Сын Земли.
6.
Донесся грохот отпираемого замка, и дверь камеры с визгом, которому позавидовала бы свинья, пошла в сторону.
— Никак за нами, — проговорил Крауч, в глазах его блеснула надежда. — Может, выпустят?
— И не надейся, — ответил Роберт.
В тюрьму ближайшего к порталу города вернувшихся с Халикта полицейских привезли вчера, и в камере они провели ночь и утро.
Спать было почти невозможно. Раненые бредили, рехнувшийся сержант из третьей роты орал и выл до тех пор, пока его не оглушили. По стенам и по людям ползали многоногие твари, заменяющие на Эброне тараканов, от санитарного блока исходила резкая вонь.
Кормить задержанных не собирались, похоже, вовсе.
В открывшуюся дверь первым шагнул один из тюремных надзирателей с дубинкой разрядника в руке, за ним еще один, и только затем внутрь отважился заглянуть круглолицый тип в капитанском мундире.
Вид у него был настолько самодовольный, что у Роберта мгновенно зачесались кулаки.
— Таааак, — сказал капитан, — и кооого мы дооопросим сегодняяяя?
Говорил он, манерно поджимая губы, и при этом кивал головой из стороны в сторону.
— Аааааа! — взвыл сумасшедший сержант. — Это ты, тварь? А ну иди сюда, я подпалю тебе бороду!
Капитан вздрогнул, поспешно ткнул рукой в Роберта.
— Вот этого, — сказал он. — И еще двоих сами выберете. Из тех, что выглядят почище!
— Будет исполнено, господин… — не успел надзиратель докончить фразы, как офицер оказался за дверью.
— Поднимайся, — сказал второй, поманив Роберта пальцем. — Так, а еще с нами пойдут…
Выбор пал на лейтенанта Вантерпула и одного парня из первой роты, чьего имени Роберт не знал. На них нацепили наручники и вывели из камеры в длинный, плохо освещенный коридор.
Роберт с наслаждением глотнул хоть чуточку более свежего воздуха.
Закончился коридор выходом на лестницу, а подъем по ней — дверью с надписью «Комната для допросов».
— Не вздумайте выпендряться, козлы, — сказал, открывая ее, один из надзирателей, низкорослый и щетинистый, с маленькими заплывшими глазками. — Тут вам не Земля. Кто не будет вести себя смирно — запросто отправится на корм свиньям.
Внутри ждал, устроившись за столом, капитан.
— Сааадитесь, — сказал он, указывая на привинченную к полу лавку, достаточно длинную, чтобы на ней уселись пятеро.
Роберт сел последним, ощутил холодный пластик сквозь ткань штанов.
— Ваши имена? — перейдя непосредственно к допросу, капитан заговорил нормально.
Вантерпул молчал, с отрешенным видом глядя в стену, и Роберт заговорил вперед начальства:
— Роберт Кузнецов, рядовой полицейского полка специального назначения. Место базирования — Пекин, Земля.
— Бора Капранович, — удивленно глянув на сослуживца, назвался парень из первой роты.
Вантерпул продолжал молчать.
— А ты что, язык проглотил? — рыкнул капитан.
— Это наш лейтенант, — сказал Роберт. — Джеймс Вантерпул.
— Ладно, — капитан нахмурился, без особого успеха попытавшись изобразить суровый взгляд. — Я хочу услышать рассказ о том, что с вами случилось на Халикте. Четкий, последовательный и лишенный эмоций. Полицейские, вас задержавшие, сообщили о том, что вы пытались сопротивляться и выкрикивали странные вещи… Не стоит их повторять.
Роберт и Капранович переглянулись, и боец из первой роты заговорил:
— Мы, как вы знаете, сопровождали на Халикт специальную комиссию по делам колоний…
— Да, — капитан скривился, точно вегетарианец при виде истекающего кровью бифштекса.
Капранович говорил и с каждой его фразой Роберт ощущал, что глубже и глубже проваливается в воспоминания, возвращаясь к тому моменту, когда вокруг гибли соратники, а он испытывал чудовищное ощущение собственного бессилия и противный, липкий страх…
Ни за что на свете Роберт не согласился бы пережить это снова.
— Подведем итог, — полный скепсиса голос капитана заставил его вернуться к настоящему. — Из вашего рассказа я понял, что на Халикте вас атаковали некие уроды, мало похожие на людей, и с помощью неизвестного оружия уничтожили весь ваш батальон, а также комиссию? И что все уцелевшие после этого боя, числом двадцать пять человек, находятся в нашей тюрьме?
— Так точно, — угрюмо кивнул Капранович.
— Но это же бред! — капитан покачал головой. — Товарообмен с Халиктом нарушился несколько месяцев назад, это правда, но никаких уродов там отродясь не было! Или вы приняли за них местных жителей?
— Бред? — спросил Вантерпул и расхохотался, хрипло и отчаянно. — Расскажи это тем парням, что остались там, под сиреневым небом этой проклятой планеты! Расскажи это моим мертвым друзьям, сука, и чтобы ты смог это сделать, я перегрызу тебе горло!
Остервенело рыча, лейтенант прыгнул через стол и попытался ударить капитана скованными руками.
— На помощь! На помощь! — завопил тот, отскакивая к стене.
Дверь распахнулась, внутрь, размахивая дубинками, ворвались надзиратели, Вантерпул вздрогнул от прошедшего по его телу парализующего разряда, и затих на столе.
— Этих козлов тоже успокоить? — кровожадно ухмыляясь, спросил щетинистый надзиратель.
— Не надо, — капитан поправил воротник. — Этого вытащите в коридор, а с ними я еще побеседую.
Надзиратели ухватили Вантерпула и, кряхтя, уволокли. Хлопнула закрывшаяся за ними дверь.
— Ваш лейтенант, похоже, спятил, — капитан сел на место. — Вы, господин Кузнецов, что-нибудь можете добавить к рассказу вашего сослуживца?
— Сомий хвост, я удивлен, почему мы все не рехнулись, — сказал Роберт. — Добавить мне нечего.
— Понятно, — капитан кивнул. — А зачем вы вывели из строя навигационный блок портала? На восстановление его работоспособности уйдет несколько недель.
— Вы так и не поняли? — Роберт вздохнул. — Если бы портал работал, то вооруженные здоровенными пушками «уроды» в серой броне давно разгуливали бы по Эброну. Не вздумайте ремонтировать его! Я не знаю, что за существа появились на Халикте, но они опасны! Очень опасны!
— Ваши слова будут зафиксированы в протоколе допроса, — капитан холодно кивнул и крикнул. — Эй, забирайте их!
Роберт с трудом сдержал желание вскочить, стукнуть кулаком по столу и заорать что-нибудь.
Он прекрасно понимал, что рассказ о случившемся на Халикте выглядит дико и что поверит в него лишь тот, кто собственными глазами увидит новых хозяев планеты с сиреневым небом.
— Господин капитан, — сказал он, не обращая внимания на руку надзирателя на плече. — У нас в камере есть раненые, им нужен врач… Кроме того, хотелось бы поесть.
— Я обо всем позабочусь, — капитан, вновь ставший до ужаса самодовольным, дернул подбородком. — Уведите их!
В коридоре соратников дожидался отошедший от парализующего шока Вантерпул.
— Ну что, не поверил? — спросил он, еле шевеля губами.
— Нет, — кивнул Капранович.
До камеры все трое шли, низко опустив головы.
Выйдя из полутемного коридора в залитый солнечным светом тюремный двор, Роберт зажмурился и невольно замедлил шаг.
— Не стоять, не стоять! — грубо толкнули его в спину.
В камере они просидели чуть меньше местных суток, составляющих двадцать земных часов. Капитан слово сдержал — вскоре после допроса пришел врач, осмотрел и обработал раны, а сошедшему с ума сержанту вкатил дозу успокоительного.
После ухода доктора принесли обед, а еще примерно через час в камеру явились чуть ли не все надзиратели маленькой тюрьмы. На задержанных нацепили наручники, и повели куда-то.
Проморгавшись, Роберт обнаружил, что их загоняют в здоровенный автобус, раскрашенный черными и желтыми полосами, и поэтому напоминающий непомерно разжиревшую пчелу.
На окнах красовались решетки, а на месте водителя сидел мрачный толстый негр.
— Куда нас хоть повезут? — спросил Роберт у щетинистого надзирателя.
— На Землю, — ответил тот, сплюнув. — Ради вас, козлы, такие расходы несем — никакого бюджета не хватит…
Внутри автобуса воняло закисшим потом, салон из-за разгораживающих его решеток походил на миниатюрный зоопарк. Между отсеками имелись запирающиеся двери, а внутри каждого стояло по нескольку жестких сидений с подлокотниками.
— Так, парни, рассаживайтесь, рассаживайтесь, — приговаривал стоящий у двери высокий и широкоплечий полицейский. — Вы сами из наших, должны понимать… Чем быстрее поедем, тем быстрее вы из этой вонючей лоханки выберетесь. Так, а этот что, ходить не может?
Последняя фраза относилась к сержанту, которого волокли двое товарищей по несчастью.
— У него вроде как крыша поехала, — сказал один из надзирателей. — Наш док его и успокоил…
— Понятно, — широкоплечий на мгновение задумался, потом указал на пустой отсек за кабиной водителя. — Тащите его туда, парни, и сами садитесь рядом.
— Что дальше будет? — жалобно вздохнул Крауч, опускаясь на место рядом с окном.
— Не знаю, — ответил Роберт. — Нас, скорее всего, отпустят, когда эти ребята с Халикта полезут сюда… А что будет вообще? Война, наверное… Не нравится мне это все.
Когда автобус сдвинулся с места, Крауч, отвернувшийся к окну, тихо заплакал.
За окнами мелькали аккуратные домики в окружении зеленых палисадников, парки с усыпанными песком дорожками. Прохожие с удивлением поглядывали на автобус с решетками на окнах.
Потом город остался позади, и потянулось ровное, точно начерченная на пластике линия, шоссе. Колосилась пшеница на раскинувшихся до самого горизонта полях, вились над ней автоматы агроконтроля, на лугах паслись черно-белые и пегие коровы.
«Во что мы превратились? — думал Роберт, вслушиваясь в вой очнувшегося сержанта и всхлипывания Крауча. — Стоило нам только столкнуться с сильным и умелым противником, как мы тут же проиграли, да еще и сломались психологически…».
И ведь произошло подобное не с людьми, первый раз взявшими в руки оружие, а с опытными полицейскими элитного подразделения, очень похожего на армейскую часть прежних времен.
Что же случится с человечеством, если ему придется вступить в войну?
Автобус катил на запад, шуршал под колесами пластобетон, а впереди, на горизонте, вырастал горный хребет, напоминающий гребень зарывшегося в землю исполинского ящера.
За ведущим на Землю порталом их встретил проливной дождь. Струи забарабанили по стеклу, автобус чуть вильнул, приноравливаясь к мокрой дороге, и тут же сдал в сторону, к обочине.
— Вот мы и дома, сомий хвост, — проговорил Роберт, потягиваясь и расправляя плечи. — Возвращение, правда, получилось не таким радостным, как хотелось.
Мрачный Крауч ничего не сказал.
— Выходи строиться! — отпирая ведущую к водительскому отсеку дверь, объявил широкоплечий полицейский, исполняющий обязанности группы сопровождения. — Только не спешить!
Роберт поднялся, дождался, пока откроют их отсек, и вышел в узкий проход. Выбравшись из автобуса, с наслаждением глотнул чистого воздуха и подставил лицо струям воды.
Последний раз уроженец Владивостока мылся еще здесь, на Земле.
Автобус стоял у обочины, а дальше, у полицейского поста, виднелось несколько легковых каров и транспортер, выглядящий рядом с ними точно бык в стаде овец.
— В шеренгу — становись! — объявил широкоплечий полицейский с Эброна.
— Зачем? — спросил кто-то.
— Буду вас вашему начальству сдавать.
Дверца одного из каров открылась, наружу выбрался офицер. Блеснуло золото на фуражке, черные глаза на скуластом лице, капли побежали по глянцу длинного плаща.
Полицейские разбитого батальона встали по стойке смирно еще до того, как прозвучала команда.
— Да… — задумчиво сказал полковник Чжан, вот уже три года возглавляющий второй полицейский полк специального назначения. — Двадцать пять человек из двухсот тридцати пяти… И никого из комиссии. Даже мне интересно, что именно случилось на Халикте.
Дождь колотил по голове и плечам, холодные капли текли по лицу, одежда пропитывалась влагой. Полицейские молча следили за непривычно растерянным командиром.
— Так, вы, если не ошибаюсь, лейтенант? — осведомился Чжан, остановившись напротив Вантерпула.
— Так точно, — безучастно ответил тот.
— Назначаетесь командиром остатков вашего батальона, — полковник повернулся к полицейскому с Эброна. — Снимите с них наручники!
— Но, господин…
— Снимите, я сказал! — Чжан нахмурился. — Они никуда не убегут!
Полицейский с Эброна пошел вдоль строя.
— Вот и отлично, — кивнул полковник, когда стоявший последним в шеренге Крауч встряхнул онемевшими кистями. — Где там документы, в которых я должен расписаться?
— Все, вы свободны, — сказал он, когда с формальностями было покончено.
Полицейский с Эброна откозырял и забрался в автобус. Тот зафырчал, как вылезающий из грязи огромный бегемот и, развернувшись, покатил к мерцающему под дождем порталу.
— Теперь я расскажу, что будет с вами, — сказал Чжан. — Я думаю, что вы имеете право знать.
Полицейские молчали, только безумный сержант хихикал, не переставая.
— Обвинения в дезертирстве и порче государственного имущества, — при этих словах Роберту показалось, что полковник глянул в его сторону, — пока не сняты. Но материалы допросов на Эброне получены, и с ними будут разбираться специалисты. Вы будете доставлены на базу полка, где пройдете через дознание и медицинское обследование, причем вас осмотрят и психиатры.
— Господин, вы решили, что мы все сошли с ума? — спросил Крауч.
Чжан не стал одергивать нарушившего субординацию рядового.
— Некоторые — точно, — сказал он. — Вполне вероятно, что вы попали под мощную пси-атаку. Или побывали под воздействием некого галлюциногена, проникающего через дыхательную маску. Говорят, на Халикте есть какая-то дрянь, что пролезает даже через кожу. В любом случае, под каким-то негативным влиянием начали стрелять друг в друга.
— А что с Халиктом, господин? — поинтересовался кто-то.
— На Эброн отправлен один из батальонов первого полка, — полковник чуть заметно поморщился. — Как только портал починят, они в костюмах высшей защиты проберутся туда и проведут разведку.
— Батальон… но это же мало! Мало! — почти с отчаянием сказал Вантерпул.
— Тихо, лейтенант! — лицо Чжана посуровело. — Это решать не вам, и даже не мне! Разговор окончен! Обеспечьте посадку своих людей в транспортер! Мы отправляемся немедленно!
— Есть! — ответил Вантерпул.
Проводив взглядом усевшегося в кар полковника, он первым зашагал к транспортеру. За лейтенантом потянулись остальные.
Сканер негромко гудел, а сидящий за его пультом доктор мурлыкал себе под нос популярную песенку «О, если бы я был молодым, я бы веселился и плыл по течению, крошка…».
Через пятнадцать минут пение это начало Роберта раздражать, а еще через полчаса он взмолился Единому, чтобы тот заткнул лишенному вкуса и слуха медику рот.
Желание не исполнилось, но закончилось само обследование.
— О, если бы я был молодым, крошка… — пропел доктор. — Все, рядовой Кузнецов, с вами закончено…
— В каком смысле? — насторожился Роберт.
— Можете одеваться, — улыбнулся доктор. — С вами, в общем-то, все в порядке, за исключением нескольких ушибов, рассечений кожной ткани и небольшого истощения нервной системы… Следов каких-либо посторонних веществ в организме не обнаружено.
— Понятно, — Роберт слез с прозрачного стола сканера и принялся одеваться.
На базу их привезли вчера вечером. Рехнувшегося сержанта отправили в санитарную часть, а остальных под конвоем собственных товарищей из другого батальона загнали в казарму.
А утром, сразу после завтрака, отвели в здание штаба, где разместилась прибывшая ночью медицинская комиссия.
— Можете сказать следующему, чтобы заходил, — кивнул врач, когда Роберт взялся за ручку двери.
В коридоре, на установленных вдоль стены лавках, сидели его товарищи по несчастью. Игл выглядел оскорбленным, Вантерпул равнодушно таращился в стенку, Крауч сидел, сгорбившись, а Мартинес бросал злобные взгляды на конвойных, не выпускающих из рук автоматы.
— Следующий, — сказал Роберт. — Доктор ждет.
— Иди к психиатру, — заметил возглавляющий конвой сержант.
Психиатр расположился в кабинете заместителя командира полка по воспитательной работе. За головой специалиста по мозгам висел плакат с надписью «Этический кодекс полицейского», а на столе красовался гигантский фаллос из красного дерева, года полтора назад добытый первым батальоном во время рейда по притонам Шанхая.
Сам психиатр, крошечный и чернявый, в этой обстановке совершенно терялся.
— Так, присаживайтесь, — сказал он с интонациями стоматолога, заполучившего очередную жертву.
— Спасибо, — Роберт послушно опустился в мягкое кресло, которого раньше в кабинете не было.
— Так, начнем, пожалуй… — психиатр потер руки. — Ваша фамилия, возраст, место рождения.
— Кузнецов, двадцать четыре, Владивосток.
Дальше вопросы пошли куда менее безобидные.
Беседа тянулась между бесконечными «так» и «пожалуй», психиатр то и дело глядел на экран портативного вычислительного центра и многозначительно покачивал головой.
— Так… какие чувства вызвали у вас те существа, которых вы видели на Халикте? — этот вопрос заставил Роберта сжать кулаки.
— Гнев, злость, отвращение, — ответил он. — Неужели непонятно? Они убивали моих друзей! Так я что, должен был воспылать к ним любовью?
— Пожалуй, нет, — психиатр вздохнул. — Ладно, рядовой Кузнецов, вы свободны.
— Так что у меня с головой? — спросил Роберт от двери.
— Небольшой стресс, не более того, — психиатр покачал головой. — Но он лишь следствие того, что вы пережили.
В коридоре почти ничего не изменилось — конвойные зевали, те, кого они охраняли, дремали.
— Ох, тоска, — пробурчал Крауч, когда Роберт сел рядом. — А ведь еще к следователю на допрос идти!
При этой новости Роберт на мгновение пожалел, что не свихнулся вместе с сержантом из третьей роты.
