Книга: Мастер своего дела (сборник)
Назад: Ольга Дорофеева. Пятое царство природы
Дальше: Александр Бачило. Волшебник
Сергей Фомичёв. Йота
— Вот и славно, — сказал Грицко, принимая из рук капитана ордер. — Осточертело торчать на Земле. Погостили, пора и честь знать.
— Да ты же из корабля не выходил, — возразил Роман и устало свалился в кресло.
— Как же не выходил? — Грицко вставил пластик ордера в приемное устройство. — У пассажирского терминала целый день отирался.
— Зачем? — Капитан принялся разминать плечо.
— Скупал неиспользованные обеды с лайнеров. От этих буржуев много чего остается. Цены смешные, а вкус получше стандартных флотских концентратов.
— Куркуль!
— Загружены в планшеты космические карты, — весело затянул Грицко, просматривая файл сопровождения. — Четыре контейнера с плюшевыми медвежатами на Де́серт? Это что, розыгрыш? Какой дурак выдумал тащить игрушки через полгалактики?
— На таможне тоже озаботились этим вопросом, — усмехнулся Роман. — Перещупали груз, сделали химический анализ, просветили рентгеном.
— Контрабанда?
— Все чисто. Мало того, парень, что выступил посредником, утверждает, будто закупил товар на ближайшей оптовой базе. Мытари проверили, все так и есть. Как бы то ни было, это большая удача, что нам подвернулись медвежата. Я как раз искал попутный груз на периферию, и вот — пожалуйста.
— Попутный? А основной тогда какой же? — Грицко пролистал файл. — Пассажир? Черт! А я все свободные каюты жратвой забил.
— Придется освободить одну. И вообще пора бы тебе прекращать это хомячество. Нам лету — месяц от силы, а ты всякий раз набиваешь припасов на год.
— Запас карман не тянет. А мне, знаешь ли, пришлось однажды торчать на убогой луне без еды. Отощал, страшно было к зеркалу подойти.
— Григорий, это было пятнадцать лет назад!
— Тем больше вероятность, что вскоре такое может случиться еще раз, — уперся пилот.
Роман махнул рукой. У всякого человека, достаточно долго болтающегося на межзвездных трассах, имелись свои слабости и пунктики. Маниакальное стремление набить до отказа кладовки относилось не к самой опасной группе всевозможных маний и фобий. Встречались случаи и посерьезней.
— Полет до Сакраменто и обратно, — продолжил чтение Грицко. — Оплачен компанией «Полюс». Йота. Псевдоним и только? Где имя, фамилия? Это что, секретный агент?
— «Полюс» занимается генетической оптимизацией.
— Что?! Генопт?! Я не желаю болтаться целый месяц на одном борту с модифицированным уродцем.
— Тебя никто и не спрашивает. За единственного пассажира мы получим больше, чем за весь остальной груз. За счет плюшевой медвежатины отобьем кредит, а основной контракт пойдет в прибыль, чем плохо?
— Чем плохо? Да я теперь заснуть не смогу. Видал как-то парочку таких. Хлопцы из эскорта шепнули, будто перевозили их для работы с токсичными отходами. Волос нет, кожа рыхлая, зубы торчат, как у вурдалаков. Страх! Как подумаю, что вот такой монстр будет за перегородкой храпеть или по кораблю шастать, мурашками покрываюсь. Тебе нужен второй пилот с воспаленным от паранойи мозгом?
— Брось, твои приятели тебя, скорее всего, разыграли. Генопты — такие же люди, как мы. — Капитан подошел к иллюминатору. — Можешь сам убедиться.
На площадку выехал зеленый «Чечако». Из него выбралась девушка лет двадцати в теннисном костюме и теннисных же туфлях, хотя, по мнению Грицко, для спортсменки она выглядела слишком хрупкой. Мясца недоставало, как выражался в подобных случаях его родной дядя. Забросив на плечо увесистый рюкзачок, девушка нажала кнопку на брелоке. Система возврата пикнула, машина, мигнув поворотниками, уехала, а пассажирка направилась к рампе.
— Йота. Погибель для пилота, — проворчал Грицко.
* * *
Пока он освобождал каюту от стопок запакованных в фольгу ланч-боксов, бортовой вычислитель принял данные пассажирки. Бросив взгляд на экран, Грицко в очередной раз чертыхнулся. Вместо имени — псевдоним, в контактах — адрес компании, а там, где у обычных людей значилась профессия, высветился код спецификации.
— Визы в порядке, медицинский допуск к полетам имеется, официальных ограничений на свободу передвижения в портовом информатории не выявлено, — протокольно произнес Роман. — Прошу на борт, сударыня.
— Держите. — Грицко протянул ей сверток. — Это аварийный комбинезон. Он гораздо легче скафандра. Кислородной шашки и поглотителя, встроенных в маску, хватит на пятнадцать минут активной деятельности, если не паниковать. Вполне достаточно, чтобы добраться до спасательного корабля или неповрежденного отсека. Нужное давление поддерживается упругостью материала. Но вы должны подогнать его под себя перед отлетом. Важно, чтобы ткань везде прилегала плотно, иначе заработаете гематому или чего похуже… там есть особые швы…
— Спасибо, я умею подгонять костюм.
Она направилась в каюту.
— Хотел бы я посмотреть на нее в таком облачении, — мечтательно произнес Роман.
— Типун тебе на язык! Я не желаю попадать в переделку ради сомнительного удовольствия увидеть синтетическую девчонку в обтягивающем наряде. Купи себе голограмму или манекен и наслаждайся.
— Что ты все ворчишь? — Капитан заложил ладони за голову и вытянулся в кресле, прикрыв глаза. — Я просто мечтаю.
— Не люблю загадок. На кой ляд пограничному миру чертов профессионал? Всю жизнь там без них обходились. Каждый и швец, и жнец, и на дуде игрец. А гонорар этой девочки наверняка потянет на годовой бюджет небольшой планеты. Кстати, а что за спецификация — «одиннадцать-двести»?
— «Одиннадцать» — это медицина. Я как-то встречался с массажисткой. Так у нее похожая спецификация была.
— Ты что, переспал с геноптой?
— А чего тут такого? Говорю же тебе, люди как люди.
* * *
Йота и правда ничем не отличалась от обычной девушки. Что, впрочем, только добавило пилоту тревог. По-своему заботясь о товарище, а равно блюдя неписаный кодекс коммерческого флота, осуждающий всякий флирт с пассажирами, Грицко старался не оставлять их наедине. Так втроем они и болтали о том о сем, коротая путь.
— Почему вы недолюбливаете геноптов? — спросила однажды Йота. — Боитесь, что они скоро оставят вас без работы?
— Нет, — отмахнулся Грицко. — Уж чего-чего, а этого я не боюсь. Поверьте на слово. Пилотов уже пытались когда-то заменить компьютерами. Ничего из той затеи не вышло. Потери кораблей и грузов возросли втрое.
— Но мы не компьютеры. Мы лучше обычного человека справляемся с любой специфической задачей.
— Распространенное заблуждение, — вмешался в спор капитан.
— Вот как?
— Да. На вашей стороне, сударыня, генетическая оптимизация, а на нашей — естественный отбор. Знаете, какой процент курсантов получает лицензию? А сколько из них остается на плаву в нашем бизнесе? Мы, кому повезло, вертимся на пределе рентабельности. Вот и считайте. Выращивание и воспитание генопта стоит заказчику очень дорого, а естественный отбор — ничего. Ведь за него платят сами пилоты. Подчас жизнями.
— Но я чувствую неприязнь.
— Я терпел его неприязнь лет десять, — засмеялся Роман. — Григорий у нас с Новой Хортицы, а там не любят хлыщей из метрополии. Считают Землю рассадником зла и разврата, а ее обитателей — редкостными снобами.
— А вы считаете ее центром цивилизации и средоточием мудрости! — огрызнулся Грицко.
— Но, Григорий, ведь так оно и есть!
— Если на Земле настолько хорошо, чего же тогда человечество разбежалось по галактике? — выложил любимый аргумент Грицко.
— Расселилось, — возразила Йота, так как капитан предпочел промолчать.
— Разбежалось, — настоял на своем пилот и переключил внимание на пассажирку. — И ведь жизнь на периферии не сахар. Там с нуля начинать надо. И работать от зари до зари без особой надежды вырваться из нищеты. Вот я с двенадцати лет в космосе. С ремонта орбитальных ретрансляторов начинал. Сам свою жизнь построил, в пилоты вышел, денег скопил на долю в компании. А Ромка — землянин. Кувыркался пять лет в кампусе, после колледжа сразу за штурвал. На все готовенькое пришел. И вот — он уже капитан. Нет, возможности не сравнить, куда там! Но люди-то все одно бегут.
— От чего же они бегут? — поинтересовалась Йота.
— Так ведь понятно от чего. От регламентов, предписаний, от суеты вашей неистребимой, от лжи и догм. Взять хоть планету, на которую мы направляемся.
— Что вы знаете об общине на Сакраменто? — резко спросила Йота.
— Обычные религиозные диссиденты, — пожал плечами Грицко. — Сбежали, чтобы не мозолить глаза крупным церковным шишкам.
— Фанатики, — лениво возразил Роман. — И преизрядные зануды. Колония мормонов в сравнении с ними просто парк развлечений.
— Пусть так, — согласился пилот. — У нас ведь свобода совести.
— Совести? — Йота нахмурилась. — Вы там бывали?
— Нет, — ответил за обоих капитан. — Может, расскажете, что там случилось?
— Я не обсуждаю работу.
— Бросьте скрытничать, — отмахнулся Роман. — Вы же врач, я не ошибся? А там шахты. Какой-нибудь вирус или грибок завелся? Рудный кашель ребят замучил?
— Я не обсуждаю работу, — упрямо повторила девушка.
— Как знаете. Скоро мы сами этот пробел восполним, — пообещал с улыбкой Роман. — Вот только медвежат на Де́серт забросим.
* * *
До Де́серта оставалось всего ничего. Они прошли впритирку к местной луне, желая сэкономить топливо за счет гравитационного торможения, как вдруг из расщелины вынырнул корабль и пошел вслед за ними, притом быстро сокращая дистанцию. Минуты две потребовалось, чтобы понять его намерения. Не патруль. Не случайный попутчик. Нечего честным кораблям делать на безжизненном каменистом планетоиде. И бросаться в погоню за другим кораблем при полном радиомолчании незачем.
Абордаж в открытом космосе — номер смертельный, а потому чаще встречается в комиксах и сериалах, нежели в реальной жизни. Причина проста — компенсаторы ускорения не действуют при столкновении двух объектов. И даже небольшая разница в скоростях или векторах движения обычно приводит к катастрофе. Но редкость события и его невозможность совсем не одно и то же.
— Гаплык! — констатировал Грицко и запустил программу тревоги.
Завыла сирена, зажглись аварийные огни, обозначающие проходы во тьме или при возможном задымлении; радиопередатчик в автоматическом режиме принялся рассылать просьбы о помощи и координаты. Но даже если б на Де́серте стоял наготове полицейский корабль, ему потребовалось бы несколько часов, чтобы прийти на выручку. А нескольких часов у них не было. Впрочем, ни полицейской станции, ни самой захудалой военной базы на Де́серте в реестрах не значилось. Раз в месяц, а то и реже, сюда заглядывает инспектор колоний. Вот и вся власть.
— Межорбитальный буксир, — просмотрев данные со сканеров, определил Роман. — Если дотянем до атмосферы, он туда не сунется.
— Не дотянем. Но двадцать минут у нас есть, — Грицко посмотрел на командира. — Накаркал. Что ж, твои эротические фантазии вот-вот воплотятся. Ты увидишь девочку в комбинезоне.
Он ошибся. Йота набросила поверх комбинезона плащ. Обычный полиэтиленовый дождевик. Смотрелось это нелепо, но пристойно. Она вошла в рубку встревоженной, но без признаков паники и, даже уяснив, в чем дело, сохранила хладнокровие. Молча уселась в свободное кресло и сложила руки на коленях, как бы демонстрируя, что позволяет экипажу и впредь заботиться об участи пассажира.
— Признавайтесь, барышня, кому вы успели досадить? — Роман открыл дверцу потайного шкафчика и вытащил два пистолета. — Или, возможно, кому-то помешал ваш контракт?
— Не исключено, хотя и маловероятно, — спокойно ответила Йота. — Но с чего вы взяли, что их интересую именно я?
— Но не мишки же! Их дешевле купить, чем подготовить ограбление.
* * *
Мощности у буксира как раз хватило, чтобы догнать жертву и держаться рядом, несмотря на хаотичные эволюции, предпринимаемые пилотом. Через полчаса лязгнули фиксаторы, и абордажная команда, вскрыв один из ремонтных люков, проникла в трюм. Дверцу они, впрочем, за собой прикрыли, не желая, видимо, сражаться и работать в скафандрах, и почти сразу же, едва осмотрелись, вырубили систему визуального контроля. В рубке даже не успели толком разглядеть гостей. Только то, что их оказалось трое, и они притащили с собой какой-то тяжелый агрегат на треноге, напоминающий отчасти любительский телескоп, отчасти противотанковую ракетную установку.
— Излучатель, — предположил Грицко.
— Похоже, — согласился Роман. — Вот только что именно он излучает?
— Что будем делать? Дадим им подышать вакуумом?
— А груз?
— Закрепил надежно, не беспокойся, а контейнеры давление выдержат, — сказал Грицко. — Должны выдержать! Мишки вспухнуть не успеют, как дело будет сделано.
— Попробуй, — одобрил капитан.
Вариантов противодействия пиратам за века освоения космоса придумали великое множество. Но все эти хитрые трюки были известны как жертвам, так и налетчикам. Грицко ввел команду на открытие створок грузового отсека. Компьютер воспротивился, намекая на то обстоятельство, что корабль находится в космическом пространстве. Грицко настоял. Вычислитель пискнул, но вместо зеленого огонька подтверждения на экране распустились красным несколько тревожных докладов.
— Они заблокировали все двери и люки, — сообщил пилот. — Вывели из строя маневровые двигатели. Отрубили антенны и внешние сканеры. Спеленали, короче, как грудничка, и пустышку в рот сунули.
— Маршевые двигатели? Система жизнеобеспечения? Энергетическая сеть? Генератор гравитации?
— Эти в норме. До них оттуда не добраться.
— В таком случае можем организовать невесомость, — предложил Роман. — Особо она их не задержит, но пусть хотя бы помучаются.
* * *
Грицко вырубил генератор и прислушался к доносящимся из грузового отсека звукам, пытаясь представить по ним, что там происходит. Пока бандиты возились с контейнерами, сцепленные, точно рыбины в брачной игре, корабли одолели половину пути до планеты. Будь запоры на грузе покрепче, у них появился бы шанс дотянуть до атмосферы. Но кто же станет перевозить плюшевых медвежат в бронированном сейфе?
— Что?! — раздался вопль. — И это наш приз?!
— Вот видите, они пришли не за мной, — шепнула Йота, проплывая мимо капитана.
— Пока я понял только, что они пришли не за медвежатами, — ответил тот. — И это вселяет в меня печаль. Если бы мы везли что-то более ценное, они, возможно, и удовлетворились бы добычей, а там, глядишь, и отпустили бы нас восвояси. Но теперь мерзавцы непременно захотят поболтать с нами, а дверь в рубку продержится недолго.
Он вновь ошибся. Бандиты не стали попусту рисковать и, прежде чем вскрыть дверь, оглушили экипаж пси-генератором.
* * *
Грицко очнулся привязанным к креслу. Рядом брыкался Роман. Йоту не связали, но один из налетчиков с огромным тесаком присматривал за ней. Его приятель возился с компьютером, а лысый толстяк, по-видимому главарь шайки, мрачно разглядывал пленников и помахивал в такт мыслям разорванным медвежонком.
— Где груз? — спросил он, вычислив наконец капитана.
— Кажется, вы уже нашли его, — ответил Роман. — Во всяком случае, я недавно слышал ваш вопль.
— Неужели? — толстяк отбросил игрушку в сторону и, приблизив обрюзгшее лицо к лицу капитана, прошипел: — Хочешь, чтобы я поверил, будто вы перевозите простых медвежат?
— Они не простые. Классическая модель. Экологически чистые материалы. По шестнадцать кредитов за штуку.
— Слышь, ты, дальнобой! — вмешался парень с ножом. — Нам проще и быстрее выпотрошить экипаж, чем всех этих зверушек. Но прежде, чем порезать вас на куски, мы позабавимся с девчонкой. А ты пока посиди и подумай над правильным ответом.
Сообщники восприняли его идею с энтузиазмом.
* * *
Через минуту на полу лежало три трупа, а Йота рубила путы экипажа трофейным ножом.
— Ловко у вас получилось, — сказал капитан, разминая затекший локоть. — Я даже не заметил ударов.
— Ударов и не было, — буркнул Грицко. — Она лишь прикоснулась к уродам и — хлоп! Они попа́дали, как спелые сливы. Где вас такому научили, сударыня?
Йота промолчала. Она вообще пребывала в какой-то прострации. Подобрала медвежонка, села в кресло и прижала игрушку к себе. Ни трупы бандитов, ни экипаж ее как будто не волновали.
А между тем ситуация вовсе не рассосалась сама собой, и на расспросы времени не было. Стоило воспользоваться свободой, пока на буксире не догадались о драматических переменах на захваченном судне. Грицко потянулся к пульту и активировал вычислитель.
— Мы на низкой орбите, — доложил он. — Если врубить маршевые движки в реверсном режиме, то нырнем вниз. Пока они спохватятся, зацепимся за атмосферу, а там как повезет.
— Ну так врубай! — сказал капитан и, поскольку Йота по-прежнему не реагировала, перегнулся через спинку и сам пристегнул ее к креслу.
Аэродинамика взяла верх над баллистикой и заявила права сильной встряской. Иллюминаторы осветились первыми отблесками плазмы. Атмосфера выцарапывала добычу у голодного космоса. Оставшиеся на буксире пираты слишком поздно осознали опасность. Отстрелив фиксаторы, они попытались уйти, но мощности уже не хватило, их лишь протянуло немного вперед. И теперь бывшие жертвы, словно в первом ряду кинозала, наблюдали, как буксир начинает гореть и разваливаться на куски.
* * *
С окраины космодрома ветерок донес запах жареных колбасок и кофе. Прошедший накануне дождь добавил к знойному букету толику свежести.
На рампе лежали трупы.
— Резак, — произнес шериф, рассматривая толстяка. — Вы очень помогли нам, разгромив его банду. Так что с нас угощение, джентльмены. Как только пройдете таможню, загляните в бар. Он здесь один, не ошибетесь.
Из-за спин полицейских шагнул пожилой мужчина в очках. На его плечи было наброшено нечто напоминавшее форменный китель. Во всем остальном он мало отличался от обывателя.
— Прошу предъявить груз к осмотру.
Полицейские уволокли трупы, а таможенник, поставив на рампе раскладное кресло и столик, вытащил шило, ножницы, какие-то щипцы, моток ниток с набором иголок и разложил все это, словно знающий и любящий свое дело палач. Взяв медвежонка, он аккуратно вспорол шов и принялся шарить в его внутренностях. Роман с Грицко терпеливо ждали. Спустилась готовая к прогулке Йота, но, увидев, что тут происходит, резко повернулась и ушла обратно в каюту. А таможенник, напевая какую-то песенку, принялся зашивать игрушку.
— Можно выгружать? — спросил его Роман.
— Ни в коем случае, — улыбнулся тот. — Я должен проверить весь груз.
— Весь? — озадачился капитан. — Здесь тридцать тысяч медвежат, если что.
— Вот именно. — Мужчина посмотрел на Романа поверх очков. — Не намекнете, какому идиоту понадобилось везти их в такую даль?
— Самому любопытно. Но ведь груз проверили на Земле. Никакой контрабанды.
— А Резак просто решил поиграть со скуки? — ехидно спросил таможенник.
— Но вы ведь один! — вмешался Грицко. — А мы не можем торчать здесь столько времени.
— Еще как можете. В противном случае я просто арестую корабль.
— Офицер, это ваша работа, я понимаю, — попытался договориться Роман. — Коллегам с Земли вы не доверяете, и это я понимаю тоже. Так перегрузите контейнеры в таможенный терминал, черт возьми, и ковыряйтесь там хоть целую вечность. Наше дело — доставить груз.
— У нас нет таможенного терминала, — ответил тот, спокойно продолжая работу. — У нас вообще ничего нет. Де́серту не прокормить профессиональную бюрократию. Я держу бар, а таможня — это в некотором роде общественный долг. Поллак вытащил из шапки одну бумажку и стал шерифом. Ну а мне выпало ворошить грязное белье в чемоданах приезжих. Так что успокойтесь и ждите. Вам все равно не нальют, пока я тут вожусь с грузом.
Тем временем к кораблю подошел еще один человек. Средних лет, в черном плаще и шляпе. Разговор экипажа с таможенником почему-то вызвал у него улыбку.
— Прошу прощения, — сказал он.
— А вы еще кто такой? — бросил раздраженно Роман. — Санитарный инспектор?
— Меня зовут Дерек. — Человек приподнял шляпу. — И я тот идиот, который сделал заказ.
— Отлично! — Роман присел на шпангоут. — Тогда объясните офицеру, в чем тут фишка, — да и я с удовольствием послушаю.
— К сожалению, у меня нет внятного объяснения. — Человек в плаще виновато развел руками. — По крайней мере, здесь и сейчас. Зато есть предложение. Вы ведь летите на Сакраменто?
— Да, и уже начинаем опаздывать.
— Берите меня с собой. Груз оформим транзитом. В этом случае не будет нужды его проверять.
— Такое возможно? — спросил Роман трактирщика-мытаря.
— Да ради бога! — воскликнул тот. — Неужели вы думаете, что мне доставляет удовольствие потрошить игрушки? Оформляйте транзит и проваливайте.
— Визы, надеюсь, в порядке? — спросил капитан нового пассажира.
— Мне они не нужны. У меня дипломатический паспорт.
— Вот как? Мы, видать, пропустили что-то важное, пока болтались в пространстве. С кем же это Федерация успела установить дипотношения? И почему вы выглядите как человек? Что у вас под кожей? Чешуя? Хитиновый панцирь?
— Я с Утопии. И мы распрощались с Федерацией лет триста назад.
— С Утопии? — удивился Роман. — Хотите сказать, она существует? Я думал — сказка.
— И в этой сказке, похоже, закончились медвежата, — заметил Грицко.
* * *
Сокрушаясь о сорвавшейся выпивке, пилот освобождал от подносов с едой очередную каюту. Он кое-как рассовал припасы в шлюзе и коридорах и, поскольку Йота от ужина отказалась, притащил в салон три комплекта бортового питания. Работать стюардом Грицко совершенно не нравилось. Но что поделаешь — сам ведь взвалил на себя это бремя.
— Что предпочитаете, рыбу или мясо? — спросил он пассажира.
— Ем, что дают.
— Тогда держите тунца, — Грицко протянул лоток.
Вместо рыбы под фольгой оказалась грудинка, но пассажир и ухом не повел, а Грицко мысленно проклял путаную маркировку. Ему самому свинина не попадалась ни разу. В лучшем случае телятина. И как только управляются стюарды на лайнерах, с их до тошноты капризными пассажирами?
Некоторое время все трое молчали, поглощая пищу. Затем Грицко разлил по чашкам кофе и, решив, что на сегодня с него довольно, оставил кофейник на столике.
— Итак? — стараясь выглядеть строго, спросил капитан.
— Даже не знаю, с чего начать, — улыбнулся Дерек. — Загадок много, правда? Мой груз, ваш пассажир, планета, на которую мы летим.
— Хотите сказать, все это взаимосвязано?
— Да.
— Что ж, валяйте. Время-то есть.
— Я впервые услышал о Сакраменто от пилотов, возящих оттуда платину, — начал рассказ Дерек. — Планета — дрянь. Кислорода в ее атмосфере даже больше, чем нужно, но образовался он не в результате фотосинтеза, а под воздействием жесткого излучения звезды. От близости светила на поверхности адово пекло и радиация. Из-за медленного вращения — ураганные ветры. Лишь несколько глубоких каньонов пригодны для сносного существования. На самом их дне встречаются небольшие водоемы и примитивные формы органической жизни.
В одном из каньонов автоматическая геологоразведочная станция обнаружила месторождение металлов платиновой группы. Добыча особой прибыли не сулила из-за больших накладных расходов — самоподдерживающуюся колонию там не создать, требовалось завозить все: оборудование, крепеж, продовольствие, — а шахтерам платить двойную ставку и к тому же часто менять их, ведь долго жить в подобных условиях мало кто согласится. Так что планета оставалась необитаемой, пока за дело не взялась одна малоизвестная религиозная организация. Эти ребята выкупили лицензию, вырубили в скале посадочную площадку, заложили шахты. Минимум оборудования, минимум потребностей, минимум техники безопасности, зато максимум ручного труда, к тому же почти дармового. Вот и весь рецепт их рентабельности.
Я, знаете ли, вообще не в восторге от сект, но эта превратила последователей в тупое стадо. Люди работают по шестнадцать часов в стандартные сутки без праздников и выходных. Никакой собственности, никаких развлечений, почти никакой личной жизни. Короткие молитвы и рабский унылый труд.
Сперва я заподозрил аферу. Мало ли каким ушлым ребятам пришло в голову заполучить дешевые трудовые ресурсы. Заинтересовался, покопался в архивах и обнаружил два похожих случая. Названиями секты различались, а суть не менялась. Индустриальная эксплуатация под религиозным соусом. Общины там были поменьше этой. Потому, наверное, и шума лишнего не пошло.
— Шума? — насторожился Роман.
— Обе закончили массовой гибелью адептов, — пояснил Дерек.
— Самоубийство? — угадал капитан.
— Скорее всего, — кивнул утопянин. — На первый взгляд ничего странного. История полна эпизодов, когда отчаявшиеся последователи веры сжигали себя в срубах, хоронили заживо в пещерах, затапливали целые деревни или устраивали побоища на ранчо. Но то под давлением власти. А тут никакого преследования, никаких ограничений, контроля. Живи, как считаешь нужным, молись любым богам. Зачем прежде времени уходить?
— А как это соотносится с верой? — уточнил Роман. — К тому же секты, исповедующие самоубийство, насколько я знаю, запрещены.
— Там не все так просто. Формально самоубийство не декларировалось в их догматах. Адепты якобы просто ожидали Воссоединения, как они его называли. И вот ведь — долго ждать не пришлось. В одном случае разразилась эпидемия, в другом — техногенная катастрофа.
— Жуть! — Грицко поморщился.
— На Сакраменто мне попасть не удалось, — продолжил Дерек. — Они не пускают никого дальше посадочной зоны, и на дипломатический паспорт им наплевать. Только инспектору колоний позволено спускаться к поселку. Но он бывает там редко, мимоходом и, в общем-то, не особо усердствует. Небольшого ума человек.
Тогда я осел на Де́серте и стал собирать слухи от тех, кто забрасывал колонистам продовольствие и вывозил платину. Так что картина понемногу сложилась. А потом прозвенел и тревожный звоночек. Своего гиперпространственного передатчика у сектантов нет, и все депеши они отправляют с Де́серта, а тамошний телеграфист охотно торгует чужими секретами.
— И какой способ избрали на Сакраменто? — холодея от догадки, спросил Грицко.
— Они наняли вашу пассажирку. Вернее, заключили контракт с «Полюсом», а уж те отправили девушку в командировку. Вы знаете, что такое спецификация «одиннадцать-двести»?
— Что-то медицинское, — сказал Роман.
— Специалист по эвтаназии.
— Ангел смерти! — выдохнул Грицко. — То-то она играючи расправилась с бандитами! Профи, чтоб ее!
— Но эвтаназия предполагает неизлечимую и причиняющую страдания болезнь? — уточнил Роман. — Или я ошибаюсь?
— Нет, не ошибаетесь, — произнесла от двери Йота.
Она прошла к столику и, налив в стакан сока, уселась в свободное кресло.
— Святоши на Сакраменто нашли лазейку, — пояснила девушка. — Закон дает колониям право самим кодифицировать заболевания и способы лечения. На разных планетах разные условия жизни, знаете ли, разное воздействие окружающей среды на организм. К одному знаменателю все не привести, каждый мир сам ищет решения. Вот они и добавили психическое расстройство в нужный перечень.
— А то, что все они психи, ни у кого возражений не вызывает, — подытожил Роман.
— Но это фашизм! — воскликнул Грицко.
— Нет, добровольный уход из жизни.
— При такой-то жизни легко внушить веру в смерть как избавление от страданий, — заметил Роман.
— Знаете, мне давно уже плевать на причуды взрослых людей, — сказал Дерек. — У них, в конце концов, собственные мозги имеются. Не желают думать — пусть. Проблема, однако, в том, что на Сакраменто довольно много детей. Пять или шесть сотен, по моим прикидкам.
— Детей? — Йота едва заметно поежилась.
— Вам не сообщили? — усмехнулся Дерек. — Но это так. Можно сказать, что секс остался единственным доступным развлечением паствы. Даже изнурительный труд не смог остановить естественный ход вещей. И вот детей мне по-настоящему жалко. Им-то незачем страдать из-за тупости родителей.
Дерек подлил себе кофе и, поскольку остальные молчали, продолжил рассказ:
— Итак, я узнал о сделке. Но перехватить вас мне было не по силам. Компания могла нанять кого угодно. С Де́ подробностей не узнаешь. Тогда я отправил заказ на медвежат. Планеты-то рядышком. Стоимость контракта небольшая. Специально никто не поперся бы в такую глушь. Только ради попутного груза. Вот вы и цапнули наживку.
— Значит, вы сидели в сторонке и дергали за ниточки. А мы попались в ловушку. — Роман прищурился. — Вам сразу пришла в голову хитрая мысль избавиться от нас с помощью местных бандитов или это импровизация?
— Все объясняется куда проще. Резак платил тому же телеграфисту, что и я. И, услышав про груз медвежат, заподозрил контрабанду.
— Не он один, — проворчал Грицко. — Почему медвежата, кстати?
— Ну, я все время думал о бедных детишках, и мне пришли в голову медвежата. Прошу прощения, если мой трюк причинил вам неудобство.
— Неудобство?! — вскричал капитан. — Да нас чуть на куски не порезали!
— Чтобы спасти детей, я уничтожил бы вас без малейших терзаний, — отбросив ироничный тон, заверил Дерек. — Но в данном случае это не решало проблемы. Во-первых, сектанты могли нанять кого-то еще или потребовать от компании выполнить контракт и прислать нового специалиста. А во-вторых, я подозреваю, что у них есть план «Б», так сказать.
— Вот как?
— Часть прибыли община потратила на закупку азотных удобрений.
— И что с того? — удивился Грицко.
— Но ведь на Сакраменто нет сельского хозяйства! Там даже репей не растет.
— Зато удобрения легко превратить во взрывчатку, — догадался Роман.
— Верно, — кивнул утопянин. — Да и в шахтах наверняка остались кое-какие запасы. Если контракт с «Полюсом» почему-либо сорвется, боюсь, они просто разнесут поселок.
— И что вы собираетесь делать? — спросила Йота.
— Убедить вас помочь мне, — тихо произнес Дерек. — Другого-то выхода нет. Как вы понимаете, даже убивать вас бессмысленно. Нитрат аммония я тем более не уговорю сотрудничать.
— Я собираюсь выполнить контракт, — твердо заявила Йота.
— И вы вот так вот запросто, без содрогания умертвите детей? — возмутился Грицко. — И кто-то еще удивляется, что я недолюбливаю геноптов!
— Да, меня такой сделали!
— Ерунда! — возразил Дерек. — Генетическая оптимизация не способна лишить сострадания. Млекопитающим вообще свойственна забота о детях. Вы же не превратились в медузу, судя хотя бы по взорам нашего капитана.
* * *
На посадочной площадке их встретил парень. Худой, грязный и запакованный в мешковину, точно труп каторжанина. В определенном смысле он таковым и являлся. Каторжанином то есть. А вскоре собирался стать и трупом.
— Прошу, госпожа, для вас приготовлен шатер, — сказал он Йоте. — Остальные не должны покидать территорию посадочной зоны.
— Но ведь она крохотная, — возразил Грицко. — Тут и ступить некуда.
— Вот и не надо ступать.
— Мы хотели бы выпить, перекусить.
— Трактиров не держим, а съестного у нас осталось на пару стандартных суток. Придется потерпеть.
— Что-то не заладилось с выпивкой в этом рейсе, — огорчился Грицко.
* * *
Йота вышла на связь через час.
— Все плохо, — сказала она. — Аферой не пахнет. Они действительно решили расстаться с жизнью. Дайте мне хоть какую-нибудь зацепку.
— Боюсь, вам придется самой ее поискать, — ответил Дерек. — А мне нужно как-то проникнуть в шахту и обезвредить взрывчатку. Но нас тут стерегут.
— Я подумаю, — пообещала Йота.
— Не выключайте трансляцию, — посоветовал ей Роман. — Если что, мы постараемся помочь.
— Занятно. — Дерек задумался. — На протяжении всей истории человек пытался подавить звериные инстинкты посредством культуры. Ей же предстоит совершить нечто противоположное.
— Не нахожу в этом ничего занятного, — холодно заметил Роман.
* * *
Спустя еще час или два они увидели на экране шатер и седого старика в хламиде.
— Мне никогда не приходилось работать с толпой, — послышался голос Йоты. — Каков сценарий?
— Вечером люди соберутся здесь на лужайке и начнут петь молитвы.
Йота огляделась вокруг, и они увидели то, что жрец называл «лужайкой». Ничего похожего на траву здесь не росло. Все пространство сплошь покрывали плоские камни, лежащие так плотно, будто кто-то нарочно замостил ими площадь. Скорее всего, это было пересохшее русло древней реки.
— В полночь вы покинете шатер и выполните оговоренную работу, — продолжил старик. — Ночи у нас длинные, времени хватит.
— Слишком много людей, — сказала она. — Без инструментов не обойтись.
— Инструментов?
— Не беспокойтесь, я все привезла с собой. Каждый ребенок получит игрушечного медвежонка и явится на церемонию с ним.
— У нас запрещена собственность, — возразил старик. — Игрушки тоже запрещены.
— Это необходимо для работы. В контракте оговорено, что я имею право использовать стимуляторы.
— Но игрушки…
— Это и есть стимуляторы, — отрезала Йота. — Так что будьте любезны, распорядитесь доставить груз с корабля.
Старик ушел.
— Забирайтесь в контейнер, Дерек, — сообщила девушка. — Вас доставят до места с комфортом.
* * *
Йота укрепила камеру с передатчиком на одной из опор шатра, так, чтобы мониторы корабля давали панораму лужайки. Затем она шагнула к толпе. Отблески ритуальных костров словно сорвали и без того жалкие лоскуты ее прозрачной церемониальной накидки.
— Ты мечтал увидеть ее в комбинезоне? — сказал командиру Грицко. — Этот наряд куда откровенней.
Роману сейчас было не до прелестей пассажирки.
— Дерек, что у вас? — вызвал он. — Йота уже начинает.
— Ничего, — отозвался тот сквозь треск помех. — Штольни забиты взрывчаткой, но никаких проводов или детонаторов я не нашел.
— Наши сканеры обнаружили датчики давления под посадочной лыжей. Это то, что вы ищете? Если так, то, едва мы взлетим, здесь все превратится в вулкан.
— А корабль?
— Скорость при отрыве невелика. Нас захлестнет ударной волной и обломками.
* * *
Площадка была заполнена людьми до краев. Утомленные, но улыбающиеся мужчины и женщины сидели и пели, слегка покачиваясь в такт молитве. Дети прижимали к груди медвежат.
— Что она делает?! — воскликнул Грицко.
— Выполняет контракт.
— Проклятье! Мы должны помешать!
— Как? — капитан активировал связь. — Девочка! Слушай! Они собираются нас уничтожить. Это явное нарушение контракта. Так что ты имеешь полное право его разорвать.
Но Йота уже не могла его слышать — она отошла далеко от шатра и к тому же погрузилась в транс.
— Чертова генопта! Дура синтетическая! — ругался Грицко, наблюдая, как от ее легких прикосновений люди валились набок с блаженными улыбками на лицах.
* * *
Последним умер старик.
— Я чувствую, что вы не зовете смерть, — обратилась к нему Йота. — И не вправе вас убивать. Но вы указали неверный путь людям. И потому ваша смерть будет на моей совести.
Дождавшись понимания в глазах старика, она воткнула в него нож. Чуть ниже солнечного сплетения.
* * *
Рассвет явил подлинные масштабы трагедии. Тысячи тел покрывали площадку. Мертвые лица улыбались вожделенному небу, на котором только-только разгоралась заря. Грицко исцарапал ногтями пластик панели, но заставил себя досмотреть представление до конца. И в финале был вознагражден за терпение. Он увидел чудо.
Йота вновь прошлась по лужайке. Она касалась людей, и люди пробуждались. Не все, главным образом дети. Они теребили, толкали безмолвных родителей, но те не реагировали. И тогда над лужайкой взметнулся и быстро набрал мощь сокрушающий нервы плач.
* * *
Оставив корабль, Роман и Грицко спустились в каньон и разыскали Йоту. Из какой-то расщелины в скале явился перепачканный грязью Дерек. Вчетвером они стояли среди вселенского плача, не зная, что делать, с чего начать.
— Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в царствие небесное, — всплыло вдруг из глубин памяти Грицко.
— Тут, похоже, обратный случай, — заметил Роман.
— Почему же? — возразил Дерек. — После пережитого им теперь и жаркий Де́серт покажется небесами.
— У меня ведь тоже в детстве не было игрушек, — заговорила вдруг Йота. — И когда пираты бросили мишку, а я подобрала… во мне что-то словно проснулось. Млекопитающее, вы говорили? Возможно. Какие-то инстинкты. Не знаю.
Видите ли, я чувствую, действительно ли человек хочет уйти из жизни. И если нет, то обязана прервать процедуру. Детям промыли мозги, верно. Но они все же остались детьми и, получив медвежат, оттаяли. Совсем чуть-чуть. Поэтому и смогли остановиться на пороге. Будь у меня больше времени… Мне жаль. Столько смертей…
Она уткнулась в плечо утопянина, но не заплакала, а словно укрылась там от жестокой реальности.
— Ты молодец, девочка. — Дерек потрепал ее волосы. — Ты сама нашла выход. Это очень важно, что именно сама.
— Что вы собираетесь делать дальше? — спросил его капитан.
— Найти того паучка, который сплел эту сеть.
— Все же подозреваете аферу?
— Разыскивая взрывчатку, я осмотрел шахты. Я не специалист, но по некоторым признакам месторождение было близко к истощению. Кто-то все же подбрасывает людям дурные идеи и дает нужный сигнал, когда дело перестает приносить прибыль. Я найду его. Даю слово. Но прежде нам надо как-то отсюда выбраться.
— Вызвать помощь нечем, гиперпередатчика здесь нет, — обрисовал ситуацию Роман. — И взлететь мы не можем, пока не разминируем шахты. А там, как я понимаю, мешков таскать не перетаскать, да и детонаторы нужно как-то обезвредить.
— Инспектор колоний прибудет с облетом не раньше чем через неделю, — припомнил Дерек. — Пока он войдет в курс дела, пока сгоняет на Де́серт, вызовет патруль и спасателей, пока те сюда доберутся и начнут эвакуацию… Недели три нам точно предстоит продержаться.
— А у нас на руках несколько сотен детей, — добавил Роман. — И пустые амбары.
— К счастью, у вас есть я, — проворчал Грицко и, бормоча под нос, что-де предчувствие его никогда еще не обманывало, отправился на корабль освобождать кладовые.
