Впрочем, это не единственная нестыковка в общепринятой версии истории бешеной гонки воюющих держав за «сверхоружием». Самым большим вопросом, который не находит логичного объяснения, является странная неудача Германии в разработке ядерного оружия.

Обычно, когда говорится о разработке ядерного оружия, упоминаются только американский и советский атомные проекты, на самом деле первопроходцев атомной технологии было пять: Германия, СССР, Великобритания, США и Япония. Практически все главные участники Второй мировой войны. Только в Италии, как выяснили американцы в ходе специальной операции, не велось ничего похожего на атомный проект. Определенные шаги на этом пути были сделаны во Франции в начале Второй мировой войны, но там работы были быстро прерваны поражением и немецкой оккупацией. Физики вместе с оборудованием и материалами перебрались в Великобританию.

Германия в начале Второй мировой войны в этом деле была, пожалуй, лидером. Во-первых, именно в Германии Отто Ган и Фриц Штрассманн в декабре 1938 года осуществили искусственное расщепление ядра атома урана, положив начало практическому использованию внутриатомной энергии. Во-вторых, именно в Германии в апреле 1939 года физик Пауль Хартек высказал предположение о возможности использования урана в качестве взрывчатки. В-третьих, Германия после оккупации Чехии обладала крупными запасами урана, а после оккупации Норвегии еще и главными мировыми мощностями по производству тяжелой воды – важнейшими материалами для атомного проекта. Так что неудача именно Германии выглядит более чем странно.

Советский Союз и Япония имели во время войны слабые успехи в атомной программе по вполне объективным причинам. У этих стран было очень мало урана и тяжелой воды. Скажем, в СССР было в 1943 году до 200 кг металлического урана. Как видно из документов, опубликованных в сборнике «Атомный проект СССР», главное внимание во время войны в работах по урану уделялось интенсивному поиску месторождений урана и развитию его добычи. На втором месте стояло развитие производства тяжелой воды, для чего требовалось огромное количество электроэнергии и мощные гидроэлектростанции (1 кг 90 %-ной тяжелой воды требовал электролиза 100 тысяч литров обычной воды). Создание такого производства требовало времени и значительных капитальных затрат, которые в военное время выделялись с трудом.

В самом лучшем положении была Великобритания, которая контролировала большие запасы урана в Бельгийском Конго и в Канаде, а также в мае 1940 года получила почти весь мировой запас тяжелой воды. Бежавшие из Франции физики Ханс Хальбан и Лев Коварский привезли 185 литров тяжелой воды, которую они получили из Норвегии. Это им позволило провести ряд важных и очень значимых эксприментов, открывших путь к атомному реактору.

Американцы долго было аутсайдерами в атомном проекте, но к ним переехала большая группа физиков, изгнанных нацистами из Европы, а потом, в 1942 году, британцы стали переносить свое атомное производство в Канаду, подальше от немецких бомб. Также было принято решение об объединении американского и британского проекта, которое и дало американцам возможность довести дело до готового изделия. Вот примерно такой получался расклад сил в атомной промышленности воюющих коалиций.

Необъяснимая неудача Германии в создании ядерного оружия, притом что Гитлер хватался за любые, даже самые экстравагантные идеи, лишь бы они обещали победу, породила немало версий. Некоторые исследователи полагали, что немецкие физики просто саботировали работу и увели разработки в неверном направлении. Этого же мнения придерживался и генерал Гровс, оценивавший реакцию плененных немецких физиков на результаты испытания атомной бомбы.

Джозеф Фаррел в своей книге «Черное солнце Третьего рейха» выдвинул другую версию, в корне отличную от всего, что говорилось ранее. Он утверждал, ссылаясь на ряд документов и свидетельств, что нацистская Германия не только не потерпела неудачу в атомном проекте, но и добилась успеха, получив ядерное оружие раньше американцев. Фаррел указывает по крайней мере на два испытания чего-то, судя по описаниям, очень похожего на ядерное оружие: на острове Рюген и в Тюрингии, состоявшиеся в конце 1944 и в начале 1945 года.

Поскольку его книга переведена на русский язык и издана в России, не нужно детально ее пересказывать. Упомянем лишь основные тезисы его версии истории немецкого атомного проекта. Во-первых, «урановый котел» Вернера Гейзенберга, который так и не удалось запустить, был не единственным атомным проектом в нацистской Германии; было еще несколько линий исследований, в том числе и под руководством обергруппенфюрера СС Ганса Каммлера. Во-вторых, Фаррел утверждает, что немцы добились успеха в обогащении урана (то есть увеличения содержания делящегося изотопа урана-235) газодиффузионным, электромагнитным и центрифужным способами, что позволило им создать урановую бомбу. Фаррел указывает на поразительный факт – американская урановая бомба «Малыш», сброшенная на Хиросиму 6 августа 1945 года, не проходила в отличие от плутониевой бомбы «Толстяк» предварительного полигонного испытания. По мнению автора, это свидетельствует о том, что урановая бомба не нуждалась в испытаниях, поскольку американцы в Германии захватили достаточно доказательств работоспособности ее конструкции. В-третьих, как утверждает Фаррел, нацистам сама по себе урановая бомба была мало интересна и они стремились создать гораздо более мощную термоядерную бомбу, которой и надеялись достичь перелома в войне в свою пользу.

Исследование Дж. Фаррела настолько резко противоречило общепринятой истории создания ядерного оружия, что его книга была встречена в целом скептически, хотя его версия некоторыми рецензентами признавалась правдоподобной. Его книгу постигла обычная судьба экстравагантных исследований, ломающих привычные представления: критики, находя в ней ошибки, от которых, пожалуй, никто не застрахован, огульно отрицали все утверждения Фаррела в целом.

Однако вопрос, поставленный Джозефом Фаррелом, весьма интересен, и мы не можем его обойти молчанием. Если Германия добилась успеха в разработке ядерного оружия, то что из этого следует? И если она получила в руки такое «сверхоружие», то почему не применила его в войне? Этот вопрос С. Б. Малугин подчеркнул в своей рецензии: «Из данной книги совершенно не ясна причина поражения Германии в войне, исходя из успешной реализации ею ядерных и иных программ и обладания технологиями, немыслимыми для противника».

Действительно, вопрос. Почему немцы, разработав ядерную бомбу, не применили ее по советским войскам? Ведь конец 1944 – начало 1945 года были для Германии временем тяжелых поражений и отступлений, советские войска взломали фронт в Румынии, Польше, Венгрии, добрались до границ рейха. Почему немцы тратили драгоценную ядерную взрывчатку на испытаниях, вместо того чтобы ударить ядерной бомбой, пусть и только что вышедшей из лаборатории, по наступающим советским войскам? Вопрос ведь стоял о самом существовании Третьего рейха.

Предварительно в этом разобраться (правда, понимая, что этому весьма нелегко найти прямые доказательства) не столь трудно, если только не отмахиваться от версии Фаррела. Нужно помнить, что создание ядерной бомбы возможно как на основе урана (в котором должно быть не менее 90 % изотопа урана-235), так и на основе плутония. Первую ядерную взрывчатку можно получить прямым разделением изотопов урана, а вторую – только с помощью реактора. У Вернера Гейзенберга не получилось создать работоспособный реактор и получить цепную реакцию, что было подтверждено недавними анализами образцов металлического урана, оставшегося от его попыток. Следовательно, плутониевую бомбу немцы изготовить не могли. Но это не означало, что для немцев дорога к ядерной бомбе была закрыта.

Судя по некоторым признакам, и в этом стоит признать версию Фаррела весьма и весьма правдоподобной, немцам удалось добиться значительных успехов в разделении изотопов урана и, возможно, накопить урана-235 в количестве, достаточном для изготовления ядерного взрывного устройства. Путеводной нитью к этому выводу служат материалы советского атомного проекта, во многом шедшего по стопам немецких разработок, а после войны и с участием немецких ученых. Уже в 1940 году в СССР была высказана А. В. Виноградовым идея использовать в разделении изотопов газообразный шестифтористый уран, прогоняемый через центрифуги. Практически одновременно появился газодиффузионный способ, суть которого состоит в отделении более легкого изотопа урана-235 с помощью пористых фильтров. Да, разделение изотопов урана было сложной и очень энергоемкой задачей. Так, обогащение 1 кг урана газодиффузионным методом (в котором уран-235 отбирается через фильтр с очень тонкими порами) требовало до 220 кг природного урана и расхода 600 тысяч кВт·ч электроэнергии. Итак, чтобы получить критическую массу урана-235, требовалось около 2,5 тонны природного урана и 6,2 млн кВт·ч электроэнергии.

Уран и развитая электроэнергетика, как и промышленность, способная построить необходимые центрифуги, у нацистской Германии были. Напомню, что именно Германия первой освоила серийное производство реактивных двигателей Jumo-004, имевших высокооборотистые осевые турбину и компрессор, так что центрифуги были немецкой промышленности по плечу.

По поводу газодиффузионного метода разделения изотопов урана в истории создания советской ядерной бомбы есть краткое, но многозначительное упоминание, что каркасные фильтры для диффузионных машин в 1948 году изготовлялись с применением тончайшей сетки из никелевых нитей, получаемых на алмазных фильерах. Эта сетка первоначально изготовлялась в Берлине, а потом ее производство было освоено на Кольчугинском заводе Минцветмета СССР. Это упоминание в работе, написанной высококвалифицированными специалистами, очень ценно, и оно показывает, что в нацистской Германии могли изготовить ключевой элемент диффузионной машины – пористый фильтр. Таким образом, у нацистов была техническая возможность получить обогащенный уран.

Далее, схема ядерной бомбы, более известная как пушечная (в которой две части делящегося вещества, урана или плутония, выстреливаются друг в друга; половинки сталкиваются на огромной скорости, образуя критическую массу, и происходит ядерный взрыв), была предложена в СССР в июне 1942 года, когда Г. Н. Флеров прислал И. В. Курчатову из армии рукопись с изложением физических принципов и конструкции бомбы этого типа.

Тут надо указать, что советские физики, в силу разных причин, в военные годы были вовсе не на переднем крае ядерной физики и атомных технологий, хотя и шли весьма близко к передовым достижениям. Идеи возникали почти одновременно в разных странах. Если ключевые элементы технологии изготовления ядерного оружия путем обогащения урана были известны советским физикам, то они были, конечно же, известны и немецким физикам. Немецкие физики могли независимо прийти к тем же выводам, и скорее всего к ним пришли.

Наконец, Фаррел в своей книге упоминает свидетельство немецкого летчика Ганса Цинссера, который в начале октября 1944 года во время полета на севере Германии, южнее Любека, увидел в воздухе сильную вспышку, затем ударную волну в облаках и грибовидное облако. В это время у него вышла из строя радиосвязь из-за сильного электромагнитного возмущения. Это описание чего-то, очень похожего на ядерный взрыв, было включено в донесение американской военной разведки от 19 августа 1945 года. Фаррел считает, что это и есть испытание немецкой урановой бомбы.

Почему же нацисты не сбросили на советские войска эту новую, сверхмощную бомбу? В книге Фаррела ответа на этот вопрос нет, но его можно найти, пользуясь его указаниями. Автор считает, что уран обогащался на заводе IG Farbenindustrie в Освенциме, вблизи одного из самых больших немецких концлагерей. Надо сказать, что найти подтверждения этому заявлению очень трудно. О немецкой военной промышленности, в особенности о тех ее звеньях, которые строились под руководством СС на оккупированных территориях, осталось очень мало сведений. Даже о столь грандиозном немецком военно-хозяйственном проекте, как производство синтетического бензина, сохранилось не так много документов, которые описывают развитие этого производства весьма неполно. Еще меньше сведений сохранилось о производстве синтетического каучука, или буны. Почти не осталось сведений о подземных военных заводах, которых только на территории советской оккупационной зоны Германии было 58 единиц. Из них более или менее известен только ракетный подземный завод в Нордхаузене – Mittelwerke, да и то из-за его грандиозных масштабов. В свете этого надеяться, что сохранятся сведения о столь специфическом производстве, как обогащение урана, покрытом строгой секретностью у немцев, а потом и у союзников, которые разделили остатки немецкого атомного проекта, не приходится. Все немецкое военное производство, захваченное Красной Армией в Польше, в том числе и в Освенциме, было вскоре полностью или почти полностью демонтировано, детали этого демонтажа остаются секретными и по сей день.

Так что на данный момент просто примем гипотезу Фаррела на веру. Освенцим так Освенцим. Тогда наиболее вероятная версия того, почему немцы не использовали урановую бомбу в бою, хотя ее испытали, состоит в том, что этот завод не успел обогатить достаточно урана для следующих ядерных зарядов, прежде чем его захватили советские войска 27 января 1945 года.

Помимо этого, стоит также признать определенную правдоподобность гипотезы Фаррела, что Гитлера интересовала урановая или плутониевая бомба не сама по себе, а только как компонент гораздо более мощной термоядерной бомбы. Одна или две ядерные бомбы, мощностью аналогичные хиросимской, даже если бы они были в распоряжении Гитлера в конце войны, не смогли бы остановить Красную Армию. Для подтверждения нетрудно привести ориентировочные оценки.

В январе 1945 года только в одной Висло-Одерской наступательной операции принимали участие два фронта: 1-й Белорусский и 1-й Украинский, в составе которых было 2,1 млн красноармейцев и 90 тысяч солдат Войска Польского, 37 тысяч орудий и минометов, 7042 танка и самоходки. Эти два фронта должны были проломить в немецкой обороне огромные ворота шириной около 480 км, наступая с трех плацдармов: Сандомирского, Магнушевского и Пулавского.

Такую массу войск и техники было совершенно нереально остановить одним-двумя ядерными взрывами. Взрыв бомбы самой первоначальной конструкции был слабоват даже для того, чтобы уничтожить хотя бы один из плацдармов, занятых советскими войсками. Бомба мощностью 20 килотонн имеет площадь поражения около 20 кв. км. Магнушевский плацдарм имел 44 км по фронту и 15 км в глубину, то есть около 660 кв. км. На этой площади командующий 1-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков сосредоточил около 400 тысяч человек при 8700 орудиях и 1700 танках и САУ. В среднем на квадратный километр плацдарма приходилось около 600 человек, 13 орудий и 2 танка. Ядерный взрыв в 20 килотонн накрывал зоной поражения около 3 % площади плацдарма и мог поразить около 12 тысяч солдат, 260 орудий и 40 танков. При этом надо учитывать, что за плацдарм велись ожесточенные бои, и он был хорошо оборудован в инженерном отношении, войска находились в укрытиях и полевых укреплениях, что резко уменьшает поражающую силу атомной бомбы.

Таким образом, ядерный удар по плацдарму, если бы он и был осуществлен, то не смог бы остановить не только Красную Армию в целом, но и не смог бы даже повлиять на наступательные возможности одной отдельно взятой ударной группировки войск одного 1-го Белорусского фронта. В стратегическом смысле для нацистской Германии ядерный удар по советским войскам был бы совершенно бесполезным.