III. Как Пеппи ищет кукарямбу
В то утро Томми и Анника, как всегда, прибежали к Пеппи на кухню и громко с ней поздоровались. Но ответа не последовало. Пеппи сидела на кухонном столе и гладила господина Нильсона, который примостился у нее на коленях. Лицо у нее расплылось в счастливой улыбке.
— Привет, Пеппи! — еще раз крикнули Томми и Анника.
— Во всяком случае, знайте, — мечтательно проговорила Пеппи, — знайте, что я это нашла. Я, и никто другой.
— Что ты нашла? — в один голос спросили Томми и Анника, сгорая от любопытства.
Ни Томми, ни Аннику нисколько не удивило, что Пеппи что-то нашла, потому что она всегда что-то находила, но просто им не терпелось узнать, что же именно она нашла.
— Скажи, скажи скорей, что ты нашла?
— Новое слово, — торжественно объявила Пеппи и взглянула на своих друзей так, словно только теперь их увидела. — Новое слово, совсем новенькое, прямо с иголочки.
— А какое это слово? — спросил Томми.
— Прекрасное, — сказала Пеппи. — Одно из самых красивых слов на свете. Лучшего слова я не слыхала.
— Ну скажи, какое, — попросила Анника.
— Кукарямба, — с торжеством промолвила Пеппи.
— Кукарямба? — переспросил Томми. — А что это значит?
— Ах, если бы я только знала! — вздохнула Пеппи. — Мне ясно одно — что это не пылесос!
Томми и Анника в растерянности помолчали, потом Анника сказала:
— Но если ты сама не знаешь, что значит это слово, то какой от него толк?
— В этом-то и вся штука, вот это мне и не дает покоя, — объяснила Пеппи.
— Скажи, а ты не знаешь, кто придумывает, какие слова что означают? — спросил Томми.
— Наверно, это делают сто старых-престарых профессоров, — объяснила Пеппи. — Ах, до чего же эти люди смешные! Подумай только, какие слова они придумали: щеколда, простокваша, гиппопотам, табуретка, ну и всякие другие, о которых никто не может сказать, зачем они нужны. А вот что кукарямба замечательное слово — каждому ясно. А как оно звучит: кука-рям-ба! И все же никто не знает, что это такое. Вы не представляете, как мне трудно было его найти! И я во что бы то ни стало узнаю, что же оно означает!
Пеппи помолчала, задумавшись, а потом сказала:
— А может быть, кукарямба — это золотой светофор?
— Что ты, Пеппи, ведь золотых светофоров не бывает, — возразила Анника.
— Пожалуй, ты права. Что же это все-таки может быть? Уж не звук ли, который получается, когда наступаешь ногой на сухую ветку? Давай попробуем, как это выйдет: «Анника побежала в лес, наступила на сухую ветку, и сразу же раздалось: «кукарямба».
Пеппи печально покачала головой.
— Нет, не выходит. Надо было бы сказать: «И сразу же раздался громкий треск». — Пеппи почесала затылок.
— Мрак сгущается. Но чего бы мне это ни стоило, я открою эту тайну. Послушайте, а вдруг это можно купить в магазине? Айда! Пойдем и спросим.
Томми и Анника с удовольствием согласились. Пеппи пошла в комнату и открыла свой чемодан, набитый золотыми монетами.
— Кукарямба, — повторила она. — Как замечательно звучит! Кукарямба! Пожалуй, за эре ее не купишь.
Дети собрались в путь. Господин Нильсон, как всегда, сидел у Пеппи на плече.
— Нам надо торопиться, — сказала Пеппи и вынесла лошадь с террасы. — Мы поедем верхом, а то опоздаем и попадем в город, когда всю кукарямбу уже разберут. Я не удивлюсь, если бургомистр возьмет у нас из-под носа последний кусок кукарямбы.
Когда дети верхом на лошади галопом неслись по улицам городка, подковы так звонко ударялись о булыжник, что все городские ребята выбегали из своих домов и гурьбой бежали за лошадью, потому что все они очень любили Пеппи.
— Пеппи, куда это ты скачешь? — кричали они ей вслед.
— Я хочу купить немного кукарямбы, — отвечала Пеппи и погоняла лошадь.
Ребята растерянно замолкали, не решаясь спросить, что это такое.
— Это, наверное, что-то очень хорошее? — отважилась, наконец, спросить совсем маленькая девочка.
— Еще бы! — воскликнула Пеппи и прижала палец к губам, показывая ей, что надо помалкивать. — Пальчики оближешь! Но никому ни слова, поняла?
Они остановили лошадь у дверей кондитерской. Пеппи спрыгнула первая и помогла слезть Томми и Аннике. Дети вошли в кондитерскую.
— Дайте мне, пожалуйста, двести граммов кукарямбы, — сказала Пеппи, — но только свежую, хрустящую.
— Кукарямбы? — удивленно переспросила изящная девушка, стоящая за прилавком. — У нас, мне кажется, нет кукарямбы.
— Не может быть! — воскликнула Пеппи. — Кукарямба продается во всех приличных магазинах.
— Дело в том, что вы пришли к концу дня, — нашлась продавщица, которая никогда не слышала о кукарямбе, но не хотела признать, что их магазин недостаточно приличный.
— Так! Значит, утром у вас была кукарямба? — восторженно завопила Пеппи. — Милая, милая тетя, расскажи мне, пожалуйста, как она выглядит. Я в жизни не видела кукарямбы. У нее, наверное, румяная корочка?
Продавщица сильно покраснела и сказала:
— Я не знаю, что такое кукарямба. У нас, во всяком случае, никогда ее в продаже не было.
Сильно разочарованная, Пеппи вышла из магазина.
— Что же, придется скакать дальше. Без кукарямбы я домой не вернусь!
Ближайшим магазином оказалась лавка скобяных товаров. Продавец вежливо поклонился детям.
— Я хотела бы купить кукарямбу, — сказала Пеппи. — Но только мне нужен товар отличного качества, такой, чтобы им можно было убить льва.
Продавец лукаво улыбнулся.
— Сейчас мы найдем то, что вам надо, — сказал он и почесал у себя за ухом. — Сейчас мы отыщем нужный товар.
Он вынул из какого-то ящика маленькие железные грабли и протянул их Пеппи.
— Это вам подойдет? — спросил он.
Пеппи негодующе посмотрела на него.
— Эту вот вещь сто профессоров называют граблями. А мне, как я вам уже сказала, нужны не грабли, а кукарямба. Нехорошо обманывать невинных детей!
Продавец рассмеялся и сказал:
— К сожалению, у нас нет этой… В общем, того, что тебе надо. Спроси-ка ее в магазине швейных принадлежностей за углом.
— Он послал меня в магазин швейных принадлежностей, — с возмущением сказала Пеппи Томми и Аннике, когда они вышли на улицу. — Но там нет никакой кукарямбы, это уж я знаю точно…
Пеппи на мгновение помрачнела, но тут же опять заулыбалась.
— Придумала! Наверное, кукарямба — это какая-нибудь болезнь. Пошли к доктору и спросим.
Анника знала, где живет доктор, потому что ей недавно делали прививку. Пеппи позвонила в дверь, им открыла медицинская сестра.
— Мне нужно видеть доктора, — сказала Пеппи. — Очень серьезный случай, жутко тяжелая болезнь.
— Пройди, пожалуйста, вот сюда, — сказала медсестра и повела Пеппи в кабинет врача.
Доктор сидел у письменного стола. Пеппи направилась прямо к нему, зажмурилась и высунула язык.
— Ну, что с тобой случилось? — спросил доктор.
Пеппи вновь открыла свои ясные синие глаза и спрятала язык.
— Боюсь, что я заболела кукарямбой, — сказала она. — Все тело зудит, и глаза так и закрываются сами, когда я засыпаю. Иногда я икаю. А в воскресенье я себя неважно почувствовала после того, как съела целую тарелку коричневого гуталина и запила молоком. Вообще-то у меня аппетит неплохой, но во время еды я вдруг могу поперхнуться и даже закашляться. Я поняла, что, наверное, у меня кукарямба; вы только скажите, доктор, она очень заразная?
Доктор поглядел на Пеппи, на ее румяные щеки и сказал:
— Я думаю, ты здоровее большинства детей. И я твердо уверен, что никакой кукарямбой ты не страдаешь.
Пеппи порывисто дернула доктора за рукав.
— Но есть болезнь, которая так называется?
— Нет, — сказал доктор, — такой болезни нет. Но даже если бы такая болезнь была, я уверен, что ты бы ее никогда не схватила.
Пеппи снова помрачнела. Она сделала реверанс, прощаясь с доктором, и Анника тоже сделала реверанс, а Томми поклонился. Они вышли и снова сели на лошадь, которая ждала их возле дома доктора.
На той же улице был трехэтажный дом. Окно на верхнем этаже было открыто. Пеппи показала детям на это открытое окно и сказала:
— Ничуть не удивлюсь, если кукарямба окажется вон в той комнате. Сейчас я, пожалуй, заберусь наверх и погляжу.
В одно мгновение Пеппи залезла по водосточной трубе на третий этаж. На уровне окна она ловко качнулась и уцепилась за подоконник; потом подтянулась на руках и заглянула в комнату.
В комнате сидели две дамы и разговаривали. Нетрудно себе представить, как они удивились, когда над подоконником вдруг появилась рыжеволосая голова.
— Я хотела узнать, нет ли у вас в комнате кукарямбы?
Дамы завизжали от испуга. Потом к одной из них вернулся дар речи, и она спросила:
— Объясни мне, дитя мое, что ты ищешь? Может, это какой-нибудь дикий зверь, который удрал из зоопарка?
— Вот именно это мне бы и самой хотелось узнать, — вежливо объяснила Пеппи.
— Ой, может быть, она забилась под кровать? — завопила вторая дама. — Она кусается?
— Я думаю, кусается, — ответила Пеппи. — Послушайте сами, как это страшно звучит: кукарямба! По-моему, ясно, что у него должны быть острые клыки.
Дамы вскочили, побледнели и прижались к стене. Пеппи с интересом оглядела комнату и в конце концов заявила:
— Нет, к сожалению, здесь и не пахнет кукарямбой. Извините за беспокойство! Я просто думала, что на всякий случай мне стоит к вам заглянуть, раз уж я иду мимо.
И Пеппи съехала вниз по водосточной трубе.
— Это очень грустно, — сказала она Томми и Аннике, — но там тоже нет никакой кукарямбы. Помчались домой!
Дети поскакали назад. И когда лошадь уже стояла у террасы домика Пеппи, Томми, слезая с нее, чуть не раздавил какого-то маленького жучка, который полз по посыпанной песком дорожке.
— Эй, осторожней, не раздави жука! — крикнула Пеппи.
Все трое сели на корточки, чтобы его как следует разглядеть. Жук был очень маленький, крылья у него были зеленые и блестели, как металл.
— Какой он красивый! — изумилась Анника. — Вы не знаете, какая это порода?
— Во всяком случае, это не майский жук, — заявил Томми.
— И не навозный, — сказала Анника, — и не бронзовик. Ой, как он называется?
Лицо Пеппи расплылось в улыбке.
— А я знаю, как он называется. Это кукарямба.
— Ты уверена? — В голосе Томми звучало сомнение.
— Неужели ты думаешь, что я не узнаю кукарямбу, как только увижу ее. А ты? Видел ли ты в жизни что-нибудь более кукарямбное?
Пеппи осторожно взяла жука и отнесла его на травку, чтобы никто его случайно не раздавил.
— Моя дорогая, милая кукарямба, — сказала она с нежностью, — я знала, что рано или поздно я тебя найду. Меня удивляет совсем другое: где мы только не искали кукарямбу, а она, оказывается, была все время здесь, в моем садике.
