36

Я пришел в себя от резкого рывка, а затем услышал незнакомый женский голос:

— Господин майор, он очнулся.

С трудом открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь в просторной палатке и лежу на жестком деревянном настиле. Слева и справа стонущие раненые солдаты, словенцы и одриссы, а в паре метров пожилая медсестра, которая смотрела в сторону выхода. Артефакты при мне, только амулета связи нет, он остался в рюкзаке, куда я его кинул при отходе.

Слава всем пресветлым богам — я не в плену. Велемир меня не бросил, и мое тело все-таки вытащили из пещеры. Теперь бы оклематься побыстрей. А с этим, судя по моему состоянию, возможны проблемы. Руки и ноги тряслись, в груди, словно камень застрял и тяжело дышать, а голова болела так сильно, что я с трудом сдерживался. Хотелось кричать, но ведьмак позволить себе это не может. Нельзя показывать слабость — один из заветов моего учителя Вадима. Особенно если рядом обычные люди, для которых ты пример. Поэтому пришлось стиснуть зубы и задавить готовый вырваться из груди вопль…

Впуская в палатку холодный воздух, в нее вошел майор Ожегов. Голова офицера была перевязана, а на левой руке две примотанные деревянные плашки.

— Как вы, капитан? — Ожегов присел рядом.

— Не очень… — прохрипел я и сам задал вопрос: — А вы, майор?

— Мелочь, — он поморщился. — Когда отходили, вход в пещеру подорвали. Камни разлетались во все стороны и многим досталось. Я еще легко отделался. Контузия и руку зацепило, кость треснула.

— Сколько я без сознания провалялся?

— Двое суток.

— Так долго?

— Ага, — он кивнул и снова поморщился.

— Расскажите, как мы отступали и что за это время произошло.

— Я многого не знаю. Но если по факту, то наши дела плохи и мы потерпели поражение. Почти триста бойцов, в основном горные стрелки одриссов, из пещер выбраться не смогли. Просто не успели. Чолкаины приближались, все растерялись, даже полковник Хлебников. Вот тут ваш друг Велемир выхватил у минера подрывную машинку и активировал фугасы. Насекомые отстали и, собрав раненых, мы отошли. Велемир исчез. В горячке его едва не расстреляли и он скрылся. После чего генерал Урмантов и князь Бравлин приняли решение отходить и спасать воинов. Собирались до вечера. Думали, прорываться под покровом темноты, но не вышло. Ромеи насели со всех сторон, и пришлось отбиваться. К утру сдвинулись с места, начали движение, и тут снова появились чолкаины. Не Высшие, с которыми столкнулись в подземельях, а солдаты. Их было много. По самым скромным подсчетам, тысяч тридцать, и как мы отбились одному богу известно. Наверное, только за счет моих ребят, которые сделали все правильно. Они подорвали отраву, которая была у нас в цистернах, и это чолкаинов задержало. Пришлось бросить все тяжелые орудия и поломанную технику. Солдат посадили на броню и в автомобили. Короче говоря, оторвались. Три часа назад добрались до расположения 2-й дивизии одриссов. Теперь отдыхаем и готовимся драпать дальше. Сначала на Кадиополь, а потом к границе.

— Где мои вещи?

— В штабе.

— А штаб где?

— В двух километрах от этого госпиталя.

— Понятно.

— Вам что-то нужно, капитан?

— Нужен мой рюкзак.

— Я пошлю в штаб солдата. Заодно он сообщит князю, что вы пришли в себя.

— Только быстрее.

Ожегов кивнул и вышел, а я закрыл глаза и попытался проанализировать ситуацию. Но голова продолжала болеть, поэтому я сосредоточился на самолечении — это приоритетная задача.

Насколько это возможно, постарался расслабиться, а затем определить источники боли и причину. Погрузился в легкий транс и отделил часть своего сознания. После чего посмотрел на себя снаружи и сразу увидел несколько кроваво-красных энергетических узелков. От перенапряжения в сосудах образовались тромбы. Именно от них боль и если все оставить как есть, довериться врачам, которых в отступающей группировке, наверняка, не хватает, на ноги я встану не скоро. А время, как обычно, дорого, и шестое чувство подсказывало — опасность близка и она приближается. Следовательно, необходимо применить один из приемов моих предков.

Я попытался активизировать внутренние источники энергии и это у меня получилось. Обмен веществ резко усилился, организм начал сжигать жир, и я перераспределил полученную энергию на регенерацию лопнувших вен. Выглядело все это странно и непривычно. Однако результат был достигнут. За полчаса я добился частичного восстановления организма. Боль отступила, и захотелось есть.

— Сестричка! — обратился я к санитарке.

— Да-да, — она подошла.

— Мне бы перекусить, — я сел на топчан.

— Лежите, господин капитан, вам надо отдыхать. Скоро кто-нибудь из врачей освободится, проведет осмотр и даст вам лекарства.

— Все потом, и врачи, и лекарства. Еда нужна и питье.

Я добавил в голос командный тон, женщина прекратила спорить и согласно мотнула головой:

— Есть теплая каша с тушенкой и чай. Подойдет?

— Вполне. Только в чай сахара побольше добавьте.

Спустя пять минут я получил, что хотел, тарелку перловой каши с говяжьей тушенкой, несколько сухарей и большую металлическую кружку сладкого чая.

Обед был недолгим. Я закинул в топку кашу и сухари, запил еду чаем и покинул топчан. Встал и обнаружил, что на мне теплая больничная пижама с разрезами на штанах. А вы как думали? Двое суток в беспамятстве и организм не требует похода в туалет? Нет. Так не бывает и хорошо еще, что за мной присматривали, а то бы обгадился и валялся бы в собственном дерьме.

— Одежда нужна, — снова озадачил я санитарку.

К счастью, с этим проблем не было. Она подобрала мне более-менее чистый камуфляж, ботинки, куртку и вязаную шапочку горного стрелка. Видимо, одежда других пациентов военно-полевого госпиталя.

Я переоделся и вышел наружу. Только покинул санитарную палатку и в этот момент перед ней остановился пробитый в нескольких местах пулями армейский внедорожник, из которого вышел князь Бравлин собственной персоной.

— А говорили, что ты долго подняться не сможешь, — сказал он.

Махнув рукой, я ответил:

— Ничего. Организм молодой, быстро в норму входит.

— Это замечательно. Здравствуй, ведьмак.

— Здравствуй, князь.

Он указал на машину:

— Садись, поедем в штаб. Ты нам нужен.

Два раза повторять не нужно. Я забрался в теплый салон, осмотрелся и нашел в нем свое оружие, а так же рюкзак. Отыскал амулет связи и сразу соединился с Велимиром:

«Ты где?»

«Невдалеке от вашего лагеря. Говорить не могу».

«Почему?»

«Бегу!»

Амулет отключился, и я посмотрел на Бравлина, который велел водителю трогаться, а потом спросил:

— Ты в курсе, в каком мы положении?

— Да. В общих чертах. Наша затея потерпела крах, и теперь мы улепетываем. Верно?

— Так и есть. Какие-то идеи имеются?

— Насчет чего?

— Вообще. Как выжить, людей сохранить и новую операцию против чолкаинов придумать.

— Пока нет. Надо из окружения выйти, а потом уже думать. Правда, что чолкаины выбрались из подземелья?

— Правда.

— А что ромеи? Как они отреагировали?

— Пленные говорят — это мы во всем виноваты. Специально к горам прорывались, чтобы древнее зло выпустить. Так им объявили, и они ведут бои с насекомыми. Отходят к югу, но и нас попутно пытаются задержать.

— Значит, чолкаинам плевать, кто перед ними, словенец, ромей или одрисс. С одной стороны это неплохо, а с другой свидетельство того, что наш главный враг начал полномасштабное вторжение. Гораздо раньше намеченного срока. До Кадиополя далеко?

— Около ста километров.

— Какими силами мы располагаем?

— Двадцать пять тысяч солдат у нас есть. Вот только техники мало и топлива осталось всего ничего. На полсотни километров хватит, если на всех распределить, а потом конец. А еще раненых много, и мы их не бросим.

— Чолкаины далеко?

— Моторизованная разведка доложила, что передовые группы насекомых продвигаются вперед и замечены в пятнадцати километрах от нашего лагеря. Они с цийя сцепились и гнали по тундре один из их отрядов.

— Возможно, там мои братья.

— Ведьмаки?

— Они самые. Есть возможность им помочь?

— Я отдам приказ разведгруппам. Если их заметят, помогут. Хотя твой «брат», — князь саркастически усмехнулся, — натворил дел.

— Без приказа пещеру подорвал? Об этом речь?

— Да. Там ведь наши воины оставались, а он их на смерть обрек.

— А разве он был не прав? Если бы не завалил вход, что было бы? Вы об этом думали?

— Конечно, думали и признаем, что он поступил правильно. Но как это было сделано? С равнодушием и каким-то презрением к простым воинам. Многие, кто находился рядом, обратили на это внимание.

— И потому захотели его пристрелить?

— Верно.

— Надеюсь, если Велимир снова появится, в него не станут стрелять?

— Нет.

— Вот и ладно.

Обсуждая неудачную операцию, мы добрались до штаба. После чего я сразу начал обрабатывать поступающую информацию и интуитивно искать наиболее безопасные пути для отступления. Кое-что прорисовалось, и наши вожди собрали военный совет. Но пока мы строили планы и рисовали на картах тактические схемы, обстановка резко изменилась.

Сначала появился Велимир, один, без своего ученика, который остался с цийя. А потом разведка доложила о приближении огромной орды чолкаинов. Через час она доберется до наших позиций и нам не выстоять, так что надо уходить. Чем быстрее, тем лучше.

Что тут началось, не передать словами, ибо многие опытные военачальники растерялись. Одни говорили — бросаем все, разделяемся и драпаем. Другие — примем бой и умрем все до последнего как герои. Третьи — оставим отряд смертников и под его прикрытием отступим. А четвертые додумались до того, что с насекомыми надо вступить в переговоры.

В общем, разброд. Но генерал-лейтенант Урмантов, который успел пообщаться с Велимиром, пару раз гаркнул и заставил военачальников успокоиться. А затем он принял решение — группировка отступает, но не по дорогам в сторону Кадиополя, которые густо заминированы ромеями, а по тундре на север, к границе с цийя. Неизвестно, последуют разумные насекомые за нами или нет. Однако пока у нас есть топливо, которого хватит на один рывок, мы быстрее и мобильнее. Еще сутки выиграем, а дальше посмотрим. В конце концов, Кадиополь не так уж и далеко, а рядом с ним полевой аэродром одрисской и словенской авиации, которая может сбрасывать нам грузы.