Глава 5
Дни с Генри были подобны полету над волшебной страной. Да, пусть изначально он заинтересовал Лизавету своими деньгами и высоким положением в обществе, а также внешностью и представительностью, но теперь девушка понимала, что ее тянет к этому невероятному таинственному мужчине еще по какой-то причине. Лизе все время хотелось быть рядом с Генри, слушать его голос, держать за руку, класть голову на плечо, прижиматься к груди. Рядом с ним она чувствовала себя хрупкой и слабой, и это было очень приятно. К тому же Генри всячески давал понять, что он способен защитить девушку от всего на свете.
Когда его не было рядом, Лиза начинала тосковать и чахнуть. Никогда раньше с ней такого не происходило. Ни один мужчина не заставлял ее так сильно скучать, однако и столько счастья тоже не дарил.
Лиза с любовью посмотрела на мужчину, сидевшего за рулем и внимательно глядящего вдаль. Может быть, он о чем-то думал, но девушка пока так и не научилась полностью понимать своего любимого – он по-прежнему оставался для нее загадкой.
Сегодня Генри водил ее в консерваторию – на известную оперу Рубинштейна «Демон». Раньше бы Лизка обязательно заснула на таком скучнейшем мероприятии, но сегодня была настолько поглощена мужчиной, что даже ни разу не прикрыла глаз – просто сидела и наслаждалась тем, что касалась руки Генри. Впрочем, опера ее тоже несколько заинтересовала. И хотя девушка совершенно не разбиралась в происходящем, но когда во время динамичного и трагичного по звучанию финала главная героиня – грузинская княжна Тамара, поцеловав демона, умерла, Лизке стало очень грустно. И до сих пор на сердце был неприятный осадок.
– Тебе не понравилось? – спросил вдруг неожиданно Генри, и девушка вздрогнула.
– М? Нет, что ты, понравилось. Просто…
– Просто?
– Жалко девушку. Она ведь его любила, а он убил ее. Поцелуем, – со вздохом ответила Лиза, глядя на закат, рассыпающийся над городом на миллион оранжево-лиловых осколков.
– Он тоже страдал, – сказал Генри.
– Ну да, поэтому, в конце концов, проклял весь мир.
– Потому что мир не принял его раскаяния.
– Какое раскаяние? – устало спросила Лиза. – Он же демон.
– Он любил, – возразил Генри.
– И убил своей любовью. Если любовь способна убить – любовь ли это? – вдруг задала странный вопрос Лиза и сама удивилась, но продолжала: – Может быть, если бы это была настоящая любовь, небеса бы не оттолкнули демона и его чувства… Извини. Мы опять пришли к началу, извини, – улыбнулась виновато Лиза, вдруг поняв, что, кажется, сказала что-то не то. Генри ничем не выдал себя, не кричал и не жестикулировал, но девушка отчетливо поняла, что он напряжен и недоволен. – Прости. Я совсем ничего не понимаю в искусстве.
– Тебе незачем извиняться, – мягко ответил Генри. – Ведь все в порядке.
Он вдруг остановил автомобиль и припарковался в «кармане».
– Подожди меня немного, – коснулся он рукой подбородка девушки и провел большим пальцем по пухлым губам. – Я сейчас.
И ушел, оставив удивленную Лизу одну.
«Надеюсь, он не обиделся, – подумала она мрачно, разглядывая свое лицо в зеркальце. – Что я такого сказала-то?»
Она хотела немного припудрить, как говорится, носик, но ей помешали. Кто-то весьма настойчиво постучал в затонированное окошко, и девушка открыла его. Около машины стояла немолодая черноволосая смуглая цыганка, как водится, в цветастых юбках. Черные глаза окинули девушку пристальным взглядом, явно оценивая. На серьгах – том самом подарке Генри – жадный взгляд изрядно задержался.
– Позолоти ручку, красавица, – проскрипела цыганка. Лизка принципиально никому не золотила ни ручки, ни ножки, а потому помотала головой из стороны в сторону.
– На суженого-ряженого тебе погадаю, красавица, – предложила женщина. – Все скажу, все покажу, все тайны открою.
– Спасибо, не хочу, – отозвалась Лиза.
– Вижу я бубнового короля и…
– Дорогу дальнюю? – насмешливо оборвала женщину девушка. – И казенный дом, да?
– Обижаешь, красавица, – обиделась цыганка, не отрывая взгляда от ее серег. – Я судьбу вижу твою…
– Тогда, наверное, видите, что я вам ничего золотить не буду. Идите, пожалуйста, дальше.
– Эй, Роза, ты где там? – раздался вдруг женский голос. К машине подошла вторая цыганка – совсем не похожая на первую. Светлокожая, с длинными темно-русыми волосами до пояса. Голос у нее был приятный, с хрипотцой.
– Ирэна, красавица ручку золотить не хочет, может, поможешь? – усмехнулась вдруг смуглая цыганка.
Но, видимо, не той реакции она ждала от Ирэны, потому как та вдруг сузила глаза, уперла руки в боки и чуть ли не зашипела, как рассерженная кошка:
– Замолчи. Идем отсюда. Идем.
Роза мысленно распрощалась с серьгами фыркнувшей Лизы и покорно пошла следом за второй цыганкой. Но та вдруг все же остановилась и, ударив себя по лбу, вновь подошла к автомобилю Генри. Глаза ее были серьезными и в какое-то мгновение показались Лизе двумя темными провалами на бледном лице. Ей даже не по себе стало.
– Не сердись, что скажу, красавица, да пройти мимо не могу, – сказала Ирэна удивленной Лизе тихо. – Но за тобой опасность ходит. Красивая, статная, плечи широкие, улыбка лисья, в глазах – грязный снег.
– Какой еще грязный снег? – оторопело осведомилась Лиза. Совсем уже обнаглели! Это новый способ урвать деньги, что ли?
– Ты берегись их племени, красавица, – сказала Ирэна. – Сладко поют, да песня страшная.
– Что? – вновь не поняла ее Лиза. – Вы о ком?!
– Мужчина твой. Убегай от него, – тихо произнесла цыганка, глядя испуганными глазами в глаза Лизы.
– Я от вас в данную минуту хочу убежать! – вскипела, как чайник, девушка. Вкрай обнаглели! Небось сейчас порчу снять предложат и попросят взамен новенькие серьги, которые подарил ей Генри. Не зря первая так на них засматривалась!
– А ты ведь тоже непростая, – склонив голову, сказала цыганка. – Позаботился о тебе кто-то, ох, позаботился. И в крови твоей от моей что-то есть. Цыганская кровь с одной стороны, капля, а с другой – колдовать…
Молодая цыганка что-то еще хотела сказать ей, но Лиза просто-напросто закрыла окно, заперла на всякий случай двери и, включив музыку, закрыла глаза.
Генри пришел спустя пару минут, когда никаких цыганок уже и близко не было. В руках у него был огромный букет роз – точь-в-точь такого же цвета, как и его кроваво-красный автомобиль. Лизке цветы дарили часто, но таких красивых и роскошных, кажется, еще не преподносили.
– Ой, это мне? – растерялась девушка, и ее скулы тронул легкий румянец.
– Это тебе, дорогая, – согласился мужчина и вдруг резко оглянулся в ту сторону, в которую ушли Роза и Ирэна. – К тебе кто-то подходил? – спросил он.
Лиза, удивленная его проницательностью, кивнула.
– Цыганки, – отмахнулась она. – Позолотить ручку просили. А одна меня запугивала, – пожаловалась зачем-то девушка, убирая назад роскошные волосы, – говорит, что рядом со мной чуть ли не мировое зло бегает, чудовище со мной рядом. Увидела, что я сижу в шикарной машине, решила настроение подпортить и на моего мужчину наговорить.
Генри нахмурился, зачем-то огляделся и посоветовал не брать такую чушь в голову.
– Тем более у меня есть к тебе одно небольшое предложение, – сказал он лукаво. – Чтобы чуть-чуть развеселить после оперы. Кажется, она тебя немного огорчила.
– Что за предложение? – мигом заинтересовалась Лиза.
– Увидишь. Я покажу тебе свое любимое место, – вдруг сказал Генри девушке, поворачивая ключи.
Вскоре их машина уже вклинилась в плотный поток автомобилей. Счастливая Лиза птичкой щебетала что-то Генри, а тот молчал и изредка улыбался.
Девушка не знала, что в соседнем потоке медленно двигающихся автомобилей в одном из них находится ее подруга, облаченная в голубой брючный костюм. Она сидела рядом со средних лет худощавым мужчиной с короткими медного цвета волосами и светло-зелеными цепкими глазами. На мраморно-бледном лице с резкими, но довольно приятными чертами они смотрелись пугающе.
А вот Генри словно почуял этих двоих и, приоткрыв окно на уровне глаз, приветливо кивнул.
Спутнику Алексы также пришлось опустить окно.
Мужчины обменялись взглядами, словно мысленно разговаривая, и одновременно оба окна закрылись.
* * *
– Дядя Андрей! – Алекса едва ли не носом прижалась к сильно затонированному стеклу, провожая взглядом знакомый автомобиль, а в нем – Генри и Лизавету. – Это и есть Лиза!
– Я вижу, – последовал равнодушный ответ.
– И что делать?!
– Ничего. Мне это неинтересно.
– Но она моя подруга! – вскипела девушка.
– А ты моя племянница, – откликнулся мужчина. – И только потому, что я вынужден беспокоиться за родную кровь, я встретился с тобой. Тобою интересуются, – вдруг сказал он, холодно глядя вдаль, сквозь поток машин.
– Кто? – не поняла Александра.
– Тот, с кем я только что столь любезно раскланялся.
– В смысле? – сообщение девушке совсем не понравилось. Заинтересовывать Генри она не собиралась и теперь почувствовала себя нехорошо.
– В прямом.
– Зачем он мной интересуется? – заорала рыжая, натолкнулась на удивленный взгляд и продолжила уже тише: – В каком плане? Надеюсь, не в интимном?
Родственник не без жалости посмотрел на Алексу и покачал головой:
– Племянница, выйди замуж, хотя бы на время. А то вечно все сводишь… В общем, неважно.
– Я встречалась с ним недавно, – призналась девушка. – Ему понравился мой проект.
– Я знаю. И знаю то, что наш общий друг считает, что тебе пора заниматься более серьезными вещами, нежели выдумывать очередной лечебный крем.
– Я не умею собирать бомбы, – буркнула девушка себе под нос.
– О, не говори глупости, – поморщился мужчина. – Как же все-таки плохо я тебя воспитал. Где манеры, где изысканность, где чувство собственного достоинства? Настоящей леди ты так и не стала, – с непонятной горечью заключил он.
– Сейчас не позапрошлый век и даже не прошлый, дядя Андрей, – отвечала ему девушка. – Нужно быть прогрессивной, а не изысканной. Сильной, а не безукоризненно вежливой.
– Зачем? – поинтересовался со вздохом ее родственник.
– Чтобы быть не хуже вас, мужчин, – вздернула носик с едва заметными веснушками Алекса. – И вообще. Чего там хотел этот тип?
– Не тип, – посуровел мужчина с медными волосами. – А Генри Блэк, один из наших инвесторов. Который очень интересуется твоими способностями. Работать в его частной лаборатории – это, – тут он на секунду задумался, подбирая нужное слово, – честь.
– Честь? – сузила глаза девушка. – А то, что он хочет сделать с моей подругой, это как связано с честью?
– Твоя подруга – обычная девчонка, одна из многих. Если бы я не знал о твоем нездоровом увлечении хамовидным полицаем, я бы подумал о твоем еще более нездоровом интересе к одной из этих Хвощинских. Ты чересчур заботишься о ней.
– Дядя! А кто еще о ней позаботится? – Алекса проговорила с нажимом, недовольно глядя на собеседника. Тот скользнул по лицу племянницы укоризненным взглядом.
– Не начинай. Мы сейчас о твоей подруге говорим или все же о твоем будущем?
– Сейчас мы говорим о том, как ловко меня продать под крылышко Ге-е-енри, – имя мужчины Алекса произнесла с непередаваемым выражением лица.
– Прекрати язвить.
– Хорошо. Извини. Ты прав, это крайне заманчивое предложение, хотя я не понимаю, почему он сделал его именно мне. Я, кажется, предстала перед ним не в самом выгодном свете.
– К счастью, дорогая, твое хамское поведение отлично компенсируется профессионализмом. Радуйся, что твоя глупость не повлекла за собой неприятности.
– Схожу с ума от счастья, – проворчала Алекса. Работать с Генри? Да она на сосне повесится. И его повесит… Если сможет.
– Мне не очень хочется отпускать тебя к нему, но, думаю, это пойдет всем на пользу. Не только ему, мне и тебе. Всем нам.
Алекса вздохнула.
– В августе вместе с Генри уедешь в Австрию, – все уже решил за девушку дядя Андрей. Он действовал из лучших побуждений, но только одного не учел – характера племянницы.
– Лучше выгони меня из семьи, дядя, – сказала Александра необычайно спокойно, тем самым тоном, за которым кроется твердая решимость.
– Зачем мне тебя выгонять? – осведомился тот сердито, сразу все поняв.
– Я не подчинюсь твоему слову, – вздохнула девушка. – Тебе придется. Наверное, мы никогда больше не увидимся, но ты знай, что твоя своевольная племянница всего лишь хотела быть свободной.
– Можно подумать, он сделает из тебя рабыню.
– Он сделает из меня рабыню. Как из моей подруги, на которую тебе плевать, хотя…
– Знаешь что… – повысил голос мужчина, но решил оставить отповедь на потом – то ли понял, что это не поможет, то ли увидел, что они почти приехали. – Впрочем, делай что хочешь, дорогая моя племянница. Отказываешься от перспектив – отказывайся. Но помни, проект Блэка – это надежда. Надежда на прорыв.
Он первым вышел из автомобиля, открыл перед девушкой дверь и по привычке помог вылезти. Вскоре они, словно забыв о размолвке, вошли в один из самых шикарных ресторанов города, на встречу с родственниками. Александра с превеликим неудовольствием заметила на улице, неподалеку от входа своих коллег, которые с удивлением смотрели на нее и ее дядю, которого, впрочем, знали как одного из директоров компании. О родственных связях этих двоих они не догадывались, а потому вновь сделали неправильные выводы.
* * *
Лиза и Генри стояли на старом каменном мосту, под призрачной луной, которая только-только появилась на неспешно темнеющем небе. Речную воду еще золотили дорожки последних лучей заходящего солнца, но уже ощутимо похолодало. Как всегда бывает рядом с водой. Слегка озябшая в своем тонком платье, Лиза прижалась к Генри, пытаясь согреться, правда, это у нее мало получалось – темноволосый мужчина если и был горяч, то только в выражении своих чувств в уединенной обстановке. Той самой, когда у девушки дыхание перехватывало от самых простых и, казалось бы, случайных прикосновений.
– Это твое любимое место? – спросила Лиза. Тут, за городом, неподалеку от поселка, действительно было красиво и тихо. Старый мост, дугой перекинутый через тихую речку, пышная зелень, похожая на облака из листьев, умопомрачительный аромат разнотравья, гомон птиц и далекие звуки деревни. Лиза ощущала себя провинциальной барышней-дворянкой из девятнадцатого века, которая гуляет по имению вместе со своим женихом. Только красивого старинного наряда не хватало и слуг где-нибудь в кустах.
Вспомнились некстати те сны с ее двойником. И Лиза мысленно вздрогнула от мгновенного непонятного страха, который, впрочем, исчез под наплывом реальности.
– Это часть моего любимого места, – загадочно отвечал Генри, обнимая девушку за плечи. – Вторую часть ты увидишь чуть позднее, милая моя Лиза.
– Романтично, – улыбнулась она и попыталась согреть дыханием озябшие тонкие пальцы. Раньше, правда, слово «романтика» вызывало в ней насмешливое отвращение, а теперь все то, что делал Генри, казалось ей таким.
«Может быть, потому что его романтика – со вкусом денег? – подумалось отчего-то ей, но шатенка отбросила эту мысль прочь. – А, какая разница, он бы и без них был самым лучшим…»
Эта мысль показалась пугающей, но Лиза тут же забыла о ней – Генри, пристально глядя ей в глаза, положил прохладную ладонь ей на живот, заставив судорожно вздохнуть, неспешно провел ею по телу девушки, бережно коснулся груди, заставляя Лизу податься к нему, а после резко схватил за горло и поцеловал.
И делал это так настойчиво, так чувственно и умело, что она перестала думать вообще о чем-либо.
Обычно Генри предпочитал более деликатные ласки, был нежен и осторожен, но сейчас на него словно что-то нашло – он крепко сжимал Лизу в своих объятиях, грубовато целуя и покусывая кожу, оставляя на ней следы, наматывая длинные густые волосы на кулак, но не переходя, впрочем, ту тонкую грань, разделяющую удовольствие от натиска и боли. Он как будто бы не контролировал себя и не понимал, что в любую минуту тут могут появиться люди, а разорванное до пояса платье подруги грозит стать большой неприятностью. Он как будто не задумывался, хочет того Лиза или нет, нравится ей или она предпочла бы остановиться, пока не поздно.
Впрочем, хоть Лиза и находилась в диком смятении от происходящего, она не думала сопротивляться. Девушка была так поглощена наплывом этой безудержной страсти, от которой все внутри горело, что разрешала Генри делать с ней все, что он захочет.
Он и делал. Острая, но умеренная боль над ключицей – как от легкого укола – добавила в этот вихрь чувственности пикантной остроты. Тяжело дышащая Лиза, с силой прижимая к себе голову Генри, чувствовала, как пылает грудь от его губ и зубов. Несколько едва сдерживаемых полустонов Генри, больше похожих на рычание, совершенно свели ее с ума, и она сама, впиваясь ногтями в плечи любимого, приглушено закричала от нахлынувшего горячей волной удовольствия. Сейчас ей было наплевать на весь мир – только бы быть рядом с этим мужчиной, а больше ей ничего и не надо…
Генри словно пришел в себя тогда, когда платье девушки оказалось задрано непозволительно высоко, оголяя загорелые стройные ноги и бедра. Само платье было разорвано, и девушка казалась едва ли не обнаженной. Впрочем, ее это не волновало. Теперь ей хотелось одного – допить до конца чашу удовольствий, которую она только что пригубила.
– Прости, я позабочусь о новом, – сказал Генри, осторожно поправляя платье. Брови его были нахмурены – кажется, мужчина сам себя корил за то, что сделал – и с платьем, и с девушкой, на шее и груди которой остались его «отметины».
– Да к черту все! – раздраженно воскликнула девушка и потянулась к мужчине, пытаясь обнять его. – Давай дальше!
– Лиза, – мягко отстранил он ее и собрал рассыпавшиеся по плечам и спине волосы. – Давай не здесь. Не знаю, что на меня нашло. Тебе не больно?
Вместо ответа Лизавета хрипло рассмеялась, уткнувшись лицом ему в грудь.
Платье удалось починить легко и просто – у запасливой Лизы с собой были маленькие булавки, а сам Генри еще долго извинялся, что позволил себе так необдуманно поступить. Когда совсем стемнело и он вновь превратился в галантного и обходительного мужчину, которому чужды были подобные вспышки чувственности, Лиза узнала и о втором любимом месте Генри. Решив, что уже достаточно темно, он повел девушку по незаметной узкой дорожке в лесу, пролегающей меж деревьев, и спустя несколько минут они вышли к обрыву, с которого открывался впечатляющий вид на город.
Город был расположен в котловане, словно на донышке блюдца, и сейчас Лиза и Генри находились на одной из его стенок, имея восхитительную возможность любоваться на него сверху. Генри пожертвовал своим пиджаком, и они сидели на хранящей дневное тепло земле. И ничего не могло им помешать – даже вездесущие комары. Их просто не было поблизости.
– Впечатляет, – сказала Лиза, положив голову мужчине на плечо. Ночной пейзаж, центром которого был город, играющий огнями, завораживал ее. – Даже и не знала, что у нас есть такое место… Он напоминает мне большую светящуюся медузу, – призналась она вдруг и звонко чмокнула Генри в щеку. Вся страсть пока что спряталась, а вот игривость осталась, и спутнику Лизы это нравилось.
– Люблю быть наверху, – признался он тихим спокойным голосом.
– Любишь горы? – не совсем поняла девушка, и Генри по-доброму усмехнулся.
– И горы тоже. В таких местах, возвышаясь над чем-то, чувствуешь себя властелином мира.
– Как боги на Олимпе, – хихикнула Лиза, вспомнив, как в детстве они с подружками играли в олимпийских богов – кто выше забрался на дереве, тот и бог, раз возвышается над другими.
– Знаешь, почему я привел тебя сюда? Хотел показать тебе не столько любимое место, сколько его контраст. Вот только был спокойный провинциальный вечерний пейзаж, и речка с мостом, и заросли кустарников, а за ними прячется такой великолепный вид. И теперь мы наслаждаемся им. А знаешь, почему я ждал до темноты? – задал он второй странный вопрос.
– Сейчас ты превратишься в опасного зверя и вкусишь моей невинной крови или чего-нибудь еще? – игривость все так же не оставляла девушку. Генри рассмеялся.
– Увы, этого я делать не буду.
– Тогда почему?
– Потому что в ночи все красивее. Увидела бы ты город отсюда днем, и он бы не поразил тебя. А ночь дала возможность насладиться огнями. Ночь все делает ярче, черный выгодно оттеняет любой цвет, играя на контрасте. И даже пороки кажутся слаще добродетели, – добавил он ей на самое ухо, заставив вздрогнуть. – Наслаждайся, любовь моя. Ночь дает эту возможность, – загадочно добавил он.
– А ты мне не дал возможность насладиться, – никак не могла забыть случившееся на мосту Лиза и невзначай убрала одну булавку, чтобы вырез казался более глубоким.
– Все будет, – серьезно пообещал Генри и добавил: – Потом. А пока блаженствуй и чувствуй себя царицей этого мира.
– Была бы я царицей мира, ни о чем бы не волновалась, – пробурчала девушка, вдруг вспомнив, как солгала Генри о семье и своей личной жизни. Стало совестно. Но и признаваться было боязно – а вдруг Генри возьмет и сразу бросит ее?!
– Избавься от всего, – вкрадчиво произнес он. Лизе показалось, что она услышала его голос слева, хотя мужчина сидел справа.
– Как я могу избавиться? – вырвалось у девушки. Генри вдруг молча встал и поднял с травы букет роз, с которым Лизка таскалась, не в силах расстаться, вытащил несколько цветов, а после кинул с обрыва. Шатенка мгновенно поняла, что тот ей предлагает. Дрожащею от внезапного порыва свежего ветра рукою она вытащила розу и бросила вниз, не видя, куда она падает.
– Избавляйся с той же легкостью, с которой отдаешь цветы пустоте, – прошептал мужчина. – Розы и пустота – это ведь так заманчиво, правда?
В каком-то странном порыве Лиза кидала вниз розы – одну за другой, а Генри смеялся, обнимая ее за плечи.
Ночь продолжала властвовать над городом, окутывая его бархатной теплотой, похожей на тягучую карамель с привкусом романтики и горечи.
* * *
– Спасибо, Лен, за приглашение, я подумаю. – Уставшая после бассейна Алекса вышла из фитнес-центра и окунулась в пахнущую асфальтом и городскими цветами темноту, чуть разгоняемую парой фонарей. Фитнес работал круглосуточно, поэтому на стоянке перед ним всегда стояли машины тех, кому внезапно захотелось размяться.
Рыжая встала рядом с яркой клумбой, над которой горел фонарь и порхали ночные мотыльки. Глядя в бархатно-синее небо, Алекса слушала щебетание их общей с Лизкой подруги. Они познакомились давно, еще на первом курсе, когда один из парней привел Александру в большую дружную компанию, в которой были и Лиза, и Лена, и множество других замечательных ребят. Все пять лет учебы в университете они тесно общались, но после выпуска компания распалась: кто-то уехал, кто-то обзавелся семьей, у кого-то появились новые друзья. Собирались вместе редко.
– Ты Лизавете с утра лучше звони, – посоветовала она наконец – а то эта леди сегодня со своим мужчиной зажигает.
Тут рыжая приметила в стороне подозрительно знакомый силуэт и нарочно повернулась к нему спиной.
– Ладно, Лен, я никакая после бассейна, созвонимся еще, хорошо? Максу привет.
Алекса убрала мобильник в сумку и громко сказала, глядя в темноту перед собой:
– Пошла я домой, а то привяжутся всякие придурки-маньяки, которым по ночам их извращенские мечты спать не дают.
– Да от тебя любой порядочный маньяк убежит, теряя трусы, – раздалось в ответ, и из темноты под свет фонаря вышел не менее уставший Кирилл.
– О! – обрадовалась рыжая, осеняя мужчину перед ней крестным знамением. – Сгинь, нечистая сила!
– Кто тут нечистая вообще? – мигом вызверился парень. – Чего тебе надо?
– Мне? Я вообще к машине шла, а ты в темноте застыл, – рыжая наклонила голову к плечу и делано округлила глаза, – непотребствами всякими занимаешься, да? За клиентками подглядываешь? Или фонарем прикидываешься?
– Я ждал друга.
– Какая отмазка!
Кирилл открыл рот, собираясь высказать Александре все, что накипело, но внезапно замер. Из его кармана донеслась бравая мелодия из фильма «От заката до рассвета». Показав фыркнувшей рыжей кулак, Кир достал мобильник и отрывисто произнес:
– Слушаю.
Алекса с любопытством следила, как парень все сильнее хмурится, выслушивая собеседника.
– Еще одна жертва? Понял, сейчас буду, – произнес он наконец и убрал телефон обратно в карман. Смерив рыжую еще одним откровенно сердитым взглядом, Кир, не прощаясь, поспешил к своему автомобилю, припаркованному возле самого выезда.
– Чего там? – рискнула бросить ему в спину Алекса, на что получила ответ:
– Лучше тебе не знать, вали домой.
– А как же друг?
Впрочем, парень проигнорировал ее. А когда его друг вышел на улицу, Кира давно уже на ней не было.
* * *
Жертву обнаружили возле огромной кучи строительного мусора, который часто накапливается возле новых домов. Вот и эта многоэтажка лишь недавно стала заполняться жителями, которые тут же принялись делать ремонты. Так что возле подъездов красовались целые завалы, состоящие из битых кирпичей, пустых пакетов, остатков ламината и всего остального.
Мужчина лежал на бетонной крошке, запрокинув голову, словно любовался новым домом. Кирилл, натянув перчатки, присел перед ним и осмотрел то место, где раньше было горло. Казалось, его вырвали целиком. Маг чуть наклонил голову, сканируя мозг, благо смерть наступила не так давно и клетки не успели сильно испортиться. И снова мелькнуло слабое видение: темноволосый размытый силуэт, явно женский.
– Кир, – Вик подошел, косясь в сторону полицейских, сдерживающих зевак, – здесь свидетельница есть.
– Ну так возьми показания, считай ее воспоминания, я тебя учить, что ли, должен?
– Вообще-то да. Она в истерике, может, сам попробуешь?
– Тогда давай поработай тут, посмотри тело, есть ли еще повреждения, сфотографируй и все такое. – Кирилл снял окровавленные перчатки и посмотрел в сторону свидетельницы, сидевшей в машине «Скорой помощи». Хорошенькая и темноволосая, а еще испуганная до нервной дрожи. Кирилл нацепил на лицо сочувствие, собираясь атаковать девушку неукротимым обаянием.
И вдруг замер: почувствовал неподалеку присутствие чего-то странного. Совсем близко. Так близко, что волоски на руках встали дыбом от нехорошего ощущения опасности. Не вампир. Излучение их мозга он знал великолепно. Здесь было что-то другое, не похожее ни на что встречаемое ранее.
Обернувшись к напарнику, Кирилл заметил, что и Вик медленно приподнимается, оглядываясь. В такие моменты они начинали понимать друг друга без слова. Вот и сейчас: не сговариваясь, оба рванули в разные стороны, стараясь «зажать в клещи» старый барак, стоявший неподалеку и уже готовый к сносу.
– Куда они? – удивленно проводил парней взглядом один из молодых оперативников, на что ему посоветовали не обращать внимания и не пытаться идти следом.
Кирилл буквально запрыгнул в окно первого этажа и мягко приземлился на скрипнувший пол. Замер и закрыл глаза, пытаясь понять, где находится странный объект. И рванул на второй этаж, чтобы увидеть, как из окна выпрыгивает кто-то темноволосый. Бросившись следом, Кирилл выглянул наружу и увидел, как от барака нечеловечески быстро удаляется тонкая фигура. Маг сплюнул и выругался: он уже понял, что упустил носферату. Она умудрилась уйти из-под удара на безопасное расстояние.
Виски снова заныли, и Кирилл полез в карман за таблетками.
– Вик, – Охотник поморщился и постарался говорить тише, – она ушла, возвращаемся. Со свидетельницей я сам поговорю… в ближайшее время.
* * *
– Угадай, где я сейчас? – заговорщицки проговорила Лиза в трубку телефона. Ее было едва слышно из-за шума на заднем фоне.
– В цирке? – устало спросила рыжая, щелкая мышкой, – проверяла отчет, когда ей позвонила подруга. Шел уже девятый час вечера, а она, судя по всему, еще не скоро покинет рабочее место.
– Сама ты в цирке, – обиделась Лизка и сказала торжественно: – Я в аэропорту!
– И что ты там делаешь?
– Жду самолет. В международном терминале, – похвасталась подруга.
– Ты же с утра еще никуда не собиралась, – удивилась Алекса и даже оторвалась от отчета.
– А теперь собираюсь. Алекса, ты не представляешь! – в голосе Лизки звенел восторг. – Генри заехал за мной после работы и сказал, что сегодня мы на два дня летим в Венецию!
– Зачем? – потерла лицо рыжая.
– Генри хочет попасть на гастроли какого-то там симфонического оркестра и пригласил меня с собой, – поведала Лиза гордо. – Естественно, отказываться я не стала!
– Я рада за тебя. Но тебе никогда не приходило в голову, что за его щедрость и заботу тебе придется чем-то расплачиваться? – очень осторожно спросила Алекса.
– Я и делюсь. Любовью, – радостно отозвалась подруга. – Как думаешь, когда у нас будет свадьба?
Алекса закашлялась от неожиданности.
– Будешь свидетельницей, – размечталась Елизавета. – Ой, Генри идет, все, пока!
Мужчина приблизился к ней и поцеловал в висок. На людях он не проявлял много нежности – старомодно, как казалось девушке, считал, что это слишком интимно.
– Наш рейс скоро объявят, – сказал он. – Тебе нравится Венеция, Лиза?
– Думаю, да, – широко улыбнулась та. – Хотя я там еще и не бывала.
– Я рад, что смогу первым открыть для тебя этот город, – с легкой улыбкой ответил Генри.
Лиза чувствовала себя счастливой и окрыленной, и, когда взлетал их самолет, она на несколько секунд прикрыла глаза, представляя, словно это сама она поднимается в небо. Неужели ее мечты сбываются?
– О чем ты думаешь? – спросил ее Генри, сидя справа – место у иллюминатора в салоне бизнес-класса облюбовала себе Лизка.
– О тебе, – призналась девушка. – А ты?
– О нас, – сказал мужчина и погладил ее по лицу.
Пару часов они просто разговаривали на ничего не значащие темы, смеялись, наблюдали за темнеющим небом. В бизнес-классе Лизе летать еще не доводилось, и она тотчас оценила комфортные мягкие кресла и большие расстояния между сиденьями. Да и трясло тут меньше, чем в обычном салоне. А еще предлагали неплохой алкоголь. Лиза, которая побаивалась летать, выпила несколько бокалов красного вина – и Генри внимательно следил за каждым ее глотком, расслабившись в своем кресле.
– Спи, – мягко сказал Генри, поглаживая ее ладонь.
– Не хочу, – мотнула головой Лиза, в голову которой ударило вино. – Рядом с тобой не хочется спать.
– А что хочется? – полюбопытствовал мужчина. Сегодня он тоже пил алкоголь – разумеется, ледяной. А вот от позднего ужина отказался.
– Совершать безумства! – объявила Лизка, и она потянулась за поцелуем – Генри не стал отказывать ей в нем – никто их не видел.
Поцелуй вышел горячим и ярким, моментально завел девушку.
– Я тебя хочу, – шепнула она Генри на ухо, понимая, что до Венеции – еще пара часов лету. Как выдержать эти пару часов, она отчаянно не знала.
– Тебе лучше поспать, – сказал он в ответ, поцеловал в уголок губ и отстранился.
Поспать? Да ни за что!
Синие глаза девушки вдруг лукаво сверкнули. Девушка повернулась в сторону – соседи по салону, сидящие справа, мирно спали. Остальные пассажиры бизнес-класса сидели позади, и им ничего не было видно.
Лиза взяла его ладонь в свою руку, поцеловала костяшки пальцев и положила себе на щеку. Генри молча следил за ее действиями, не сопротивляясь, но и не проявлял инициативу.
Она улыбнулась коварно, и ее стараниями ладонь Генри спустилась на ее шею, а после – на грудь. Девушка чуть закусила губу и вызывающе посмотрела на своего спутника. Тот улыбнулся и несколько раз сжал грудь, словно играя и заставляя девушку податься ближе к нему. Последний раз – почти до боли. Приятной боли. И замер, ожидая, что Лиза предпримет дальше.
Она облизнула губы, чувствуя, как учащается пульс, и повела его ладонь ниже – на горячий живот, а потом еще ниже – мини-юбка стараниями девушки задралась так, что пальцы его оказались меж ее ног, которые девушка тотчас сжала.
Генри только головой покачал.
– Не здесь, милая, – сказал он, убрал руку и поправил короткую юбку. – Дождись, когда мы окажемся в номере.
– Не хочу! – упрямо сказала Лизавета, которую буквально изнутри распирало желание. – Хочу сейчас. И ты хочешь.
– Я хочу, чтобы ты не надевала такие короткие юбки, – проговорил Генри спокойно.
– Хорошо, – вздохнула Лиза покорно. – Ты меня не любишь, да?
– С чего ты взяла? – вздернул бровь Генри.
– Не хочешь, – капризно надула губы девушка и перекинула волосы на плечо.
– Я знаком с самодисциплиной, – было ей ответом.
«Ты плохо знаком со мной», – подумала закусившая удила Лиза и вдруг театрально медленно, пристально при этом глядя на мужчину, расстегнула первую пуговицу блузки. Затем вторую, третью. Под блузкой виднелся нежно-коралловый бюстгальтер. Одно изящное движение, и Лиза расстегнула его – застежка оказалась впереди.
– Что же ты делаешь? – хрипло рассмеялся Генри, а девушка подалась к нему, целуя в скулы, подбородок, шею. Ее губы спускались ниже и ниже, и девушка совершено забыла о том, где находится и что делает.
Она с трудом вспоминала, кто она такая, и единственное, что для нее сейчас существовало, – было невероятное влечение к Генри. А еще – желание доказать неистинность его слов о самодисциплине.
Целуя его живот сквозь ткань рубашки, она с удовлетворением поняла, что мышцы Генри напряглись. И она продолжила дальше, слыша его учащенное дыхание.
Когда Лиза попыталась отстраниться, ей на затылок легла рука мужчины и мягко, но непреклонно надавила, заставляя начать двигаться, и она поняла, что победила.
Их все же увидела стюардесса, но она прошла мимо, ничего не сказав, – но и глаз не опустила. Странная магия Генри действовала и на нее.
– И что с твоей самодисциплиной? – спросила, облизывая губы, Лиза, после того как Генри отпустил ее.
– Я всегда выхожу победителем, – отозвался тихо мужчина и, грубовато схватив за шею, поцеловал, буквально впившись губами в ее губы, а после вдруг усадил к себе на колени. Несчастная мини-юбка вновь задралась – так что можно было увидеть, что надето под ней. Девушка сжала его плечи, дрожа от нетерпения.
– Вновь будешь действовать сама, Лиза, – прошептал он. – Ты ведь такая самостоятельная девочка. – Он положил одну руку на ее грудь, второй провел по выгнувшейся спине, запуская под юбку.
Лиза не возражала.
