Глава 2

Главные тренеры

Что отличает хорошего тренера? Я играл у нескольких великолепных менеджеров и также играл у одного или двух настолько плохих, что с радостью инсценировал бы собственную смерть, лишь бы больше с ними не работать. Лучшие менеджеры добиваются абсолютного доверия со стороны подопечных, заставляют тебя собираться и концентрироваться одним своим появлением в раздевалке и оперируют игровой философией, которую футболисты встречают с энтузиазмом и несут за собой на поле с верой в успех и твердым моральным духом. Помимо прочего, однако, тренер должен быть уважаем всеми внутри клуба.

Простые качества бесценны. Игрокам важно, чтобы тренер был последователен и честен. Никто не хочет сидеть на лавке, наблюдая за игрой других, но объяснение причин, почему ты не на поле, особенно если ты потерял место в составе совсем недавно, может значительно смягчить твое недовольство. Футболисты будут уважать тренера за то, что он не доверился им, даже если они не согласились с его решением. Такое умение управлять людьми дает верные сигналы игрокам; оно помогает держать всех в узде и в результате позволяет выжать из состава абсолютный максимум. Когда происходит обратная ситуация, незалеченные раны и неприятные слухи о том, как тренер «потерял раздевалку», начинают всплывать одни за другими. Такое действительно имеет место – вероятно, не так часто, как может казаться некоторым из нас, но определенно бывали случаи, когда игроки переставали уважать менеджера. Я переживал такое. В тот момент это произошло потому, что мы разделяли общее мнение о том, что наша тактика полна ошибок, и это приводит к тому, что мы выглядим слабыми и, как следствие, проигрываем матчи. И хотя тренер временами может служить очень удобным козлом отпущения, в этом случае коллективная неудовлетворенность была абсолютно оправданной.

Футболисты подвергаются дисциплинарным взысканиям, но никакой единой системы предупреждений или штрафов для тренеров не существует. Вместо этого игроки перестают выкладываться на тренировках и в матчах и теряют свой пыл. Недавно один мой друг сказал мне, что дела в его клубе пошли настолько скверно, что ребята из команды всерьез начали подозревать, что происходящее – намеренный заговор, организованный тренером с целью добиться собственного увольнения. В конце концов, где еще, помимо банковской среды и мира финансов, вы можете отхватить многомиллионную неустойку за провал? Этот разговор определенно заставил меня задуматься о том, кто еще мог замышлять что-то подобное.

Тренерам не нужно, чтобы их любили. Я знаю пару игроков, которые ненавидят своих тренеров, но остаются суперуспешными под их руководством. Аналогично, я знаю одного-двух менеджеров, которые вынуждены терпеть всякие нелепые выходки своих подопечных только потому, что те чрезвычайно важны для команды. Тут вопрос во взаимоуважении, а не во взаимной приязни.

Некоторые игроки хотят стать менеджерами. Но и некоторые менеджеры до сих пор хотят быть игроками. Я помню, как в одном клубе меня оштрафовали за то, что я пошел в паб с парой друзей, будучи травмированным. И хотя это был вечер вторника, а следовательно, я не нарушил правило, согласно которому игрокам запрещено посещать места легальной продажи спиртных напитков за сорок восемь часов до игры, тренер утверждал, что любое количество алкоголя повредит моему восстановлению. Он оштрафовал меня на двухнедельную зарплату. Я не спорил, но как только мы покинули его кабинет, он тут же превратился в игрока, который с глупой сальной ухмылкой на лице, спросил: «Кстати, тебе что-нибудь перепало?» – имелось в виду, не проводил ли я какую-нибудь молодую леди до дома, хотя он знал, что у меня на тот момент были серьезные отношения с девушкой. Тренер выглядел разочарованным тем, что мне нечего было ему рассказать помимо того, за что он меня оштрафовал. В тот день мы оба потеряли уважение друг к другу, но каждый из нас – по своим причинам.

Меня часто спрашивают о штрафах. В обязанности некоторых людей, кажется, входит подсчет зарабатываемых футболистами денег, и, я полагаю, подсчет штрафов – важная часть этой работы. Я не могу назвать точное число раз, когда разные клубы, которые я представлял, официально штрафовали меня за провинности, но таких инцидентов было не больше полдюжины. Что же до тех случаев, когда мне нужно было скинуть деньжат, которые пошли бы в общий фонд, или пожертвовать на рождественские тусовки или вечеринку по случаю конца сезона, таких, должно быть, было несколько сотен.

Более мелкие штрафы, которые идут в общую корзину игроков, варьируются от 10 до 200 фунтов стерлингов, и могут быть выписаны за что угодно, начиная от того, что ты оставил бутылку с водой или предмет экипировки на тренировочном поле (на всех них проставлен твой командный номер), до того, как ты опоздал на тренировку. Но не является диковинкой и «налог на сверхприбыль», доходящий до 2 тысяч фунтов, который с тебя могут взыскать в топ-клубе за какой-нибудь мелкий проступок – все зависит от тяжести «преступления», которое на тебя хотят повесить игроки. В одном из клубов у меня был партнер, который всегда опаздывал на тренировки, так что мы назначили цену в 500 фунтов за каждое такое нарушение. Он по-прежнему опаздывал и в результате внес значительный вклад внаем частного самолета для рождественской вечеринки. Вы можете решить, что за такую провинность мы определили слишком суровый штраф, однако опоздание, на мой взгляд и по мнению других игроков, совершенно не уместно и является проявлением неуважения ко всем остальным.

Долгое время я отказывался платить какие-либо штрафы вообще. Я просто не мог понять, как кто-то может забирать у меня деньги, если это никак не оговорено и не закреплено юридически в контракте. В одном клубе мы как-то отменили эту практику на некоторое время, к моему великому удовольствию, но то, что стало происходить после, разрушило все наши устои. Многие из игроков начали ради потехи поздно приезжать и совершенно расслабились, беззастенчиво оставляя свою форму на тренировочном поле, чтобы ее убирали другие, и паркуясь там, где вздумается. Они даже перестали являться на укрепляющие командный дух попойки, которые, хотите верьте, хотите нет, могут быть очень важны, когда дело касается интеграции в коллектив новых лиц. Спустя некоторое время мне самому захотелось оштрафовать парочку ребят, чтобы преподать им урок. Эта система, кажется, реально работает.

Крупные и официальные штрафы довольно редки, их налагают, только когда речь идет о совершенно очевидном и неприемлемом нарушении клубных правил. Я знаю пару игроков, которых оштрафовали на недельные оклады за неявку на ежегодный рождественский визит в детское отделение местного госпиталя. Увы, они были счастливы заплатить деньги, если это снимало с них ответственность за посещение ребятишек.

Однажды, когда я пришел в новый клуб, я никак не мог найти спа-салон, в который ребята отправились на целый день (никакой спутниковой навигации тогда не было). Я просто вернулся домой. На следующий день тренер спросил у меня, какой штраф я сочту адекватным наказанием за это. «Вероятно, с меня и так будет достаточно пропущенного дня», – сказал я. (По крайней мере, попробовать стоило.) «Хорошая попытка, – ответил он. – Если ты не можешь честно ответить, тогда лучше сразу отдай мне все деньги за пять дней». Это был выученный урок стоимостью 12 тысяч фунтов.

Самый несправедливый штраф за все время (и это лишь мое мнение, поскольку нет никакого рейтинга провинностей или чего-то такого) я заплатил несколько лет назад, когда тренер и я переживали период тотального разлада наших с ним отношений и едва разговаривали друг с другом. В результате он пытался оштрафовать меня за любую, даже малейшую оплошность, что является стандартной практикой в ситуациях, когда игрока хотят выставить из клуба. Когда футболист доходит до этой точки, для него становится в порядке вещей начать валять дурака, пропуская по «болезни» денек-другой, но в этот раз я был действительно болен и должен был постоянно находиться вблизи туалета. Я не спал всю ночь и чувствовал себя ужасно, а утром позвонил физиотерапевту сообщить, что не приду на тренировку. Пять минут спустя, передав наш с ним разговор тренеру, физиотерапевт перезвонил мне: «Сожалею, дружище, он хочет, чтобы ты пришел провериться у клубного доктора». Врач позднее сказал мне, что тренер действительно звонил ему, отвлекая от пациентов, в надежде на то, что я не явлюсь, и тогда он сможет оштрафовать меня за то, что я впустую потратил время доктора и симулировал болезнь. «Я не могу прийти, – сказал я. – У меня расстройство желудка, я не в силах провести в машине и полчаса». Физиотерапевт должным образом оповестил тренера, но это нисколько не разрешило ситуацию, и мне дали понять, что если я не явлюсь на прием к доктору в десять утра, тренер лишит меня недельной зарплаты. Только в футболе работнику могут угрожать штрафом за то, что он заболел.

Я потащил свое измученное тело в машину, надев дополнительную пару штанов и постелив на сиденье полотенце (ну, не было никакой нужды поганить кожаное кресло), и поехал. Десять минут спустя я сделал первую из четырех остановок на обочине автотрассы, изрядно повеселив обитателей пригорода, после чего прибыл на тренировочную базу в 10.40.

Я зашел в здание и прошел по коридору в комнату физиотерапевта. «Матерь божья, ты ужасно выглядишь», – сказал он, как только я ввалился в комнату и рухнул на один из массажных столов. Пришел доктор, взглянул на меня лишь раз, пощупал мой живот, а затем диагностировал у меня гастро-что-то-там. Как раз тогда тренер просунул голову в открытую дверь кабинета. «Болен?» – спросил он, выжидающе глядя на доктора. «Да, определенно болен», – подтвердил доктор. «Ага, – сказал тренер, и, повернувшись ко мне, продолжил: – Тогда тебе лучше лечь обратно в кровать, а не валяться тут. Ах да, кстати говоря, ты оштрафован на тысячу за опоздание сегодня утром». Я ничего не ответил.

Тогда я был довольно молод, но, когда взрослеешь, становишься одним из старших членов команды, все начинает меняться. Тренер может время от времени интересоваться твоим мнением, и с тех пор как я вошел в новую роль, то обнаружил, что мне сложно сказать тренеру то, о чем я действительно думаю.

В ходе процесса отбора претендентов на роль нового главного тренера в одном из моих клубов «верхи» попросили меня зайти к ним обсудить потенциальных кандидатов. Это крайне необычно, неудобно и неприятно для игрока – о чем я сразу же и сообщил. Представьте себя сидящим в одной комнате с советом директоров, которые просят вас озвучить мнение касательно вашего будущего босса: кончиться такое может только катастрофой. Я чувствовал, что все, что я скажу на каком-либо этапе этого процесса, скорее всего, станет достоянием нового тренера, равно как и других кандидатов. Так что даже те менеджеры, которых я совсем не любил, в итоге получали от меня только положительные отзывы.

Правда же в том, что новому тренеру в самую последнюю очередь хочется, чтобы процессом назначения руководили игроки, ибо эта скользкая дорожка неизбежно приведет к краху. Точно так же он не хочет отчуждения от подопечных еще до того, как получит назначение. Первая неделя нового менеджера проходит зачастую очень сдержанно. Ему пожимают руки, с ним обмениваются любезностями, пока он наблюдает за тренировкой со стороны, про себя отмечая какие-то особенности игры и поведения каждого футболиста.

Пара игроков может начать подлизываться к нему, но несмотря на то, что я становлюсь старше и все яснее пониманию, что этот человек ответственен за контракты игроков, я отказываюсь изменять своим моральным принципам. Однако время от времени я говорю с ним о футболе, периодически пересыпая разговор малоизвестными именами и упоминая результаты заграничных матчей в довольно жалкой попытке продемонстрировать свои широкие познания об игре, поскольку я более чем серьезно настроен начать карьеру скаута/тренера на полставки, когда настанет время повесить бутсы на гвоздь.

В судьбе клуба, который решил сменить главного тренера, может произойти резкий поворот. Я не буду говорить, что тактика тут вовсе ни при чем, но когда слышу, как какой-нибудь эксперт выдает что-то в духе: «Он поставил им игру», объясняя улучшение результатов команды, я невольно поеживаюсь. Часто дело тут вовсе не в количестве часов, проведенных на тренировочном поле, а в игроках, которые начали стараться куда сильнее.

Посредственная форма, которую команда демонстрировала доселе, иногда может быть результатом того, что игроки привыкли к тренеру настолько, что расслабились как ментально, так и физически. Всегда можно понять, когда тренер говорит следующие слова: «Я сделал с этой командой все, что мог». Что на нормальном языке означает: «Эта группа игроков больше не боится и не уважает меня, а значит, уже не может быть нормально мотивирована мной».

Самая большая ошибка, которую может совершить новый тренер, заключается в том, чтобы стать слишком близким к своим подопечным, стараясь заручиться их поддержкой. Я работал с тренером, который травил шутки с игроками перед выходом на поле, только чтобы в перерыве устроить им разнос за то, что те проигрывали в один гол. Такое поведение сильно отдавало двойными стандартами, и именно поэтому ему так и не удалось завоевать уважение, в котором так нуждается менеджер, работающий с коллективом игроков, зарабатывающих огромные деньги и обладающих еще более масштабным самомнением. Существуют более эффективные способы расположить к себе людей.

Новый тренер должен быстро установить в команде свою власть, а для того, чтобы этого добиться, часто приносят в жертву какого-нибудь игрока, что со мной и произошло в одном из клубов. Не имеет значения то, насколько это способный футболист или как сильно он нравится публике (на самом деле, именно талантливые и любимые фанатами игроки становятся наиболее удобной мишенью). Процесс, как правило, начинается с того, что футболиста удаляют с тренировки за какую-нибудь ерунду, потом ставят его в плохой пример при каждом удобном случае, а после отправляют тренироваться с детьми и окончательно отцепляют от первой команды. Предполагается, что все это служит ясным сигналом, что главный тут – тренер.

Мне этот метод не по душе: он совершенно не обязателен и говорит лишь о тотальной нехватке умения работать с людьми. Один мой друг испытал всю тяжесть такого отношения на себе в сезоне 2011–2012, и, поверьте мне, общаться с ним в то время было неблагодарным занятием.

Восхождение на вершину таких менеджеров, как Арсен Венгер, Жозе Моуринью, Андре Виллаш-Боаш и Брендан Роджерс, помогло преодолеть негативное отношение игроков, которые раньше имели склонность верить, что стоящий тренер может получиться только из того, кто, будучи игроком, выиграл хотя бы пару-тройку медалей и кубков. По правде говоря, многие менеджеры вообще не вносят никакого вклада в тренировочный процесс, и в клубах есть не один или два человека, которые переносят всю эту работу на своих ассистентов и младших тренеров, особенно если их уважают и ценят игроки. Мне говорили, что один экс-футболист «Манчестер Юнайтед», ставший тренером, приобрел репутацию человека, который является только на саму игру по субботам.

Не так давно я столкнулся со своим знакомым на одном из карибских пляжей (он приехал туда поучаствовать в турнире ветеранов, что обычно представляет собой дружескую попойку старых одноклубников где-нибудь на солнышке; поездку обычно оплачивает спонсор, жаждущий повстречать всех своих героев детства), и он пригласил меня выпить в баре отеля в тот же вечер. Я пошел, даже не подозревая, что он собирается излить мне душу, что менеджерская работа оказалась совсем не такой, как он ее себе представлял. Этот человек собирался стать тренером на долгие годы, поскольку его игровая карьера совсем не взбудоражила футбольный мир. Он любил футбол и был убежден, что ему есть что предложить игре, если ему вдруг выпадет шанс занять менеджерское кресло. Он собрал коллекцию всех доступных тренерских сертификатов, включая лицензию PRO, которая стоит порядка 5 тысяч фунтов.

Он не проработал на этой должности и года, когда понял, что совершил ошибку. «Я не осознал того, как много нужно делать, – сказал он мне. – Я знал, что будет тяжело и что я мало времени буду проводить с семьей, но в итоге я вообще не видел своих родных, потому что в десять вечера, когда я наконец прекращал телефонные переговоры, мне приходилось садиться в темной комнате за просмотр матча типа «Эльфсборг» – «Мальмё» в попытках отыскать для команды нового игрока».

Менеджерская работа именно такая. Ее суть заключается в том, чтобы решать проблемы и находить выход из ситуаций, касаются ли они игроков, прессы, задач, ожиданий или чего угодно еще. Когда я сказал, что у него, вероятно, проблемы с искусством делегирования полномочий (ну, меня так учили: если тебя пытаются задавить, давай отпор), он счел, что это была адекватная критика. Но также напомнил мне, что я никогда не работал главным тренером.

Я понимаю его точку зрения, потому что я мог бы так же легко пасть жертвой того же самого недостатка характера, решись я когда-нибудь начать менеджерскую карьеру. Мне очень трудно доверять другим людям, на чьих плечах лежит большая ответственность, потому что они в любом случае выполнят то же самое задание не так, как сделал бы его я. Вместо этого они придадут движению какой-то свой вектор. А если ты предпочитаешь сохранять контроль надо всем, что происходит в футбольном клубе, тогда, боюсь, со своей семьей ты больше не увидишься. Да, наверное, и света белого видеть не будешь.

Я работал с таким тренером – совершеннейшим маньяком контроля с целым штабом людей, о котором любой менеджер может только мечтать, но совершенно не способным переступить через себя и дать им заниматься своей работой. А ребята были талантливые. Особенно мне было жаль нашего специалиста по спортивной науке, который разработал программу лишь для того, чтобы ее узурпировал человек, ничего в этом не смысливший. Та же история приключилась с нашим шеф-поваром, которому на каком-то этапе менеджер сообщил, что отныне ему запрещается использовать соль при готовке. Как говорится, недоученный хуже неученого.

Но опять-таки успех или неудача могут зависеть от того, как менеджер пользуется сильными чертами своего характера. Один мой друг, игравший в «Челси» при Моуринью, как-то сказал мне, что в ходе предсезонного турне по Америке в расписание команды была вписана фотосессия для спонсора – Samsung. Едва услышав, что Samsung не обеспечил игрокам никакого райдера, Моуринью немедленно приказал команде вернуться в автобус. Поднялась паника, особенно сильно охватившая PR-департамент Samsung, после чего было оговорено, что коробка, под завязку забитая электронными девайсами фирмы, будет ждать каждого игрока команды по возвращении в Англию. Я понятия не имею, достоверна ли эта история, но ее рассказал мне конкретный игрок, а у него не было причин мне лгать. Хочется думать, что этот рассказ правдив, потому что мне во многом импонирует стиль Моуринью, и если бы тренер сделал такое ради меня, даже забыв на секунду обо всех этих подарках, я бы тут же почувствовал, что мы в этом деле все вместе и что он точно поддержит меня, когда потребуется. Я бы хотел играть ради этого человека и стараться для него.

Но это не значит, что у игроков нет обязанностей перед своими клубами. Компании вроде Samsung платят небольшое состояние за право использовать клубы английской футбольной Премьер-лиги в качестве рекламных площадок, они заключают очень тщательно выверенные контракты, обеспечивающие им доступ к игрокам. Иногда, правда, не совсем очевидно – по крайней мере, футболистам – что в действительности вокруг них происходит.

Я помню, как осознал, что каникулы, которыми мы наслаждались где-то в районе экватора, на самом деле были ничем иным, как махинацией нашего менеджера, желавшего установить новые деловые связи. Первой подсказкой стало то, что произошло по прибытии нашей команды в новенький фешенебельный отель прямо на побережье. Нас сфотографировали, кажется, с каждым сотрудником отеля, прежде чем мы смогли окунуться в море, чтобы хоть как-то смягчить неприятные ощущения из-за нарушенного биоритма после длинного перелета. Вечером того же дня нас пригласили на ужин к очень богатым людям, которые, как выяснилось, владели рестораном, в котором мы ели, и они же оплатили перелет для всей команды в бизнес-классе.

Эти ребята стали мелькать постоянно то тут, то там в течение всего отдыха, и каждый раз, когда они появлялись, мы были в ресторане, торговом центре, отеле или ночном клубе, которыми они владели, и каждый раз мы фотографировались под вывеской этого места. Патронаж, который предложили нашему клубу Премьер-лиги все эти компании, должно быть, стоил очень много денег, так что позвольте мне высказаться. Я думаю, что тот самый менеджер теперь ездит в этот отель каждый год и будет продолжать делать это до конца жизни. Я также готов спорить, что он никогда не платил и не будет платить ни цента за все время пребывания там. Таков бизнес, я полагаю.

Меня таскали на каждое мероприятие, везде, куда только можно, делали снимки, на которых я стою в спортивном костюме с символикой клуба, улыбаясь как идиот, хотя даже не понимал, что я здесь делаю. Как-то раз вся наша команда провела целый день, прогуливаясь по территории фабрики утвари для дома и оставляя автографы всем работникам. Насколько я могу судить, никто из игроков не получил за это никаких предметов мебели и быта – не то чтобы мы нуждались в них. Нашему тренеру, вероятно, тоже ничего из их продукции не требовалось. Но если все же понадобится, уверен, все устроят, как надо. Подобные вещи происходят, должно быть, на любом уровне, и меняются тут только масштабы. Закрывает ли команда на это глаза или гневается за подобные вещи на тренера, может значительно повлиять на то, будет ли клуб успешен на футбольном поле или нет.

Самое важное здесь – поддерживать уверенность игроков в себе посредством такого обращения с ними, которое бы не унижало их достоинства. Один мой друг, который играл за «Манчестер Юнайтед», сказал мне, что когда настал такой момент, и даже ему стало ясно, что его время на «Олд Траффорд» вышло, к нему по-прежнему относились с таким же уважением, как и ко всем остальным членам состава. И хотя подобное отношение не является такой уж редкостью, его совершенно точно практиковали далеко не все менеджеры, с которыми доводилось работать как ему, так и мне. Благодарность сэру Алексу за то, что он делал на протяжении всей своей карьеры, когда было гораздо проще ничего не делать вовсе, до сих пор заставляет моего друга отзываться о нем с почтением. «Я по-прежнему могу позвонить ему и знаю, что он уделит беседе со мной так много времени, как сможет, и неважно, прошла ли неделя, месяц или год с тех пор, как мы разговаривали в последний раз, он помнит имена моих детей и всегда интересуется, как у них дела».

Чтобы не возникало недоразумений, замечу, что другой мой друг, в настоящий момент выступающий за «Манчестер Юнайтед», отказывается поддерживать разговор, когда я начинаю расспрашивать его о Фергюсоне, и не стесняется говорить мне, что причины тому страх, преданность и уважение, в каком угодно порядке.

Держать игроков в тонусе – это искусство, сродни умению ходить по канату, и главное здесь – доверие и взаимоуважение, а не организация как можно большего числа тусовок с целью понравиться футболистам, как полагал один из моих прежних тренеров. Очень многие игроки тут же начнут злоупотреблять любой слабостью своего тренера, а затем найдут уйму оправданий собственным неудачам, когда команда начнет проигрывать матчи. Я уверен, все мы в курсе, к какому клубу применима эта ситуация – он выиграл Лигу чемпионов в 2012 г.

Тренерам в работе помогают несколько вещей, которые не выставляются на продажу ни в одно трансферное окно: ресурсы, точный расчет времени и удача – вот хотя бы три из них. Каждый менеджер, однако, так или иначе оставляет свой след. Много лет назад один из первых моих тренеров сделал исключение из правил, по-своему ответив на комментарий одного из игроков команды, произнесенный в раздевалке после выездной игры. Нас тогда размазали, и не только по счету на табло, но также и в целом по игре, в которой соперник, подписавший целый ворох крутых ребят, нас полностью превзошел.

После каждого матча хозяева готовят обед с чаем и сэндвичами для гостей, и, как правило, когда раздается финальный свисток, в раздевалке уже все накрыто. Думаю, довольно чуднó получать на «Олд Траффорд» тот же набор сэндвичей, что подают и на Колчестерском муниципальном стадионе (справедливости ради скажу, что всех в этом плане обошел «Арсенал», они кормят гостей куриными наггетсами). К несчастью для моего партнера по команде, сэндвичи в тот день принесли на металлическом блюде, оказавшемся в опасной близости от нашего главного тренера. Нагнувшись, он поднял его левой рукой и запустил, словно фрисби, прямиком в голову игрока, посмевшего начать оправдываться за провальное выступление. Блюдо пролетело в считаных сантиметрах от футболиста и оставило вмятину в стене, покрыв бедолагу облаком штукатурки и пыли. Должен сказать, что если бы эту тарелку запустили в мою голову, она бы вернулась отправителю бумерангом, но мой друг просто осел на стул, вероятно, испытав большое облегчение, ибо только Бог знает, какого рода травму ему могло нанести это блюдо, если бы тот вовремя не увернулся.

С подобным выплеском напряжения можно столкнуться в любой раздевалке страны, в любой игровой уик-энд. Давление временами здесь так сильно, потому что, как мы все это знаем, футбольные тренеры – одна из самых уязвимых профессий в этой стране, и уволить их очень легко. Поистине, как говорил экс-наставник «Лидс Юнайтед» Говард Уилкинсон, существует только два типа тренеров: «Те, кого уволили, и те, кто будет уволен в будущем».

Когда менеджер вдруг оказывается под светом софитов, появление правильного и надежного помощника может оказать невероятный эффект. Классные тренеры ценятся на вес золота, но, на мой взгляд, они часто не получают должного уважения. Существует слишком много тренеров, которые добились успеха в нескольких разных клубах, но потом, безо всяких видимых причин, выпали из игры, не сумев найти себе новое место работы. Футбол в этом плане сильно грешит кровосмешением, менеджеры всюду тащат за собой одних и тех же членов штаба, с которыми работали раньше. Если менеджер, на которого я работал, вдруг выпадает из игры, велика вероятность, что вместе с ним выпаду и я. Это, конечно, здорово, что Футбольная ассоциация обучает все больше и больше тренеров, но если у них нет никаких связей с теми, кто уже попал в струю, им будет невероятно трудно пробиться на любом уровне.

Хороший тренер будет уважаем игроками, с ним будет легко общаться на любые темы. Я играл под началом тренеров, у которых были всевозможные дипломы и квалификации, но которые попросту не умели донести свои мысли до подопечных. Иногда они слишком упирали на тренировочный процесс, и игроки (особенно я) начинали скучать и выказывать куда меньше энтузиазма. На контрасте некоторые тренеры, наоборот, тут же выстреливают, пользуясь успехом у футболистов. Я играл у нескольких невероятных тренеров, чей подход к каждому индивидуален, он учитывает разницу в возрасте, происхождении и отношении к труду. В итоге ты начинаешь думать: «А этот парень знает, что делает», – и интенсивность тренировок, и качество работы на них сразу начинает расти, как только футболисты включаются в процесс.

Меня часто спрашивают, что я делаю в течение двух часов тренировки, и честным ответом будет такой: это зависит от менеджера и его тренеров, которые в данный момент стоят во главе. После сорокаминутной разминки, включающей забеги с ускорениями, бег между стоек, преодоление мелких препятствий и быстрое прохождение напольных веревочных лестниц, почти все тренеры хотят разделить команду на две половины и поиграть в контроль мяча. Через какое-то время от этой рутины попросту начинает коченеть мозг. У меня был тренер, который заставлял нас играть в одно касание на полноразмерном поле командами по одиннадцать человек, а час спустя мы уходили с поля, думая про себя: «Что я вообще делаю в этом клубе?» Вот почему новость об увольнении менеджера и его тренеров может быть волнующе приятной. И когда менеджера увольняют, нужно обязательно зайти к нему в офис, поблагодарить за приложенные усилия и пожелать удачи, потому что никогда не знаешь, вдруг тебе доведется еще когда-нибудь с ним работать.

Временами, впрочем, поступки игроков были совсем не на руку менеджеру. Несколько лет назад команда, за которую я играл, решила съездить в теплую страну и немного отдохнуть в ходе межсезонных каникул. По прибытии в отель около девяти утра менеджер четко проинструктировал нас касательно правил поведения на ближайшие дни. «Вы можете устроить себе одну выходную ночь, но не сегодня вечером – сейчас все отправятся спать. Ежедневные тренировки будут длиться с девяти до одиннадцати часов утра, после этого на улице становится слишком жарко. Теперь отправляйтесь на отбой. И да, завтрак обязателен для всех» (они всегда это говорят). Через двадцать секунд после того, как двери отеля закрылись, мой телефон начал разрываться от наплыва сообщений в групповом чате: «Ну что, куда идем?», «Все встречаемся у бассейна через пятнадцать минут, и найдем, как выбраться отсюда», «Кто заказывает такси?», «У кого-нибудь есть зарядка для iPhone? Я свою забыл», – последняя фраза принадлежит мне, и я стал знаменит благодаря ей.

В итоге мы собрались у дыры в изгороди на территории отеля, и когда на нас никто не смотрел, пробрались через нее по одному, а потом поймали такси, активно жестикулируя руками и прыгая так отчаянно, как только могли, при этом стараясь действовать как можно тише. В итоге мы все выбрались в город, а что было после… Я и правда не помню. Мне сказали, однако, что в районе трех часов утра наш тренер обнаружил нас в караоке-баре и всех нас отвез в отель на минивэне, арендованном для того, чтобы на следующий день доставить нас на тренировочное поле. У него было полное право сообщить о случившемся руководству, что, в свою очередь, вылилось бы, наверное, в крупнейший коллективный штраф в истории мирового футбола, или же он мог усадить нас всех и самолично вынести нам строжайшее предупреждение, но в итоге он не сделал ничего из этого, и потому мы стали его просто безмерно уважать, отчего качество работы на тренировках колоссально выросло. Теперь, когда я думаю об этом инциденте, мне приходит в голову мысль, что он мог бы придержать этот компромат до тех пор, пока ему бы не понадобилась от нас какая-нибудь услуга, но вместо этого я предпочитаю думать, что он просто был порядочным мужиком; иначе бы мы все конкретно попали.

Действительно полезно, когда все на одной стороне, но на самом деле никто не обязан любить других и пытаться кому-то нравиться. Нужно просто достаточно ладить, для того чтобы максимально упорно работать друг за друга на поле. И вот тут в дело вступает капитан. В течение всей моей карьеры я лишь однажды был не согласен с выбранным капитаном команды, и случилось это потому, что тот никогда не пытался нас защищать, когда мы в этом особенно нуждались.

В ходе сезона 2011–2012 я прочел, что в Англии капитанская повязка передается игроками друг другу так, словно это готовая сдетонировать граната. Но я лично имел честь быть капитаном на клубном уровне и могу сказать, что то, как маленькая нарукавная повязка (меня приводит в бешенство то, как часто ее натягивают вверх ногами – неужели так трудно надеть ее правильно?) заставляет тебя выпячивать грудь от гордости и ощущать себя несколько выше остальных – совершенно невероятно. Сколько бы игроки ни притворялись, что им все равно, в глубине души, втайне ото всех, каждый из них хочет быть капитаном. Так какова его важность? Ну, если тебе реально повезет, капитан может быть залогом успеха команды. Но и ее провала.

Менеджер выберет капитаном того, кто может служить связующим звеном между ним и раздевалкой. Но если между игроками и представителями клубной иерархии наметился конфликт, капитан всегда должен действовать в интересах игроков. Начиная от бонусов и штрафов и заканчивая обязанностями клуба и расписанием, хороший капитан – это игрок, который озабочен всеми нефутбольными вопросами и готов участвовать в политике клуба.

Когда меня назначают капитаном, я люблю приезжать на игру раньше всех. За десять минут до выхода команд на разминку (обычно в 14.20) двух капитанов вызывают в судейскую комнату для беседы, которая не так уж отличается от той, которую проводят рефери с боксерами, готовящимися к поединку. Начиная с простой передачи списка игроков команды (даже минутное опоздание наказывается огромным штрафом) и заканчивая инструктажем от арбитра, в котором он объясняет футболистам, чего он ожидает от игры. Когда вы пожали руки всем судьям и другому капитану, главный арбитр говорит что-то вроде: «Хорошо, парни. Вы оба достаточно старые и страшные. Не надо мне полоскать мозги: если у вас какие-то проблемы, просто говорите мне о них, идет? Если кто-то из ваших игроков ведет себя агрессивно по отношению ко мне, к моим коллегам или сопернику, я жду, что вы разрешите эту ситуацию еще до того, как мне придется вмешаться, хорошо? Удачи». И снова рукопожатия по кругу.

Я играл под началом одного капитана, которому повязка досталась по умолчанию после травмы игрока, изначально выбранного на эту роль менеджером. Новичок принял свои обязанности только номинально и попросил человека, ответственного за форму, сделать персонально для него гибридную версию повязки. В итоге он получил фиксирующий бандаж, который обычно накладывают при растяжении лодыжки, с огромной буквой «C», выведенной черным маркером. Новая повязка покрывала все его предплечье целиком. Некоторые игроки так себя ведут: хотят, чтобы все видели их статус, хотя притворяются, будто в этом нет ничего важного. После этой выходки он потерял уважение, в первую очередь мое.

Странно, но у самой успешной команды в моей карьере был самый посредственный капитан. Он сочетал в себе все качества, которые ненавидят почти все игроки – был эгоистом и давал слабину каждый раз, когда мы больше всего в нем нуждались. Как-то раз клуб отказывался обсуждать с нами премиальные. Мы практически исчерпали все свои аргументы в этом споре, и в тот день, когда нужно было подписывать бумаги (обо всех бонусах необходимо уведомлять лигу до наступления конкретной даты), у нас остался только один возможный вариант: бойкотировать командную фотосессию. Со стороны может показаться, что это слабенькая угроза, но с точки зрения политики и спонсорских контрактов – вполне серьезное дело. Утром того дня, когда должна была состояться фотосессия, мы отказались переодеваться в новую форму. Глава клуба призывал нас одуматься, но мы твердо стояли на своем, все, кроме одного. На поле один-одинешенек стоял наш капитан, в полной экипировке, готовый к съемке. Мы так и не смогли его простить, и вскоре все члены команды начали избегать его общества. Все, что он пытался организовать, натыкалось на глухую стену равнодушия, и каждый раз, когда ему что-то было нужно от нас, он этого не получал.

Идеальный капитан может наорать на партнеров, не согласиться с тренером и по-прежнему сохранять безукоризненные отношения со всеми и каждым в отдельности, и все благодаря уважению, которое у него есть. Мой друг, игравший в «Манчестер Юнайтед» при Рое Кине, как-то сказал мне: «Когда я был молодым профессионалом, однажды у меня возникли сложности с контрактом. У меня не было агента, и я не знал что делать. Кин отправился к Фергюсону вместе со мной и все разрешил лишь по одной причине – он был капитаном футбольного клуба. На следующий день он уже орал на меня за неточный пас на тренировке».

Я с гордостью могу сказать, что был капитаном профессиональной футбольной команды, но особенности этой роли таковы, что тебе приходится больше времени тратить на разрешение ситуаций вне тренировок и игр, а к таким вещам я уже охладел. И хотя для меня нет ничего важнее работы на футбольном поле, сейчас гораздо более важные вещи происходят как раз за его пределами.