Глава 38
Баграм не раз сокрушался о том, как же ему не хватает Шалого. Знающего все ходы и выходы, хитрого, владеющего воровскими и милицейскими премудростями. Без него армяне были как без головы и рук. Иногда Баграма так и подмывало взять билет на поезд до Черкасс, повторить маршрут на разбитом автобусе, заявиться опять в поселок Гаврилов Ям и попросить помощи. Но он знал, что так не делается. Варнак выполнил договор, послал с ними своего самого пробивного человека. И дальше уже не его дело.
Айратяны отработали почти всю записную книжку. При этом Давид так вошел во вкус, убедительно заливая людям о множестве причин, по которым ему нужен Лилиан Савоськин, что иногда с трудом выходил из образа. Однажды он сболтнул после очередного неудачного захода в трест «Запорожмясо»:
– Как же нам эту папку вернуть?
– Какую папку, племянник? – Баграм решил, что тот над ним смеется.
– Ну, которую нам этот тип оставил.
Баграм тревожно взглянул на племянника – тот говорил настолько искренне, что, похоже, подвинулся умом:
– Э-э, ты про чего?!
Давид встряхнул головой, как будто очнулся. И нервно рассмеялся:
– Ой, Баграм! Что-то у меня уже все мозги затуманены. Ходим, ходим. Я уж и не понимаю: зачем, почему, кто я такой.
– Ты Давид. Мы ищем мошенников. Мы хотим забрать деньги и наказать их. Понятно?
– Знаю, – вздохнул Давид и неожиданно воскликнул: – Я хочу домой!
– Я тоже хочу. А можем мы это сделать?
– Нет.
– Так пошли дальше…
Адреса постепенно иссякали. Нужно было искать какие-то нестандартные пути. Вечером в номере гостиницы «Октябрь» Баграм спросил:
– Давид, что бы ты делал, имея грузовик денег?
– Дом бы построил.
– Еще?
– Машину купил. «Волгу». «ГАЗ-24».
– Их еще в продаже нет.
– Когда у меня деньги будут, то уже появятся.
– Хорошо. «Двадцать четвертую». А еще?
– Оделся бы, обулся бы. В кино ходил.
– В кино, – хмыкнул Баграм.
– Ну, или в театр. Богатым только в театр.
– В театр, – еще шире улыбнулся Баграм.
– В рестораны. Те, которые подороже. Чтобы оркестр. Официанты в пиджаках и бабочках. И хрустальные бокалы.
– Серебряные вилки, – поддакнул Баграм. – И шампанское.
– Нет. Мне и газировки бы хватило. В крайнем случае немножко коньяка. Главное, чтобы красота была. И чтобы тебе все кланялись – швейцары на входе, официанты на выходе. А иначе что туда ходить? Поесть и дома можно.
– Рестораны… Лилиан в Запорожье постоянно бывает. Должен по ресторанам гулять. А их не так много.
– Не понимаю, – посмотрел Давид на дядю.
– Пройдемся по ним.
Для очистки совести армяне отработали и этот вариант. Придумали очередную слезливую историю, зачем им некто Лилиан, – описание внешности и даже фотография прилагается. Для убедительности просьбу свою смазывали трешкой, а то и пятеркой. Такова уж природа швейцаров – брать на лапу. Это не меняется ни при капитализме, ни при социализме. И при коммунизме они тоже найдут что взять, если только останутся тогда рестораны.
Один из швейцаров в ресторане только что построенной гостиницы «Интурист» на проспекте Ленина, глядя на фотографию, снял фуражку, вытер пот и кивнул:
– Был такой.
Выяснилось, что Лилиан побывал здесь за день до того, как Давид прирезал у пруда Сивуху.
– Он к нам одно время часто захаживал. Солидный человек. Важный. Всегда отблагодарит как положено. Не то что эти. – Швейцар презрительно кивнул на зал…
С каждым днем Давид погружался в бездумное равнодушие – он устал, и ему уже ничего не хотелось. Баграм же, наоборот, мрачнел все больше и злился все чаще. Его выдержка ржавела с каждым днем. Больше всего его угнетало, что скоро настанет момент отчитываться перед старым Варуджаном. А что он скажет? «Мы бараны и ничего не можем». Как потом вернуть утерянное уважение?
Наконец, в один прекрасный день, Баграм решил, что оттягивать разговор с домом больше нельзя, и, оставив племянника в гостинице смотреть в холле телевизор, отправился на городской переговорный пункт.
В помещении было тесно от очереди и от ожидающих соединения. Голосили девушки-операторы:
– Мурманск кто заказывал, третья кабина!
Когда появлялась связь, человека приглашали в изолированные кабинки со стеклянными дверьми. Разговоры заказывали на три, пять минут. Можно без лимита, но это куда дороже.
Баграм отстоял очередь. Заказал безлимитный разговор. Продиктовал номер, который оператор записала в квитанцию. И стал ждать, вздрагивая от громких криков:
– Москву заказывали? Четвертая кабина… Соединяю!
Связь с некоторыми городами оставляла желать лучшего, так что звонившие кричали во весь голос:
– Посылку получи! Я тебе послал вчера!..
– Да, вылетаю послезавтра, ждите…
– Миша, ты дочурку в лагерь отправил?..
Наконец оператор сообщила:
– Армения. Айратян. Пятая кабинка.
Баграм прошел туда, снял тяжелую эбонитовую трубку с висящего на стене аппарата, похожего на телефон-автомат, но меньше по размеру и без гнезда для двухкопеечных монет.
– Отец! – закричал он, узнав голос Варуджана. – Это Баграм, да. Вот звоню…
Иносказательно – мало ли кто может слушать междугородний разговор – он в двух словах довел до старейшины простую мысль: установили двоих жуликов, но те убежали. Посланники благородного рода Айратянов ночи не спят, не едят, только ищут. Но найти ничего не могут.
Варуджан все выслушал и со стальными нотками приказал:
– Если не найдете в ближайшие дни, возвращайтесь.
– Но мы еще можем…
– Возвращайтесь. Вы и так сильно наследили. И денег сколько потратили!
– Мы найдем.
– Баграм, вернетесь туда через полгода. Этот Лилиан может появиться к тому времени. А если не появится, опять заручимся помощью людей. Мы не спешим. Мы можем ждать годами.
– Я не могу. Дай еще время! Я их всех найду!
– Потом, когда ничего не получится, я припомню обещание, которые ты дал сейчас, – в голосе Варуджана проскользнуло раздражение.
– Мы остаемся. – Баграм повесил трубку.
Все, мосты сожжены! Старейшина дал возможность отступить. Но Баграм не принял спасательный круг. И теперь придется отвечать. Конечно, не жизнью и здоровьем. Но презрением и позором – а это тоже очень больно…
