СЫН ЗЕМЛИ 4
Выглядел полковник Ниеминен настолько торжественно, словно перед ним стоял не потрепанный, уменьшившийся в числе полк, а заново сформированный и вооруженный корпус.
– Солдаты, – проговорил полковник, обводя строй взглядом. – Два часа пятнадцать минут назад последние части форсеров покинули Сибирь и уничтожили за собой ведущий на Демон портал.
– Ура! – довольно нестройно отозвались бойцы.
– Не вижу энтузиазма, долбаная форель, – хмыкнул Ниеминен. – Хотя трудно ждать, что вы описаетесь от радости. А ровно сорок минут назад мне доставили приказ, согласно которому наш полк отводится на Землю для отдыха и переформирования…
– Ураааа!! – на этот раз крик вышел много более дружным и громким.
– Так-то лучше, – улыбнулся полковник. – Сейчас должны прийти транспортеры, командирам подразделений обеспечить погрузку. Вольно! Разойдись!
Последний раз полк вступал в бой вчера рано утром, и только к вечеру все его части собрались вместе в небольшом поселке Медвежий, затерянном посреди диких лесов.
Для постоя солдатам отдали бывший склад, чудом сохранившийся после бушевавших тут боев.
– Земля, – проговорил Трэджан, когда строй нарушился. – Я там так давно не был, елки-палки… Если не считать тот день, когда нас везли от портала к порталу и мы так ничего и не увидели.
– А я еще дольше. – Роберт закусил губу, пытаясь вспомнить, когда последний раз топтал поверхность родной планеты.
По всему выходило, что пять месяцев назад, когда в Нанкине формировался корпус «Арес»…
– А вообще неплохо будет вернуться домой, – задумчиво проговорил Бьерн, почесывая один из шрамов на щеке. – Посмотреть, что там да как в Бергене, так же любят его дожди и туманы, как раньше, или нет… О, это за нами!
Через распахнутые ворота на просторный двор склада один за другим въезжали тупорылые армейские транспортеры. Тускло блестели покрашенные в серый цвет борта, надрывно рычали двигатели.
– Наш под номером семнадцать, – объявился рядом с солдатами лейтенант Нуньес. – Не тянем время!
Машина, отмеченная цифрами «один» и «семь», обнаружилась у самых ворот. Водитель, куривший у кабины, без особого почтения отдал честь командиру взвода и кивнул в сторону открытого люка.
Упрашивать солдат не пришлось.
Роберт пролез внутрь одним из первых. Опустил рюкзак на пол и уселся на лавку, вытянув ноги.
– Хорошо-то как, – сказал Шриван. – Можно расслабиться и ни о чем не думать.
– Думать солдату вообще вредно, – заметил Трэджан. – Эй, Роберт, ты чего будешь делать, если увольнение дадут?
Несмотря на жесткую лавку и неудобную позу, тянуло в сон, веки опускались сами, отвечать не хотелось.
– Не знаю, сомий хвост, – ответил Роберт лениво.
– Шриван, понятно, к жене отправится. – Трэджану собеседник требовался только для проформы, при желании уроженец Аляски мог беседовать и сам с собой. – Сержант – к родителям в Берген, а я…
Договорить он не успел. Люк с лязгом закрылся, и транспортер рванул с места так резко, что болтун вынужден был захлопнуть пасть и, судя по сдавленному шипению, прикусил язык.
* * *
Мотор кашлянул последний раз и замолк. Дремлющие в полутьме солдаты зашевелились, послышались зевки и хруст суставов.
– Приехали никак? – спросил кто-то сидящий у противоположной стены, Роберт спросонья не разобрал, кто именно.
– Лейтенант говорит, что можно выйти, размять ноги, – сказал Бьерн, выслушав донесшуюся из шлема скороговорку. – Мы только что въехали на Землю…
Люк открылся, внутрь проник запах разогретого пластобетона и равномерный, вибрирующий гул.
– Размять ноги – это запросто. – Роберт встал, потянулся, ощущая во всем теле непривычную легкость.
Снять броню им разрешили еще вчера, во время остановки у Снежногорска.
Город, который полк с таким остервенением защищал, напоминал охваченный безумием муравейник. По руинам ползали строительные комплексы, суетились люди, а грохот стоял такой, что уши закладывало.
Снежногорск отстраивали заново.
Поднявшись с лавки, Роберт выпрыгнул наружу, присел, разминая затекшие мускулы.
Транспортер, как и прочие, стоял на площадке около небольшого здания, по всей видимости, контрольно-пропускного пункта при портале. Его громадная арка, пылающая голубым светом, виднелась с другой стороны. Уходящее в нее шоссе было забито машинами, они и производили тот самый вибрирующий гул.
В сторону Сибири ползли огромные транспортеры с открытыми платформами, на которых высились укутанные в пластик механизмы. Неспешно двигались строительные комплексы, за ними – обычные автобусы, набитые людьми.
– Рабочих везут, что ли, – сказал Кампински, задумчиво почесывая затылок. – Вот только на кой хрен?
– Эх, нашел куда смотреть, – хмыкнул Трэджан. – Ты лучше взгляни, какое все вокруг свое, родное! На других планетах такого не увидишь!
В бездонной синеве неба плыли белые, как взбитые сливки, и толстые, будто поросята, облака. Солнце после невзрачного светила Сибири казалось очень большим, лучи его ласково касались кожи. На пологих холмах, окружающих портал, ветер шевелил ветвями кустарника.
– Где мы, интересно? – спросил Шриван.
– Север Корейского полуострова, – ответил Роберт. – Отсюда не так далеко до тех мест, где я родился.
Воспоминания нахлынули потоком: узкие переулки на окраине Владивостока, нежащееся под солнцем море, старый, обветшалый храм, полицейский участок, больше похожий на клуб…
– Где родился, там не пригодился, – мрачно буркнул Трэджан. – Сейчас поедем, похоже. Вон наш лейтенант торопится.
Нуньес еще издалека махнул рукой, и солдаты полезли в провонявший потом и грязными тряпками кузов.
Роберт прислонился к стенке и попытался снова задремать, но у него ничего не вышло. Транспортер двинулся с места, вырулил на трассу и набрал скорость, а он все сидел, глядя прямо перед собой.
За время войны Роберт выучился спать, невзирая на тряску и шум, так что дело было не в них.
Спать мешало странное чувство – что тело, все его части, каждая клеточка ощутили касание родной планеты и встрепенулись, кровь быстрее побежала по жилам, сердце начало биться чаще и сильнее.
Или виной этому стало то, что под лучами солнца кузов принялся нагреваться?
* * *
База напоминала ту, на которой Роберт провел три года.
Тот же плац, не украшенный, правда, памятником генералу Романову, кубическое здание штаба, коробки казарм, расположенная чуть в стороне столовая и громоздящиеся за ней склады.
Имелся даже тренировочный полигон.
Окружала базу высокая, в три человеческих роста, стена, утыканная блоками сенсоров и стоящими через каждые полсотни метров вышками. Они щетинились пулеметами и прожекторами.
– И зачем это? – недоуменно спросил Трэджан, когда солдаты только выгрузились из транспортеров. – Разве здесь нам кто-то угрожает?
– Разговорчики, – одернул его лейтенант Нуньес. – Осторожность – прежде всего. Разве вы не знаете, что форсеры ухитрились устроить диверсию на Земле?
Трэджан выпучил глаза, Роберт удивленно хмыкнул, а Шриван пробормотал вполголоса:
– Да упасет нас Единый от такого. – И добавил: – А храм тут есть? Я так давно не был на службе.
– Должен быть, – отозвался лейтенант. – Узнаю, сообщу.
Офицеры командовали, солдаты строились, и взводы расползались от сгрудившихся на плацу транспортеров, словно червяки от груды огрызков.
– Диверсия на Земле, надо же. – Бьерн покачал головой. – Мы тогда, наверное, воевали на Хордане. Там за новостями следить сложно…
Они прошли небольшой скверик, миновали столовую, от которой тянуло жареным мясом, и свернули к одной из казарм.
– Это наша, – сказал Нуньес. – Второй и третий взвод нас опередили, я смотрю. Занимайте места, располагайтесь. Ужин через два часа, отбой через четыре, ровно в десять по местному времени.
– Офицеров-то отдельно поселят, – проворчал Кампински, когда лейтенант отошел. – Не в этом хреновом сарае.
– Завидовать нехорошо, – укорил его Шриван.
Пулеметчик открыл рот, чтобы достойно ответить, но глянул в ясные глаза индуса и промолчал.
Изнутри казарма выглядела не особенно привлекательно – у входа стеллаж для оружия и шкафы для бронекостюмов, серый пол, два ряда двухэтажных коек, уродливые пластиковые тумбочки.
Тут бойцов третьего взвода ждал сюрприз – сидящий на одной из коек Мак-Канн.
– Жив, чертяка! – рыкнул Бьерн на всю казарму и от избытка чувств хлопнул Мак-Канна по плечу.
– Еще живее всех нас, – добавил Роберт.
– Да, заштопали меня, – кивнул Мак-Канн, – сказали, что я буду лучше, чем раньше.
– Что, пришили какую-нибудь штуковину? – Трэджан изобразил на лице загадочность и понизил голос: – Из тех, что оттяпали у форсеров? Я даже знаю какую! От девок теперь отбоя не будет!
– Где бы их взять, – вздохнул Кампински.
Мак-Канн только улыбнулся.
Пока раскладывали вещи и устраивались, к санитарному блоку выстроилась огромная очередь.
– Придется подождать. – Обнаженный по пояс Трэджан хлопнул себя полотенцем по спине и полез наверх, на свое место.
Роберт плюхнулся на койку, ощутил, как та мягко подалась, меняя форму под весом его тела. Не успел задремать, как ожил молчавший до сих пор большой телевизор, висящий над входной дверью.
– …ысячи форсеров пали от руки наших доблестных воинов! – сообщил появившийся на нем диктор.
Выглядел он подчеркнуто сурово и героически, чувствовалось, что каждая деталь внешности, от твердого подбородка до морщинки на лбу, продумана дизайнерами.
– Это про Сибирь, что ли? – спросил с соседней койки Бьерн.
– Похоже, – ответил Роберт. – Ладно, что хоть тысячи, а не миллионы. Могли для красоты и больше соврать…
Диктор кратко поведал о том, что на Эброне продолжаются позиционные бои, и перешел к новостям тыла. Узнав, что рыбаки Аквиума обязались в три раза перевыполнить план по добыче морепродуктов, а нефтедобытчики Тэи собрали деньги на звено десантно-штурмовых кораблей, Роберт застонал и отвернулся от телевизора, зажав уши.
Слушать подобный бред не хотелось.
* * *
– Рядовой Кузнецов? – Возглавляющий штаб полка майор телосложением напоминал матерого борова, и среди солдат ходили упорные слухи, что в одном из боев на Валории, когда за оружие пришлось взяться всем, майор убил форсера, просто упав на него.
– Так точно, – ответил Роберт.
– Присаживайтесь, – майор кивнул и защелкал сенсорами вычислительного центра. – Так, что тут у нас…
Роберт сел, нацепив на лицо выражение придурковатой преданности, неплохо помогающее при общении с начальством.
– Прибыл к нам на Эброне, зачислен одиннадцатого апреля… – майор изучал личный файл Роберта, – взысканий не отмечено, благодарность за проявленное на Хордане мужество… Что еще?
Начальник штаба замолчал и уставился на рядового с интересом, словно археолог на извлеченный из-под земли черепок.
– Ты ведь начинал воевать с самых первых дней, еще с Халикта? – спросил он.
– Так точно, – сказал Роберт, гадая, что майору нужно. – Тогда, правда, еще армии не было, но я служил в полиции.
– Я в курсе. – Начальник штаба шмыгнул носом и покосился на экран вычислительного центра. – Выходит, что ты у нас в полку самый главный ветеран, и не отпустить тебя в увольнение я просто не могу.
Сердце Роберта радостно дрогнуло.
– В общем, так, – сказал майор и вытащил из записывающего устройства блок памяти. – Вот тебе увольнительное удостоверение. На неделю, начиная с сегодняшней полуночи. Дойди до складов, какой-то транспортер обязательно в город идет.
– Спасибо. – Роберт взял трубочку.
– Не за что. – Майор зевнул. – Не ты один такой. Нам выделили квоту чуть ли не на сотню человек. Ладно, можешь идти.
На выходе из штаба Роберт столкнулся с полковником.
– Тебя отпустили? – спросил тот, кивнув в ответ на приветствие рядового.
– Так точно.
– Вот и отправляйся. – Ниеминен оглянулся и добавил вполголоса: – Только не особенно болтай, ладно?
Командир полка зашагал вверх по лестнице, а Роберт – в сторону казармы, по пути пытаясь понять: что же Ниеминен имел в виду? Внутри Роберта встретили завистливые и даже откровенно сердитые взгляды, новость об увольнении непостижимым образом добралась сюда.
– Домой поедешь? – спросил валяющийся на койке Трэджан. – Хорошо…
– Было бы хорошо, имейся у меня этот самый дом, – ответил Роберт. – Ине переживай, тебя точно так же сегодня или завтра отпустят.
– Это еще бабушка надвое сказала, – заметил Кампински. – Вдруг ты из нас единственный счастливчик?
– Надеюсь, что нет. – Роберт надел на спину рюкзак и вскинул руку. – Ну, до скорого, парни!
