28
Прощальная вечеринка в агентстве наполнила мою душу разными чувствами: к радости освобождения примешивалась некоторая тревога, даже страх за будущее. Правильный ли я сделала выбор? Не буду ли сожалеть о содеянном? Мое решение удивило всех моих коллег: они воспринимали меня как добропорядочную мать семейства, всю себя отдавшую воспитанию сына и домашнему хозяйству, хорошо налаженная жизнь которой катится, как по рельсам, и вот вдруг я превращаюсь в предпринимательницу, рискнувшую все поставить на карту, чтобы заняться маловразумительным проектом.
Актовый зал с трудом вместил присутствующих. Шеф пригласил весь коллектив без исключения, воспользовавшись моим уходом, чтобы одним выстрелом убить двух зайцев: проводить меня и заодно укрепить корпоративный дух.
Некоторым было наплевать на мой уход ввиду незначительной роли, которую я играла в агентстве, и они пришли ради бесплатного шампанского и жареных орешков. Другие появились, чтобы сказать мне пару напутственных слов, в которых, однако, чувствовалась плохо скрываемая зависть:
– Бутик? В такой момент? У меня друг ввязался в подобную авантюру и в течение пяти лет едва сводил концы с концами. В наше время бутики не приносят дохода, это своего рода благотворительность или работа на общественных началах.
– Предпринимательница? М-м… А зачем искушать судьбу?
Произнеся в мой адрес самые лучшие пожелания, все разошлись, и их «желаю удачи» звучало как «скатертью дорога».
Аргументы теперь уже бывших коллег подняли во мне бурю гнева. Почему они все всегда сводят к деньгам?
Ведь мечта, даже если доход от ее реализации не поднимется выше МРОТ, все равно остается мечтой! Никогда еще я не чувствовала в себе такое желание жить, работать, и это не имело цены!
К счастью, некоторые сотрудники действительно проявили благожелательность. Мелисса, работающая в приемной, преподнесла букетик цветов, а Лысый подыскал подарок от всего отдела: роскошное хрустальное пресс-папье в форме трилистника известной марки Lalique. Я едва сдерживала эмоции и, признаться, была удивлена до глубины души.
– Пусть оно принесет тебе счастье и поможет в реализации твоего проекта, – объяснил Франк. – Ведь ты поставишь его в своем бутике?
Я поцеловала его, не ожидая такой чуткости от этого внешне грубоватого человека.
Мой босс также не преминул подойти ко мне, и в его глазах я тоже прочла восхищение с оттенком зависти.
– В добрый путь, Камилла. Искренне надеюсь, что вы сумеете воплотить в жизнь свой проект. Удивляюсь вашей смелости. И как это вы решились пуститься в такую авантюру, принимая во внимание теперешние времена… В период кризиса люди вообще отказываются от любых покупок. Но если вдруг у вас ничего не получится, возвращайтесь, у меня всегда найдется место для вас.
– Спасибо, месье. Обязательно воспользуюсь вашим предложением, если что-то пойдет не так.
Но на самом деле мне хотелось надеяться, что я никогда и ногой сюда не ступлю!
Мне быстро подготовили все документы. Надо же, десять лет жизни уместились в папке не больше носового платка! Мне казалось, я сплю и вижу сны. Но понять, какие это были сны – хорошие или плохие, – мне пока было не дано.
Когда я возвращалась домой с небольшим пакетом, в который упаковала после увольнения весь свой нехитрый скарб, меня охватило странное чувство: мне показалось, что я себе больше не принадлежу. Это был причудливый коктейль из противоречивых ощущений: я испытывала облегчение, радовалась обретенной свободе, но в то же время меня не оставляли тревога, страх за будущее, робость… И вдобавок ко всему кружилась голова.
Все последующие дни я работала с утра до ночи, доводя до совершенства финансовый план. Прежде всего я узнала размер первоначального вклада в дело. Оказалось, он должен быть не менее тридцати процентов от общей суммы затрат. Увы и ах, даже если перерыть все заначки, мне не удавалось наскрести нужную сумму. Может быть, я смогу убедить банк выдать мне кредит?
С помощью сотрудников из комитета по поддержке малого и среднего бизнеса я составила убедительное, «железобетонное» досье, к которому ни у кого не могло возникнуть претензий. Во всяком случае, я на это надеялась.
Итак, с бизнес-планом под мышкой я готова была идти на приступ банков.
Утром в день первой деловой встречи мой желудок принялся изводить меня спазмами. Каждую минуту я смотрела на часы. Пора, сомнения прочь! Идти так идти. В любом случае время для раздумий закончилось.
Накануне я составила для себя плей-лист Power Songs – музыкальных произведений, придающих силу и уверенность. Если уж на фронт идут с песней, то, наверное, в этом что-то есть. Я до конца прослушала песню No surprises британской рок-группы Radiohead и, судя по ее содержанию, поняла, что любой и каждый может переписать свою судьбу. Идя по улице, я полностью погрузилась в сотую серию собственного сериала success-story – «истории успеха» – и чувствовала себя отличной от других. Меня мучил вопрос: а было ли заметно по моему лицу, что сейчас со мной происходит? Я пыталась прочесть ответ на лицах прохожих, и им, наверное, показался странным мой пристально устремленный на них взгляд. Но меня это волновало меньше всего.
И хотя ладони были влажными, за спиной трепыхали белые крылья: казалось, еще немного, и я взлечу.
К великому сожалению, вскоре энтузиазма у меня поубавилось.
Банкир принял меня холодно, едва обратив внимание на досье. Узнав, насколько незначителен мой взнос, он скривился от недовольства и сократил время аудиенции, которая в итоге длилась не более десяти минут, пообещав, правда, быстрый ответ.
Он сдержал свое обещание: через двое суток я получила отказ.
Визит в следующий банк как две капли воды напоминал визит в первый, у меня было полное ощущение дежавю. Осознание еще одной неудачи пришло только на улице, когда я возвращалась домой с полными пакетами покупок. К неприятностям, собиравшимся войти в привычку, примешивалось горькое чувство разочарования. Мне казалось, что моя мечта со всех ног улепетывает от меня. Страх и утрата иллюзий, возвращавшие в реальность, щекотали горло, щипали глаза, нос…
Когда Адриен открыл дверь, я едва смогла пробормотать «добрый вечер» и сразу же отправилась на кухню, чтобы сын не смог понять по моей тоскливой мине, насколько я расстроена. Я никогда не позволяла себе забывать, насколько чувствительными могут быть дети: они видят и понимают все. Но в этот раз я с собой не справилась.
– Мама, у тебя все в порядке? Хочешь, я помогу тебе разложить покупки?
– Нет, спасибо, дорогой, сама справлюсь, – сказала я, повернувшись к шкафу и делая вид, будто ищу что-то. Мне не хотелось, чтобы он видел мои слезы.
Напрасный труд!
– Мама, ты плачешь? – спросил Адриен, подходя ближе, ему хотелось понять, что произошло.
– Да нет, все хорошо, говорю же тебе! Иди в свою комнату.
– Не пойду, пока ты мне не скажешь, что случилось.
Ну и характер! С ним уже такое не раз бывало, когда он чувствовал себя мужчиной и относился ко мне по-отечески. Понимая, что он не отстанет, я ему рассказала все как есть: что мне отказали в кредите в двух банках.
– Видишь ли, мне не хватает совсем немного, чтобы начать дело, а банки не хотят давать ссуду, вот почему мне сегодня так грустно. Но не беспокойся, я еще не сказала своего последнего слова!
Сквозь слезы я скривила на лице улыбку, чтобы не расстраивать его еще больше.
Адриен крепко обнял меня, давая понять, что я могу рассчитывать на него, и произнес уверенным тоном человека, знающего жизнь:
– Не волнуйся, мама, вот увидишь, все уладится!
Потом он ушел в свою комнату. Его поведение вызвало на этот раз настоящую улыбку. «Какой мужчина растет!» – сказала я себе с нежной грустью.
Разобрав покупки, я загрузила посудомоечную машину и с остервенением набросилась на сковородки, которые не удосужилась почистить с вечера. С энергией отчаяния я отдраивала их металлической мочалкой, надеясь, что рутинная работа успокоит мои расшатавшиеся нервы.
Приготовив ужин, я позвала Адриена, чтобы он помог мне накрыть на стол. В гостиную он вошел с довольным видом заговорщика, нашедшего выход из положения.
– Мама, на, это тебе.
Он протянул мне плотный конверт из крафт-бумаги и скомандовал:
– Открой!
Я покорилась и открыла конверт. Внутри находилась пачка банкнот и штук пятьдесят монет.
– Это тебе, – повторил он, сияя от гордости. – Я посчитал: здесь сто двадцать три евро и сорок пять сантимов. Если этого не хватит, я продам мой 3DS. Ну, что, мама, этого, наверное, будет достаточно, чтобы открыть дело?
У меня комок застрял в горле. Боже, как я его любила в этот момент. Как он был красив, как горели его глаза и каким вдохновением пылало лицо, когда он пытался спасти меня от краха!
Я обняла его и крепко поцеловала.
– Спасибо, моя любовь. Это замечательно с твоей стороны. Но возьми пока себе свои деньги, они еще пригодятся. Обещаю тебе, если они мне потребуются, я обязательно к тебе обращусь.
– Договорились?
– Договорились, – заверила я его.
Как мне показалось, он одновременно чувствовал гордость за свой поступок и что-то вроде облегчения, что «заначка» не пригодилась. Видя, что на мое лицо вернулась улыбка, он решил, что его миссия удалась, и с легким сердцем отправился к себе, чтобы спрятать деньги.
Благородный порыв Адриена пролил бальзам на сердце. Ну уж нет, я не должна опускать руки. Ради себя, ради своего сына, ради всех тех, кто верил в мой проект, я с еще большим упорством должна бороться за него.
Вот в таком настроении я и отправилась на завоевание третьего банка, где представила свой проект…
Опять пришлось ждать несколько дней, и я терпеливо ждала, поддерживая свой моральный дух надеждой. Надеждой, которая и в этот раз не оправдалась.
Третий отказ я восприняла как удар дубиной по голове.
Три банка! И ни один из них не пожелал стать партнером, поддержать мой проект. Ничто не сработало. Ни моя улыбка à la Изабель Юппер, ни внушающий доверие и вполне разумный вид, как у Ганди, ни предпринимательская жилка в духе Майкла Дугласа в фильме «Уолл-стрит».
Меня охватило отчаяние, а потом подкралась тоска. Я ушла с работы, я потратила деньги на производство моделей… Если ни один из банков мне не поможет, это конец! Только и останется, что валяться в ногах у бывшего босса, умоляя его взять меня обратно, делая при этом вид, что я безумно счастлива. И опять потечет незаметная «правильная» жизнь, разлинованная, как нотная бумага.
Нет, только не это!
И вот тогда я ополчилась на Клода. В уме я перебирала слова, чтобы побольнее оскорбить его. Ну разве я не права? Ведь это он подбил меня на эту авантюру. И именно он подбадривал меня, когда я делала первые шаги на этом пути! А теперь я оказалась у разбитого корыта. Себастьен никогда мне этого не простит… Скорее всего, так оно и будет, и тогда эта мерзкая история закончится тем, что мой муж, разочарованный и оскорбленный, бросит меня и заберет с собой Адриена. А я, депрессивная, нищая, закончу свои дни бомжихой на улице. Бэд-трип, пусть это и не совсем подходящее определение к моему состоянию, набирал обороты, мозг разрывался от напряжения. Это была полная катастрофа! Моя мать была права: то, во что я ввязалась, – абсолютное безумие! И у меня никогда ничего не получится.
Доведенная до отчаяния дурными предчувствиями, пребывая в страхе, перерастающем в ужас (та еще парочка, они всегда подстегивают друг друга!), я вихрем ворвалась в офис Клода. Сейчас я все ему выскажу! Возложу на него всю ответственность, заставлю его… Заставлю сделать что? Вот этого я пока не знала.
Мне преградила путь секретарша:
– Мадам, вы не можете…
Но мне было не до нее. Я с силой толкнула дверь.
Клод, как только увидел меня, сразу же прервал беседу по телефону.
– Мадам, пожалуйста, – еще раз попыталась остановить меня секретарша.
– Ничего страшного, Марианна, я сам разберусь. Одну минуту, Камилла.
Он спокойно завершил разговор, но его спокойствие еще больше вывело меня из себя: слишком уж оно контрастировало с моими страданиями. Почему, почему так происходит, что у этого человека всегда такой непоколебимый вид, почему он умеет так хорошо владеть собой, в то время как у меня все валится из рук?
– Итак, Камилла, что происходит?
– Как это что происходит? Крушение надежд, жизнь катится под откос! Мне сегодня отказали в третьем банке! Это конец!
В запальчивости я говорила все, что приходило в голову, не думая о последствиях.
– Успокойтесь, Камилла. Из любой ситуации можно найти выход…
– О нет, с меня довольно! Сыта по горло вашим позитивным настроем. Посмотрите, куда все это меня завело. Вам-то хорошо! А я с вашими идиотскими советами разрушила жизнь и осталась с носом. Вы хотите сказать, что я вульгарна, что веду себя, как базарная торговка? Тем лучше… Я поверила в вас, я пошла за вами. Бросила работу и оказалась на улице без гроша в кармане. И с чего это вы взяли, что у меня есть предпринимательская жилка? Ведь с самого начала было ясно, что я обломаю об этот проект все зубы!
Клод дал мне возможность излить всю скопившуюся желчь и во время этого бурного монолога не произнес ни слова. Но казалось, он расстроился, видя меня в таком состоянии.
Услышав, как я исторгаю проклятия, дверь приоткрыла секретарша:
– Все хорошо, месье Дюпонтель?
– Да, все нормально, Марианна, спасибо.
– Мадам Тевеньо волнуется, у нее через полчаса встреча с вами.
– Извинитесь перед ней и спросите, сможет ли она прийти на следующей неделе? Спасибо, Марианна.
О, так я сорвала ему деловую встречу? Отлично, так ему и надо! Дойдя до последней черты, я испытывала удовольствие, нарушив идеальный распорядок его жизни. Он заставил меня рисковать, вовлек в бессмысленную, бредовую с профессиональной точки зрения авантюру… В этот момент я считала, что он просто обязан нести ответственность за крах моей идеи.
– Камилла, успокойтесь! Отказ трех банков вовсе не означает, что все потеряно! Один банк, два банка, десять… Нельзя терять надежду, вы должны проявить упорство. Если в трех не повезло, нужно обратиться в другие!
– Легко говорить «проявить упорство»! Вы мне столько раз уже об этом говорили. Но ведь не вам приходится каждый день читать в глазах близких беспокойство и разочарование.
– «В противоборстве со скалой ручей всегда побеждает, если не силой, то упорством». Американский писатель Джексон Браун…
– Я больше не в состоянии слушать ваши бесконечные цитаты! Вряд ли они мне помогут взять ссуду в банке!
– Может быть, вы и правы. Но ваше состояние также ничего, кроме вреда, вам не принесет. Который час?
– Четверть седьмого. А что?
– Прекрасно, у нас есть еще время…
– Время для чего, Клод? – задала я вопрос, возмутившись его очередной мистификацией.
– Сейчас увидите! Пойдемте!
– Но…
У меня не было сил сопротивляться Клод взял меня под руку, и мы чуть ли не бегом спустились по лестнице. Его авторитарный тон исключал любую возможность обсуждения.
Кроме уже хорошо известной мне машины, перед офисом был припаркован скутер. Клод без лишних разговоров водрузил мне на голову шлем, в зародыше задушив робкие протесты, и мы помчались на «Ягуаре» через весь Париж. Я обхватила его за талию, одновременно ощущая страх и опьянение. Мы летели вдоль улиц, мелькали размытые скоростью лица прохожих, сигналили машины, проносилась золоченая лепнина монументов, завораживала тусклая гладь Сены, на ее живописных берегах позировали японские новобрачные, запечатлевая на века главный момент жизни, подпольные торговцы украдкой предлагали товар, беспечные туристы и зеваки глазели по сторонам, парижане спешили по делам… От этого коловращения у меня голова шла кругом.
Конец моим праздным наблюдениям положила внезапная остановка скутера, который Клод припарковал на тротуаре.
Передо мной возвышалось серое каменное здание: храм Святого Юлиана Бедного.
– Мы как раз вовремя, – заявил Клод, довольный тем, что совершил надо мной пусть и небольшое, но все же насилие.
– Клод, честно говоря, я не в том настроении…
Но он, не дав мне докончить фразу, чуть ли не силой втолкнул в церковь, где в третьем ряду для нас нашлось два свободных места.
– Тихо! Теперь молчите и слушайте!
Я собралась было протестовать, но тут на небольшом возвышении появилась женщина в концертном платье в сопровождении мужчины в темном костюме, который чинно уселся за фортепиано.
Две первые арии немного успокоили взвинченные нервы. Густой звук в невидимом потоке устремлялся ввысь, лаская слух и баюкая душу.
А во время исполнения третьей арии я получила истинное наслаждение. Кристальная чистота «Аве Марии» захватила меня и понесла к высокому нефу. Мороз пробежал по коже, музыка пронзала меня, на глазах появились слезы…
Клод искоса посмотрел на меня и, видимо, решил, что магия подействовала.
По телу пробежала дрожь, мне казалось, будто я подключена к чему-то великому, неземному, но к чему конкретно, понять не могла… Это ощущение придало мне сил и укрепило желание действовать.
Остаток концерта я провела на облаках.
Выйдя на улицу, мы решили пойти выпить по бокалу вина в кабачке «Свод забвения».
– Клод, сожалею, что я на вас так набросилась. Это, конечно, несправедливо. Вы делаете все, что в ваших силах, чтобы помочь мне, я хорошо это понимаю… И если у меня ничего не получится, в этом, конечно, не ваша вина.
– «Успех – это способность переходить от поражения к поражению, не теряя при этом энтузиазма», – говорил Уинстон Черчилль…
– Клод, опять вы со своими фразами!
– Простите, Камилла! Я просто хочу вам сказать, что трудности, связанные с поисками финансирования, которые вы переживаете в данный момент, на самом деле не являются крушением надежд. Все это является частью целого ряда событий, пусть иногда неприятных и связанных с риском, но составляющих путь к успеху. А на концерт я вас привел, чтобы вы ощутили силу страстного порыва, силу мечты. Нельзя, чтобы вы теряли веру. Верьте в себя, а лично я в вас верю. Ну что, договорились? – спросил он меня, протягивая руку.
Поколебавшись мгновение, я протянула ему свою:
– Да!
Через несколько дней мне удалось убедить руководство банка Populis принять меня. Об этом банке я узнала случайно: как-то раз, листая журнал, наткнулась на рекламный проспект. Банк имел репутацию учреждения, поддерживающего мелких и средних предпринимателей, не вписавшихся в классику традиционного финансирования. Но… из страха еще раз разочароваться я почти не надеялась на успех.
Когда же через неделю мне сообщили по телефону, что моя заявка будет удовлетворена, я как подкошенная рухнула на колени (слава богу, что в этот момент я была дома). Едва завершив разговор, я завопила что есть мочи. Крик был такой силы, что чуть ли не стекла задрожали, от переполнявших меня эмоций я, как истинный болельщик, была готова стянуть футболку и, размахивая ею, как флагом, носиться по квартире с криком «Гооол!».
Наконец-то я получила пропуск в новую жизнь!
