Глава 10
Зола вздрогнула, когда таинственный голос снова наполнил комнату, требуя новой порции крови от жертвенного ягненка. Она взглянула в зеркало, не обращая внимания на медроида, который готовил очередную иглу с механической точностью.
Она сглотнула, смачивая горло.
— Когда мне введут антидот?
Она подождала, но ответа не последовало. Андроид сжал металлические пальцы вокруг ее руки. Она вздрогнула от холода, затем игла снова проткнула воспаленную кожу на сгибе локтя.
Теперь след останется на несколько дней.
Потом она вспомнила, что завтра она будет мертва. Или будет умирать.
Как Пиона.
Ее желудок сжался. Может быть, Адри была права. Может быть, это и к лучшему.
Дрожь пробежала по ее телу. Металлическая нога тяжело лязгнула о полоски-фиксаторы.
А может быть, и нет. Может быть, антидот сработает.
Она вдохнула, наполнив легкие прохладным стерильным воздухом лаборатории, и стала разглядывать голограмму, изображавшую ее. Две зеленые точки плавно перемещались по правой ноге.
Медроид вынул иглу и приложил ватный тампон, чтобы остановить кровотечение. Пузырек с ее кровью он поставил в металлическую коробочку, прикрепленную к стене.
Зола с силой ударила головой о каталку.
— Я задала вам вопрос. Антидот. Когда? Вы же собираетесь, по крайней мере, попытаться спасти мою жизнь, верно?
— Мед, — произнес новый голос, женский. Зола снова повернула голову, чтобы опять увидеть в зеркале только себя. — Отсоедините пациента от аппарата мониторинга и сопроводите в лабораторию четыре D.
Зола вцепилась пальцами в бумажную простыню. Что еще за лаборатория 4D? Специальное место, где наблюдают, как вы умираете?
Андроид захлопнул панель управления у нее на затылке и отсоединил датчики от груди. Кардиограмма вытянулась в прямую.
— Эй, — сказала Зола. — Можете объяснить мне, что происходит?
Никакого ответа. Зеленый свет мигнул за датчиком андроида, и открылась дверь в коридор, выложенный белым кафелем.
Медроид катил каталку мимо зеркала, прочь из комнаты.
В коридоре было пусто и пахло хлоркой. Одно из колес каталки время от времени скрипело. Зола подняла голову и вытянула шею, но не смогла встретиться взглядом с датчиком андроида.
— Думаю, у меня в голени есть немного масла, так что, если хотите, я могла бы починить колесо, — сказала она.
Андроид по-прежнему молчал.
Зола сжала губы. Пронумерованные белые двери скользили мимо них.
— Что такое лаборатория четыре D?
Молчание.
Зола барабанила пальцами, слушая шелест мнущейся бумаги и скрип колеса, который, она была уверена, скоро доведет ее до нервного тика. Она уловила звук голосов где-то далеко, в конце другого коридора, и почти готова была услышать крики, доносившиеся из-за дверей. Тогда одна из дверей открылась, и они въехали внутрь мимо черной таблички «4D». Комната была точной копией предыдущей, не хватало только зеркала.
На каталке Золу подкатили к еще одному столу для осмотра — на нем лежали знакомые пары ботинок и перчаток.
Затем, к удивлению Золы, раздался свист — ремни-фиксаторы разжались, освободив ее. Она выдернула руки и ноги из колец металла раньше, чем андроид мог бы осознать, что допустил ошибку, и связать ее снова, но андроид никак не отреагировал — просто молча отступил в коридор. Дверь за ним с лязгом закрылась.
Дрожа, Зола села и оглядела комнату в поисках скрытых камер, но ничего не бросалось в глаза. На стойке вдоль стены — электрокардиограф и детектор соотношения, как и в той, прежней комнате. Справа — нетскрин с пустым экраном. Дверь. Два медицинских стола. И она сама.
Она свесила ноги с каталки и схватила перчатки и ботинки. Зашнуровывая ботинок, она вспомнила об инструментах, которые спрятала внутри протеза, когда уходила со свалки — сейчас казалось, это было целую вечность назад. Она открыла обшивку — и с облегчением обнаружила инструменты на прежнем месте; их никто не забрал. Дыхание постепенно выровнялось; прежде чем закрыть обшивку и дошнуровать ботинок, она вытащила самое тяжелое, что было, — гаечный ключ.
С протезами, скрытыми от посторонних глаз, и с оружием в руке она почувствовала себя лучше. Все еще напряженной, но не такой уязвимой, как раньше.
Сбитой с толку более чем когда-либо.
Зачем они вернули ей вещи, если все равно убьют ее? Зачем перевели ее в другую лабораторию?
Она потерла след от уколов на сгибе локтя прохладным гаечным ключом. След выглядел почти как чумное пятно. Она нажала на него большим пальцем, радуясь тупой боли, которая доказывала, что это просто след от уколов.
Она вновь оглядела комнату в поисках камеры, почти ожидая, что комнату наводнит небольшая армия медроидов — раньше, чем она успеет уничтожить все лабораторное оборудование. Но никто не появлялся. В коридоре не было слышно звука шагов.
Плавно спустившись с каталки, Зола подошла к двери и попробовала ручку. Закрыто. В рамке был ID-сканер, но он замигал красным, когда она поднесла к нему запястье с чипом — видимо, он был запрограммирован на доступ только для персонала.
Она пошла к шкафам и принялась дергать ящички, но ни один не открылся.
Постукивая гаечным ключом по бедру, Зола включила нетскрин. Экран, оживая, вспыхнул и спроецировал голограмму. Казалось, с экрана спрыгнула еще одна Зола — рассеченная пополам. Она проткнула голограмму ключом — изображение мигнуло, но тут же вернулось в норму.
Дверь за спиной у Золы открылась.
Она обернулась, спрятав гаечный ключ.
В дверях стоял старик в серой шляпе, в левой руке он держал портскрин, в правой — пузырек с кровью. Он был ниже Золы. Белый лабораторный халат висел на нем, как на скелете. Морщины, избороздившие лицо, наводили на мысль о том, что он провел много лет в глубоких размышлениях над серьезными проблемами. Но его глаза были голубее неба — и сейчас они улыбались.
Он напоминал ребенка, пускающего слюну над липкой булкой.
Дверь закрылась за ним.
— Здравствуйте, мисс Линь.
Ее пальцы сжали гаечный ключ. Странный акцент. Бестелесный голос.
— Я — доктор Эрланд, ведущий ученый королевской лаборатории по исследованиям летумозиса.
Зола заставила себя расправить плечи.
— Разве вы не должны быть в маске?
Он поднял седые брови:
— Чего ради? Вы чем-нибудь больны?
Зола стиснула зубы и изо всех сил прижала гаечный ключ к бедру.
— Почему бы вам не присесть? Мне нужно обсудить с вами очень важные вещи.
— Ах, теперь вы хотите поговорить, — сказала Зола, делая шаг к старику. — У меня создалось впечатление, что вас не слишком волнует мнение ваших морских свинок.
— Вы несколько отличаетесь от прочих добровольцев.
Зола смерила его взглядом. Металл нагревался в руке.
— Чем же? Может, тем, что я здесь не добровольно?
Быстрым движением она вскинула руку, нацелившись ему в голову. Мысленным взором Зола уже видела, как он падает на пол.
Но вдруг она застыла, зрение затуманилось. Сердцебиение уже замедлялось — пик адреналина миновал раньше, чем дисплей на сетчатке успел ее об этом предупредить.
Хлынули мысли, ясные и отчетливые среди общей каши, царившей в голове. Перед ней был обычный старик. Хрупкий и беспомощный старик. С нежнейшими глазами, самыми невинными и голубыми из всех, какие ей доводилось видеть. Она не хотела причинять ему вред.
Ее рука задрожала.
Крохотная вспышка оранжевого света — и Зола от удивления выронила ключ. Он со стуком упал на пол, но она была слишком потрясена, чтобы беспокоиться о таких мелочах.
Он ничего не сказал. Так как он мог лгать?
Доктор не шелохнулся. Его глаза сияли, он был доволен реакцией Золы.
— Пожалуйста, — сказал он, жестом указывая на стол для осмотра. — Может быть, вы присядете?
