Глава 19
На следующий день к дому Олега Колосова на улице Полетаева подъехала служебная машина. Было время обеда. Дежуривший охранник подошел к окну и стал с интересом рассматривать гостей. В последние дни следователь прокуратуры Варенцов неоднократно бывал здесь, но на этот раз людей в машине было больше.
Из «УАЗа» вылез уже примелькавшийся следователь Варенцов с портфелем. Пока он поправлял галстук и нервно приглаживал зачесанные на бок волосы, из «УАЗа» выпрыгнули еще трое человек. Сотрудники прокуратуры были в пиджаках, и только круглолицый эксперт с чемоданчиком надел в это утро обыкновенный свитер.
Все четверо, ни о чем не договариваясь, подошли к воротам.
Охранник, не дожидаясь объяснений, включил электромеханизм, и ворота отползли в сторону, пропустив гостей.
Пока ворота закрывались, охранник спустился во двор и увидел, что незваные гости уже подошли к дому. Охранник быстрым шагом догнал их, но не стал ни о чем спрашивать, понимая, что люди пришли по официальному делу.
В холле следователь и сопровождавшие его мужчины остановились.
— Позовите хозяев, — попросил охранника Варенцов.
Однако помощь охранника не потребовалась. На площадке второго этажа появилась Светлана Колосова. При виде гостей лицо хозяйки вытянулось и словно покрылось воском. Она догадалась, что этот визит следователя прокуратуры — особенный.
— Добрый день, — дрогнувшим голосом произнесла Светлана.
— Здравствуйте, — поздоровался Варенцов и расстегнул замок на портфеле.
Пока Светлана спускалась по лестнице, следователь достал из портфеля какие-то бумаги. Предъявив их хозяйке, Варенцов официальным тоном пояснил:
— Это постановления о производстве в вашем доме обыска и об аресте лица, подозреваемого в совершении ряда тяжких преступлений.
Изумленная Светлана взяла в руки листки, но даже не взглянула в них, а лишь тихо спросила:
— Кого вы имеете в виду?
— Елизавету Скорину.
Лицо Светланы стало совсем белым.
— Лизу?! — удивленно переспросила она.
— Валерий Скорин вчера арестован, — уточнил следователь.
Ему показалось, что Светлана Колосова еще не знает об этом.
— Валера?!
Лиза, похоже, не сказала родным об аресте мужа.
Через двадцать минут из ворот дома вышли Лиза и Варенцов. На девушке была надета простая серая кофточка и джинсы. Ее лицо было бледным, но спокойным. Девушка и следователь перешли дорогу и сели в «УАЗ».
Машина, не дожидаясь остальных работников прокуратуры, тронулась с места и поехала в сторону шоссе.
Лизе предъявили обвинение, после чего она провела в изоляторе временного содержания три часа. В конце дня к ней пришел милиционер и отвез в прокуратуру на допрос.
Варенцов сидел в своем кабинете за письменным столом. Он выглядел подавленным, словно собирался допрашивать родную мать. Прямо перед ним лежала раскрытая папка. Все остальное место на столе было занято несметным количеством еще не пронумерованных и не прошнурованных документов.
Следователь посмотрел на Лизу, и тоном недостаточно строгим, но в то же время и не предвещающим девушке ничего хорошего, сказал:
— Садитесь.
Лиза послушно села на стул и сложила руки на коленях. Варенцов посмотрел на узкие девичьи запястья, на которых наручники оставили несколько сочных синяков.
— Я должен предупредить, что наш разговор записывается на магнитофон, — напомнил следователь.
Лиза промолчала.
— Вам уже предъявлено официальное обвинение. Напомню, что вы имеете право на защиту. Насколько мне известно, пока что вы отказываетесь от услуг адвоката.
— Если прокуратура не будет фабриковать против меня дело, то и адвокат мне не потребуется, — с легкой хрипотцой произнесла девушка и прокашлялась, чтобы восстановить голос. — Поскольку обвинения не подтверждены фактами, я рассчитываю на вашу объективность и непредвзятость.
Варенцов сочувственно сжал губы:
— Насчет фактов у вас неверное представление. Адвокат вам понадобится. Но думаю, вы мало что потеряете, отказавшись от его помощи. Самый лучший адвокат не поможет так, как чистосердечное признание.
— Только не надо… вот этого, — попросила Лиза. — Я знаю, что меня обвиняют в убийстве Валентины Яковлевны и Влада. На каком основании?
— Ваш муж, Валерий Скорин, дал показания о том, что вы и он причастны к смерти Валентины Яковлевны Титовой, и о том, что вы вместе предпринимали попытки выкрасть вашего младшего брата и потребовать за него выкуп.
Лиза внимательно посмотрела на Евгения.
— Это шутка?!
— Нет.
— Не верю! Он не мог этого сказать! — не сдержалась девушка.
Ее голос прозвучал непривычно резко.
— Увы, смог. И нам не пришлось его уговаривать. Дело в том, что ваш муж виновен только в случайном убийстве и, учитывая его раскаяние и чистосердечное признание, получит лишь условный срок. Если же он будет лгать и выгораживать вас, то у суда появятся причины, чтобы не быть к нему снисходительным. К тому же Валерий не горит желанием вас защищать. Видимо, события последних месяцев сильно изменили его отношение к вам. После того как Валерий узнал, что вы хладнокровно убили Влада, а до этого изменяли ему с ним, он уже не собирается вас выгораживать.
— Червяк, — презрительно произнесла Лиза.
Поймав на себе странный, задумчивый взгляд Варенцова, девушка добавила:
— Только не рассчитывайте, что я соглашусь со всем, что вы хотите на меня повесить. Валентина Яковлевна погибла случайно. Это — правда. Ну а за то, что мы планировали, кажется, за это не судят?!
— А Влад?
— Я его не убивала!
— За смерть Влада тоже придется отвечать.
— Вы имеете в виду мои отпечатки на шокере?
— Не только. Мы можем доказать, что вы виделись с охранником после того, как он в девять часов вечера заступил на работу. Поскольку вечером вы не выходили во двор, значит, встретиться с ним вы могли только той ночью, когда он был убит.
— Любопытно. Как же вы докажете, что мы встречались?
— Вы продолжаете утверждать, что вечером и ночью, когда охранник был убит, вы его не видели?
— Вечером только из окна. А утром я его увидела уже мертвым.
— Как вы тогда объясните, что на губах и щеке охранника обнаружена ваша слюна?
— Что?!
Лиза изумленно и немного растерянно посмотрела на следователя.
— Вечером, перед тем как пойти на работу, Влад побрился. Об этом сказала его жена. Поэтому на его лице не могло быть следов слюны, оставленных ранее. Раз вечером вы не встречались с охранником, это, кстати, кроме вас, подтверждают и другие, значит, вы виделись с ним ночью.
Лиза задумалась.
— С чего вы взяли, что это именно моя слюна? — спросила она. — Опять стакан?
Девушка заметила, как Варенцов непроизвольно коснулся своей щеки, и вспомнила, что прошлым вечером, прощаясь, его поцеловала.
— Или… — Она не договорила.
По тому, как покраснел Евгений, девушка догадалась, что прощальный поцелуй сыграл в ее деле не последнюю роль.
— Он хотел меня изнасиловать, — неожиданно поменяв тактику, тихо произнесла она.
— Поэтому вы его целовали?
— Нет. Он силой целовал меня. Он бы непременно меня изнасиловал, если бы я не взяла с собой шокер.
— Вы даже не попытались закричать, — заметил Варенцов.
Лиза промолчала. Она подумала о том, что ей следует сначала посоветоваться с адвокатом.
— За два преступления условный приговор вы вряд ли получите, — добавил Варенцов.
Он говорил без тени злорадства, наоборот, его голос был тихим, если не сказать печальным.
— Ну это мы еще посмотрим.
В кабинете воцарилось молчание.
— Милиционер родился, — попыталась пошутить Лиза.
Удивительно, как быстро к ней возвращалось присущее ей самообладание.
— Очень странно, что вы не обвиняете меня в убийстве Клотова, — заметила она.
— Для этого нет веских доказательств.
Девушка улыбнулась.
— Вы не умеете лгать. За редким исключением, когда действуете по чужой указке.
— О чем вы?
Лиза пристально посмотрела в глаза следователю.
— Вы сказали моему мужу, что я ему изменяла с охранником? Интересно, с чего вы это взяли? Еще мне непонятно, почему вы решили, что я должна была целоваться с Владом? Кто вам об этом сказал? Не Клотов ли?
Варенцов изумленно уставился на Лизу.
— Что за странный вопрос? Вы же сбросили его с пирса.
Девушка наклонилась к следователю.
— А об этом вы откуда знаете?
Варенцов открыл рот, чтобы ответить, но не нашел, что сказать.
— Выключите, пожалуйста, магнитофон, — попросила Лиза.
Варенцов немного подумал, потом нажал на кнопку магнитофона.
— Можете не врать. Ваши глаза для меня — как книга, — сказала Лиза, снова откинувшись на спинку стула. — Я уже давно подозревала, что ваш майор жив. Не могли вы найти удостоверения на пирсе. Хоть и было темно, я смотрела внимательно, когда стаскивала с него брюки, и собрала все, что выпало из карманов. Вы выдумали про удостоверение. Признайтесь.
Варенцов нервно сцепил пальцы и нахмурился. Через минуту, в течение которой девушка не сводила с него пристального взгляда, следователь поднял телефонную трубку и несколько раз крутанул диск.
— Мы закончили, — доложил он.
Положив трубку на аппарат, он со звериной тоской во взгляде посмотрел на девушку и тихо произнес:
— Извини, если что было не так.
За спиной девушки скрипнула отворившаяся дверь.
Лиза поспешно обернулась.
В дверях кабинета стоял улыбающийся и совершенно целехонький майор Клотов.
— Здравствуйте, — с подобающей ситуации самодовольной ухмылкой произнес он. Однако, не увидев в глазах Лизы даже намека на удивление, майор немного разочарованно добавил:
— Я вижу, вы совсем не удивлены? Женя проболтался?
Клотов прошел мимо девушки и остановился возле Варенцова.
— Поговорите без меня? — спросил следователь, поднимаясь со стула.
— Я думаю, наш разговор не затянется.
— Все равно, я прогуляюсь. Устал сидеть.
Варенцов, пряча глаза, вышел из кабинета. Майор занял его место за столом.
Лиза и Клотов встретились взглядами. Майор смотрел на девушку с легкой усмешкой, будучи уверенным, что его воскрешение стало для Лизы сюрпризом.
— Не ожидали меня увидеть? — спросил Клотов.
— Ожидала.
Клотов хотел что-то сказать, но закашлял и прикрыл кулаком рот.
Откашлявшись, майор пожаловался:
— Вот, благодаря вам заработал бронхит. Вода в конце сентября, знаете, не теплая — градусов тринадцать, не больше.
— Я догадывалась, что вы живы. Правда, не была уверенна, — произнесла Лиза.
— Слава богу, жив. Хотя вы почти не оставили мне шансов.
Девушка отвела взгляд:
— Как вы спаслись? Я видела, как вы камнем пошли на дно.
Клотов усмехнулся:
— Ощущение было не из приятных. Вода показалась мне просто ледяной. И что самое страшное — было так темно, что я не мог понять, куда плыть, где верх, а где низ. Признаться, я чуть не умер со страха, пока не догадался расслабиться и дать воде самой вытолкнуть меня на поверхность. Я вынырнул под пирсом, поэтому вы меня не увидели.
Майор улыбнулся.
— А вообще-то я спас себя намного раньше, — заметил он, — еще в доме вашего отца…
Видя, что Лиза его не понимает, Клотов объяснил:
— Когда вы предложили мне свой эксклюзивный коктейль, я догадался, что вы меня разоблачили. Я уже знал секрет «Червонной дамы». Поэтому я выпил ваш отвратительный напиток и лишний раз убедился, что именно таким способом Валентину Яковлевну накачали снотворным. В коктейле был и сок грейпфрута, и водка, и вкус кокоса, и горечь снотворного… Я выпил его для того, чтобы успокоить вас. После этого вы уже могли не бояться, что я помешаю вам избавиться от улик. Но я не настолько наивен, чтоб рассчитывать на нежное к себе обращение во время сна. Поэтому, выпив коктейль, я сразу пошел в туалет за противоядием.
— За каким противоядием? — удивилась девушка.
— Вот этим, — объяснил Клотов и показал Лизе два пальца на своей правой руке.
— Не понимаю.
— Все просто. Я засунул эти пальцы поглубже в рот и… отправил коктейль из своего желудка в ваш унитаз.
Майор не удержался от смеха.
Лиза сжалась. Клотов заставил себя посерьезнеть.
— Таким нехитрым способом я очистил свой организм от большей части снотворного. Однако, как позже оказалось, не полностью. Во время нашего с вами последнего разговора я почувствовал, что, несмотря на свою предосторожность, засыпаю. Видимо, немалая часть снотворного все-таки осталась во мне. Я рассказал о ваших преступлениях, потом уснул и проснулся только тогда, когда вы стали раздевать меня на пирсе. Я решил пойти до конца и узнать, чем все это кончится, и в результате оказался в холодной воде. Потом я не раз ругал себя за необдуманный риск, ведь, если бы вам захотелось предварительно поджарить меня электрошоком, то я бы наверняка утонул.
Лиза опустила глаза.
— Я выбрался на берег в одних трусах. — Клотов усмехнулся, вспомнив, как нелепо он выглядел. — Вышел через лес на дорогу, и, поскольку не было желающих подвозить мокрого голого мужчину, мне пришлось идти в таком виде до поста ГИБДД на Шаморе. Так я заработал бронхит.
— Почему вы не арестовали меня сразу?
— Вначале мы должны были найти улики, которые я по неосторожности дал вам возможность спрятать.
Клотов поднес ко рту кулак и закашлял.
Лиза криво улыбнулась:
— Странно. Если я — преступник, то почему я рада, что вы живы?
— Наверное, потому, что я очень симпатичный человек.
После того как на Лизу надели наручники и вывели из кабинета, Клотов некоторое время сидел за столом, ожидая Варенцова, потом, так и не дождавшись следователя, встал и вышел в коридор.
Варенцов стоял у окна. Майор подошел к нему и встал рядом. Евгений не обернулся. Он молча смотрел с высоты второго этажа на улицу.
Клотов проследил за его взглядом и увидел Лизу, которая в этот момент садилась в зарешеченный «собачник» служебного автомобиля. Когда машина уехала, Варенцов перевел взгляд на тротуар.
— Что-то не так, Женя? — спросил Клотов, который понимал, но не одобрял странное отношение Варенцова к подследственной.
Клотов и Варенцов были давно знакомы, поэтому на некоторые темы могли говорить начистоту.
— Не могу поверить, что она вынашивала план убийства Влада, — после минутного молчания, произнес следователь.
— Ты думаешь, она взяла с собой электрошокер случайно?
Майор с трудом удержался от вертевшегося на языке едкого замечания. Он знал, что Варенцов может не на шутку обидеться.
— И навес с заточенными прутами заказала без умысла? — добавил Клотов.
— Наверное, она думала о том, чтоб избавиться от охранника…
— Убить охранника, — поправил майор. — Называй вещи своими именами.
— …Убить, если хочешь, — согласился Варенцов. — Но мне кажется, она до последней минуты сомневалась. Она наверняка не хотела его убивать.
— Хотела, не хотела. Какая разница? — стараясь сохранять спокойствие, заметил Клотов. — Ты же опытный следак и лучше меня понимаешь, что не важно, сомневался преступник или даже мучился, когда совершал преступление. Слава богу, если у нее осталась совесть. Важно то, что она сделала.
Друзья замолчали.
— Когда она бросала меня с пирса, я не заметил, чтоб она сомневалась в том, что делала, — добавил Клотов. — Руки у нее действительно дрожали, но не из-за сомнений и не из жалости ко мне, а просто от страха.
— Но она… — Следователь задумался. — Совсем непохожа…
Клотов с сочувствием посмотрел на Варенцова и не дал ему договорить:
— Знаешь, Женя. Мне кажется, будет лучше, если ты передашь кому-нибудь это дело.
Назад: Глава 18
На главную: Предисловие
