Глава 44

Комната для допросов опустела, Эрик остался наедине с телефоном. Он подтянул к себе аппарат и набрал номер, пытаясь избавиться от тревожных мыслей. Ему не хотелось пропускать еще один вечер, не пожелав спокойной ночи Ханне. Ее нового номера у него не было, поэтому он набрал домашний номер Кейтлин, гадая, возьмет ли она трубку. Определитель наверняка высветил номер Главного управления Мэриона, а значит, она догадается, кто это может звонить. Он очень надеялся, что она все же ответит.

Гудки в трубке прекратились, и Эрик с облегчением воскликнул:

– Кейтлин, спасибо, что взяла трубку!

– Кто это? – спросил мужской голос, услышав который Эрик растерялся. Он подумал было, что ошибся номером, но потом сообразил, что это, должно быть, новый бойфренд Кейтлин, Брайан.

Одно дело было знать, что она спит с другим мужчиной, и совсем другое – услышать в трубке его голос, глубокий, сильный и довольно враждебный. Эрик почувствовал укол ревности, смешанной с раздражением. Была горькая ирония в том, что Брайан проведет эту ночь в объятиях Кейтлин, а Эрик – в тюремной камере.

– Это Эрик Пэрриш, отец Ханны, и…

– Вы не имеете права звонить сюда. Вы не имеете права общаться с Кейтлин напрямую. Пусть ваш адвокат позвонит ее адвокату.

Эрику хотелось двинуть ему в лоб прямо через телефон. Он устал от этой дурацкой ситуации, а может быть, у него просто кончилось терпение.

– Я хочу поговорить с Ханной.

– Тогда вам следует позвонить на ее номер.

– Вы наверняка знаете, что Кейтлин отключила номер Ханны от обслуживания.

– Она спит.

– Я не хочу будить ее, но пусть Кейтлин сходит и посмотрит, вдруг она не спит. Кейтлин дома?

– Ханна спит.

– Вы ведь не можете этого знать. Телефон внизу, а она наверху. Я знаю дом, я жил там до вас. – Эрик услышал, как слова вылетают из его рта, и вдруг понял, что на самом деле говорит совсем не о доме.

– Примите мои слова на веру.

– Я не собираюсь принимать ваши слова на веру. Я не должен спрашивать у вас разрешения поговорить с собственной дочерью. – Эрик повысил голос, чувствуя, что теряет контроль над собой. – И кстати, если вы еще хоть раз назовете мою дочь каким-нибудь обидным прозвищем типа «нытик» – я выбью из вас все дерьмо!

Брайан фыркнул:

– Твой поезд ушел, ты это понимаешь, приятель? Когда ты выйдешь из-за решетки? Ты тут изображаешь, что все из-за Ханны, но на самом-то деле все из-за меня. Ты хочешь вернуть Кейтлин, но она уже не твоя. А ты ревнуешь ее ко мне. И пытаешься сделать ей больно. Ты знаешь, что можно сделать ей больно через Ханну – и именно это ты и делаешь!

– Это неправда, и я не обязан обсуждать это с вами.

– Определитель показывает, что ты в полицейском участке. Ты под арестом. В суде это будет выглядеть очень красиво, ты не находишь? Удачи тебе в получении приоритетной опеки! Тебе очень повезет, если добьешься хотя бы права встречаться с ребенком в присутствии матери!

– Позовите мою дочь к телефону. – Эрику срочно надо было позвонить Сьюзан, как можно скорее.

– Ты действительно хочешь разговаривать со своей дочерью именно сейчас? Ты хочешь рассказать ей, где находишься? А ты знаешь, какое страшное испытание для ребенка – стыдиться собственного отца?

Эрик прекрасно знал, что такое стыд за отца, но он вовсе не нуждался в том, чтобы этот придурок проводил с ним сеансы психоанализа.

– Я не хочу с вами ссориться. Пожалуйста, посмотрите, спит ли моя дочь…

– Приятель, мне прямо смешно. Ты хоть представляешь, что ждет теперь твою дочь в школе? Ты представляешь, как другие дети будут издеваться над ней?

Эрик думал именно об этом – именно это и было причиной, почему он так хотел поговорить с Ханной.

– На минуточку – я тот, кто освободил заложников.

– Да куда там. Суть в том, что дети не понимают разницы. Они будут знать только то, что ее отец в тюряге. Им скажут именно это. И мы не хотим, чтобы она была вынуждена терпеть эти издевательства.

– Мы?! – Эрик был вне себя. – Слушай, дружок, не надо быть родителем моему ребенку! Попроси Кейтлин проверить, спит ли Ханна, и если она не спит – позови ее к чертовому телефону!

– Я не подчиняюсь твоим приказам.

– Позови мою дочь к телефону! Она должна услышать правду от меня – тогда она сможет завтра пойти в школу с гордо поднятой головой.

– Мы не ведем ее завтра в школу.

Снова это «мы».

– Почему? Она должна пойти в школу. Вы не можете не водить ее в школу все время. Это не решение проблемы.

– Прости, мы же тут не такие умные, как ты. Ты, наверно, именно поэтому сейчас звонишь сюда из тюрьмы – потому что ты такой умный.

– Дайте мне поговорить с ней! – Эрик вдруг услышал голос Ханны где-то на заднем плане, но не мог разобрать, что она говорит. Телефон молчал, но было непохоже, что Брайан положил трубку – скорее, он прикрыл ее рукой. Эрик слышал какие-то приглушенные звуки и голосок Ханны, а потом вдруг трубка снова ожила:

– Эрик? – Голос Кейтлин срывался. – Надеюсь, теперь ты доволен: ты ее разбудил, и она здесь. Ты можешь поговорить с ней пару минут, а потом все.

– У тебя нет никакого права решать, как долго я буду с ней говорить.

– Это ты обсудишь со своей подругой Сьюзан. А сейчас я зову Ханну к телефону. Держи себя в руках.

– Папочка? – спросила Ханна. – Это ты?

– Ханна! – Эрик почувствовал, как горячая волна нежности растекается по всему его телу при звуке этого славного детского голоска. – Милая, как же я рад тебя слышать!

– Ты в порядке, пап? Я волновалась. Что случилось? Где ты?

– Со мной все хорошо, все в порядке. – Эрику невыносима была сама мысль о том, что он заставил ее волноваться.

– Я скучаю по тебе.

– И я тоже по тебе скучаю! Прости, что разбудил тебя.

– Я не спала, я ждала, что ты позвонишь. Услышала Брайана и маму и поняла, что это ты звонишь. Я сама хотела с тобой поговорить.

– И я хотел с тобой поговорить…

– Пап, тебя показывали по телевизору. Говорят, что какой-то плохой мальчик пришел с ружьем в торговый центр и бомбу принес! В нашем торговом центре, где мы бутсы покупали. Тебя не ранили, нет?

– Нет, совсем нет. Я в полном порядке, малышка. Бомба была ненастоящая, и никто не пытался меня убивать или делать мне что-нибудь плохое. Все закончилось, и теперь все в порядке.

– А что это за плохой мальчик? Это твой пациент? Это его показывали по телевизору? Он был в толстовке и выглядел ужасно испуганным. Что с ним такое?

– Милая, да, это мой пациент, но он вовсе не плохой.

– А кто тогда плохой? Там была полиция, так много, я видела, целый торговый центр полиции.

– Там не было сегодня плохих. – Эрику хотелось добавить «кроме Брайана», но он удержался. – Все хорошо. Я пошел туда, чтобы помочь своему пациенту, и теперь с ним тоже все в порядке.

– Я скучаю по тебе. Когда мы увидимся? Я слышала, Брайан сказал, что ты в тюрьме. Ты что, правда в тюрьме?

Эрик ей никогда не лгал, но сейчас ему очень хотелось солгать. Он решил все-таки не делать этого, потому что все равно не мог контролировать информацию, которую передавали девочке Кейтлин и Брайан.

– Я в тюрьме, потому что помогаю полиции выяснить кое-что.

– А почему ты в тюрьме? Ты ведь не сделал ничего плохого. Они ошиблись? Ведь в тюрьму попадают только те, кто нарушает закон!

– Я не сделал ничего плохого.

– Я знаю. Но по телевизору показывали, как ты вышел из молла, а там была полиция, много! И они заломили тебе руки за спину, как будто ты преступник, которого поймали копы. – Ханна глотала слова, голос ее стал тоненьким и дрожащим. – Ты сказал им, что не сделал ничего плохого? Или они думают, что сделал? Почему они так думают, пап?

– Их смутило то, что я был внутри торгового центра.

– Но зачем они тебе руки заломили за спину? Они что, хотят тебя убить? Мама говорит, что нет, но я видела, как они схватили тебя и посадили в полицейскую машину, а потом мама выключила телевизор. Они ведь не убьют тебя, нет? Я начала плакать, но мама сказала, что с тобой все будет в порядке.

У Эрика сердце разрывалось от боли за нее.

– Милая, не нужно волноваться за меня. Я в порядке. Я помогал, а не делал что-то плохое. Завтра я буду дома…

– А ты завтра не пойдешь на работу? Тебя ведь не уволили, правда? Из больницы?

– Почему ты спрашиваешь? – Эрик не понимал, откуда Ханна может знать, что случилось у него на работе.

– Мама сказала, что у тебя больше нет работы. Я слышала, как она говорила это Брайану. Она сказала ему, что ее друг Дэниел звонил в больницу, а там сказали, что ты уволен.

Эрик потер лоб в смятении. Ханна слышала все, о чем говорилось в доме. Значит, Кейтлин и Брайан в курсе того, что его отстранили. Он молился только, чтобы в больнице не сообщили, за что его отстранили.

– Тебя ведь не уволили, правда? Ты ведь очень хорошо работаешь, да?

Эрик попытался замять эту тему:

– Пожалуйста, не волнуйся обо всем этом, прошу тебя. Это не твои проблемы…

– Пап, подожди минутку. Мама говорит, мне пора в постель. Мне лучше пойти. Спокойной ночи. Я тебя люблю.

– Я тебя тоже люблю, ми… – Эрик не успел договорить, как телефон умолк. Эрик почувствовал острую тоску.

Он еще подержал трубку около уха, глядя на свое отражение в зеркальном окне: он выглядел потерянным. И чувствовал себя потерянным. Он потерял все, что было для него важно: ребенка, работу, свободу и даже репутацию.

Он смотрел на свое отражение всего минуту, а потом отвернулся.

Потому что не выдержал.