Фарерские острова – это горстка мокрых, промозглых и открытых всем ветрам скал. Их ближайшие соседи – довольно отдаленные и не менее бесплодные Шетландские острова и Исландия. Живет на Фарерах меньше пятидесяти тысяч человек. Поэтому неудивительно, что из всех официальных европейских языков именно фарерский изучается наименьшим числом иностранцев. Язык Фарерских островов (Faroe Islands, где far – означает овца, а oe или, точнее, ø означает остров, т. е. в буквальном переводе островов Острова овец) привлекателен только для любителей титанических и малопродуктивных усилий, своего рода лингвистов-экстремалов. Кроме тех, кто там родился, разумеется. Для всех остальных это бессмысленное предприятие: даже если вас когда-нибудь занесет на эти острова, с их обитателями можно без труда разговаривать на более распространенном датском. Все фарерцы говорят на датском, причем гораздо отчетливее, чем сами датчане.

Фарерский не только бесполезен, но и труден. Вместе с немецким и исландским он входит в тройку германских языков, в которых есть падежи (если точно, то в четверку). И это не те падежи, которые можно забормотать, как в немецком с его неразборчивыми dem, den и der. Падежные формы фарерского различаются ясно и недвусмысленно, как в латыни. Точно так же, как римляне говорили puella (девушка), puellae (девушки) и puellarum (девушек), обозначая падежи с помощью суффиксов, так и жители Фарерских островов говорят gentan, genturnar и gentanna. Кто мог этого ожидать – как бы римляне в открытом море намного севернее Адрианова вала?

Для упертых падежи могут оказаться незначительным препятствием, особенно если они учили в школе латынь. Но дальше их ждет другой барьер – в фарерском связь между орфографией и произношением весьма эфемерна. Глаза видят одно, а уши слышат совсем другое. Конечно, в английском то же самое. Но если в английском устная речь отошла от письменной естественным путем и произошло это постепенно, то фарерская орфографическая катастрофа разразилась внезапно и явилась делом рук человека по имени Венцеслав-Ульрих Хаммерсхаймб. В 1846 г. этот священнослужитель и фольклорист решил, что орфография его родного языка не должна следовать современному на тот момент произношению, а должна соответствовать речи, звучавшей столетия назад. В результате исландцы, чей язык очень близок к фарерскому, но более консервативен в сфере произношения, понимают фарерские тексты, хотя и не понимают устную речь.

Конечно, выучить можно любой язык. Со всеми своими прибамбасами фарерский остается германским языком и потому тесно связан с английским: land (земля) по-фарерски – land, а sword (меч) – svørð. Чтобы ухватить его суть, нужно просто пройти курс обучения. Только это легче сказать, чем сделать. Германские языки преподаются во многих университетах, но фарерский в Европе – лишь в двух городах: Лондоне и Копенгагене. И учиться придется едва ли не в одиночку: на этот язык мало охотников.

Еще один лингвист – еще одна марка. Это В. У. Хаммерсхаймб – вот кого надо винить во всех выкрутасах фарерской орфографии.

Нет, лучше всего пройти летние курсы в Фарерском университете Fróðskaparsetur Føroya (Fróðskaparsetur – буквально: вместилище мудрости). Здесь, по крайней мере, выйдя из аудитории, можно погрузиться в языковую среду. Только среда эта не такая однородная, как хотелось бы, потому что мнения островитян по поводу произношения сильно расходятся – единственное, в чем они едины: нельзя руководствоваться орфографией. Например, буква ó для одних звучит, как o в слове dove, для других – скорее как i в слове bird, а для третьих – как ow в слове fowl. Но это еще не все: в буквосочетании ógv оно читается как короткое e, как в слове egg. Везде, кроме острова Suðuroy (Южный остров), где…

В общем, ладно. Учите лучше сорбский или баскский. От них и то больше проку.