147 свиданий вслепую

Однозначно определить, когда и что было изобретено, невозможно. Нам был необходим компромисс. Один вариант состоял в том, чтобы изучить все изобретения типа телефона одно за другим и принять наилучшее решение на основании имеющихся свидетельств. Однако такой подход опасен. На результат могли повлиять наши сознательные или несознательные искажения. Поэтому Авива сделала самое разумное, что только могла в тот момент, – она сдалась и воспользовалась «Википедией».

В «Википедии» перечислены даты возникновения множества значительных изобретений. Мы знаем, что некоторые из них не вполне точны. Однако поскольку эти данные предложили не мы, они не отражали наши собственные искажения и поэтому вряд ли могли систематически влиять на качество нашего эксперимента. В общем, иногда свидания вслепую значительно лучше.

Авива проверила каждый элемент данных, чтобы убедиться в его правдоподобии – иными словами, что на определенный момент, как минимум, была подана хотя бы одна из патентных заявок на определенное изобретение и что – судя по n-грамам – технология не использовалась до этой даты ни под одним названием (ни как «факс-машина», ни как «телефакс»). Если дата не казалась правдоподобной, Авива просто исключала изобретение из нашего небольшого реестра. В остальных случаях изменения не вносились.

В конечном итоге у Авивы остался список из 147 больших идей и 147 дней их рождения. Он включает в себя всевозможные хитроумные устройства. Одно из них – это пишущая машинка, запатентованная в 1843 году Шарлем Турбером (забавно, что сам изобретатель думал о ней как о чем-то особенно полезном для «слепых… и нервных»). Еще одним выдающимся участником списка является бюстгальтер, запатентованный в 1913 году Зигмундом Линдауэром. Список включает в себя молекулы (морфин и тиамин), материалы (пирекс и бакелит), методы транспортировки (вертолет и эскалатор) и уничтожения (динамит и автомат), а также массу полезных изобретений (степлер, резиновая лента, безопасная бритва) и методов (пастеризация). В нем, как в хорошем супермаркете, можно было найти все необходимое – и пару джинсов, и лампочку. А также – опять же как в хорошем супермаркете – там можно было найти массу вещей, которые, скорее всего, никогда вам не понадобятся, – например, канатную дорогу и нефтяную вышку.

С помощью этого списка мы смогли изучить историю жизни многих великих изобретений. В некоторых случаях (таких как джинсы Ливая Стросса) история только начинается – даже в наши дни их роль продолжает расти. Другие изобретения, типа целлофана, уже прошли пик своего влияния. Они чему-то нас научили; мы продолжаем их время от времени использовать; а их наследие было передано новому поколению идей. Однако с точки зрения нашей коллективной памяти это уже пройденный этап.

Разумеется, самое поразительное в этом списке то, что, подобно бессмысленным словосочетаниям Эббингауза, он помогает нам лучше понять суть обучения – на этот раз в масштабе целых обществ. В главе 4 мы задались вопросом, в каком возрасте самые знаменитые люди начинают оказывать влияние на развитие культуры. Теперь давайте зададимся тем же вопросом, но уже в отношении технологий. Сколько времени требуется тому или иному изобретению, чтобы дойти до определенного уровня своего культурного влияния (а именно четверти от максимума), измеренного с помощью n-грамов?

Посмотрим на револьвер. Он был запатентован в 1835 году Сэмюелом Кольтом. В 1918 году это шестизарядное оружие достигло пика своего влияния при частоте шесть упоминаний на каждый миллион слов (это в три раза больше, чем сочетание «Билл Клинтон» на его пике). Отметки полтора упоминания на миллион – четверти от максимума – слово достигло в 1859 году. Длина периода между 1835 и 1859 годами (24 года) позволяет нам оценить, сколько времени потребовалось револьверу, чтобы зажечь наш коллективный энтузиазм. Этот показатель позволяет определить, насколько быстро общество в целом узнает о новой идее.

Судя по всему, этот показатель варьируется для изобретений значительно сильнее, чем для знаменитостей. Плееру Walkman, изобретенному компанией Sony в 1978 году, потребовалось лишь десять лет для достижения четверти от максимума своего влияния. Не меньшим хитом был и iPod компании Apple – судя по всему, если вы хотите, чтобы ваше изобретение оказало свое влияние максимально быстро, вам стоит заняться портативными музыкальными плеерами. Как и револьверу, целлофану понадобилось около четверти столетия для достижения той же отметки. Для печатной машинки этот процесс занял 45 лет, а для джинсов – 103 года. При таких темпах Стросс мог бы добиться гораздо большего, займись он математикой.

Однако эти цифры – сто лет для распространения новой технологии – кажутся слишком большими. В наши дни новые технологии меняют повседневную жизнь значительно быстрее. С чем это связано? Не происходит ли ускорение процесса коллективного обучения?

Сингулярность или смерть!

И найти ответ на этот вопрос мы можем с помощью n-грамов.

Для этого мы совместили свой вдохновленный Эббингаузом список изобретений с методом когорт Андворда. Мы распределили 147 технологий по датам изобретения, начиная с жаккардового ткацкого станка (1801) и заканчивая терменвоксом, одним из первых электронных музыкальных инструментов (1920). После этого мы разбили список на три периода – изобретения начала XIX столетия, изобретения середины XIX столетия и изобретения более позднего периода.

Различия в коллективном обучении со временем оказались вполне очевидными. Изобретениям начала XIX века потребовалось 66 лет на достижение отметки четверти влияния. А для изобретений конца XIX и начала XX века – всего 27 лет. Кривая коллективного обучения становилась все короче и короче, ужимаясь примерно на 2,5 года в течение каждого десятилетия. Общество обучается все быстрее и быстрее.

Почему так происходит? Как и в случае с коллективным забыванием, дать точный ответ сложно. Однако стоит поразмышлять о потенциальных последствиях.

Одна из самых интригующих перспектив, связанных с постоянно ужимающейся кривой коллективного обучения, была сформулирована в разговоре между физиком Станиславом Уламом и эрудитом Джоном фон Нейманом. Улам отлично разбирался в серьезных изобретениях – ведь он изобрел водородную бомбу. Нейман был знаменитым математиком, физиком и основателем теории игр, а также считается отцом-основателем компьютерных наук. Также Нейман высказал идею «взаимного гарантированного уничтожения» (Mutually Assured Destruction) и его сокращения MAD (буквально: «безумный»). Думается, что разговоры Неймана и Улама были невероятно увлекательными. Несмотря на свою неспособность дать точную количественную оценку, Нейман чувствовал, что скорость технического развития постоянно возрастает. В общении с Уламом он заметил:

Постоянно ускоряющийся прогресс в области технологий и изменения в человеческой жизни… создают ощущение того, что мы приближаемся к некоей значительной сингулярности в истории человечества, за пределами которой развитие цивилизации в прежнем виде уже не может продолжаться.

Эта идея была популяризирована футурологом Рэймондом Курцвейлом, заметившим, что скорость, с которой компьютерные чипы обретают все большую мощность, – знаменитая закономерность, известная под названием «закона Мура», – приведет к тому, что к 2045 году обычный компьютер будет иметь больше вычислительной мощности, чем мозги всего человечества, слитые воедино. Согласно его предсказанию, в этот момент мы обретем возможность закачивать свои мысли на диск и тем самым обретем вечную жизнь в мире машин. Именно это Курцвейл и называет «технологической сингулярностью».

Подобная концепция может показаться довольно странной, однако Курцвейл – далеко не сумасшедший. Он продал свою первую компанию, будучи еще студентом Массачусетского технологического, и изобрел множество широко применяющихся технологий. Билл Гейтс называл Курцвейла «лучшим из известных предсказателей будущего искусственного интеллекта», а журнал Forbes наделил его титулом «идеальной думающей машины». В 2001 году Курцвейл получил награду Lemelson-MIT в размере 500 000 долларов – крупнейший в мире приз для изобретателей, – а также национальную медаль в области технологий от Билла Клинтона, человека более знаменитого, чем большинство ингредиентов в вашем салате. Так что не приходится сомневаться в том, что Курцвейл знает свое дело. Но прав ли он?

Это пока непонятно. n-грамы рассказывают нам о прошлом. К сожалению, они не предсказывают будущего. Пока что.