БОЛОТА КАМАРИНЫ

Но теперь уже поздно вносить усовершенствования.

Вселенная уже возведена, ключевой камень свода уложен, и щебень вывезен на телегах миллион лет тому назад.

Герман Мелвилл. Моби Дик (1851)

Город Камарина находился на юге Сицилии, его основали колонисты из Сиракуз в 586 г. до н.э. Спустя пару поколений он оказался под угрозой мора — говорили, что город отравляют поветрия с близлежащего прибрежного болота. В то время как микробная теория заболеваний явно не пользовалась в античности широкой поддержкой, о ней уже догадывались. Например, Марк Варрон в I в. до н.э. категорически не рекомендовал строить города вблизи болот, так как «в болотистых местах вырастают мельчайшие животные, невидимые глазу, но свободно распространяющиеся в воздухе. Проникая в тело человека через рот или нос, они вызывают тяжелые болезни». Камарина подвергалась огромной опасности. Были разработаны планы по осушению болота. Однако, когда люди обратились к оракулу, он запретил так поступать, посоветовав проявить терпение. Но речь шла о жизни и смерти, поэтому болото все-таки решили осушить. Мор быстро сошел на нет. Но горожане слишком поздно осознали, что болото защищало Камарину от врагов, среди которых теперь числились и собратья-сиракузцы. Колонисты вступили в конфликт с метрополией, как и в Америке 2300 лет спустя. В 552 г. до н.э. сиракузские войска прошли по суше, где прежде было болото, истребили в городе всех мужчин, женщин и детей, а сам город разграбили. Благодаря этой истории появилась метафора — «из огня да в полымя».

МЕЛ-ПАЛЕОГЕНОВОЕ СТОЛКНОВЕНИЕ (или столкновения — возможно, их было более одного) показывает, какую угрозу представляют астероиды и кометы. После него весь мир был охвачен пожарами, дотла спалившими растительность на планете. Из-за пыли, поднявшейся в стратосферу, небо настолько потемнело, что растениям для фотосинтеза уже не хватало света. По всему миру стояли морозы, шли едкие кислотные ливни, резко истончился озоновый слой. В довершение всего, когда Земля исцелилась от этих бедствий, наступил долговременный парниковый эффект (так как при столкновении, по-видимому, перешли в летучую форму глубокие слои осадочных карбонатов, и атмосфера приняла огромные количества углекислого газа). Это была не одна катастрофа, а целая череда напастей, нескончаемый ужас. Организмы, ослабленные одним бедствием, уже не выдерживали следующего. Весьма сомнительно, смогла бы наша цивилизация пережить даже менее мощное столкновение.

Поскольку мелких астероидов гораздо больше, чем крупных, они гораздо чаще бомбардируют Землю. Но чем дольше приходится ждать, тем более катастрофический удар становится возможен. В среднем раз в несколько столетий в Землю попадает объект диаметром около 70 м. Высвобождающаяся в результате энергия сопоставима с силой взрыва крупнейшей из испытанных ядерных бомб. Каждые 10 000 лет мы сталкиваемся с 200-метровым объектом, это событие может вызвать региональные климатические эффекты. Каждый миллион лет на Землю падает тело диаметром более километра, такой удар эквивалентен миллиону мегатонн в тротиловом эквиваленте — взрыв, который обернется глобальной катастрофой и истребит (если не предпринять беспрецедентных мер предосторожности) значительную часть человеческого вида. Миллион мегатонн в тротиловом эквиваленте — это величина, примерно в 100 раз превышающая общую взрывную мощность всех ядерных арсеналов на планете. Примерно раз в 100 млн лет случается событие, по сравнению с которым и вышеописанное кажется незначительным — оно сопоставимо с мел-палеогеновым столкновением, при этом в Землю врезается тело диаметром 10 км или более. Разрушительная энергия, таящаяся в крупном околоземном астероиде, несравнимо превосходит по мощности любые орудия, имеющиеся в распоряжении человечества.

Как впервые доказали американский планетолог Кристофер Чиба и его коллеги, небольшие астероиды или кометы диаметром несколько метров распадаются и сгорают при входе в земную атмосферу. Они прилетают сравнительно часто, но не наносят существенного вреда. Представление о том, насколько часто они входят в атмосферу, можно составить по рассекреченным данным министерства обороны, полученным при помощи специальных спутников, отслеживающих, не проводятся ли на Земле тайные ядерные испытания. Вероятно, за последние 20 лет наша планета приняла сотни мелких тел и как минимум одно крупное. Они не нанесли вреда. Но мы должны быть совершенно уверены, что сможем отличить небольшую залетную комету или астероид от атмосферного ядерного взрыва.

Событие, угрожающее существованию цивилизации, — это столкновение с объектом диаметром несколько сотен метров или более. Такие тела прилетают примерно раз в 200 000 лет. Нашей цивилизации всего около 10 000 лет, поэтому мы явно не должны обладать коллективной памятью о таком ударе — и не обладаем.

Комета Шумейкеров–Леви 9, упокоившаяся на Юпитере в июле 1994 г., превратившись в череду огненных болидов, напоминает нам, что такие столкновения действительно происходят и в наше время — и что при встрече с объектом, имеющим несколько километров в поперечнике, его осколки могут накрыть всю поверхность Земли. Это было своеобразное предзнаменование.

В ту самую неделю, когда комета Шумейкеров–Леви столкнулась с Юпитером, Комитет по науке и космонавтике палаты представителей в парламенте США подготовил законопроект, обязывающий НАСА «совместно с министерством обороны и космическими агентствами иных государств» идентифицировать и определять орбитальные характеристики всех приближающихся к Земле «комет и астероидов, имеющих более 1 км в диаметре». Эту работу предполагалось завершить к 2005 г. В пользу такой поисковой программы выступали многие ученые-планетологи. Но лишь после того, как мы увидели агонию кометы, удалось перейти к ее практической реализации.

Учитывая, насколько сильно ожидание столкновения с астероидом растянуто во времени, эта опасность не кажется актуальной. Но если крупное столкновение случится, то это будет беспрецедентная катастрофа. Существует вероятность примерно 1 : 2000, что подобное событие придется на годы жизни любого новорожденного младенца. Большинство из нас не полетели бы на самолете, если бы вероятность разбиться составляла бы 1 : 2000 (на самом деле для большинства коммерческих рейсов такая вероятность равна 1 : 2 000 000. Но и такой показатель люди считают достаточным для беспокойства и даже оформляют страховку). Когда на кону наша жизнь, мы зачастую начинаем вести себя иначе, чтобы изменить ситуацию в свою пользу. Те, кто этого не делал, как правило, уже не с нами.

Вероятно, мы должны освоить путешествия к этим небесным телам и научиться отклонять их орбиты, если такая необходимость когда-либо возникнет. Что бы ни говорил Мелвилл, еще не весь щебень «вывезен на телегах», поэтому работа в данном направлении явно необходима. Решая параллельные и лишь слабо связанные задачи, сообщество планетологов, а также американские и российские ядерные НИИ, осведомленные о вышеизложенных сценариях, пытаются ответить на следующие вопросы: как отслеживать все крупные околоземные межпланетные объекты, как прогнозировать, какой из них в будущем может выйти на траекторию столкновения с Землей, и, наконец, как предотвратить такое столкновение.

Российский пионер космонавтики Константин Циолковский еще в прошлом веке указывал, что должны существовать тела, средние по размеру между наблюдаемыми крупными астероидами и теми фрагментами астероидов — метеоритами, — которые иногда падают на Землю. Он писал о жизни на маленьких астероидах в межпланетном пространстве. Не строил никаких военных планов. Однако в 1980-е гг. некоторые американские военные структуры продвигали идею, что СССР может применить околоземные астероиды в качестве оружия первого удара; этот гипотетический план называли «Молот Ивана». Требовались контрмеры. Но в то же время предполагалось, что и самим США не мешало бы освоить использование небольших небесных тел в качестве снарядов. Управление по противоракетной обороне в составе министерства обороны, организация — правопреемник кабинета «Звездных войн», действовавшего в 1980-е гг., запустило на лунную орбиту новейший зонд под названием «Клементина», который должен был пролететь мимо околоземного астероида Географ. Превосходно справившись со сбором информации о Луне, в мае 1994 г. этот аппарат отказал, так и не долетев до Географа.

В принципе, можно применить крупные ракетные двигатели, либо ударный снаряд, либо оснастить астероид большими отражательными панелями и оттолкнуть его силой солнечного света или мощных наземных лазеров. Но современные технологии допускают лишь два способа. Во-первых, одна или несколько мощных ядерных боеголовок могут разнести астероид на множество фрагментов, которые сгорят в земной атмосфере, развалившись на атомы. Если представляющее угрозу тело рыхлое, то может хватить нескольких сотен мегатонн. Поскольку теоретически не существует максимального предела мощности взрыва для термоядерного заряда, конструирование все более крупных бомб такого типа в ядерных НИИ воспринимается некоторыми их сотрудниками не просто как интересный вызов, но и как способ приглушить голоса назойливых экологов и зарезервировать для ядерных зарядов место в экстренной аптечке для нашей планеты.

Также серьезно обсуждается менее пафосный, но все-таки эффективный способ поддержки атомных оружейных комплексов. Планируется скорректировать орбиту любого блуждающего небесного тела, подорвав ядерные заряды около него. Взрывы (обычно в той точке, где орбита астероида ближе всего подходит к Солнцу) призваны отклонить глыбу от Земли. Град маломощных ядерных боеголовок, взрыв каждой из которых сообщает астероиду импульс в нужном направлении, вполне может отвести в сторону средний астероид, обнаруженный всего за несколько недель до столкновения. Существует надежда, что такой метод также позволит справиться с внезапно обнаруженной долгопериодической кометой, которая окажется на траектории неизбежного столкновения с Землей. Комету можно перехватить при помощи небольшого астероида. Излишне говорить, что такой небесный бильярд является еще более сложным и неопределенным делом (поэтому тем менее реализуемым в ближайшем будущем), чем перевод астероида на известную безопасную орбиту за те месяцы или годы, которые будут у нас в распоряжении.

Мы не знаем, что сделает с астероидом отклоняющий ядерный взрыв. Возможно, ответ зависит от конкретного астероида. Некоторые маленькие миры могут оказаться очень прочными; другие могут представлять собой не что иное, как самогравитирующие кучи гравия. Если взрыв разобьет, допустим, 10-километровый астероид на сотни километровых фрагментов, то вероятность попадания хотя бы одного из них в Землю, пожалуй, возрастет, а последствия будут почти столь же апокалиптическими. С другой стороны, если взрыв разнесет астероид на рой объектов диаметром по 100 м или менее, то все они могут сгореть при входе в земную атмосферу как гигантские метеоры. В таком случае ущерб от столкновения будет невелик. Однако даже если астероид полностью превратится в пыль, то образовавшийся в верхних слоях атмосферы пылевой слой может оказаться настолько плотным, что затмит Солнце и изменит климат. Что может произойти, мы пока не знаем.

Уже напрашивается образ десятков или сотен ракет с ядерными боеголовками, стоящими наготове, чтобы справиться с опасными астероидами или кометами. Каким бы незрелым ни казался такой вариант их применения, он очень знаком: просто враг изменился. Но и он кажется очень грозным.

Я и Стивен Остро из ЛРД видим проблему в том, что если вы можете уверенно отклонить опасное небесное тело от столкновения с Землей, то с тем же успехом можно отклонить и безвредный астероид — так, чтобы он столкнулся с Землей. Допустим, у нас есть полный перечень всех околоземных астероидов размером крупнее 100 м (которых около 300 000), а также данные об их орбитах. Каждый из них достаточно велик, чтобы при столкновении с Землей нанести серьезный вред. Затем оказывается, у вас есть и огромный список неопасных астероидов, орбиты которых можно изменить при помощи ядерных боеголовок — чтобы такая глыба вскоре попала в Землю.

Предположим, мы решим отслеживать всего лишь примерно 2000 околоземных астероидов, имеющих в поперечнике километр или более — то есть те, которые могут с наибольшей вероятностью учинить глобальную катастрофу. Сегодня каталогизировано всего около 100 таких объектов, понадобится приблизительно один век, чтобы выловить такой астероид, который легко отклонить в сторону Земли и изменить его орбиту. Думаем, что мы уже нашли один такой астероид, пока безымянный и обозначаемый просто 1991OA. В 2070 г. это тело, имеющее около километра в диаметре, пройдет на расстоянии 4,5 млн км от земной орбиты — это всего в 15 раз дальше, чем до Луны. Чтобы отклонить орбиту 1991OA и спровоцировать его попадание в Землю, достаточно будет правильно взорвать всего лишь около 60 Мт в тротиловом эквиваленте — это небольшой процент от имеющихся сегодня ядерных арсеналов.

Теперь представьте себе время, до которого еще несколько десятилетий, когда будут каталогизированы все околоземные астероиды и рассчитаны их орбиты. Тогда, как продемонстрировали Алан Харрис из ЛРД, Грег Ханаван из Национальной лаборатории Лос-Аламоса, Остро и я, будет достаточно одного года, чтобы выбрать подходящий объект, изменить его орбиту и врезать им по Земле, вызвав настоящий катаклизм.

Необходимые технологии — большие оптические телескопы, чувствительные детекторы, реактивные ракетные системы, позволяющие выводить в космос несколько тонн полезной нагрузки и «осуществлять рандеву» в заданной точке, а также термоядерное оружие — уже существуют. Во всех этих технологиях, кроме, пожалуй, последней, можно смело ожидать усовершенствований. Если не проявить осторожности, то в ближайшие десятилетия такими технологиями могут обзавестись многие страны. Каким тогда станет наш мир?

Мы привыкли преуменьшать опасность новых технологий. За год до чернобыльской аварии заместитель министра СССР по вопросам ядерной индустрии, говоря о надежности советских реакторов, назвал Чернобыль исключительно безопасным местом. Он уверенно оценил среднее время, через которое можно ожидать аварию на станции, в 100 000 лет. Менее чем через год… катастрофа. Аналогичные заверения давали подрядчики НАСА за год до крушения «Челленджера». Они оценили, что катастрофического отказа шаттла можно ждать 10 000 лет. Год спустя… жестокое разочарование.

Хлорфторуглероды специально разрабатывались как совершенно безопасный хладагент — для замены аммиака и других охладителей, которые при утечках могли вызвать отравление и даже смерть. Химически инертные, нетоксичные (в обычной концентрации), не имеющие запаха и вкуса, не вызывающие аллергии, негорючие хлорфторуглероды казались блестящим техническим решением хорошо поставленной практической задачи. Они нашли применение и во многих других областях кроме холодильной промышленности и кондиционирования. Но, как я рассказывал выше, химики, разрабатывавшие хлорфторуглероды, не учли существенный факт: именно благодаря своей инертности такая молекула гарантированно поднимается в стратосферу, где ее расщеп­ляет солнечный свет, высвобождаются атомы хлора, которые затем разъедают защитный озоновый слой. Благодаря работе некоторых ученых такие опасности удается распознать и что-то предпринять. Сегодня производство хлорфторуглеродов практически прекращено. На самом деле нам понадобится еще примерно век, чтобы понять, избежали ли мы этой опасности; именно столько времени требуется на нейтрализацию ущерба, нанесенного хлорфторуглеродами. Как и древние камаринцы, мы ошибаемся. Мы не то что часто игнорируем предупреждения оракулов, но, как правило, и не советуемся с ними.

Идея о доставке астероидов на околоземную орбиту показалась привлекательной некоторым ученым-планетологам и тем, кто занимается долгосрочным планированием. Они предвидят, что из этих небесных тел можно было бы извлекать минералы и драгоценные металлы либо заготавливать ресурсы для выстраивания космической инфраструктуры без необходимости доставлять их на орбиту с Земли, преодолевая гравитацию. Публиковались статьи о том, как достигать таких целей и какую пользу это принесет. В современных обсуждениях астероид предлагается выводить на околоземную орбиту, предварительно проведя его через земную атмосферу, чтобы затормозить; допустимая погрешность при таком маневре очень невелика. Думаю, в ближайшем будущем мы можем считать такую затею необычайно опасной и авантюрной, особенно если речь идет о металлических телах размером более нескольких десятков метров в поперечнике. Именно в подобном проекте ошибки навигации, реактивного движения или всей концепции миссии могут повлечь самые широкомасштабные и катастрофические последствия.

Выше приведены примеры, связанные с неосмотрительностью. Но существуют и беды иного рода: нам иногда говорят, что то или иное изобретение определенно не будут использовать неосмотрительно. Ни один человек не поступит так безрассудно. Это аргумент «к безумию». Всякий раз, когда я его слышу (а он часто всплывает в дебатах), я напоминаю себе, что безумцы существуют. Иногда они выбиваются на высочайшие политические позиции в современных индустриальных государствах. Мы живем в век Гитлера и Сталина, тиранов, подвергших огромной опасности все народы мира, включая свои собственные. Зимой и весной 1945 г. Гитлер приказал уничтожить Германию — даже «средства для элементарного выживания», — поскольку уцелевшие немцы «предали» его и в любом случае были «второсортными» по сравнению с теми, кто уже погиб. Если бы у Гитлера было ядерное оружие, то даже угроза ядерного контрудара со стороны союзников вряд ли бы его остановила. Возможно, только подстегнула бы.

Можем ли мы, люди, спокойно оперировать технологиями, представляющими угрозу для цивилизации? Если существует вероятность практически один на тысячу, что в течение следующего века большая часть человечества погибнет после удара астероида, не более ли вероятно, что в том же веке технология отклонения астероидов может попасть в грязные руки какого-нибудь мизантропа-социопата, желающего всех по­убивать, подобно Гитлеру или Сталину, мегаломану, жаждущему «величия» или «славы», человеку, пострадавшему от этнического насилия и желающему отомстить, лицу, пережившему тяжелейшее отравление тестостероном, религиозному фанатику, приближающему Судный день, либо просто технически некомпетентным или недостаточно осторожным инженерам или охранникам? Такие люди существуют. Риски значительно перевешивают пользу, лекарство оказывается страшнее болезни. Облако околоземных астероидов, через которое плывет Земля, напоминает современное болото Камарины.

Легко подумать, что все это крайне маловероятно, просто буйная фантазия. Разумеется, трезвомыслящих людей всегда будет больше. Вообразите, сколько человек вовлечено в подготовку и запуск боеголовок, занимается космической навигацией, проверкой орбитальных возмущений, которые может вызвать каждый ядерный взрыв, корректировкой орбиты астероида, вышедшего на траекторию столкновения с Землей, и т.д. Разве не показательно, что, когда Гитлер приказал отступающим нацистским частям сжечь Париж и собирался опустошить саму Германию, его приказы остались невыполненными? Разумеется, кто-то, ответственный за операцию по отклонению астероида, распознает опасность. Даже заверения в том, что проект разрабатывается для уничтожения какого-то злодейского вражеского государства, будут восприняты скептически, поскольку эффект от столкновения затронет всю планету (в любом случае будет сложно обеспечить, чтобы чудовищный ударный кратер от астероида оказался на территории страны, которая явно этого заслужила).

Но теперь давайте представим тоталитарное государство, землю которого не топчут вражеские войска, а процветающее и уверенное в себе. Представим традицию, в которой приказы выполняются без обсуждения. Допустим, люди, участвующие в операции, получают легенду: якобы астероид должен врезаться в Землю, и задача этих специалистов — отклонить его. Но чтобы без нужды не беспокоить народ, вся операция должна быть секретной. В военных кругах с четкой иерархией командования, дроблением знаний между ведомствами, общей секретностью и при наличии такой легенды разве можно рассчитывать на неподчинение даже апокалиптическим приказам? Можем ли мы быть на самом деле уверены, что в следующие десятилетия, века и тысячелетия ничего подобного не произойдет? Насколько уверены?

Не стоит упоминать, что любая технология может быть использована как во благо, так и во зло. Это, разумеется, верно, но, когда «зло» достигает апокалиптических масштабов, нужно установить те границы, до которых можно развивать технологии. В какой-то степени мы постоянно этим занимаемся, так как не можем позволить себе разработку всех технологий. Некоторые из них приоритетны, другие — нет. Либо можно обязать международное сообщество ограничивать действия сумасшедших, автократов или фанатиков.

Слежение за астероидами и кометами — разумная хорошая наука, которая не так дорого стоит. Но, сознавая наши слабости, должны ли мы сейчас в принципе задумываться о разработке технологии по отклонению небольших небесных тел? Можем ли мы ради безопасности представить эту технологию как достояние многих наций, которые могли бы взаимно контролировать друг друга и страховаться от того, чтобы одна из стран не попыталась использовать такую возможность во зло? Ситуация совсем не напоминает старый ядерный паритет, замешенный на страхе. Намерение какого-нибудь безумца устроить глобальную катастрофу подогреется, если он будет знать, что стоит ему промедлить — и его опередит какой-нибудь соперник. Насколько мы можем быть уверены, что международное сообщество вовремя распознает умело спланированную тайную операцию по отклонению астероида и успеет что-нибудь предпринять? Если бы такие технологии были разработаны, можно ли предусмотреть какие-либо международные защитные механизмы, надежность которых была бы соизмерима с подобным риском?

Даже если ограничиться простым отслеживанием, риск существует. Предположим, что за срок жизни одного поколения будут описаны орбиты 30 000 объектов диаметром 100 м или более и эта информация будет опубликована — разумеется, так и должно быть. Будут обнародованы карты, на которых через черный околоземной космос пролегают орбиты астероидов и комет, 30 000 дамокловых мечей, висящих у нас над головой, — это больше, чем общее число звезд, видимых невооруженным глазом при оптимальных атмосферных условиях. В период такой информированности общественная обеспокоенность может быть гораздо сильнее, чем в наш век неведения. Может возникнуть чрезвычайно сильное общественное давление, связанное с требованием разрабатывать средства для устранения даже несущественных угроз, что, в свою очередь, будет повышать вероятность злоупотребления технологиями отклонения астероидов. Поэтому обнаружение и отслеживание астероидов может стать не просто нейтральным инструментом политики будущего, но свое­образной миной замедленного действия. Думаю, единственное просматривающееся решение такой проблемы — комбинация точного расчета орбиты, реалистичной оценки угрозы и эффективного общественного просвещения, чтобы как минимум граждане демократических стран могли самостоятельно принимать информированные решения. Это задача для НАСА.

Околоземные астероиды и средства для изменения их орбит привлекают пристальное внимание. По-видимому, чиновники из министерства обороны и оружейных НИИ начинают понимать, что планы по расталкиванию астероидов могут быть сопряжены с реальной опасностью. Гражданские и военные ученые уже собирались для обсуждения этой темы. Впервые услышав об астероидной угрозе, многие люди воспринимают ее на уровне сказки про цыпленка Цыпу, который прибегает и с огромным волнением сообщает всем срочную новость: небо падает. Склонность отвергать возможность любой катастрофы, которую нам лично не приходилось наблюдать, в долго­срочной перспективе довольно нелепа. Но в данном случае она может способствовать благоразумию.

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ ДИЛЕММА, связанная с отклонением астероидов, никуда не исчезает. Если мы разработаем и развернем такую технологию, она может нас прикончить. Если не сделаем этого — то можем погибнуть от кометы или астероида. Я считаю, что решение этой дилеммы упирается в тот факт, что временные масштабы двух этих угроз очень различаются: первая актуальна в краткосрочной перспективе, вторая — в долгосрочной.

Хочется думать, что в будущем наша работа с околоземными астероидами будет строиться таким образом: из наземных обсерваторий мы откроем все крупные астероиды, вычертим их орбиты и станем их отслеживать, определим скорость вращения и состав этих тел. Ученые добросовестно описывают опасности — ни преувеличивая, ни преуменьшая перспективы. Мы отправим роботизированные аппараты для пролета мимо нескольких специально отобранных миров, закрепимся на их орбитах, приземлимся на них и доставим образцы с их поверхности в земные лаборатории. В конце концов мы отправим туда людей. Поскольку гравитация там очень мала, человек на таком астероиде сможет с места прыгнуть в длину на 10 км, а в небо — даже выше либо забросить бейсбольный мяч прямо на околоастероидную орбиту. Полностью сознавая опасности, мы не будем пытаться менять траектории до тех пор, пока потенциальные возможности злоупотребления такими технологиями не будут в основном исключены. На это может потребоваться время.

Если мы слишком быстро разработаем технологию перемещения миров, то можем сами себя уничтожить; если слишком промедлим с ней, то наш конец неизбежен. Надежность международных политических институтов и внушаемое ими доверие должны существенно повыситься, прежде чем им можно будет позволить заниматься столь серьезной проблемой. В то же время приемлемого решения на уровне одного государства не просматривается. Кто будет чувствовать себя спокойно, если средства планетарных разрушений окажутся в руках явного (или даже потенциального) государства-противника, независимо от того, обладает ли твое отечество сопоставимыми силами? Когда факт угрозы межпланетного столкновения получит широкий общественный отклик, это поможет сплотить человечество. Оказываясь перед лицом общей опасности, мы, люди, порой достигали высот, в иные времена считавшихся невозможными. Мы забывали о наших различиях — по крайней мере пока опасность не минует.

Но эта опасность никогда не минует. Астероиды в гравитационной чехарде постепенно изменяют орбиты; из трансплутоновой тьмы внезапно прилетают новые кометы. Всегда будет необходимо справляться с ними таким способом, который нам не угрожает. Представляя две разнотипные опасности — естественную и антропогенную, небольшие околоземные миры дают новый мощный стимул для создания эффективных между­народных институтов и объединения человечества. Сложно найти какую-либо удовлетворительную альтернативу.

Мы так или иначе движемся к единству в нашем обычном тревожном темпе, по принципу «два шага вперед, один назад». Мы испытываем колоссальное воздействие современных телекоммуникационных и транспортных технологий, взаимо­связанной глобальной экономики и мирового экологического кризиса. Опасность космического удара лишь подсте­гивает нас.

Думаю, что рано или поздно аккуратно, предельно тщательно, стараясь не трогать те астероиды, которые могли бы спровоцировать глобальную катастрофу, мы научимся менять орбиты мелких неметаллических тел, не превышающих 100 м в поперечнике. Мы начнем с небольших взрывов и постепенно будем совершенствоваться. Приобретем опыт изменения орбит различных комет и астероидов, имеющих разный состав и прочность. Попытаемся определить, какие тела удается перемещать, а какие — нет. Вероятно, к XXII в. мы научимся двигать небольшие тела по Солнечной системе, используя при этом (см. в следующей главе) не атомные взрывы, а термоядерные двигатели или их аналоги. Мы будем выводить на околоземную орбиту малые миры, состоящие из драгоценных или промышленно важных металлов. Постепенно разработаем защитную технологию, позволяющую отклонить крупный астероид или комету, которые в обозримом будущем могут столкнуться с Землей. В то же время мы будем максимально тщательно создавать многоуровневую защиту от злоупотреблений.

Поскольку опасность злоупотребления такими технологиями представляется гораздо более актуальной, чем опасность скорого столкновения, мы можем позволить себе подождать, перестраховаться, перестроить политические институты — потратить на это как минимум десятилетия, возможно, и века. Если мы правильно распорядимся теми картами, что у нас на руках, и нам повезет, то сможем наверстать небесные дела за счет работы здесь, на Земле. Две этих сферы так или иначе тесно связаны.

Астероидная угроза не оставляет нам выбора. В конце концов мы должны создать внушительную колонию во внутренней части Солнечной системы. Учитывая всю важность этой проблемы, не думаю, что для ее устранения мы удовлетворимся применением одних лишь роботов. Чтобы обезопасить себя, мы должны будем изменить политические и международные системы. Хотя наше будущее и видится в основном туманным, этот вывод кажется несколько более обоснованным и не зависящим от превратностей человеческого общества.

В долгосрочной перспективе, даже если бы мы не были потомками профессиональных путешественников, если бы тяга к странствиям не была у нас в крови, некоторым людям все равно пришлось бы покинуть Землю — просто чтобы обес­печить выживание для всех остальных. Когда мы отправимся в путь, нам потребуются базы, инфраструктура. Довольно скоро некоторые из нас будут жить в технобиосферах, в других мирах. Это первый из двух аргументов в нашей запутанной дискуссии о марсианских экспедициях, касающийся постоянного человеческого присутствия в космосе.

В ДРУГИХ ПЛАНЕТНЫХ СИСТЕМАХ также должна существовать опасность космических столкновений, поскольку небольшие первозданные миры, реликтами которых являются кометы и астероиды, есть та самая материя, из которой получаются планеты. Когда планеты сформированы, остается еще множество планетезималей. Столкновения, представляющие угрозу для цивилизации, на Земле, вероятно, случаются примерно раз в 200 000 лет — этот срок в 20 раз превышает возраст нашей цивилизации. Внеземные цивилизации, если они существуют, могут иметь дело с совсем иной подобной периодичностью: это зависит от таких факторов, как физико-химические параметры планеты и ее биосферы, биологическая и социальная природа цивилизации и, разумеется, сама частота столкновений. Планеты с атмосферным давлением выше земного будут защищены от более крупных «таранов», чем наша планета, хотя даже при умеренном увеличении давления парниковый эффект и другие последствия приведут к невозможности существования жизни. Если сила тяжести будет слабее, чем на Земле, то и столкновения получатся менее мощными — тем самым опасность уменьшится. Хотя она не уменьшится принципиально, если планета будет в состоянии удерживать собственную атмосферу.

Частота столкновений в других планетных системах — неопре­деленная величина. В нашей системе есть два основных множества мелких объектов, пополняющих ряды тех тел, которые выходят на встречные с Землей орбиты и потенциально могут с ней столкнуться. Как существование этих множеств, так и механизмы сохранения частоты столкновений с ними зависят от распределения небесных тел. Например, облако Оорта, по-видимому, наполнено ледяными телами, выброшенными туда под действием гравитации Урана и Нептуна. Если в других системах нет таких планет, которые бы играли в них роль Урана и Нептуна, то в них аналоги облака Оорта могут быть гораздо более разреженными. Звезды в рассеянных и шаровых скоплениях, светила из двойных или кратных звездных систем, звезды, расположенные ближе к центру Галактики либо чаще контактирующие с гигантскими молекулярными облаками в межзвездном пространстве, могут претерпевать более активный приток ударных тел, что отразится на их землеподобных планетах. Приток комет мог быть в сотни или тысячи раз сильнее, если бы не сформировался Юпитер — согласно расчетам Джорджа Уэзерхилла из Института Карнеги в Вашингтоне. В системах без юпитерианских планет ослаблена гравитационная защита и столкновения, угрожающие существованию цивилизации, происходят гораздо чаще.

В определенной степени сравнительно активный «межпланетный трафик» может ускорять эволюцию — ведь млеко­питающие размножились и пережили расцвет после мел-палеогенового столкновения, истребившего динозавров. Но должна существовать точка «убывающей отдачи»: при определенной активности такой поток будет слишком силен для продолжительного существования какой-либо цивилизации.

Одно из следствий данной цепочки аргументов заключается в том, что даже если возникновение цивилизаций на планетах в нашей Галактике — обычное явление, то лишь немногие из них могут быть одновременно долговечными и нетехнологическими. Поскольку столкновения с астероидами и кометами представляют опасность для обитаемых планет по всей Галактике, если таковые существуют, разумные существа где бы то ни было должны добиваться политического объединения своих миров, покидать родные планеты и перемещать вращающиеся поблизости небольшие небесные тела. В конечном итоге они окажутся перед той же альтернативой, что и мы: космические полеты или истребление.