Ты права, когда предполагаешь, что земля горит под моими ногами, потому что мне приходится быть лишь наблюдателем. Я ничего не могу поделать. Для меня все эти фразы об Отечестве, верность делу, которым я занимаюсь, фюреру, моя готовность ринуться в драку – не просто слова. Я готов в любой момент обратить веру в дело. Правда, что я не могу вести в бой своих солдат, и неизвестно, смогу ли я сделать это просто физически, но есть много и других вещей, которые должны быть сделаны.

Постепенно я привык к тому факту, что по крайней мере на еще длительное время мне придется распрощаться с фронтом. Но любая новость оттуда, в письме или устно, заставляет меня желать начать все сначала. И будто молнией среди ясного неба стало для меня письмо от Хагмюллера. Он сгоряча сообщил мне, будто бы руководство NSF– (сокращенно политический офицер, национал-социалист, отвечающий за идеологическую работу) желало бы видеть меня в рядах дивизии, и я срочно должен поставить его в известность, как я смогу выехать туда кратчайшим путем, если я физически способен принять это предложение. Место дивизионного офицера NSFO, конечно, не имеет ничего общего с полем боя; это штабная должность, но все же здесь не занимаются, скажем, делами страховой компании. Но где в наше время можно найти безопасное место? Прекрасная миссия: политически ориентировать 20 тысяч солдат, быть их политическим вождем, то есть поднимать их духовные силы, моральный дух, поднимать их на высший уровень и тем самым влиять на боевой дух целой дивизии!

Ты уже успела узнать меня за эти годы и сразу же догадаешься о том, как я отреагировал. Я принял предложение с величайшей готовностью.

…Сегодня я написал, а также отослал свой ответ телеграфом, что физически в состоянии выполнять эту работу, и попросил предоставить мне место в главном штабе танковых войск. К сожалению, наш телеграф в Бамберге разрушен, как и в Нюрнберге, но, возможно, мой ответ попадет в нужные руки в течение нескольких дней… Перед этим нам должны дать двухнедельный отпуск, в такую чудесную погоду, разве это не прекрасно?… Не печалься по поводу того, что я сделал; лучше гордись, что я не принадлежу к тем, что всеми силами стараются оказаться подальше от передовой… Подумай о словах фюрера, с которыми он однажды обратился к гаулейтерам: «Если бы хоть 10 процентов населения Германии были настоящими идеалистами, эта война давно была бы выиграна». Я хотел бы принадлежать к этому счастливому меньшинству. И ты тоже должна принадлежать к нему…