В марте 1946 года был принят четвертый пятилетний план (1946— 50 гг.), предусматривающий возрождение крупнейших промышленных предприятий страны, большинство из которых находилось в руинах.

В первые послевоенные годы первый секретарь ЦК КП(б)У Н. С. Хрущев постарался привлечь к работе в Украине группу руководителей, сложившуюся до войны. Эти люди хорошо знали друг друга, их отношения прошли проверку войной. Хрущев, опирался на их поддержку, пользовался у них непререкаемым авторитетом, был признанным лидером.

После демобилизации Л. И. Брежнев, К. С. Грушевой и Н. А. Щелоков были направлены на Украину. В августе 1946 года Брежнев, с подачи Хрущева, был избран первым секретарем Запорожского обкома партии; Щелоков в том же году назначен заместителем секретаря по промышленности, через год он получил повышение, перейдя в аппарат ЦК КП(б)У, где стал заведующим промышленным отделом. Грушевой в 1947 году был назначен министром автомобильного транспорта УССР, а в декабре 1948 года избран первым секретарем Измаильского обкома КП Украины, где расположена дельта Дуная — главной водной артерии Европы.

После того, как Грушевой отработал в Измаиле, Хрущев приехал к нему и попросил вновь занять пост министра автомобильных дорог:

— Костя, возвращайся, там министр не срабатывает, мне нужен сильный руководитель.

Так началась гражданская служба. Прибыв на новые места работы, еще не сняв военной формы, друзья по-прежнему работали в одной связке, начав важную и первоочередную задачу восстановления гигантов советской индустрии: «Запорожсталь», «Днепроспецсталь», Днепрогэс.

Демобилизовавшись, Щелоков с молодой женой и грудным ребенком приехал в Киев. Жилья и работы у него первое время не было. Но его бывший заместитель по Днепропетровскому горисполкому В. Н. Бекасов, работавший на тот момент в ЦК КП(б)У в отделе партийно-советских органов, предложил ему комнату в своей квартире, где они и прожили около года. Пока Щелоков не получил назначение и свою квартиру.

Семья Щелокова проживала в Киеве в одном доме на улице Институтской вместе с Грушевыми. Там же проживала Тамара Лаверченко, к тому времени вышедшая замуж и ставшая Николаевой, у нее росли дочь Галина и сын Владимир. В этом же доме проживала семья министра сельского хозяйства Украины Мацкевича. Брежнев находился в Запорожье (первое время без семьи, которая оставалась в эвакуации).

Обстановка в Запорожье оставляла желать лучшего. В книге «Возрождение» Брежнев приводит отрывок из статьи «Почему задерживается восстановление «Запорожстали», напечатанной за месяц до его приезда в газете «Правда».

В ней, в частности, отмечалось: «Неорганизованность — главная тому причина. Нет проекта организации и механизации работ. Нет фактически и графика. Выполнение графика учитывается не в физическом объеме, а в рублях. На этой почве процветает очковтирательство…» Через некоторое время «Правда» выступила с новой статьей, под заголовком «Три партийных комитета и одна стройка». В ней критиковались райком партии, горком и обком за то, что, бесконечно вмешиваясь в дела строителей, помощь им оказывают недостаточную, а порой и неквалифицированную. В связи с этим вскоре вышло постановление ЦК КП(б)У «О подготовке, подборе и распределении руководящих партийных и советских кадров в украинской партийной организации».

«…От меня ждали не просто честной работы, но заметных сдвигов, крутых перемен. Ждали обновления стиля работы всей областной организации, резкого ускорения темпов партийного строительства на ряде предприятий и, прежде всего, на «Запорожстали», — скажет о том периоде своей деятельности Л. И. Брежнев.

Задачи исключительной сложности, для выполнения которых отводились короткие сроки: счет шел на месяцы, даже на дни. Весной 1947 года уже при Брежневе в одном из номеров «Правды» появилась резкая критика работы руководства Запорожья за низкий темп восстановления «Запорожстали».

Ход восстановления контролировал лично глава советской державы.

Позднее Брежнев вспоминал в мемуарах: «Значит, будет звонить Сталин. Надо ехать. Ночью мне действительно позвонил И. В. Сталин, и разговор был серьезный. То чего мы успели добиться, что еще недавно считалось успехом, обернулось вдруг едва ли не поражением. Изменились обстоятельства — не у нас в области, а в стране и в мире. Сроки ввода всего комплекса, который должен был производить стальной лист, нам перенесли на ближайшую осень, темпы строительства предписали форсировать…»

На некоторое время он даже переселился на восстанавливаемые объекты. Добивается внедрения трехсменной работы.

Эксперты ООН дали такое заключение: на восстановление «Запорожстали» потребуется не менее 25 лет. Не буду подробно рассказывать о деятельности Леонида Брежнева в Запорожье (это описано в его книге), скажу лишь о результатах: за рекордно короткие сроки к весне 1947 года (за 13 месяцев!) возрожденный Днепрогэс дал первый ток, осенью того же года сдана первая очередь «Запорожстали», восстановлены многие другие стратегические предприятия области. В короткий срок из руин и пепла был возрожден, во многом реконструирован на новой технической основе и достроен гигант электрометаллургии Украины — электрометаллургический завод «Днепроспецсталь».

Как вспоминала Виктория Петровна: «Когда в его обширном хозяйстве возникали затруднения, он неделями ходил сосредоточенный, окаменевший какой-то. А при удачах оттаивал, улыбался. И когда первый прокатный лист дали, впервые за год отоспался — лег и до утра, без телефонных звонков, спал как младенец. И даже во сне улыбался».

Брежнев обладал уникальным даром руководителя, особенно в части взаимоотношения с людьми: «К тому времени я уже основательно понял, что, даже расходясь с кем-то по принципиальному вопросу, по-человечески надо стараться работника не ущемить, не загнать в угол и не унизить. Можно сказать: «Ерунду порете!» — а можно, если человек говорит от души, сказать: «Спасибо за совет, подумаем. А что, если попробовать так?..»

Я понял, что надо сдерживать эмоции, что на том посту, куда выдвинут партией, не имею право на необдуманное слово. Когда собирал людей на совещание, то действительно советовался с ними, давал каждому высказать мнение и не торопился со своим. А то ведь есть и такие товарищи — уловят «начальственную» точку зрения, и все, другого мнения уже не услышишь…

Руководитель всегда на виду и потому не может проявлять растерянность, слабость. Что бы ни было на душе, обязан быть собранным, бодрым и нервы держать в узде, чтобы и люди получали от него заряд уверенности. Порой мы недооцениваем роль юмора, а ведь очень часто можно и шуткой помочь делу, поддержать думающих, смелых, передовых людей».

Когда Брежнев только возглавил Запорожье, вторым секретарем там уже находился А. П. Кириленко, достаточно жесткий руководитель. Они хорошо сработались. Хотя по характеру были разные люди. Брежнев познакомился с ним еще до войны: Кириленко в 1940–1941 годах был вторым секретарем Запорожского обкома партии, а в 1941–1942 гг. — членом Военного совета 18-й армии.

За восстановление «Запорожстали» Брежнев и Дымшиц получили первые высокие награды — ордена Ленина.

Кроме того, решением Центрального Комитета ВКП(б) Брежнев был направлен первым секретарем в родную Днепропетровскую область — одну из крупнейших в республике. Уже тогда она стала общесоюзным центром машиностроительной и оборонной промышленности. Высокопроизводительным было и сельское хозяйство области. Правда, восстановление промышленности шло медленно.

Одного из друзей молодости Брежнева спросили: «Брежнев работал в Запорожье не более года. Как можно оценить его труд здесь?» Он ответил: «Лучше всех его труд оценил Сталин. Если бы Брежнев в чём-то не удовлетворял его, то престижное назначение в Днепропетровск он бы никогда не получил».

Сталин умел ценить тех, кто проявил себя в сложной работе, и делал ставку именно на таких людей.

Рассказывая об особенностях стиля руководства Леонида Брежнева, приведу некоторые подробности, запомнившиеся Н. А. Щелокову.

«В книге «Возрождение» Леонид Ильич пишет: «Если говорить о стиле работы, о взаимоотношениях с людьми, я понял, что не следует пытаться переделать их на свой лад. Ничего хорошего из этого, как правило, не выходит. Партийный руководитель должен принимать товарищей по работе такими, каковы они есть. Знать обязательно их слабости, но видеть и направлять на пользу дела сильные стороны». Он приводит примеры с директором Днепропетровского металлургического завода Ильей Ивановичем Коробовым и начальником Днепростроя Федором Георгиевичем Логиновым.

Кроме того, что описано у него в книге, я хотел бы рассказать о таком эпизоде. Он мне хорошо известен, так как тогда я был заместителем секретаря ЦК КП Украины по промышленности.

Логинов — начальник Днепростроя, он же заместитель министра СССР, был волевой, решительный, опытный, сложившийся крупный гидростроитель. Но человек своенравный, иногда даже грубый и несдержанный в обращении с людьми. Он отказывался приходить на заседания горкома партии и вообще с горкомом был, что называется, «не в ладах». Горком партии (секретарь — т. Моисеенко) объявил ему даже выговор, но и после этого Логинов оставался таким же, каким был.

Только Леонид Ильич, будучи первым секретарем Запорожского обкома, сумел подобрать ключи к этому крупному организатору и отличному, но очень своенравному специалисту. Логинов не только стал ходить в горком и областной комитет партии, его избрали членом горкома и депутатом Верховного Совета Украины от Запорожья.

В уборочную кампанию Логинов раньше категорически отказывался поставлять сотню автомобилей. По просьбе же Леонида Ильича он для вывозки зерна посылал в районы тысячу автомашин.

Подобный случай был и в Днепропетровске с Ильей Ивановичем Коробовым, с которым мне также пришлось вместе работать. Он был избалован славой и, как пишет Леонид Ильич, иногда терял чувство реальности, бывал заносчив, хотя был умным и грамотным инженером. Его строптивость мешала нормальным взаимоотношениям с городской партийной организацией.

Но Леонид Ильич смог найти ключи и к Илье Ивановичу. Коробов стал одним из активнейших помощников в восстановлении городского хозяйства в Днепропетровске.

Вот два подхода к людям и два результата».

Добавлю, что стиль взаимоотношения с людьми Брежнева был присущ и Щелокову. Николай Анисимович руководствовался в работе теми же партийными принципами.

По словам генерал-лейтенанта милиции П. Ф. Перевозника, знавшего Щелокова по совместной работе, еще до того, как он стал министром, «Николай Анисимович умел слушать собеседника, впитывал все новое, не был злопамятным и мелочным, умел прощать ошибки, просчеты, если они случались не по злому умыслу, был очень чувствительным к чужому горю и всегда помогал людям, которые просили защиты, но в то же время это был очень волевой и напористый человек в решении государственных задач. Если он убеждался, что решение того или иного вопроса необходимо для пользы дела — не останавливался ни перед чем. В таких случаях Н. А. Щелоков требовал отмены приказов и инструкций, даже если они подписаны не так давно, требовал подготовки предложений по изменению законодательства».

Отмечу, что большинство руководителей того времени выработали привычку работать больше чем восемь часов в сутки. В таком режиме они многое успевали сделать.

Этот распорядок и ритм был заложен Сталиным. Его придерживались и все руководители. Работал Сталин допоздна — до часу-двух ночи, а то и позже. И в кабинетах просиживали все секретари, министры, огромный аппарат. А рабочий день начинал с четырех-пяти часов вечера. Естественно, что все начинали его с раннего утра.