Реальность распадалась на огромные пиксели; они расползались в стороны, и в промежутках между ними проступала чернота, грозившая затопить все вокруг. Зима забилась в дверной проем магазина на главном проспекте Артемизии. Подтянув ноги к груди, она крепко обняла себя дрожащими руками. Она потеряла туфлю. Интересно, когда и где?..

Эймери мертв.

Друг Скарлет ударила его ножом девять раз.

Милая Скарлет. Резкая, упрямая, беззащитная перед лунным даром.

Едва начав, Зима уже не могла остановиться. Девять раз. Прошли годы с тех пор, как она манипулировала кем-то в последний раз. И никогда в жизни Зима не заставляла людей причинять друг другу боль. Эймери, до конца надеявшийся на лунные чары, попытался увернуться только после второго удара, но Зима уже как с цепи сорвалась. Она думала только о том, чтобы навсегда стереть с его лица эту мерзкую наглую ухмылку. Разрушить разум Эймери до того, как он снова прикажет обхватить руками шею Ясина и довершить начатое.

Теперь Эймери мертв. Мостовая блестела от его крови. Камни пропитались ее запахом.

– Что с ней? – пробился в кокон Зимы чей-то далекий голос. – Почему она так себя ведет?

– Отойдите от нее.

Кто это? Неужели Ясин, ее верный гвардеец? Он всегда рядом, всегда где-то поблизости.

Это Ясин отнял у Скарлет нож, оборвав ментальную связь. Иначе Зима заставила бы ее наносить удары снова и снова, пока Эймери не превратился бы в кровавое месиво.

И сейчас Зима никак не могла понять, что происходит. Вывеска магазина поскрипывала над головой. За разбитым окном колыхалась порванная занавеска. В стенах зияли дыры от пуль. Под ногами хрустели осколки стекла.

– Мы должны найти Золу. – В этом настойчивом голосе отчетливо проскальзывали нотки страха. – Убедиться, что с ней все в порядке. Но я… Не хочу оставлять Зиму.

Принцесса вдруг выгнула спину и вцепилась руками в волосы, тяжело дыша от нахлынувших ощущений. Каждый сантиметр ее кожи горел, как от пчелиных укусов.

Чьи-то руки сомкнулись вокруг нее. Или они были там уже давно. Зима с трудом чувствовала их сквозь кокон, хотя он и покрылся паутиной трещин.

– Все нормально, я побуду с ней. Идите.

Кокон.

Ледяная оболочка.

Ремень безопасности в кресле шаттла, который врезается в ее тело.

– Идите!

Зима вцепилась в ремень, пытаясь освободиться. Все те же руки попытались унять ее, уберечь от самой себя. Зима щелкнула зубами, она продолжала брыкаться и извиваться. И кричать.

Горло болело. Наверное, она кричала уже очень долго. А может, ее вопли не выходили за пределы кокона и метались внутри него, как и она сама. Может, ее больше никто не услышит. Она будет кричать, пока не раздерет горло в кровь, но никто не узнает.

Сердце Зимы раскололось надвое. Она стала зверем. Хищником, убийцей.

Крики сменились воем.

Воем тоскливым и надтреснутым.

Воем яростным и переливчатым.

– Зима? Зима!

Руки держали крепко. Ей казалось, что издалека доносится голос, такой знакомый и заботливый. Наверное, этот человек желает ей добра… Быть может, если она последует за голосом, то окажется в тихом и безопасном месте, где перестанет быть убийцей.

Но Зима уже задыхалась под тяжестью совершенных преступлений.

Зверь. Хищник. Убийца. И волки воют: у-у-у…