Став министром, Н. А. Щелоков хорошо понимал всю сложность своего положения: провинциал, не связанный с многими лицами партийного и государственного руководства страны, без проверенных кадров, едва узнававший специфику работы нового ведомства… Ему все предстояло начинать с чистого листа.

Для него начиналась новая жизнь, в которой он должен был многим пожертвовать. Тогда он и не мог представить, что и самой жизнью.

Комичный случай произошел с министром, когда он только что был назначен. Его пригласили в Кремль на заседание. К тому времени руководители уровня министров пересели на служебные «Чайки», а он ездил с шофером на «ЗИМе». Когда его автомашина подъехала к Боровицким воротам, сотрудники КГБ ее остановили и отказались пропускать дальше. Ни удостоверение Щелокова, ни его объяснения, кто он и куда едет, не возымели никакого воздействия. Ему пришлось созваниваться с главными чинами охраны и просить, чтобы его пропустили.

Была ли это «шутка» Семичастного — точно сказать нельзя. Но в будущем подобные ситуации не повторялись. Кто такой Щелоков, очень скоро узнали все.

Нового министра в министерстве встретили настороженно. Знали, что из провинции, партийный работник, работал с Л. И. Брежневым, воевал, фронтовик. Многие надеялись на дельные перемены. Но было и немало скептиков. Хватит ли молдавского республиканского опыта? Хватит ли знаний, сил, возможностей овладеть всеми сложностями незнакомой правоохранительной структуры?

К тому же надо было воссоздать министерство, как союзное. Все помнили, как при министре Дудорове (хозяйственнике, строителе) МВД СССР как союзное министерство было упразднено в январе 1960 года. Это было в русле политики Н. С. Хрущева, который считал, что борьбу с преступностью следует вести общенародными силами. «В социалистическом государстве, — говорил он, — каждый гражданин — агент милиции». Многочисленные народные дружины стали подменять деятельность милиции, численность которой из года в год сокращалась.

После упразднения союзного МВД централизованное руководство борьбой с уголовной преступностью было нарушено. И это отрицательно сказалось на работе милиции, исправительно-трудовых учреждений, внутренних войск, пожарной охраны. Республиканские министерства охраны общественного порядка действовали разрозненно, взаимодействие, координация усилий резко ослабели. Это продолжалось около семи лет, понимание пагубности такой разобщенности в борьбе с преступностью становилось все более очевидной и в ЦК КПСС, и в союзных республиках.

Все это привело к решению о создании министерства охраны общественного порядка — МООП СССР. И возрождать союзное министерство поручалось новому в этой правоохранительной сфере руководителю Н. А. Щелокову. По плечу ли эта задача?

Многие сомневались. И не только в самом министерстве, но и во властных структурах. Были сомнения, были прямые противники.

Знакомство с личным составом милиции, особенно в регионах, оставило у Н. А. Щелокова гнетущее впечатление. Во многих регионах сложившееся положение дел его не устраивало.

Генерал В. М. Соболев вспоминает:

— Я с министром был в командировке на Кавказе. Мы приехали в один из районных отделов, сотрудники выстроились в шеренгу. Один одет так, другой по-другому, кто в шинели, кто в бушлате… Министр, увидев все это, говорит: «Что это за войско пошехонское!? На кого они похожи… Нам нужно помыть милицию, одеть, учить ее, она должна быть образцом для народа. А тут смотреть не на что, не то милиция, не то чучела какие-то…».

Заглянем в недавнюю историю, чтобы лучше понять, как говорится, оперативную обстановку в стране, сложившиеся реальности в работе органов внутренних дел. После «реформирования» (упразднения) Хрущевым в 1960 году союзного МВД на улице оказались многие профессионалы, ликвидировано союзное Главное управление милиции, координировавшее борьбу с криминальными структурами; разрушено профессиональное милицейское ядро Центрального аппарата МВД СССР, накопившего опыт труднейших лет истории борьбы с бандитизмом.

— В 1962 году меня утверждали как министра внутренних дел Башкирской АССР, — вспоминает генерал-лейтенант В. Д. Рыленко, — а стал министром охраны общественного порядка, словно мы только этим и занимались. Шутники придумали расшифровку МООП: «Милиция ослабла, общественность помогает», имея в виду добровольные народные дружины.

Добавлю также, что резкое сокращение личного состава происходило в стране в период объединения районов. Так из 72-х районов существовавших в Башкирской АССР осталось только 20! В результате немногочисленным отделам внутренних дел приходилось обслуживать огромные районы.

Разрушена и союзная структура службы БХСС — организатор усиливающейся борьбы с цеховиками, расхитителями и дельцами экономического подполья. В результате была резко ослаблена сама возможность сотрудничества на союзном уровне органов внутренних дел. Нарушались связи с органами государственной безопасности.

Все это благоприятствовало росту и развитию организованной преступности, теневого бизнеса и коррупции.

При этом для 60-х характерен значительный рост преступности, вызванный широкомасштабной амнистией по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года, согласно которому подлежали освобождению из тюрем и лагерей почти 1,2 млн. человек из 2,5 млн. осужденных. Конечно, среди них было немало незаконно репрессированных по фальсифицированным «политическим» обвинениям. Их освобождение и последующая реабилитация были политической, государственно-правовой неотложной необходимостью. По указу освободить должны были и лиц, совершивших уголовные преступления, не представляющие особой общественной опасности. Но в результате на свободе оказались и тысячи опасных уголовных преступников, грабителей, убийц, насильников. В известной кинокартине режиссера А. Прошкина «Холодное лето 53-го» достоверно показан «беспредел» таких особей, выпущенных на свободу.

Первый секретарь ЦК Компартии Молдавской ССР И. И. Бодюл встречался с Н. А. Щелоковым, когда тот не проработал министром еще и месяца. Вот как он вспоминает его настроение: «Пользуясь случаем, хотел подъехать к нему в министерство, где до этого никогда не был, но Николай Анисимович настоял, чтобы мы с ним поехали к нему на госдачу, — рассказывает И. И. Бодюл. — Он был в расстроенном состоянии. Говорил, что ему очень трудно и тяжело в новой должности. Я его поддержал, сказав: «У тебя, Николай Анисимович, твердый характер, и ты все преодолеешь». В этом я был убежден»…

Вскоре для Щелокова наступила череда потрясений — антимилицейских бунтов.

Впрочем, нельзя не сказать, что он их не предвидел. Напряженность в обществе была велика. Трудности с хлебом и мясом, соответственно — и рост цен. Нелепые хрущевские реорганизации в хозяйственных, советских и партийных сферах — все это служило экономической и социальной базой психологии общественной раздраженности, которая оборачивалась и против сотрудников милиции.

В стране год от года росла преступность. Причем много преступлений совершали сами работники милиции. Система МВД не пользовалась авторитетом ни у народа, ни в ЦК КПСС.

Около половины личного состава милиции была неграмотная, другая имела образование ниже среднего. Материальное содержание, заработная плата сотрудников были нищенскими, унизительными.

Не было необходимых технических средств, автотранспорта, телефонной и радиосвязи.

Сегодня трудно представить, но милицейские посты не были телефонизированы (к сентябрю 1957 г. в РСФСР меньше 5 % постов были телефонизированы), то есть между ними отсутствовала связь. Раций у сотрудников милиции тогда вообще не было. На 1955 год на все органы внутренних дел РСФСР было выделено лишь 56 легковых автомобилей. Из 3445 городских и районных отделов и отделений милиции были обеспечены одной легковой или грузовой машинами около 2240, что составляло 65 %, а 330 поселковых отделений милиции не имели транспорта вообще. В 1954–1955 годах органы милиции Алтайского края не получили ни одной автомашины.

У МВД забрали лучшие здания, здравницы, дома отдыха и т. д. Служебные помещения были не приспособлены для работы и чаще всего находились в запущенном состоянии. Новые давно не строились. К приходу Н. А. Щелокова само министерство размещалось в 37 зданиях Москвы.

Милиция находилась в состоянии приниженности, загнанности, патологической апатии, затяжного синдрома профессионального и общего бескультурья. Еще в конце пятидесятых годов в разных городах вспыхивали волнения, зачастую направленные против действий милиции, к которой в обществе накапливалось немало претензий из-за самоуправства, взяточничества, поборов и т. д. До Щелокова, предыдущий министр Тикунов пытался поправить ситуацию, но его начинания успеха не имели и не могли иметь.

Осложнение взаимоотношений вызывало у населения применение резиновой палки, введенной по приказу Тикунова «по требованиям общественности». Слишком уж необычным для советского милиционера выглядел этот атрибут и его практическое использование.

Хотя знали, что в отделениях бьют и без палки, но все же это не публичное действо, да еще и узаконенное властью. Это теперь, в наши дни, «изделие ПР» стало привычным в условиях демократии.

Были введены и взрывпакеты со слезоточивым газом. Распоряжением Н. А. Щелокова, считавшего, что «палка легализовала битье людей», применение дубинки и взрывпакетов было отменено.

На состоявшемся в Колонном зале Дома советов одном из первых Всесоюзных совещаний руководителей органов внутренних дел, Н. А. Щелоков решительно осудил применение палки. Но диссонансом прозвучало выступление начальника УВД Краснодарского края, не согласного с министром. Щелоков решительно осудил это выступление, не отступив от своих оценок: авторитет милиции, ее правовую, профессиональную культуру надо решительно и неустанно укреплять.

Обозленная милиция — источник повышенной опасности. События массовых беспорядков, антимилицейских волнений, произошедших в Краснодаре, Слониме и других городах, подтверждали это. Доходило до того, что толпа громила не только отделения милиции, но и помещения судов.

Антимилицейские выступления отчетливо показывали накал ненависти общества к «ментам».

Выделим некоторые из таких бунтов. 16 апреля 1964 года в подмосковных Бронницах около 300 человек разгромили КПЗ, где от побоев скончался житель города. Милиция своими внеправовыми методами спровоцировала народное возмущение.

17 мая 1967 года около семисот жителей города Фрунзе (нынешнего Бишкека) разгромили один из райотделов внутренних дел, в котором (по слухам) работники милиции забили до смерти задержанного. В результате убит один человек, ранены трое.

13 июня произошло крупное столкновение жителей казахстанского города Чимкента с милицией. Участвовали более тысячи человек. Причина — слухи о якобы имевшем место убийстве сотрудниками милиции шофера местного автопарка 29-летнего Василия Остроухова. Он попал в медвытрезвитель, где и скончался. «Его убили менты», — без разбирательств резюмировали водители.

Из материалов приговора по делу двенадцати наиболее активных участников массовых беспорядков: «…Подсудимый Изюмов, начиная с утра, в течение нескольких часов в автопарке переходил от одной группы шоферов к другой, подстрекая к беспорядкам и нападению на работников милиции, выкрикивая: «Никто никуда не пойдет… Мы им покажем… Надо тряхнуть милицию…».

Водители автопарка собрались на митинг протеста. Движение автотранспорта в районе автопарка было парализовано. Согласно материалам следствия, часть водителей была пьяна. Кроме того, «в толпу влились бродяги, наркоманы и уголовно-хулиганствующие элементы». К месту стихийного митинга прибыло руководство автотреста. Попытались утихомирить толпу, обещав справедливо разобраться, но на них никто уже не обращал внимания.

Были избиты милиционеры, прибывшие на место проведения митинга. Досталось участковым, а также инспекторам дорожного надзора, сожжены две легковые автомашины и мотоцикл.

Из материалов приговора: «…В четвертом часу дня бесчинствующие элементы и толпа любопытствующих двинулись от автобусного парка № 1 к городскому отделу милиции, где, потребовав освобождения людей, арестованных за мелкое хулиганство, совершили налет на здание городского отделения милиции…».

В окна здания полетели камни, а затем и бутылки с бензином. Вспыхнул пожар. Милиционера, выпрыгнувшего из окна охваченного огнем помещения, тут же забросили обратно. Десятки людей стали ломиться в кабинеты, пачками вытаскивали на улицу криминальные досье, сжигая их в костре. Вместе с «делами» в огонь полетели портреты коммунистических лидеров. Согласно материалам уголовного дела, самыми активными участниками нападения на городской отдел милиции были люди, никогда в первом автопарке не работавшие и, вероятнее всего, с погибшим не знакомые.

Был подожжен агитационный автобус автомобильной инспекции. Сгорели три милицейских мотоцикла и дежурный «газик». Позже налетчики, вооружившись ломами, ворвались в помещение КПЗ и, взломав запор на двери одной из камер, выпустили задержанных.

Из материалов приговора: «…Когда из горящего здания городского отдела милиции выбежал работник милиции Рысбаев, подсудимый Пряничков совместно с другими участниками беспорядков напали на него и пытались убить. Спасаясь, Рысбаев был вынужден броситься в озеро…».

Ближе к вечеру, после разгрома городского отдела милиции, толпа разделилась. Одни направились крушить областное управление охраны общественного порядка, другие взялись осаждать следственный изолятор.

Из материалов приговора: «…С целью уничтожения охраны и освобождения арестованных бандитствующие элементы забрасывали сотрудников изолятора камнями и бутылками с бензином, несколько раз стреляли из ружей. Проломив в нескольких местах стены изолятора, они забрасывали заключенным топоры, ножовочные полотна, пытались вырвать решетки. Были подожжены деревянная часть ограждения, сторожевые вышки, комната свиданий, административное здание, производственные мастерские, а также две автомашины и мотоцикл. Во время пожара был отключен водопровод, ранения получили 13 работников изолятора…».

Очевидец тех событий И. П. Некрасов рассказывал: «Очень четко запомнился один эпизод. В числе активных участников была русская женщина лет 45. Ох, и злющая баба. Вместе с мужиками кидалась на милиционеров, бросая в них камни и бутылки с бензином. «Бить нужно гадов!», — кричала она людям, стоявшим в толпе. Через некоторое время я увидел, как она вместе с какими-то бандюгами водит средь толпы избитого милиционера. Она ходила с ним, как с медведем. Пожилой мужчина в разорванной окровавленной майке уже не сопротивлялся, стараясь уклониться от ударов, которые то и дело сыпались на него со всех сторон. Помню еще, что поздно вечером у места массовых беспорядков собрались человек 20 старых коммунистов-ветеранов. Видно, пытались образумить налетчиков, да только не помогло это. Не возымело действие появление около сотни солдат срочной службы. Безоружных мальчишек выстроили вдоль Центрального парка. Вскоре и в них полетели камни, и солдат убрали.

В 10 часов вечера нападавшим удалось прорваться на территорию изолятора. Вооруженная камнями группа из нескольких человек во главе с примкнувшим к бесчинствующей толпе безработным Рауфом Гатиятулиным намеревалась расправиться с охраной с тем, чтобы освободить заключенных. Сильнейший удар камнем по голове получил начальник изолятора Васильченко. «Скоро мы вас освободим, — кричали налетчики, — мы не уйдем отсюда, пока не освободим своих братьев и не отомстим милиции!».

Противостояние закончилось лишь с появлением в городе солдат Туркестанского военного округа. Около тысячи вооруженных бойцов окружили плотным кольцом толпу. По словам очевидцев, досталось тогда всем — и налетчикам, и просто зевакам. Виновных от безвинных отделяли уже потом. Спустя два часа порядок был полностью восстановлен. Убито семь, ранено — пятьдесят человек.

Причин, вызвавших столь крупномасштабные беспорядки в Чимкенте, называют несколько. Одни утверждают, что их возникновение спровоцировали сами сотрудники правоохранительных органов. Якобы бесконечные придирки и мздоимство стали тому причиной. Смерть же водителя Остроухова была лишь последней каплей, переполнившей чашу терпения. По другой версии, то была идеологическая диверсия. И беспорядки были заранее спланированы.

3 августа 1967 года судебной коллегией по уголовным делам Верховного суда Казахской ССР был оглашен приговор в отношении 12 наиболее активных участников массовых беспорядков. Трое из них осуждены к высшей мере наказания. Остальные лишены свободы на сроки от 5 до 15 лет.

А тремя неделями раньше в областном суде был оглашен другой приговор по делу 19-летнего Спабека Сыздыкова. Именно он обвинялся в умышленном убийстве водителя Василия Остроухова. Следствием установлено, что вечером 12 июня 1967 года Остроухое, будучи в нетрезвом состоянии, в подъезде дома столкнулся с Сыздыковым. В завязавшейся драке Остроухое получил закрытую черепно-мозговую травму, ударившись о бетонные ступени. Сыздыков вместе с приятелями вынес потерявшего сознание Остроухова в дворовую беседку, после чего вызвал наряд милиции, попросив забрать пьяного. Было установлено, что именно травма, полученная водителем в драке, стала причиной смерти. Сыздыкова суд приговорил к расстрелу.

Продолжим горькую статистику антимилицейских бунтов 1966–1968 гг. 3 июля 1967 года вспыхнули крупные беспорядки в городе Степанакерте Азербайджанской ССР. В них принимали участие более двух тысяч человек. Толпа, недовольная мягким приговором суда убийцам мальчика, напала на конвой и отбила троих осужденных. Их прямо на улице убили и сожгли. Милиции пришлось применять оружие. Жертвы — один убитый, девять раненых. 8 октября того же года толпа из полтысячи человек напала на отдел милиции в городе Прилуки Черниговской области. Причина: провокационные слухи о якобы убийстве сотрудниками милиции гражданина, фактически умершего от прогрессировавшего менингита. Оружие не применялось, жертв не было. 12 октября в белорусском городе Слуцке примерно около полутора тысячи жителей сожгли здание народного суда, в результате чего погибли два человека. Причина поджога — недовольство населения приговором суда за нанесение тяжких телесных повреждений и хранение огнестрельного оружия.

В 1968 году зарегистрирован лишь один случай народного возмущения властями, но довольно крупный. 13 июля около четырех тысяч жителей столицы Кабардино-Балкарской АССР собрались на городском рынке. По слухам, в пункте милиции избивали задержанного подростка. Образовавшаяся толпа ворвалась в помещение пункта и убила участкового милиционера.

Отметим, что 1967 год — юбилейный. Готовились к 50-летию Октября, приближалось и 50-летие милиции. В стране к этому периоду были достигнуты большие успехи в промышленности, экономике, сельском хозяйстве. Повышался уровень жизни населения. Работа Л. И. Брежнева была плодотворна и энергична (он еще не был болен). Вся его политика в целом выгодно отличалась от шараханий и метаний, характерных для хрущевских времен. Но общественный порядок в стране требовалось укреплять, усиливать борьбу с преступностью.

Одним из первых регионов, который посетил министр, была Архангельская область. Здесь была самая низкая в стране раскрываемость преступлений. На коллегии Управления, продолжавшейся с 12 по 13 декабря 1967 года, в своем выступлении Н. А. Щелоков сначала отметил, что руководство страны дает высокую оценку работе советской милиции, которая ко многому обязывает и требует новых усилий в решении стоящих сложных и ответственyейших задач. Далее в словах министра прозвучала очень острая критика в отношении сотрудников милиции Архангельской области. В этом выступлении, помимо имевших место отрицательных моментов, были озвучены некоторые из основных пунктов программы его деятельности на посту министра.

Приведу некоторые выдержки из этого выступления министра:… «Мы стоим перед необходимостью коренного улучшения деятельности органов охраны общественного порядка. Это веление времени, это требование народа… Все мы видим, что уровень этой работы не соответствует больше новым условиям…

Чтобы поднять уровень всей нашей работы, надо решительно улучшить организаторскую работу и работу с кадрами. Это сейчас самое главное…

На основе научного обобщения практического опыта мы должны смело вносить в свою работу новые формы и методы действий, бороться с шаблоном, не бояться поднять руку а то, что отжило, исчерпало себя. Ошибок здесь бояться нечего. Можно простить ошибки, исправить заблуждения, но нельзя простить инертности, равнодушия и бездеятельности. За это мы будем спрашивать самым тщательным образом, по самому высшему пределу строгости.

Надо решительно поощрять творчество, инициативу, смелый научный подход…

Мы должны взять твердый курс на дальнейшее укрепление служебной дисциплины и повышение организованности в наших рядах.

Надо каленым железом выжигать бездушие, бюрократизм, неуважение к человеку, грубость и черствость.

Нам надо систематически повышать уровень профессиональной подготовки. Каждый должен стать мастером своего дела. Должна быть усилена не только первичная подготовка рядового состава наших органов, но и коренным образом улучшена профессиональная подготовка начальствующего состава…

Наряду с повышением требовательности надо постоянно проявлять максимум заботы и внимания к нашим работникам. Нельзя забывать о трудностях службы в органах охраны общественного порядка, о том, что она требует большого напряжения сил, нередко связана с опасностью для жизни.

Руководящий состав областного аппарата, городских и районных органов охраны общественного порядка должен постоянно интересоваться бытом и повседневными нуждами подчиненных. Это первейшая забота руководителей всех степеней. Это наш первейший… служебный долг!».