Рано утром 6 августа 1945 года пилот-смертник, капрал Ясуо Кувахара шел по улице Сиратори в Хиросиме, направляясь к зданиям 2-го армейского управления в центре города, где служил его друг. Вчера он получил приказ, что 8 августа он должен совершить свой последний в жизни вылет, и ему предоставили положенный камикадзе двухдневный отпуск. Стоя на улице, Кувахара увидел парящий в небе одинокий бомбардировщик Б-29, которому уже не могли помешать японские истребители. Дальшейшее происходило так: «Когда до здания управления оставалось всего полмили, от фюзеляжа самолета отделилась серебрянная точка, и пилот резко набрал скорость. Маленький шарик стал расти и превратился уже в бейсбольный мяч. Парашют. Что это было? Чего они хотели теперь? Сбросили очередную партию листовок? Да, пропаганда. Старая история.

Вдруг стоявшие рядом люди замолчали. Огромная разноцветная вспышка ослепила меня. Резко нахлынула горячая волна. Ослепительный свет – синий, белый и желтый. Так быстро взрывная волна дойти не могла. Это что-то лопнуло в моей голове. Я скорее почувствовал, чем подумал об этом, и вытянул вперед руки навстречу горячей волне. В воздухе раскрылся раскаленный горн.

А затем произошла катастрофа, описать которую не в состоянии ни один человек. Это был не рев, не грохот и не взрыв отдельно, а все вместе плюс фантастическая сила землетрясений, лавин, ураганов и селей. В одно мгновение природа обрушила свою ярость на землю, и поверхность той содрогнулась».

Кувахару завалило обломками дома, и он пролежал без сознания под завалом почти шесть часов. Его вытащили солдаты из расположенного неподалеку армейского госпиталя, которые сами спаслись практически чудом. Поднявшись на ноги, летчик увидел, что его спас огромный железобетонный бак с пожарным запасом воды. Вокруг все было уничтожено и испепелено, даже трава.

Японское военное командование и правительство долго не могли понять, что происходит. Внезапно замолчала радиостанция Хиросимы, а 2-е армейское управление перестало отвечать на вызовы по радио и по телефону. Вскоре стало известно, что город разрушен, но причины столь грандиозных разрушений, которые обычно оставались после масштабных налетов американской авиации, были неизвестны. Только 8 августа 1945 года более или менее стало понятно, что это оружие нового типа. Утренние газеты вышли с сообщением о том, что Хиросима серьезно повреждена «бомбой нового типа». Кувахара утром того же дня по приказу командования совершил разведывательный полет над Хиросимой и в полете поймал радиопередачу о том, что власти не могут определить природу силы, уничтожившей город.

Кувахара был одним из немногих выживших очевидцев, видевших взрыв атомной бомбы с очень близкого расстояния, и для него эта история кончилась благополучно. Ядерный взрыв спас его от неминуемой гибели в качестве камикадзе, а 23 августа 1945 года он был демобилизован из армии.

Бомбардировку Хиросимы и Нагасаки обычно описывают, делая акцент на ужасных разрушениях и на страданиях жертв вспышки, ударной волны и лучевой болезни. Однако в нашей теме придется концентрировать свое внимание на том, что Хиросима и Нагасаки дали для планирования ядерной войны. Для составителей планов ядерной войны в отличие, скажем, от борцов за мир огромные разрушения и жертвы ядерной бомбардировки – это было хорошо, потому что позволяло планировать применение ядерного оружия и акции устрашения.

Безусловно, получив даже самые первые оценки масштабов разрушений в Хиросиме и Нагасаки, генерал Гровс мог торжествовать: испытание удалось на славу. Хотя условия были не идеальными, в обоих городах зона разрушений местами вышла за пределы городской застройки, тем не менее данные позволяли судить о разрушительной мощи нового оружия. В силу того что в Хиросиме бомба взорвалась над сравнительно ровной поверхностью и основная часть зоны поражения пришлась на городскую застройку, именно этот город стал своего рода эталоном ядерной бомбардировки.

Не было, пожалуй, никакого другого разбомбленного американской авиацией города, который бы подвергся столь же тщательному и систематическому обследованию. С 14 октября по 26 ноября 1945 года в городе работала специальная группа специалистов из U. S. Strategic Bombing Survey, организации, занимавшейся изучением эффективности нанесенных в ходе войы авиаударов. В ныне рассекреченных и частично опубликованных материалах по Хиросиме видно, что американцы составили подробную карту разрушений, тщательно изучили и сфотографировали все объекты, пережившие ядерный удар. В Хиросиме было довольно много крепких железобетонных зданий. На каждое из этих зданий американцы завели специальную карточку, в которой указывалось название и назначение здания, характеристика его конструкции, расположение в городе, расстояние до эпицентра взрыва. Повреждения, полученные зданием при взрыве, тщательно описывались, и даже составлялась их схема. Не менее детальные сведения собирались о количестве погибших и раненых, о распределении их количества по разным зонам поражения, о заболеваниях лучевой болезнью и ее исходах. Эти сведения были изложены в нескольких докладах. В 1946 году был составлен общий обзор последствий ядерной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. В 1947 году появились более подробные отчеты, например, детальный отчет по Хиросиме.

Правда, далеко не сразу эти данные стали достоянием публики. Напротив, американцы сделали все возможное, чтобы детальные сведения о последствиях ядерной бомбардировки засекретить. Картина была представлена только в самых общих чертах. В сентябре 1945 года уничтоженные ядерными бомбами города посетили дипломаты из союзнических стран, в том числе и советские. Посольство СССР в Японии составило отчет о посещении места событий, в котором в целом описало общие масштабы разрушений, пожаров, лучевого поражения населения, а также отдельные, наиболее характерные картины.

В дальнейшем изучение последствий велось только американскими специалистами. В ходе главной операции по исследованию Хиросимы и Нагасаки в октябре – ноябре 1945 года использовались и японские специалисты, но по окончании работ последовал приказ Верховного командующего Союзных войск в Японии генерала армии Дугласа Макартура, который категорически запретил японским специалистам заниматься самостоятельными исследованиями последствий ядерной бомбардировки и что-либо публиковать на эту тему. Эти ограничения действовали вплоть до заключения Сан-Францисского мирного договора между США и Японией в 1951 году.

Поскольку ядерное оружие с самого своего появления оказалось тесно связано со страхом и запугиванием, американцам на первых порах было выгодно умолчание деталей, при общем представлении об атомной бомбе как о чрезвычайно разрушительной. Это был простой психологический прием: «у страха глаза велики». Правда, надо отметить, что он сработал скорее против самих американцев, поскольку под влиянием сообщений о ядерной бомбардировке в американской литературе начался просто вал научной фантастики на тему ядерной войны во всех ее разновидностях. В ту пору практически вся сколько-нибудь детальная информация о ядерном оружии была засекречена, ФБР тщательно следило за утечками, оставляя свободу слова лишь фантастам (впрочем, и их тоже проверяли, чтобы даже в фантастике не уплыли к советской разведке важные технические детали). Фантасты порезвились на славу. До того, что уже в январе 1952 года главный редактор журнала научной фантастики «Galaxy» Хорас Голд возопил: «Свыше 90 % предлагавшихся в журнал рассказов – это уже приевшаяся атомная, водородная и бактериологическая война, послеатомный мир, возврат к варварству, дети-мутанты, которых убивают за то, что у них только десять пальцев на руках и ногах – вместо двенадцати… Послушайте, братцы, так же нельзя. До конца света еще далеко».

Я выделил эту фразу, чтобы подчеркнуть необычность момента. 1952 год, только начало эпохи ядерного оружия, еще далеко до создания самых совершенных и разрушительных его образцов, до решающих схваток и запугивания, а в США в научной фантастике тема ядерной войны уже приелась и редактор журнала призывает авторов завязать с темой ядерного апокалипсиса. Научная фантастика, похоже, здорово нагнетала в американском обществе ядерную истерию, и это, вероятно, стало одной из причин некоторого ослабления режима секретности вокруг последствий хиросимской бомбардировки.