Глава 18
Погляди внимательнее
Накануне своего семнадцатого дня рождения Эван впервые сталкивается с угрозой, являющейся частью его профессии. Джеку становится известно, что кому-то удалось получить доступ к файлу в какой-то секретной базе данных. С упорством, выработанным еще в те времена, когда он служил пехотным сержантом, Джек запирается в доме и не смыкая глаз просиживает в темной прихожей на деревянном табурете семьдесят два часа, глядя на входную дверь и держа на коленях дробовик. Он встает с места, только чтобы выпить воды из термоса или сходить в туалет. Затем телефонный звонок с неопределившегося номера дает знать, что угроза миновала.
Джек ставит табурет на отведенное ему место в кухне и подзывает к себе Эвана. Мужчина кладет себе на тарелку остатки индейки, затем наливает водки в стакан со льдом. Прислонившись спиной к раковине, он думает, сжимая в руке стакан. Его бдение предоставило ему много времени для размышлений.
– Я должен научить тебя, как это работает, потому что знание – сила, а я не хочу, чтобы у тебя не хватило силы на те испытания, что тебя ждут. Наша программа – совершенно секретная операция, финансируемая из неофициального бюджета. Деньги поступают напрямую из казначейства, свеженапечатанные, их невозможно отследить. Фактически это означает, что бюджет неограничен. Этим занимается министерство обороны под прикрытием министерства внутренних дел.
– Министерства внутренних дел?
– Именно. Управление землей, национальные парки. Кто станет искать там след?
Джек продолжает раскрывать секреты. Банковские счета открыты на разных континентах. Наличные деньги проходят через контрактора в Абердине, штат Мэриленд, не знающего о том, что он перевозит, затем идут через абонентские ящики, неотслеживаемые транзакции, обмениваются на другую валюту. Этим занимаются бухгалтеры в фирмах-однодневках, кабинеты в которых размером с платяной шкаф и скрыты в недрах ульев офисных зданий среди кабинетов торговцев драгоценностями, биржевых маклеров и туристических фирм. Столы, телефоны и ничего больше.
Эван слушает внимательно, иногда опуская руку под стол, чтобы покормить Страйдера кусочком индейки. Джек притворяется, будто не замечает этого. В отношениях с собакой нарушение дисциплины дозволяется.
– Ты имеешь право мне все это рассказывать? – спрашивает Эван.
– Нет.
Шестая заповедь: ставь приказы под сомнение.
На следующее утро Эван возвращается с пробежки и обнаруживает припаркованный у дома автомобиль «Акура-Интегра». На приборной панели стоит фигурка Иисуса с качающейся головой.
Озадаченный Эван входит в дом. Внутри пахнет жасминовыми духами – такой же неуместный запах в этих деревянных стенах, как юбка из перьев на морском пехотинце.
Джек ожидает в кабинете. Из магнитофона доносится «Suicidio!» Марии Каллас. Едва в дверном проеме возникает тень Эвана, он поднимает голову.
– Нельзя, чтобы ты терял голову из-за женщин, из-за секса. Значит, ты должен к ним привыкнуть. Она профессионалка, она чистая, и ты должен относиться к ней вежливо и уважительно. Понял?
Эван кивает.
Джек возвращается к чтению третьего тома «Истории англоязычных народов» Черчилля.
Наверху дверь в комнату Эвана приоткрыта – достаточно, чтобы в щель была немного видна кровать. Слышно шуршание белья. В поле зрения Эвана попадает обнаженное женское тело. Он смотрит на пятно тени между молочно-белых бедер и чувствует, как у него в висках начинает стучать кровь.
На следующий день Эван подтягивается на ржавом турнике рядом с поленницей. Его бицепсы ноют от напряжения. Джек пьет кофе. Дыхание вырывается у него изо рта облачками пара.
– Очень важно относиться к женщине с уважением, – говорит Джек. – Права женщин напрямую связаны с экономическим развитием страны. Уважение к женщине – это не просто вопрос морали, хотя и это тоже. Не просто одна из американских ценностей, хотя и это тоже. Это стратегический императив, и ты всегда, всегда должен подавать пример в этом вопросе.
Эван кряхтит, выражая согласие, и спрыгивает на землю. Когда он поднимается в свою комнату, в постели его ждут две женщины.
Его обучение как в постели, так и вне ее продолжается. К восемнадцати годам он уже ростом пять футов одиннадцать дюймов, сто семьдесят пять фунтов упругих мышц. Эван не слишком сильный на вид, он вполне может затеряться в толпе. Половина мужчин в любом баре решат, что смогут одолеть его в драке. Идеально.
Одним морозным осенним утром Джек берет Эвана с собой на стрельбище. Прошло уже много времени с тех пор, как они проводили время вдвоем, без инструктора.
Эван настраивает прицел.
Джек подносит к глазам бинокль.
– Она говорит, что ты уже стреляешь так же хорошо, как Сирота Ноль.
– Я думал, у вас только буквы.
– Это прозвище Сироты О.
Эван выдыхает сквозь плотно сжатые губы, плавно давит на курок. Отдача бьет в плечо, а прямо в центре мишени в шести сотнях метров возникает отверстие.
– Кто такой Сирота О? – спрашивает Эван, вновь приближаясь к прицелу.
– Говорят, он лучший. Был, до тебя.
Эван стреляет снова.
Джек раздраженно роняет бинокль в кучу листьев.
– Сосредоточься, Эван. Ты вообще не попал в эту чертову мишень.
– Погляди внимательнее, – отвечает тот.
Джек вновь поднимает бинокль. Вот она, дуга слева, там, где вторая пуля пробила мишень вслед за первой.
Две пули. Одно отверстие.
Джек опускает массивную голову, рычит по-бульдожьи. Когда Эван смотрит на него, с его глаз будто спадает пелена и он видит, насколько Джек постарел со времени их первой встречи, когда подобрал его семь лет назад. Мужчина немного располнел, у него появился второй подбородок, а еще его взгляд теперь кажется человечнее. Видя этого почти шестидесятилетнего Джека, который прошел бо́льшую часть отмерянного ему пути, Эван ощущает прилив нежности. Он и сам не знал, что способен на такое чувство.
– Когда умерла Клара, – говорит Джек, не отрывая взгляда от мишени, – я всюду видел лишь то, что когда-то принадлежало ей. – Он сглатывает. – До тех пор пока не появился ты.
Губы Джека смыкаются, и вот он уже снова бейсбольный кетчер, угловатый, бронированный, неуязвимый. Он поднимается и идет к грузовику. Под ногами хрустят опавшие листья. Джек пытается скрыть едва уловимый страх.
– Ты готов, – говорит он.
* * *
Эван открыл глаза. В окно его спальни заглядывало ласковое утреннее солнце. Он лежал на парящей в воздухе кровати, все еще слыша слова Джека.
Он уже давно был готов.
На секунду Эван задумался о том, чего ему стоила эта готовность.
А затем поднялся на ноги.
Настало время им с Кэтрин выйти на контакт с похитителями.
