Перевал не был особенно высок, но его нередко затягивали облака, сползавшие с окружающих пиков: чаще с неприступного, почти черного обелиска справа, реже со сдвоенного купола слева. Однако сегодня и купол, и обелиск четко рисовались в безоблачно-синем небе — а облака, словно обезумев, ползли и ползли на перевал снизу, с Той Стороны, громоздясь в проеме хребта, словно гора подушек, быстро расслаиваясь по краям и истончаясь в языки тумана, самые дальние из которых уже лизали подножие стерегущей перевал крепости. С дозорной башни, кроме обычного часового, наблюдали эту картину четверо.

— Необычайно мощное испарение, — негромко рассуждал консультант, опершись о парапет и не отрывая взгляд от клубящейся белой массы. — Такое впечатление, что не меньше четверти нижней части ледника уже ушло в воздух. Страшно представить, какое потребовалось количество жара. Может быть, все-таки дракон?

Комендант неприязненно скривился; шрамы на лице делали гримасу почти зловещей. Консультант его раздражал. Это был новый консультант, совсем зеленый, только что присланный из округа, и комендант еще скучал по прежнему, убывшему в отставку на пенсион, с которым они притерлись за долгие годы… хотя, говоря по правде, из старика уже песок сыпался. Особенно раздражал оптический прибор на глазах молодого человека, пластина радужного стекла, пристроенная на носу и не позволявшая встретиться с ним взглядом.

— Дракона мы бы уже услышали. И, скорее всего, увидели. С какой стати дракону уничтожать ледник? Они выбирают цели поинтереснее.

— А этому с какой стати?.. — Вопрос повис в воздухе. Чуть погодя консультант продолжил: — Какие еще бывают огненные чудовища? Может быть, агонист?

— Агонист в одиночку не появляется, — устало напомнил комендант и обернулся к стоящему в стороне потуземцу: — Эй ты, подойди!

Потуземец приблизился, сохраняя бесстрастный вид. Его лицо и грудь, зеленые с оливковыми разводами, тоже покрывали шрамы, только симметричные, нанесенные при прохождении ритуалов взросления. Бросив взгляд на эту голую грудь под распахнутой меховой накидкой, консультант поежился.

— Расскажи еще раз, на что похоже нынешнее порождение?

— Вылез из Прорвы вчера с восходом луны, — произнес зеленокожий неожиданно мягким, напевным голосом, совершенно не подходящим к свирепым чертам воина. — Длинный, низкий, величиной с большую скалу. Очень горячий. Всю ночь лежал, остывал. Утром пополз, стал грызть ледяной язык. Делал туман. Тихий. Очень большие зубы. Лапы широкие. Бегает быстро. Поворачивается не очень быстро.

— Все это мы уже слышали, — разочарованно протянул консультант. — Почти слово в слово.

— Они всегда так, — вставил грамотный молодой стражник, исполнявший при коменданте обязанности секретаря, но, удостоившись косого взгляда патрона, тут же умолк.

— А нарисовать сможешь?.. — предложил вдруг консультант и, порывшись в карманах, протянул потуземцу грифель. Пауза продолжалась несколько секунд, потом тот косо пожал плечами, взял грифель и, опустившись на корточки, принялся неуклюже черкать прямо на досках настила. Минуту спустя потуземец отодвинулся, а остальные, наоборот, склонились над корявым рисунком.

Изображенная в примитивной, детской манере тварь, насколько можно было судить, напоминала формой тела тюленя, только на четырех коротких, когтистых лапах. На хвосте расходились веером иглы, а на месте морды оказалось намалевано непонятное — ряд косых линий, образующих нечто вроде круга или спирали.

— Ни на что знакомое не похоже, — постановил комендант, распрямляясь. — Совершенно новое порождение. Уник. Второй за последние полгода. Огонь не выдыхает?

Потуземец мотнул головой, качнулся пучок волос посреди бритого черепа.

— Ничего мы больше не увидим, пока сюда не попрет. Ждать незачем. Пора будить. — Комендант махнул рукой в сторону люка в настиле, и потуземец первым послушно двинулся к лестнице. Спускаясь следом, комендант услышал, как за спиной консультант негромко интересуется у секретаря:

— Скажите, а почему вы этих… зелененьких… потуземцами называете? Странное слово, в столице так не говорят…

И неловкий, растерянный ответ:

— Так… а как же их еще называть? Они же на землях живут, которые по Ту Сторону… Не говорить же — «потусторонуземцы»…

«Любопытный», — подумал старый вояка, толком не решив, стоит ли раздражаться еще и на это.

Галерея, вырубленная в толще скалы, уходила далеко за пределы желтого пятна света — то ли широкий коридор, то ли узкий зал. Сделав всего пару шагов от каменных ступеней, комендант повернулся к стене и поднял фонарь повыше. Осветилась глубокая ниша в человеческий рост; вход закрывала почти незримая грань, даже свет на ней едва мерцал. За прозрачной преградой на массивном топчане неподвижно лежал навзничь, вытянув руки вдоль туловища, человек огромного роста и могучего телосложения; голова по контрасту казалась крохотной. Глаза его были закрыты, создавалось впечатление, что великан спит, но грудь не вздымалась. Рядом с ложем стоял прислоненный к стене огромный меч в ножнах. Консультант сунулся было к табличке, висящей на стене, но комендант нетерпеливо махнул рукой.

— Дальше, дальше… Это наш лучший драконоборец. Рядом со входом, потому что будим часто.

— Так, может?..

— Нет. — Слово упало веско и окончательно, ясно было, что спорить не придется. — Он хорош против летучих тварей, одиночных, умеренно поворотливых, с длинной шеей. К тому ползучему чучелу нужен другой подход…

Ниши протянулись в глубь подземелья сплошной чередой, через каждые несколько шагов. Во второй лежал человек с непропорционально длинными ногами, в третьей — худощавый, даже в неподвижности своей казавшийся гибким, в четвертой — приземистый, но мощный карлик… Рядом всегда находилось оружие. У каждого комендант задерживался на несколько секунд, качал головой и шел дальше, вполголоса комментируя:

— Этот мастер убивать скалопрыгов… Этот против гидр… Против подземных чудищ…

Качающийся свет прыгал по грубым скальным поверхностям и прозрачным граням. После второго десятка ниш гротескно искаженные фигуры спящих воинов стали сливаться в мозгу консультанта в единый уродливо-многорукий образ, а комендант все бубнил:

— Истребитель гарпий… Этот против однорогов… Против вьюнов… Против гигантских вепрей…

Охотник на вьюнов был особенно нелеп, сам весь извитый и скрученный, как веревка. Консультанту захотелось отвести взгляд, но он заставил себя всмотреться пристальней. Теперь это его работа.

На сорок третьей нише стена кончилась, галерея уткнулась в идущую перпендикулярно штольню. Здесь тоже обнаружились ниши. На углу комендант остановился в задумчивости.

— Кто-то же был у меня на уме… Надо вспомнить… Сейчас… Да. Верно.

Свернув направо, он решительным шагом двинулся почти в самый конец коридора. У предпоследней ниши остановился, поднес фонарь прямо к хрустальной грани и удовлетворенно хмыкнул.

Консультант с сомнением разглядывал неподвижного богатыря. Огромный бочкообразный торс, узловатые руки едва не достигают коленей, ноги крепкие, но кривоватые: вероятно, когда воин встанет, они окажутся и вовсе колесом. Низкий лоб с мощными надбровьями, тяжелая челюсть, не раз перебитый нос.

— Вы думаете?

Комендант кивнул.

— Я всего раз видел, как он работает. Давно, еще сопливым новобранцем. Но помню отлично. Он тот, кто нам сейчас нужен.

Консультант колебался. Ему полагалось утвердить решение, но больно уж неказисто выглядел древний воин. Комендант снисходительно вздохнул.

— Я ошибался в выборе всего дважды. И ни разу — за последние восемнадцать лет.

Решившись, консультант шагнул вперед. Встав прямо напротив ниши, он раскинул в стороны руки, напрягся всем телом, вытянулся, застыл на долгие секунды — и вдруг сделал резкое движение запястьями и подбородком, будто рвался из невидимых цепей.

Слабый блик от фонаря на прозрачной стене беззвучно исчез. В тот же миг могучая грудь богатыря плавно пошла вверх, завершая начатый годы назад вдох. Веки дрогнули и открылись. Он прищурился на свет, помедлил, затем сел, опустив ноги на пол. Машинально, не глядя протянул руку к оружию.

«Снял стазис с одной попытки, — отметил про себя комендант. — Пожалуй, из парня все-таки выйдет толк».

Специалист против ползучих чудовищ не слишком спешил рассеять сомнения консультанта. На все сообщения о порождении Прорвы, с которым ему предстояло встретиться, отвечал невразумительным мычанием. Так же рассеянно выслушал повторенную в очередной раз речь потуземца, порассматривал картинку, нацарапанную на башенной площадке, мазнул взглядом по неправильной туче — смотреть было почти не на что, сплошной туман, подступивший к стенам уже вплотную. Быстро, но плотно перекусил в солдатской столовой. Он не расставался со своим странным разлапистым оружием со множеством лезвий, которое был вынужден все время держать в руках — никакие ножны для него не годились. И только уже собираясь за ворота, обратился наконец скрипучим невыразительным голосом к провожающим с несколькими фразами. По его мнению, поставленная чудовищем завеса уже почти достигла окончательной плотности, и скоро оно пойдет на прорыв. Богатырь намеревался перехватить его на выходе из теснины, за вторым поворотом с той стороны перевала, где громоздилось много каменных глыб, способных послужить укрытием. Затем повернулся и, не прощаясь, шагнул на мост, сопровождаемый безмолвным потуземцем. Навстречу им из тумана вынырнули несколько фигур — соплеменники потуземца, которых не впустили в крепость. Десяток шагов, и вся группа растворилась в белесом мареве.

Консультант обернулся на коменданта крепости, задрав свой оптический прибор на лоб. Круглые безбровые глаза смотрели беззащитно, по-детски.

— Как же он в тумане?.. Не видно же и не слышно ничего! Стоит упасть, зверь размолотит его в кашу, сварит раскаленным паром! Ноги…

— Он очень легко вскакивает. Как детская игрушка с грузиком внизу, знаете? Отлично ориентируется на слух, а зрение все равно слабое, так что в тумане будет как дома. Кожу видели? Дубленая, кипятком не обваришь, не то что паром…

Комендант говорил с терпением в голосе, словно утешая неразумного малыша, но нечестно было бы сказать, что его собственную грудь не точил червячок тревоги.

По традиции победитель доставлял в крепость часть тела убитого им чудовища. Головы, хвосты, лапы украшали все залы и переходы укрепления. Конечности ледогрыза, как уже стали именовать тюленеобразного монстра, были слишком большими, и пришлось вырубить из его башки одну из массивных костяных пластин, заменявших зубы, — именно ими, как огромной фрезой, зверь крушил лед, отправляя осколки в пышущий жаром зоб и выпуская пар из дыхала на макушке. Даже пластина оказалась великовата, ее пришлось тащить за собой, как сани. Когда следующим утром волочивший свой груз Пробужденный показался из редеющего тумана, навстречу ему уже направлялась от ворот малочисленная группа встречающих.

— Ты хорошо исполнил свой долг, воин! — торжественно провозгласил комендант самым официальным тоном. — Ты избавил цивилизованный мир от очередной угрозы и спас множество жизней мирных граждан. Благодарю тебя от имени народа и государства… и от своего лично. Теперь тебя ожидает чествование, торжественный пир и внимание прекрасных жриц Ололы, а затем несколько дней на отдых и упражнения перед новым погружением в ожидание вне границ Времени…

На последнем слове комендант осекся. Было в выражении лица триумфатора что-то настораживающее. Как-то очень уж криво он ухмылялся и двусмысленно покачивал головой…

— Никаких ожиданий, — сипло произнес монстроборец в образовавшейся тишине. — Хватит. Кончилось мое ожидание. Ухожу со службы.

Оглядев потрясенные лица встречающих, он усмехнулся, все так же криво и невесело, но гораздо шире, чем раньше.

— Что смотрите? Я уж не одну сотню лет в погребе пролежал. Срок контракта давно истек, пора и честь знать. Хочу расчет. Или Автократору наплевать на свои обещания?

— Автократии давно не существует, — выговорил комендант. Он был растерян, за десятилетия службы столкнуться с подобной ситуацией пришлось впервые. — Но контракт в силе, Свободное Содружество, государство-правопреемник, обеспечивает своевременное и полное… Средства начисляются, и ты вправе ими распорядиться, как пожелаешь. В крепости есть нотариус. Однако — покинуть службу? А как же защита мира? Нет долга выше, чем твой, — и ты собираешься его бросить?

— Пусть кто-нибудь другой. С меня хватит.

Пауза тянулась и тянулась. Дыхание людей повисало струйками пара в морозном воздухе.

— Будь добр пройти в мой кабинет, — сухо предложил комендант. — Нужно заполнить бумаги. Соблюсти формальности.

— Только имей в виду, офицер, без глупостей, — проскрипел в ответ древний воитель. — Задавить меня числом твои люди могут, но принудить к чему-то — нет.

К моменту произнесения последних слов консультанта уже не было среди встречающих. Понемногу пятясь, он отступил к воротам, зашел за створку, развернулся и помчался бегом через плац к главному входу. Когда комендант со взбунтовавшимся Пробужденным вошли в кабинет, консультант уже сидел там, сбоку от письменного стола, и держал на коленях глиняную табличку, ту самую, что висела рядом с нишей стазиса. Именно в таком виде хранились личные дела Спящих, бумага и даже пергамент слишком быстро ветшали. Зрительная пластина посверкивала отсветами пламени из очага — как показалось ссутулившемуся коменданту, с неуместным самодовольством.

— Садись, — комендант махнул рукой в сторону свободного сиденья, сам проходя за стол. Казалось, к ногам привязали по чугунному шару. Убийца ледогрыза непринужденно расселся в простом деревянном кресле для посетителей. Не приходилось сомневаться: он все решил окончательно и колебаний не будет. — Нотариус сейчас подойдет.

— А пока мы ждем, — тут же подхватил консультант, — разрешите задать вам всего несколько вопросов. Просто уточнить кое-что, безо всяких обязательств с вашей стороны…

Богатырь глянул на него с насмешкой и равнодушно пожал плечами:

— Задавай.

Консультант бросил взгляд на глиняную табличку, затем чуть подался к Пробужденному, уставив на него свой зрительный прибор.

— Скажите, кто нынешний Архирегистратор в Катанабассе?

— Кто? — прохрипел воитель, недоуменно уставившись на консультанта. — Где?

Вместо пояснений молодой человек удовлетворенно кивнул, будто делая мысленно отметку на память, и продолжил:

— Каков текущий курс золотого табора Гильдии к чертамскому дециганку?

До богатыря, кажется, начало доходить, куда клонится разговор. Он чуть выпрямился в кресле, лицо его приняло высокомерный вид.

— Ну, уж с этим проблем не будет. Узнать нетрудно.

— Было бы нетрудно, если бы этот курс не подвергался постоянным изменениям, как сезонным, так и апериодическим, например в зависимости от погоды. Важный фактор в современной финансовой системе, на этом капиталы теряли, знаете ли… По каким признакам жители Ольской равнины отличают чужестранцев? Какие документы требуются для получения постоянного вида на жительство в городах-государствах Юга? Сколько тягловых животных вправе иметь один полноправный гражданин неблагородного происхождения? Какие виды оружия допускается использовать в гражданской дуэли? Каковы сословные ограничения на участие в торговых и коммерческих предприятиях? Наиболее популярный стиль фехтования босийской саблей? Какова зависимость между модой и трудовой занятостью в Столице?

С каждым новым вопросом лицо воителя делалось чуть более замкнутым и враждебным. Комендант, напротив, поднял взгляд от столешницы и чуть просветлел, хотя улыбаться пока не решался.

— Вообще, — продолжал консультант уже мягче, заботливей, — чем вы рассчитываете зарабатывать себе на жизнь?

Только через пару секунд до богатыря дошло, что на сей раз вопрос требует ответа. Он разлепил упрямо сжатые губы.

— Расчет… Это ведь немаленькая сумма? — хриплый голос прозвучал почти просительно. — Я бы купил дом…

— Разумеется, — охотно согласился консультант. — Я тут немного подсчитал… За восемьсот четырнадцать лет сна и сорок два Пробуждения вам причитается сорок пять с половиной тысяч, плюс-минус несколько процентов. Сумма действительно неплохая, однако не умопомрачительная. Видите ли, инфляция… В общем, виллу на эти деньги купить не получится. Домик в деревне можно, и прожить в разумном достатке, скажем, лет восемь… Десять, если удастся найти хорошую экономку. Потом придется искать какой-то заработок. Вообще, вы уверены, что это именно то, чего вы хотите, — тихая жизнь в деревне? Вас, вероятно, будут сторониться, крестьянам свойственны предрассудки…

— Может, наймусь в войско. Уж вряд ли ваши цивилизованные земли настолько цивилизованы, чтобы не было никаких войн.

— Вы даже этого точно не знаете, — заметил консультант словно бы вскользь и тут же продолжил, чуть повысив голос: — Хотя, конечно, вы правы. Солдаты всегда нужны. Вы готовы стоять со щитом в строю? Совершать длительные пешие переходы, тащить боевые механизмы большого веса и неуклюжести? Кстати, в строй вас могут еще и не захотеть поставить из-за нестандартной фигуры. Конечно, нестроевые войска, в особенности землекопы…

Последнее слово повисло в угрюмой тишине и висело долго. Теперь уже Пробужденный смотрел себе на колени. Наконец он поднял голову.

— Так что же… — проговорил он почти шепотом, так что особенно явен стал его странный, архаичный акцент и неверно ложащиеся ударения. — Опять в этот каменный мешок… потом новый зверь, обжорство и подземелье… до конца времени?

— Нет, не так долго, — тоже негромко и очень мягко возразил консультант, — скорее, до конца цивилизации. Каких-нибудь сто лет назад Пробуждения происходили раз в месяц, последние годы их приходится производить каждую неделю. Прорва активизируется. Посмотрите на господина коменданта… видите шрамы? Прорыв гарпий. Тогда разбудили троих разом, но и они не справились, была атака на крепость, жертвы… А ведь есть еще Имская Прорва на дальнем Юге, защита там гораздо слабее нашей, и, по последним слухам, возможно, еще одна в Каргани. Вероятнее всего, до исхода тысячелетия придется массово пробуждать всех Спящих. К тому времени уже не будет государств, не будет закона — только напуганные, рассеянные люди и блуждающие среди них чудовища… Потребность в профессионалах вашего профиля окажется тогда очень острой.

Воин слушал, и на лице его медленно проступала прежняя кривая ухмылка. Похоже, обрисованная картина пришлась ему по нраву. Еще мгновение, и он легко поднялся, привычно прихватывая разлапистую секиру.

— Что ж, красноречивый умник… Твоя взяла. Пожалуй, я подожду еще.

И шагнул в коридор, где его тут же подхватили под руки, умело избегая топорщащихся лезвий, две юные жрицы Ололы. Нотариус, оценив обстановку, бесшумно убрался прочь. Жрица постарше бросила взгляд на товарок и позволила себе на минутку задержаться, решительно войдя в кабинет. На каблуках, с плюмажем из перьев, она грозно возвышалась над мужчинами.

— Как вам это нравится? — бросила она коменданту, сверкая глазами. — Психологический срыв! Кое-кто плохо сделал свою работу! Я бы нашла пару теплых слов для своей предшественницы…

— Это было тридцать пять лет назад, — рассудительно возразил консультант. — Ну что бы вы могли сказать сейчас той пожилой женщине, если она, конечно, еще жива? Не любую душевную мозоль можно исцелить женским теплом…

Жрица, которая тоже была мастером своего дела, лишь покачала головой и, недоверчиво звякнув колокольчиками на сосках, шагнула в коридор, чтоб проследовать за подопечным. Консультант вновь задрал на лоб зрительную пластину, счастливо моргая и мальчишески улыбаясь начальству во весь рот.

«Да, — подумалось коменданту, — точно сработаемся. Сколько он успел разузнать со своими вопросами! Шрамы и прочее… Надо будет написать благодарственное письмо в консулат. Хороших ребят присылают».

И он наконец позволил себе скупо улыбнуться в ответ.