Белла плыла посреди гимнастического зала в невесомости – двигатели корабля молчали. Собралась почти вся команда. Белла остро ощущала всеобщее желание действовать немедленно. Они хотели от нее лишь одного: ясного приказа – и как раз его она не могла им дать.

– Мы развернули корабль, – сказала капитан, заглянув в лицо каждому из старших офицеров. – Заверяю вас: он готов стартовать немедленно и унести нас прочь от Януса. – Она выждала пару секунд. – Но мы не полетим.

Смысл ее слов дошел не сразу. По лицам пробежала волна удивления и возмущения – даже у тех, кто обычно поддерживал любое решение капитана.

– Слишком велик риск, – сообщила Белла, предупреждая готовые вырваться негодующие крики. – Даже если доверять показаниям датчиков, ситуация критичная. А если им не доверять – а у меня веская причина не доверять им, – то у нас ни малейшей надежды. С пустыми баками мы замерзнем за три-четыре недели – задолго до того, как спасатели дойдут до нас. При самом лучшем варианте развития событий мы кое-как дотащимся домой, но я бы не обольщалась ложной надеждой. Ваша жизнь слишком ценна, чтобы ставить на нее.

Первой заговорила Светлана:

– Белла, мы должны стартовать прямо сейчас!

– Света, я понимаю тебя. Но ты ведь сама сказала: нет гарантий, что двигатель сможет унести нас отсюда, – возразила Белла. – Как ты выразилась, ты «не задумывалась раньше» над новым режимом работы двигателя. Прости, но я не готова поставить свою жизнь на такую карту.

– Ты слушаешь меня, только когда это выгодно тебе, – проговорила Светлана уже с откровенной враждебностью.

– Нет. Я слушаю тебя всегда, от первого до последнего слова, и я слушаю сейчас. Риск предложенного тобой варианта слишком велик.

– Если отказаться от него, мы все здесь умрем.

– Нет, не умрем. По крайней мере, очень долго. Суть моего предложения именно в этом.

В зале собралось больше ста тридцати человек. Несогласные с Беллой позволили Светлане говорить за них. Капитан пока не представляла, составляют ли эти несогласные большинство, но общее молчание давило и угнетало.

– Мы не выживем, – сказала Барсегян.

– Здесь мы выживем дольше, чем в дрейфе без топлива на краю системы. У нас запас топлива для термоядерного реактора. Когда закончится оно, останется Янус. Всего в нескольких тысячах километров – целый мир.

– Он уносит нас в межзвездное пространство! – вскрикнула Света почти истерично. – Белла, послушай меня! Каждую секунду, пока мы не на ходу…

– Мы не на ходу, – перебили ее. – Мы даже и не пойдем никуда.

Все посмотрели в сторону нового оратора. Джим Чисхолм переоделся в обычную одежду, но каждый ее изгиб и складка говорили о болезненной худобе ее хозяина. Белла задумалась над тем, как же он добрался до невесомости зала. Быть может, Джима принес Райан либо Джагдип Сингх?

Джим прокашлялся и заговорил. Голос его прозвучал с силой и убеждением, каких Белла не слышала уже месяцы.

– Белла права: бегство убьет нас. Я знаю, эта пилюля совсем не сладкая. Проглотить ее тяжело. Но ее слова – правда. Наша единственная надежда – Янус. Мы должны остаться здесь и найти способ выжить.

Кто-то – не Светлана – попытался заговорить, но Чисхолм повысил голос:

– Послушайте меня! Я хочу домой. Я хочу домой так сильно, что не могу сдержать слез. Большинству из вас известно: в моей голове – опухоль, убивающая меня. Ее не вылечил Райан, хотя лез из кожи вон и испробовал все доступное.

Он посмотрел на стоящего в дверях доктора, и тот ответил легким, очень серьезным кивком, словно палач, отнюдь не испытывающий удовольствия от отлично сделанной работы.

Чисхолм вновь обратился к аудитории:

– Я с удовольствием поддержал предложенный нам шанс догнать Янус. Это была идеальная возможность для меня попасть домой до того, как лечить уже станет нечего. Увы, надежды мои не оправдались, но, если бы мне снова это предложили, я бы согласился, пусть только и ради возможности увидеть то, что мы уже видели – и что увидим в ближайшие недели, если наберемся храбрости. Лучше быть здесь, чем где-либо еще во Вселенной. Никому не повезло больше, чем нам.

Он замолчал, выглядя изумленным.

– И кто-то из вас хочет уйти? Сбежать?! Безо всякой гарантии возвращения даже и в Солнечную систему отсчета? – Чисхолм покачал головой. – Нет, не верю. Только не на борту «Хохлатого пингвина». Мы – шахтеры. Мы толкаем лед. Нас послали на Янус – но на этот раз не за рудой, а за знаниями. Но это все равно работа шахтера. А мы делаем свою работу. Я говорю: остаемся. И делаем свое дело.

Хорошая получилась речь, и от того, кого все любили и уважали. Белла даже осмелилась надеяться, что Джиму удалось многих убедить.

Но, как оказалось, не всех.

– Я не собиралась здесь умирать, – проговорила Кристина Офрия, оглядываясь по сторонам в поисках поддержки. – Да, я прилетела делать трудную работу, хотела посмотреть на Янус. Но моя жизнь осталась дома. Я хочу вернуть ее.

Ее поддержал хор голосов. Белла попыталась оценить, кто «против» и кто «за». Выходило почти поровну.

– Никто не говорил, что вы больше не увидите дома! – воскликнула Белла, стараясь перекрыть ропот. – Я хочу сказать, что если вы хотите попасть домой, то Янус – ваша лучшая и единственная надежда.

– Она права, – снова заговорил Джим Чисхолм, и его голос заставил людей замолчать. – Янус уносит нас от дома. Мы с Беллой понимаем это. Но он же – наш шанс остаться в живых. А пока мы живы, возможно все.

– Может, мы и не отыщем способ замедлить Янус, – подхватила Белла. – Но черт возьми, мы попробуем! Пусть не удастся замедлить, попробуем заставить его прекратить ускорение. Мы переслали домой данные наблюдений, и теперь у ООЕ появился огромный стимул выслать новую экспедицию и рассмотреть Янус пристальнее. Они захотят послать другой корабль, достаточно быстрый, чтобы нагнать нас. – Она сглотнула – к горлу подкатил комок. – Даже если мы не сумеем замедлить Янус – возможно, он сам по себе прекратит ускоряться. Надежда на это есть. В конце концов, мы-то останемся живы!

– Кто-то из вас, возможно, захочет попытать счастья, попробовать вернуться, – сказал Чисхолм. – Я понимаю. И очень хорошо. Но ведь не получится. Всю дорогу домой нам должно необыкновенно везти. – Он посмотрел доверительно на аудиторию. – Вы уж мне поверьте: мы не везунчики. И если положимся на удачу – нам конец. Мы – профессионалы. Удача в наши расчеты не входит. Входят в них здравое планирование, мужество и находчивость.

– Нам не нужно прямо до дома, – подал голос Малколм Фокс, специалист по толкачам. – Нам нужно всего лишь замедлиться, а потом дрейфовать, пока нас не подберут.

– Без топлива в баках мы протянем три-четыре недели, – возразила Белла. – Не больше. Конечно, если ты не считаешь, что можно жечь в реакторе металл.

– Даже если мы протянем шесть недель, этого все равно не хватит, – добавил Чисхолм. – Компания не захотела отправить шаттл, чтобы спасти меня, даже когда мы были в пределах досягаемости. Вместо того они предложили меня заморозить. Если мы повернем назад, это значит, мы разыграли уже все свои козыри. У нас не останется ничего значимого для них – если не считать стоимости корабля. Ну а он-то может и подождать, пока кто-нибудь вышлет за ним буксир. – Джим замолчал, собираясь с силами. Его никто не прервал. – Янус дает нам значимость. Прямо сейчас не ООЕ и не «Глубокая шахта» владеет им, а мы. Если они захотят кусочек его, им придется лететь за нами и торговаться. А когда они решатся, мы будем тут, готовые принять гостей.

Первым нарушил повисшую тишину Грегор Майр из шахтерской бригады Перри.

– Думаю, многим не понравится, что я скажу сейчас, – заявил темно-русый шотландец, – но думается мне, Джим с Беллой правы. Это не значит, что мне нравится торчать здесь. Просто я выбираю наименьшее из двух зол.

– Согласен, – сказал Саул Регис, задумчиво поглаживая заплетенную бороду. – Если остаемся – выживаем.

– Я с Беллой! – заявила Реда Киршнер, специалист по кометам из группы Ника Тэйла. – Мы не закончили с Янусом. Мы не для того пролетели столько, чтобы поворачивать.

Белла радовалась поддержке, но знала: объявившие о себе сторонники не имели прочных связей ни с Землей, ни с ее колониями в космосе. Ни у кого нет ни семей, ни любовников, ни близких родственников.

К сожалению, этого не скажешь о многих других на корабле.

Не успела Белла подумать про это, как Крэйг Шроуп оттолкнулся от стены и выплыл на середину зала. Точно соизмерив усилие, он остановился в трех метрах справа от Беллы – в достаточной близости, чтобы привлечь общее внимание, но и не рядом, показывая: он не поддерживает ее.

– Это космическое судно – собственность «Глубокой шахты». Мы должны доставить его домой. Белла и Джим могут сколько угодно распространяться о профессиональном долге. Мы шахтеры, спору нет. Но мы также ответственны за сохранность этого корабля. – Он посмотрел с жалостью на Чисхолма – будто на сбитое машиной, валяющееся на дороге животное. – Джим, простите, но у вас больше нет власти решать что-либо на корабле.

– Крэйг, не пытайтесь расколоть экипаж, – предупредила Белла. – Мы вполне обойдемся и без раскола.

– Я ничего не раскалываю. Не я разглагольствую о том, как относится к нам «Глубокая шахта». Не я уже решил, что компания бросила нас.

– И не пытайтесь сыграть на лояльности к компании, – предупредила Белла снова. – Здесь речь идет о человеческих жизнях.

– Само собой, – подтвердил Крэйг, энергично кивая. – И я не считаю Янус и корабль местами, стоящими того, чтобы провести в них остаток моей жизни. – Вдруг его лицо просветлело – ему явно пришла некая блестящая идея. Он посмотрел на Светлану и сказал: – Признаю: в последние несколько дней у нас были разногласия.

– И что же? – ответила та с нарочитой любезностью.

– Вы никогда этого не хотели. Я не говорю сейчас о том, правы вы были или нет. Главное, вы не поддались общему настроению, всегда сомневаясь насчет Януса, и после аварии у вас появились серьезные опасения насчет продолжения миссии. Да, у нас были разногласия по поводу справедливости ваших опасений. – Он махнул пренебрежительно рукой, словно отметая эти разногласия как совершенный пустяк. – Но если бы вышло по-вашему, мы бы не оказались в такой переделке.

– Мать твою, Крэйг! Ты же не слушал. И что тебе говорить теперь? Ты не слушал, когда надо было.

– Но сейчас-то слушаю. И прошу вас встать на мою сторону, работать со мной не ради «Глубокой шахты» – ради «Хохлатого пингвина».

– Работать? С тобой? – переспросила она, не веря своим ушам.

– Белла не сможет управляться с этим кораблем без вас. Светлана, решать вам. Вы определяете, остаемся мы здесь либо пытаемся вернуться домой. Все теперь в ваших руках.

– Не слушай его, – сказала Белла. – Мы ведь уже обсуждали это. Самоубийственно даже думать о возвращении.

– Здесь нет речи о бунте на корабле, – продолжил Шроуп, обращаясь ко всем в зале. – Взвалив решение на нас, Белла уже отказалась от капитанской власти. То есть старшим офицером на корабле остаюсь я. И я ожидаю от всех присутствующих просто выполнения своей работы.

– Если послушаете Крэйга, все вы умрете, – сказала Белла.

А тот обратился к Светлане, будто и не услышав реплики капитана:

– Я хочу, чтобы вы доставили нас домой. Собирайте вашу команду и запускайте двигатель. Мы пойдем под двумя g. Света, у нас будет все – или ничего. Либо мы вернемся домой, либо умрем с честью, пытаясь выполнить задачу. Но и то и другое лучше, чем гнить здесь!

– Не делайте этого! – взмолилась Белла, но голос ее будто пересох, стих, не пробившись ни к кому.

Больше ее не слушали. Никого из старших офицеров – тоже. Собравшиеся заспорили яростно, и спор грозил в любой момент обернуться потасовкой.

– Я потеряла корабль, – сказала она самой себе.

Но Джим Чисхолм прошептал:

– Они еще вернутся к тебе. Они всегда возвращаются. В глубине души все понимают: ты права.

Гомон толпы перекрыл зычный голос, заставив на мгновение умолкнуть всех. Кричал Саул Регис, огромный и мощный, и до крайности взвинченный.

– Отлично! – рявкнул он. – Если уж делиться, так делиться. Давайте! Кто за Беллу, собирайтесь вокруг меня. Кто согласился с Крэйгом, идите к нему.

Белла наблюдала за тем, как делится команда, еще не совсем веря в то, что до этого и в самом деле дошло. Сперва показалось, что Шроуп выиграет вчистую, но у нее было больше сторонников, чем она ожидала. Поддерживающий ее Саул Регис собрал вокруг себя большую часть своих робототехников, лишь одна Марсия Батиста переметнулась к Шроупу. Половина ученых примкнула к Белле, больше половины медиков и несколько инженеров – в основном молодые и малоопытные, такие как Мередит Бэгли и Миньчень Ян. Белла подсчитала своих: включая себя и Саула Региса, около сорока. Вокруг Крэйга собралось гораздо меньше.

Остальные препирались, не в силах решиться и примкнуть к лидерам. Большая часть команды Перри вместе с ним еще не объявила о своем предпочтении. Светлана – тоже.

Белла подумала, что подруге сейчас нелегко. Пусть какие угодно разногласия с капитаном, но идея объединить силы со Шроупом, наверное, была Свете отвратительна до крайности.

Белла поймала ее взгляд. Светлана сказала что-то, затерявшееся в шуме, – может, упрек, но с равной вероятностью, может быть, и извинение.

Будто бы их дружба еще стоила чего-то.

Света двинулась к Шроупу. Спустя мгновение Перри Бойс присоединился к ней. Белла его не винила.

С Перри ушло и большинство его команды. Из всех шахтеров верным Линд остался только Грегор Мэйр.

Все. Свершилось. Не нашлось воздержавшихся и оставшихся в стороне. И не нужно считать голоса. Решение Светланы оказалось решающим. Теперь Крэйг Шроуп мог рассчитывать на большинство, и его компания заметно превосходила разрозненное сборище вокруг Беллы. Силы Крэйга и на два десятка не превышали капитанские, но шахтеры придали им армейскую слаженность и силу. Плюс инженеры, чье знание корабля давало Шроупу несомненное преимущество над толпой ученых, медиков и специалистов по роботам.

Удивительно, но после разделения команды воцарилось спокойствие. Люди Шроупа знали, что в их руках управление кораблем. А группа Беллы понимала, что ничего не поделает с этим. Бескровный мятеж: экипаж, даже и расколовшись, не опозорил себя сварой. Белла позволила себе немножко – самую малость – гордости за свою команду. Пусть они и отвергли ее, но повели себя как ответственные взрослые люди.

– Корабль – за мной, – оповестил Шроуп скорее с облегчением, чем с торжеством. – Мы сделаем, как я сказал: пойдем на двух g. Стартуем без промедления, как только подготовимся. Сбросим толкачи. Вы можете организовать свою команду и немедленно приступить к работе? – спросил он у Светланы.

Та глубоко вздохнула, наверное решаясь перейти Рубикон, и кивнула.

– Да, вполне.

Белла подняла руки, на секунду приковав к себе общее внимание:

– Ладно, я понимаю: вы сделали то, что считали лучшим. Я не виню вас за это. Вы очень хотите выжить. Верьте или нет – но я тоже. Тех, кто примкнул к Крэйгу, оттого что посчитал верность ему лучшим выражением верности компании, а следование за мной – изменой… что же, я понимаю. Вас я не виню тоже. Но ведь вы все равно делаете очень неправильное…

– Белла, вы уже сказали достаточно, – перебил ее Шроуп. – А теперь позвольте сказать мне.

– Пожалуйста, – произнесла она.

– Белла ошибается, – обратился он снова к толпе. – Да, мы сможем кое-как существовать на Янусе – наверное. Но не следует принимать оптимизм за определенность. Мы точно знаем, что в состоянии замедлиться. Это не витание в облаках. Это физика.

– Крэйг, ты хочешь сказать что-нибудь полезное или просто ткнуть меня носом в физику? – осведомилась Белла.

Он снисходительно улыбнулся ей:

– Вы говорили, что понимаете моих людей, а я понимаю ваших. Я протягиваю вам руку, предлагая мир. Саул, Райн, Джим… еще не поздно перейти к нам. – Он развел руками, великодушно приглашая их к себе. – Мы решили начать торможение. Корабль теперь наш. Но мы можем по-прежнему вести себя как цивилизованные люди. Присоединяйтесь к нам, примите наш образ действий – и мы останемся друзьями.

– Так запросто? – спросил Ник Тэйл. – Перейти к тебе, и все простится?

– Не вижу, отчего бы не сделать именно так.

– А вот я вижу. Ты украл этот корабль у Беллы Линд. У капитана. Да мне на тебя даже и плевать тошно.

Шея Крэйга взбугрилась от напряжения.

– Я всего лишь взял этот корабль под контроль, не более.

– Крэйг, а не прогуляться ли тебе за шлюз, а? – отпарировал Тэйл.

– Все в порядке, – поспешила вмешаться Белла. – Ник, я благодарна за поддержку, очень благодарна, но давайте останемся в рамках приличий. Вскоре мы понадобимся друг другу. Я бы не хотела, чтобы наши разногласия вылились в личную враждебность. – Она снова заговорила, обращаясь к Шроупу: – Крэйг, и как ты собираешься разыграть свою партию? Нас больше сорока. Твоих – меньше сотни. Один из моих людей смертельно болен. Очевидно, у нас не хватит сил вернуть корабль, но не сомневайся: мои люди попытаются помешать каждому твоему шагу. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы не дать этому кораблю выпасть из «зоны».

– Я этого не допущу, – пообещал Шроуп.

– Само собой. Это значит, нам нужно обсудить условия.

– Нет времени! – вмешалась Светлана. – Если уж собрались лететь, стартовать нужно прямо сейчас!

– Берите с собой любого, кого пожелаете, – приказал Шроуп. – Только не премините оповестить нас за пять минут до включения двигателя.

Света взяла Роберта Англесса и Наохиро Угуру. Хватит и двух пар надежных рук. Вместе они без труда запустят двигатель. Никто и не думал препятствовать их уходу. Всем было очевидно: у партии Крэйга огромное преимущество – не только численное, но и физическое. Шахтеры Перри крепче железа, с накачанной стероидами мускулатурой. В драке каждого из них следовало считать за двоих.

Когда Светлана и ее инженеры ушли, Шроуп погладил челюсть, глядя на Беллу со снисходительным любопытством, будто на бабочку, прикидывая, куда приколоть ее в своей коллекции.

– А вы правы насчет Джима, – заметил он. – Лучшее место для него – медицинский отсек. В любом случае у вас – Райан, Джагдип и Джуди.

– Я пока еще хирург этого корабля, – напомнил Райан. – Вам понадобятся мои услуги, если кто-нибудь из вас поскользнется и сломает ногу.

– Потому я и предлагаю, чтобы вы заняли часть корабля вокруг медицинского отсека. Тесновато будет, но я уверен: вы поместитесь. Как сказала Белла, нельзя позволять вам бродить по кораблю.

– А вы где? – спросила Белла.

– Конечно же, нам понадобится доступ к навигации, контролю за двигателем, системами жизнеобеспечения. Что значит – почти за всеми системами «Хохлатого пингвина». Но не беспокойтесь: мы позаботимся о вас.

– Знаешь, чем дальше, тем больше мне нравится предложение Ника насчет шлюза, – сказала Белла.

– Я думал, вы хотите удержаться в рамках приличий.

Пятью минутами позже Светлана разослала сообщение о готовности запустить двигатель. Шроуп приказал ей начать с четверти g, а потом плавно увеличить до половины g за следующие пять минут. Это даст всем время добраться до коек, чтобы переждать удвоенную гравитацию при разгоне. Затем Светлана разгонит двигатель, насколько осмелится, и Янус останется за кормой. Тридцать-сорок минут – и корабль вырвется из «зоны разрежения», а Янус помчится прочь, открыв свое настоящее ускорение.

Белла понимала, что к тому времени проигрыш будет полным и бесповоротным. Детальное знание Крэйгом внутренностей «Хохлатого пингвина» не оставляло шансов. Медицинский отсек и окружающие его помещения оказались почти идеальной тюрьмой, изолированной от всех критически важных систем. Вели в эту область корабля всего два герметичных шлюза. Закрыть один, поставить часового на второй – вот и тюрьма. Беллу со сторонниками просто отконвоировали туда и предоставили самим себе. А при двух g ходить невозможно, и даже сидеть неприятно. Пока шли на половине g, Белла с Эксфордом собрали из медицинского отсека подушки и распределили их. Джиму Чисхолму помогли улечься в постель – он совершенно выбился из сил.

– Хотелось бы мне придумать хоть какой-то выход, – проговорил он, пока Эксфорд совал иглы капельниц в канюли на руке больного. – Но Крэйг разгромил нас на всех фронтах.

– Ты лучше отдохни, – тихо посоветовал ему доктор.

Белинда Пэджис показала обвисший флекси:

– Нас не пускают ни к чему полезному. Я попробовала все очевидные уловки, пытаясь залезть за блокаду, но она выглядит прочной и надежной.

– Давайте я попробую, – предложила Белла.

Но результат оказался таким же. Компьютер позволял зайти лишь на внешние уровни «Шипнета».

– Именно это я сделала со Светланой, – сказала Белла.

– Попытаюсь отыскать брешь, – заметила Пэджис. – Думаю, заблокировала нас не Светлана – она слишком занята с двигателем. Скорее, поработал Боб Англесс.

– Он хорош.

– Я – лучше.

– Если ты найдешь дыру, погоды это не сделает, – заметил Карстен Флейг. – Даже с неограниченным доступом тебе удастся остановить двигатель лишь раз. Потом к нам придут и отберут флекси.

Спокойная педантичность Флейга часто раздражала Беллу. Как всегда, он был абсолютно прав. Взломом удастся самое большее чуть замедлить бегство, но не остановить его.

– Если бы мы могли повредить двигатель, – подумала вслух Белла, – чтобы вывести его из строя, не взорвав при том корабль…

– И не сломав токамак, – напомнила Пэджис. – Если мы выиграем, нам он понадобится как генератор.

– Что бы вы ни имели в виду, лучше не обсуждать это вслух, – заметил Минчен Янг.

– Янг прав, – согласилась Белла. – Если уж Крэйг взялся за нас, он будет слушать каждое наше слово и наблюдать за нами через обзорные камеры.

– И видеть то, что мы делаем на наших флекси. – Пэджис грустно улыбнулась Белле. – Но я все равно попытаюсь.

– Говорит Шроуп, – раздалось из динамика на стене. – Светлана готова запустить двигатель на двух g. Мы будем увеличивать тягу постепенно, сперва до одного g, потом дальше, но предлагаю вам заранее устроиться поудобней. У нас могут быть ухабы, пока Светлана не настроит все параметры.

Белла ощутила пробежавшую по кораблю дрожь: прошли порог в половину g. Никогда раньше «Хохлатый пингвин» не выдавал такой тяги, работая теперь за пределами предписанного инструкциями режима. Затем тело потяжелело, и Белла попыталась прикинуть, когда же прошли одно g. Она присела на корточки, прислонившись к подбитой мягким покрытием стенке шкафа. Большинство ее сторонников, запертых с нею вместе в двух отсеках, также предпочли сесть.

Бывший капитан подумала об уничтожении двигателя и поняла, что и это делать уже поздно. Слишком велика набранная скорость и очень мало гравитационное поле Януса. Даже если выключить сейчас тягу, корабль, дрейфуя, вывалится из «зоны».

Белла проиграла. Теперь осталось только принять поражение. Вес увеличился до того, что и сидеть стало неприятно. Она медленно улеглась, вытянулась на полу, пристроив под голову подушку. Так стало легче. Хотя дышать так хуже, но, по крайней мере, сила тяжести равномерней распределилась по телу.

Пэджис все пыталась проломиться сквозь поставленный блок.

– Извините, – проговорила она наконец. – Слишком сложно. Похоже, Англесс не сделал никаких глупых ошибок.

Опустила флекси на пол и застонала от боли в перегруженных мышцах.

– Никто у нас не делает глупых ошибок, – сказала Белла. – У нас хорошая команда, не позволяющая себе такого.

Время от времени их встряхивало, с новой силой прижимало к полу из-за осцилляций тяги. Но рывки постепенно слабели, да и случались все реже – Светлана корректировала параметры реакции.

– Белла, – позвал Том Крэбтри так, что его голос едва слышался на фоне шума. – Вам нужно знать кое-что.

Линд улыбнулась ему ободряюще:

– Я рада, что ты присоединился ко мне. Это многого стоит. Тебе нет смысла объясняться.

– Я поддержал законную власть на судне, – ответил он, по-прежнему не глядя ей в лицо, и взгляд его блуждал нервно, беспокойно. – Но обсудить я хотел не это.

– А что же?

– Я могу сделать кое-что. Заставить их остановиться и вернуться на Янус. Но сперва мне нужно ваше разрешение.

Она отозвалась тихо и спокойно:

– Том, и что, по-твоему, ты можешь?

– Уничтожить корабль. Снаружи – робот. Флаер Ника, посланный наблюдать за обратной стороной Януса.

Теперь он целиком завладел ее вниманием, но она старалась не выдать этого. Микрофоны, наверное, не выделят ее слов из шума, но камеры уловят любые признаки заинтересованности и возбуждения.

– Ты можешь управлять им?

– Да.

– Отсюда?!

– Я в контакте с ним все время.

– Но Саул Регис поставил тебе блок. Ты же сам жаловался мне на него. Тебе пришлось обходиться только виртуальными машинами.

– Есть обходной путь. – Он едва заметно пожал плечами. – Саул не слишком внимателен. Я уже несколько дней работаю с настоящими машинами. Гляжу их глазами, заставляю двигаться – так, чтобы никто не заподозрил, но достаточно, чтобы вспомнить ощущения управления настоящим роботом.

Белла посмотрела по сторонам – Саул был в другой комнате:

– Но нас выбросили из «Шипнета».

– Мне он не нужен. Единственный способ «выбросить» меня из моей сети – это воспользоваться циркулярной пилой или огреть молотком по черепу.

Крэбтри смотрел рассеянно, глаза остекленели – часть его сознания и чувств уже была снаружи, с флаером.

– Ты успеваешь за нами?

– Да. Жгу топливо очень быстро, но смогу преследовать «Хохлатый пингвин» еще десять минут.

– И что ты можешь сделать?

– Кое-что очень грубое, – ответил он и зажмурился.

Белла вызвала Светлану в медицинский отсек.

Двигатель заглох. Маневровые движки выдали обратный импульс, развернули корабль, чуть не переломив несущую колонну.

– Верните нас к начальной точке! – приказал Крэбтри. – Верните нас на Янус!

Им не осталось другого выбора – только подчиниться. Теперь численное превосходство не значило ничего. Связь Тома с роботом было невозможно перекрыть – она шла целиком вне сети. Конечно, если бы противники поработали несколько часов или дней, они отыскали бы возможность блокировать Крэбтри, пусть даже и таким примитивным способом, как отключение антенны, обеспечивающей связь с флаером. Но у них не было не то что часов – даже минут.

Крэбтри продемонстрировал полный контроль над роботом, едва не таранив «Хохлатый пингвин», показал, как легко нанести смертельный удар. Он поддерживал угрозу, пока хватало топлива. Прошел час, затем другой. К этому времени даже наиболее оптимистичные сценарии показывали: вернуться домой шансов нет.

Постепенно самые упертые сторонники Шроупа поняли: битва проиграна. Они по-прежнему оставались сильнейшей стороной, и многие, несомненно, тешились мыслью выместить зло на всех людях Беллы. Но в глубине души понимали: рано или поздно понадобятся опыт и умения противника. Они могли отомстить капитану, ведь от нее не было непосредственной пользы, она не обладала уникальными навыками, какими не владел никто другой. Но Линд, пусть формально, оставалась командиром, и ее не захотели трогать, будто прикосновение к ней нарушило бы негласное табу.

Зато отыгрались на Томе Крэбтри. Взяли его тогда, когда мысли о мести начали остывать. Выждали момент, когда Том остался один, среди корабельной ночи, схватили его умело и тихо, и никто не пришел на помощь.

Его увели вглубь корабля, спрятались за герметичной дверью переборки.

Это были Коннор Херрик и Джон Шантиклер, оба – шахтеры Перри. Они всегда казались Белле надежными, разумными работниками. Капитан и представить не могла, что эти люди способны на убийство.

Убийцы нашли старый скафандр, древний «Орлан-15», почти сорокалетней давности, безнадежно испорченный, но сберегаемый ради запчастей. Шахтеры сунули Тома в него, нашли и выдрали стенную панель, за которой открывалась сеть гибких разноцветных труб и кабелей. Одна – с перегретым паром.

Камеры обзора наблюдали за происходящим. Все члены экипажа, где бы они ни были, видели убийство.

Херрик с Шантиклером закрыли клапан и разорвали трубу. Конец ее присоединили к аварийному входу воздухопровода на «Орлане», использовав изоленту и гекофлекс для герметизации. Даже тогда Крэбтри еще не мог взять в толк, что с ним хотят сделать. Сквозь замызганную лицевую пластину шлема Белла видела удивленное, озадаченное лицо Тома.

Перри взял своих людей и попытался остановить мучительную казнь. Как бы сама Белла к ним ни относилась, они на самом деле пытались спасти Тома, пытались искренне и отчаянно. В конце концов взломали герметичную дверь отсека – но слишком поздно. Ошалевшие от адреналина и стероидов, убийцы чуть не прикончили самого Перри.

Когда Крэбтри перестал корчиться в агонии, убийцы вытряхнули его из «Орлана-15». Непристойно выглядящий сваренный труп подтащили к ближайшему шлюзу и вытолкнули наружу. А скафандр сохранили. Сейчас не время выбрасывать ценные вещи.