Сегодняшний день снова был наполнен изматывающими нервы событиями, причем сюда можно отнести и ночь тоже. Одно походило на другое. Нам пришлось вместе с поляками двигаться маршем всю ночь, несмотря на проливной дождь.

Куда бы мы ни кинули взгляд, повсюду огни фонарей и прожекторов немецких войск. Немцы. Мы идем и идем. Для поляков практически не осталось ни одной лазейки. Я уже решил, что, если завтра польский лейтенант не освободит нас, я потребую соблюдения своих прав военнопленного. Нас должны доставить в лагерь, за линию фронта. И если понятия «тыл» больше не существует, тогда нам должны гарантировать личную безопасность, которая тоже является правом военнопленного, которым мы должны обладать и которым обладать больше не можем. Нам должны обеспечить защиту от мести польских солдат.

С наступлением рассвета мы убедились, что поляки сумели прорваться через кольцо окружения; ведь иначе мы бы уже перебежали к немцам. Я надеялся на подход наших танков. Но сейчас, похоже, было слишком поздно для этого. Мы свернули в лес, где, скорее всего, останемся до вечера. Без еды. У ста сорока поляков тоже нет никаких продуктов.

Дождь все еще шел. Я заполз за дерево, пока поляки затаскивали в лес своих лошадей и повозки. Потом я увидел, как из леса с поднятыми руками вышел какой-то гражданский. Еще один поляк! Потом еще один! Я даже не знаю, сколько всего их было! Откуда здесь столько!

Мы, двадцать два военнопленных, бросились бежать. Это была наша единственная надежда. Подходили немцы? Или украинцы? В любом случае этот отряд состоял из иностранцев. Выглянув из леса, я узнал их: это наши русские союзники!

Не могу описать, что я испытывал в этот момент. Я не чувствовал радости. Я не смеялся. Не кричал, не рыдал.

Меня все это совсем не тронуло. Только тот, кому удалось воскреснуть из мертвых, знает эти ощущения.

Там было трое русских, которые захватили в плен поляков, одного офицера и двух унтеров. Они увидели, что поляки бегут и прячутся в кустах, и, когда поляки были в лесу, русские начали стрелять. Никто и не думал оказывать сопротивление. Польские офицеры сразу же сделали руки по швам, а солдаты, все как один, вышли из леса. Русский капитан сразу же вручил нам оружие. Теперь мы снова стали полноценными солдатами! Многочисленные повозки были разгружены, а имущество рассортировано. Мы прозанимались этим до 14.00. Затем мы помогали капитану снова загрузить вещи в телеги. Мы поедем в Томашув-Любельски, этот город в наших руках.

Вечером нас покормили прекрасным супом, в котором плавали куски дичи и птицы. После еды мы поспешили отправиться в путь. Я совсем не спал со вчерашнего утра. Но, возможно, мне удастся сделать это сегодня?