СЫН ЗЕМЛИ 9
Открыв глаза, Роберт обнаружил, что под спиной – что-то мягкое, на лице нет маски, а перед глазами колышется серебристый полог. Попытавшись поднять голову, сморщился от боли в затылке.
– Очнулся, – послышался откуда-то сбоку голос сержанта. – А мы тут пари начали заключать, сколько ты еще без сознания проваляешься.
– И кто выиграл? – Роберт пошевелил конечностями, проверяя, все ли на месте, и облегченно вздохнул.
Кроме головной боли, никакого дискомфорта не наблюдалось.
– Никто, – вступил в разговор Кампински. – Кто же знал, что твоя хренова голова такая крепкая?
– Да уж, – головная боль чуть утихла, и Роберт сообразил, что находится в большой взводной палатке и лежит на собственном спальном мешке.
В углу Кампински возился с пулеметом, прочищая один из стволов, у дальней стенки кто-то лежал и, судя по негромкому храпу, спал. Сидящий у люка Бьерн глубокомысленно чесал покрытый щетиной подбородок.
– Что со мной случилось? – поинтересовался Роберт. – Форсер кулаком приложил?
– Да плазмоид из мортиры прямо перед тобой взорвался. – Сержант для разнообразия поскреб затылок. – Отбросило и башкой шарахнуло о тот корабль, мимо которого мы пробегали…
– Если бы не шлем, то голова бы хрусть – и в кашу, – Кампински на мгновение оторвался от «Креста» и кровожадно пошевелил усами. – А так док Мак-Канн сказал, что легкое сотрясение мозга, и все.
– А где он сам? И остальные?
– Мак-Канн в госпитале, – отозвался Бьерн, – помогает. Шриван и Тимур на службе, там в штаб из тыла служитель какой-то приехал, а Гарри… – тут сержант помрачнел, тяжело вздохнул, – там, где могилу копают. Для него и остальных, кто в бою не уберегся. Подстрелил его форсер проклятый, а я опоздал… Черт!
– Ладно тебе, – неожиданно мягко проговорил Кампински и отложил пулемет. – Гарри уже созерцает Лик Единого. Ты как, Роберт, ходить можешь?
– Наверное.
– Тогда пойдем, посмотришь на того красавца, что Тимур на лету сбил. За него нашего снайпера к награде представить хотят.
По очереди протиснулись через люк, оказались в тамбуре, где у стенки стояли снятые шлемы, напоминающие отрезанные головы, и коллекцией высушенных черных бабочек валялись маски.
На улице царили поздние сумерки, на черно-сером небе светились звезды, из-за горизонта торчал белый рог местной луны. Издалека доносилось тарахтение моторов, приглушенные голоса, в той стороне, где темнела громада горно-обогатительного комплекса, мелькали огни.
– Этот летун около госпиталя лежит, если его медики еще в криогенную камеру не упаковали, – сказал Кампински.
– Зачем?
– Чтобы в тыл отвезти, умным головам на растерзание.
Подсвечивая фонарем, двинулись в сторону госпитальной палатки. Опознали ее легко – по перемещающимся внутри огням и застывшему около люка транспортеру с алым крестом на боку.
– Вот он, – сказал Кампински, заведя Роберта за палатку, под натянутый на раздвижных опорах тент.
Убитый лежал лицом вниз. Хорошо был виден закрепленный на его спине сложной формы «ранец» с двумя соплами. Именно он, высовываясь из-за спины, и придавал летящему форсеру вид крылатого ангела.
– Ничего себе, – покачал головой Роберт. – Неплохо они придумали.
– Стоять на месте! Кто такие? – Довольно сердитый голос прозвучал из темноты, и в замерших около трупа солдат уперся луч мощного фонаря.
– Рядовые Кузнецов и Кампински! – отрапортовал Кампински, вытягиваясь по стойке «смирно».
Роберт последовал его примеру.
– Вижу, что не генералы. – Фонарь отошел в сторону, стали видны фигуры троих людей в бронекостюмах. – Отправляйтесь-ка к себе в палатку, рядовые. – Фонарем водил, судя по всему, офицер, а сопровождающие его солдаты держали автоматы. – Нечего тут шляться в темноте. Все поняли?
– Так точно, – без всякого энтузиазма отозвался Роберт, вслед за Кампински развернулся и затопал в ту сторону, откуда не так давно пришел.
* * *
Палатка сворачиваться отказывалась наотрез. Днище цеплялось за совершенно ровную на вид почву, на гладких боках появлялись складки, и валик получался не идеально ровный, как батон колбасы, а перекрученный и встопорщенный и лезть в чехол не желал.
– Живее, курвины дети! – рычал на подчиненных Бьерн, продолжающий исполнять обязанности командира взвода. – Через десять минут мы должны быть у автопарка, и если опоздаем…
– Не опоздаем, – уверил сержанта Тимур и сказал: – Дайте я.
– Попробуй, – с облегчением отозвались двое рядовых из третьего отделения, пытавшихся сложить палатку.
Тимур сел, ловко размотал «колбасу» и свернул ее обратно так быстро, что никто и глазом моргнуть не успел.
– Отлично, – кивнул Бьерн. – Раз не сумели упаковать, понесете. Все за мной – быстро.
Около автопарка царила невероятная суета. Бегали солдаты, суетились офицеры, изнутри доносился рев могучих двигателей.
– О! И мы на этом поедем? – восхищенно сказал Тимур, когда навстречу выкатился громадный транспортер, предназначенный для перевозки руды.
В его кузове, напоминающем ковш, легко уместилась бы рота целиком.
– Похоже на то, – ответил Роберт, глядя на колесо высотой в рост человека, на осевшую по ободу рыжую пыль. – Только это мне совсем не нравится.
– Все наверх, – приказал сержант, когда кузов легко и быстро наклонился, задним краем почти коснувшись земли. – А вообще давайте груз сначала. Аккуратнее складывайте, да так, чтобы место для других взводов осталось!
В кузов шмякнулась палатка, за ней загромыхали пластиковые ящики с патронами и гранатами.
– Куда такая спешка? – поинтересовался Роберт, передавая по цепочке украшенную изображением смеющихся детей коробку с постукивающими внутри друг о друга банками консервов.
– А я знаю? – зло ответил Бьерн. – Так, все забираемся. Быстро, быстро!
После тяжелого вчерашнего боя солдатам не дали не то что выспаться, а даже позавтракать. Полк подняли по тревоге еще до рассвета и приказали срочно готовиться к отбытию.
А после этого еще устроили среди солдат настоящий опрос на тему – кто в состоянии водить тяжелый транспортер. В отделении Роберта таких не оказалось, зато в других нашлось достаточно.
– Форсеры контратаковали, видит Единый, – пробормотал Шриван, расчищая себе место среди ящиков. – А нас бросают, чтобы остановить их.
– Но зачем тогда тащить с собой это? – Роберт обвел рукой вокруг себя. – И если бы в местном автопарке не обнаружилось вот этих громадин, мы бы отправились пешком? Почему не использовать обычные транспортеры?
Шриван сделал попытку пожать плечами, забыв, что под бронекостюмом этот жест не виден.
Последние из солдат первого взвода запрыгнули в кузов, тот качнулся, принимая обычное положение, и транспортер со свистящим рыком двинулся с места. Солдат затрясло, голова Роберта отозвалась вспышкой боли.
Через борт хорошо было видно место, где еще час назад стояли палатки, холмик в том месте, где осталась братская могила, горы на горизонте и восходящее из-за них солнце.
Зацепившись взглядом за могилу, Роберт вспомнил о Гарри, о том, что не успел с ним попрощаться, и искренне пожелал, чтобы чернокожий парень, родившийся посреди африканского леса, и в самом деле увидел Лик Единого.
Транспортер очень плавно развернулся так, что восходящее солнце осветило его справа. И, немилосердно пыля, покатил в сторону едва видимых вдали гор, окутанных бурой дымкой.
* * *
Колеса шуршали монотонно и усыпляюще. Дрема, несмотря на заметную тряску, накатывала все сильнее, многие из солдат откровенно спали, развалившись на ящиках или откинувшись к одному из бортов. Роберт время от времени открывал глаза, обводил взглядом сослуживцев, перепачканных белой асбестовой пылью, а затем снова погружался в забытье.
В очередной раз очнулся от громкого звука, донесшегося из наушников шлема, недоуменно завертел головой.
– Подъем! – повторили наушники голосом капитана Цая, и только в этот момент Роберт осознал, что колонна стоит.
– Что, приехали, во славу Единого? – пробормотал Шриван сонным голосом.
– Приехали-то точно, да только вот куда, – ответил Роберт, приподнимаясь и выглядывая через борт.
Безжизненная асбестовая пустошь, по которой ехали всю ночь, осталась позади, но сменивший ее пейзаж обрадовал бы только закоренелого мизантропа.
Острых утесов-зубов, давших планете название, видно не было. Пологие холмы покрывали сухие на вид кусты, шевелили маленькими клейкими листочками, местами виднелось что-то вроде травы.
– Привал, – сказал Бьерн, – сейчас кузов опустят. Поставим палатку, хоть поедим нормально…
До этого момента сутки ехали без перерыва, небольшую палатку растягивали прямо в кузове и забирались в нее по очереди. Было это неудобно и выглядело редким издевательством.
– Поесть – это хорошо, – заявил Кампински, – а то мой хренов живот давно прилип к спине.
Кузов плавно опустился, стал виден капитан. Едва первый солдат спрыгнул на землю, Цай тут же начал командовать. Трое бойцов из третьего взвода взяли «колбасину» большой палатки, принялись ее разворачивать.
Роберт поднялся, ощущая, как ноют мускулы по всему телу, и вслед за Кампински вылез из кузова.
– Хорошо, – сказал Мак-Канн, с видимым удовольствием помахивая руками.
– Да уж, засиделись, сомий хвост, – ответил Роберт. – Было бы еще лучше, узнай мы, куда едем.
– Официальной информации не поступало, – мрачно пробурчал Бьерн. – А вообще я слышал, что направляемся к какому-то порталу.
– Ерунда какая-то, – заметил Кампински, – тут только два портала осталось – на Демон и на Диадему. Второй нам ни к чему, а первый наверняка так укреплен, что одним полком к нему не подойдешь.
– Не я же это придумал? – обиделся сержант.
Палатка шипела, вздуваясь серебристым пузырем, вокруг нее бродили сонные солдаты. Оставшиеся наверху, в кузове, дозорные поглядывали во все стороны, но в холмах ничего не двигалось.
Даже ветер стих.
– Ха, это еще что? – Один из солдат второго взвода нагнулся, ткнул пальцем лежащий на земле комок пыли. Тот стремительно дернулся и с чмокающим звуком прилип к перчатке.
– Брось эту гадость, – заметил командир взвода. – Эй, что такое?
Трясущий рукой солдат взвыл и брякнулся за землю, лицо его перекосилось, глаза выпучились.
– Жжет! Жжет! Снимите его с меня! Быстрее! Он ползет по пальцу! Нет! Нет!
Вопли стали нечленораздельными, солдат задергался, как марионетка, управляемая ненормальным кукловодом. Подскочивший Роберт увидел, как под маской по подбородку упавшего поползло вздутие, за ним появилось еще одно, другое, третье, лицо превратилось в скопище беспорядочно шевелящихся бугорков.
Крики затихли, один глаз лопнул, в глазной впадине заворочалось нечто блестящее.
– Что это, помилуй нас Святая Мать? – пробормотал один из солдат, а другой вскинул автомат.
– Не стрелять! – приказал капитан Пай. – Ему уже не помочь! Отойдите немедленно!
Роберт отступил на пару шагов, но все же увидел, как кожа на лице погибшего треснула.
– Это какие-то твари, они сожрали его, – сказал лейтенант, и голос его чуть заметно дрогнул. – Может быть, сжечь тело из огнемета?
– Хорошая мысль, – кивнул капитан. – Выполнять.
В этот момент бронекостюм погибшего с сухим треском осел, будто тело изнутри пропало, а из щелей начали выдавливаться крупные, с кулак, блестящие «капли», поползли в стороны.
Двигались неспешно, по пути покрывались пылью, становились все более матовыми, незаметными.
– Фу, какая гадость. – Шриван осенил себя священным знаком и забормотал молитву.
– Не вздумайте наступить на одного из них, – сказал капитан, делая шаг назад. – Кто знает, может, они и подошву ботинка способны проесть? Ага, принесли огнемет? Стреляй, пока не расползлись.
Солдат вскинул «Саламандру», дернул курок и повел дырчатым стволом из стороны в сторону. Пламя охватило лежащий на земле костюм, проникло внутрь, покатилось по земле.
Слизни вспыхивали и оплывали, как уродливые маленькие свечки.
– Вот и все, – сказал капитан, снимая шлем и вытирая мокрый от пота лоб. – Будьте осторожнее, парни… А теперь первый взвод – в палатку, у вас десять минут на обед.
– После такого зрелища и кусок в горло не полезет, – покачал головой Тимур.
– Еще как полезет, – хмыкнул Кампински, – главное – хорошенько подпихнуть его руками.
* * *
Горы не были особенно высокими, но смотрелись так, словно их спроектировал и возвел дизайнер, специализирующийся на диких пейзажах. Каждый пик выглядел черным олицетворением зазубренной, рвущейся к небесам ярости.
Транспортеры стояли около уходящей в скалы осыпи, и офицеры, собравшиеся в кружок, о чем-то яростно спорили около головной машины.
– Красота, – заметил Роберт, глядя, как на горизонте разливается багровое зарево очередного извержения. – Только, боюсь, сомий хвост, придется нам эту красоту ногами пощупать.
– Ногами? – не понял Тимур.
– Прогуляться через эти горы. На транспортере через них не проехать.
– Ну, может быть, есть какой-нибудь другой путь, – неуверенно заметил снайпер и замолчал, понимая, что никаких путей на Драконе быть просто не может, одни направления.
Догадка Роберта подтвердилась через десять минут, когда вернувшийся от головной машины капитан Пай велел разгружаться.
– Дальше на своих двоих, – сказал он уныло. – Топлива на обратный путь все равно нет, так что транспортеры бросаем тут, большие палатки тоже…
– Разрешите вопрос? – обратился к командиру роты Бьерн.
– Не разрешаю, – спокойно ответил капитан. – Прекрасно знаю, вы хотите знать, куда мы направляемся. Скажу лишь, что за этими горами ждет враг, которого нужно разбить во что бы то ни стало. От нашего успеха или неудачи зависит судьба целой планеты. А сейчас приступайте к разгрузке.
Кузов накренился, и солдаты вместе с грузом принялись сползать к его краю.
Роберт хватал ящики, оттаскивал в сторону и ставил на землю, а в голове по кругу бегали тревожные мысли: на Драконе возникла новая опасность, грозящая успеху наступления? Или форсеры придумали какой-то способ проникать на другие планеты? Но почему по ним не ударить с помощью десантно-штурмовых кораблей?
От вопросов голова пухла, грозя лопнуть, как потерявший стабильность плазмоид.
Кузова транспортеров опустели довольно быстро. Пока распределяли груз, в стороны разошлись усиленные дозоры. Не попавшие в них солдаты разобрали ящики, палатки и прочее и, выстроившись длинной колонной, зашагали в горы.
Роберт, на пару с Кампински волокущий ящик с пулеметными лентами, старался шагать равномерно. Не обращал внимания, что под ногами скользили камни, а неудобная ручка норовила выскользнуть из пальцев.
Осыпь довольно быстро осталась позади, потянулись переходящие друг в друга скалы.
Дорогу находили не сразу, и, пока дозорные лазили по окрестностям, выискивая, где можно подняться дальше, прочие солдаты отдыхали. Кое-кто болтал, но Роберт молчал, берег дыхание.
Когда поднялись достаточно высоко и находящийся на западе вулкан открылся во всей красе, вспомнилось путешествие по горам Эброна.
Тогда, помимо оружия и припасов, тащили на себе раненых, донимал холод, а сильнейшая вьюга мешала идти. Тут, на Драконе, снега не было, зато маски не давали дышать полной грудью, а проходящий через них воздух горчил, оставлял в гортани неприятный привкус.
Вспомнив, чем закончилось то путешествие, Роберт улыбнулся. Перед внутренним взглядом мелькнуло лицо Марты, подумалось, жива ли она еще и сражается ли против ненавистных людей…
Мысли сами собой перескочили на Ангелину, на то, как они вместе с ней ходили в кино, сидели в кафе, а официант, принесший кофе, долго извинялся, что у них только синтетический, и все бормотал: «Война, знаете ли…»
Роберт споткнулся, посторонние мысли, как испуганные бабочки, выпорхнули из головы.
– Ты чего? – поинтересовался Кампински.
– Задумался, – ответил Роберт и вновь принялся вспоминать Ангелину.
При мыслях о ней почему-то становилось легче, а усталость отступала.
