Большинство палеоантропологов отождествляют доисторическое формирование человека, известного нам сейчас как Homo sapiens sapiens (в противоположность к Homo sapiens neanderthalensis, который был нетождественным нам видом, но ТАКЖЕ создавал зачатки культуры), с ранним голоценом, 140–180 тысяч лет назад, когда пралюди стали радикально отличаться от животных тем, что хоронили своих умерших в гробах (nota bene иногда воздушных – на вершинах деревьев). А поскольку вскоре они стали класть в гробы умершим различные виды пищи, орудия, иногда ценное имущество, а затем объекты сакрального типа, не используемые на практике, то можно сделать вывод, который представляется нам очевидным, что смерть они считали не окончательным прекращением бытия, а переходом в какую-то иную форму продолжения – загробную.

Около 70 тысяч лет назад (хронологические данные здесь в высшей степени условные) возникло несколько сотен верований, а может быть, и тысяч, поскольку в этой области палеогенезиса легко ошибиться. Так, например, много говорилось и до сих пор говорится о «кладбищах слонов», на которых находят скопление скелетов, слышно было и о кладбищах самых больших млекопитающих – китообразных, но в настоящее время их возникновение не связывают с обдуманной деятельностью тех или иных животных, скорее, это результат природных явлений (речные наносы, морские течения и т. п.). Я не намерен углубляться в подробности этого раздела танатологии, потому что это слишком увело бы нас от содержания данного очерка, обозначенного в заглавии. Большое количество приверженцев веры с устоявшейся содержательной формой, особенно догматической, а также в виде литургии, с незапамятных времен распадались на отдельные группы. При этом терминология или номенклатура, определяющая суть конфессии, преимущественно была двойственной. Каждый «отводок» веры был с точки «центрального стебля» или «пня» неким видом ереси, которая иногда попросту угасала, а иногда обретала самостоятельность в виде «отдельного вероисповедания». Так, Римская Церковь не считает сектой православие, и отношение это симметрично, то есть православие не относится к католицизму как к секте. Насколько я знаю, в исламе сунниты также не считают шиитов сектантами, хотя я могу и ошибаться в этом вопросе, довольно далеком от моих интересов.

В интересующем нас в данный момент вопросе: откуда взялась, чем является и к чему стремится рожденная в Северной Америке и активно проникающая в Старый Свет так называемая сайентология, можно ответить весьма точно обо всем, что касается ее появления и развития. Несравненно труднее получить ответ на вопросы: ЧТО именно вызывает потребность в рождении новой секты и ЧТО обеспечивает устойчивость такой секты. Тут возможны самые разные варианты.

История возникновения сайентологии интересна тем, что показывает: по крайней мере в наши времена секта не обязательно появляется из набора отклонений от установленной догматики большой веры, то есть не является незаконным МЕНТАЛЬНЫМ потомком. Получилось так, что Лафайетт Рональд Хаббард в первой половине XX века писал беллетристические произведения научной фантастики и «открыл» как бы предсайентологическую личинку в виде ДИАНЕТИКИ, которая в ранней фазе вовсе не предъявляла притязаний на статус РЕЛИГИОЗНОГО ВЕРОИСПОВЕДАНИЯ. Впрочем, следует добавить, что такое появление из сферы сначала художественного фантазирования не было в США явлением ни единичным, ни исключительным. Их было много, и складывались они в виде различных пара– или псевдонаук. Перечень этих убеждений, выдающих себя за «инновации в науке», можно найти в довольно старой книге Мартина Гарднера «In the Name of Science». Кроме хаббардовской дианетики, он упоминает там, например, «Общую семантику» Кожибского, различные «Медицинские культы», оргономию и ряд иных псевдонаучных школ и направлений: Гарднер насчитал их в своей книге 26.

В религиозное вероисповедание «Дианетика» превращалась постепенно и была настолько подобна в своем механизме развития возникшей в Корее секте Муна, что быстро «научилась» высасывать значительные материальные средства из растущего круга приверженцев. На пути от псевдонаучной «школы», поначалу несколько напоминающей ранний психоанализ, секта вынуждена была вести и выигрывать судебные процессы за признание ее религией именно в США, поскольку такое публично установленное признание предоставляет движению множество прерогатив, наиболее существенной из которых является уход от налогового пресса Internal Revenue Service. Как известно, в Соединенных Штатах, где царствует «First Amendment» к Конституции и одновременно существует много вероисповеданий, которые являются различными дериватами христианства, множество сосуществующих религиозных общин и церквей считается совершенно нормальным явлением, так что единожды получившая привилегии секта может использовать их со значительной выгодой и значительной финансовой пользой. В последнее время получил широкую огласку тот факт, что в Германии сайентологию обвинили – и не безосновательно, о чем сообщают даже американские источники, – в том, что это движение обольщает и порабощает своих последователей, используя сильнодействующие психотехнические приемы, причем воздействующие не только на психику. Фактом является то, что в США пытаются сайентологов защищать, а в Европе – уже и в Италии, они встречают административные препятствия, слежку и даже (как утверждают они сами) преследование за веру.

Возможно, существует единый костяк сайентологической догматики, который, впрочем, как и во многих других сектантских движениях американского происхождения, имеет псевдонаучное начало. Этот гибрид науки (Science) и религии, ведущий свой род от дианетики (производное от греческого слова «мысль»), Хаббард описывает так:

«Создание дианетики – вот краеугольный камень для Человека, сравнимый с открытием огня и превосходящий по значимости изобретения колеса и лука…» А далее можно прочитать: «Был открыт тайный источник всех психосоматических заболеваний и найдены способы их надежного лечения».

Завершая главу, посвященную дианетике и ее сектантски расцветшему ответвлению – сайентологии, Гарднер язвительно пишет: «Джон Кэмпбелл-младший (известный редактор НФ. – С.Л.), который был посвящен в тайны дианетики, когда сам Хаббард взялся лечить его воспаление пазух носа (sinusitis), и который поддержал распространение доктрины во всем мире, по-прежнему страдает от этого воспаления».

По-американски, volenti non fit injuria, то есть, каждый имеет право верить во что пожелает. Сайентология учреждает так называемых «аудиторов», которым приверженцы движения поверяют свои заботы, болячки и – особенно богатые – финансовые средства, позволяющие размещать в прессе огромные, дорогие объявления, в которых делятся своими ощущениями личности, безгранично восхищенные и даже осчастливленные (естественно, также и вылеченные от всех болезней) принадлежностью к секте. Те же, кто вышел из секты или даже сбежал, в своих отзывах сообщают о менее прекрасных подробностях функционирования. Следует также понимать, что сегодня всем правят деньги, а сайентологи являются членами очень богатой секты. Следует также помнить и о том, что сект сегодня – легион, и что появляются среди них такие, главной религиозной задачей которых является совершение массовых самоубийств, после которых якобы можно попасть в «лучший мир». Недавно группа таких самоубийц тщательно подготовилась к тому, чтобы после массовой смерти «перенестись» на борт выдуманного космического корабля, несущегося вслед за кометой Хейла-Боппа, которая вращается вокруг Солнца. Для пишущего эти слова скорее странно, что наш земной космический корабль, хоть и несет на себе значительное количество совершенно безумных людей, все-таки сумел сотворить на своих «бортах» цивилизацию, которая еще не готова совершить технически совершенное самоубийство.

Я не ответил еще на свой второй, сложный вопрос о причинах возникновения сект, а также о их устойчивой «плодовитости» под крылышком великих религий. Мне кажется, что распределение сектантской «урожайности» на исторической временной оси не совсем равномерно: лучше всего, на мой взгляд, хотя и с некоторыми конфессиональными ограничениями, изложил эти вопросы Лешек Колаковский в своей работе «Религиозное сознание и церковные узы». Не знаю, согласен ли автор по-прежнему с главной мыслью этого труда, как и со своим утверждением, что «религия – это способ, которым человек принимает свою жизнь как неизбежное поражение». Для меня эта мысль – очевидность, сопутствующая нашему виду с тех пор, как он осознал свою неминуемую смертность. Чтобы как-то ее обезопасить, придумали различные потусторонние миры, а в наше материалистическое время те, кто может себе это позволить, соглашаются замораживать себя после смерти в жидком азоте, в надежде, что будущие технологии позволят их разморозить и воскресить. Правда, пока они еще не объединяются в сектантские группы, но, коль скоро нам не угрожает конец света, можем немного подождать и такой вариант сект.

Быть может, все вышесказанное кого-то удивит, поскольку здесь нет даже краткого изложения доктрины, объединяющей сайентологов. Однако представление этой доктрины представляется мне делом совершенно несущественным. В общем и несколько метафорически можно сказать, что сайентология, как и психоанализ, по ехидному изречению, – это болезнь, которая выдает себя за терапию. Если же отбросить метафору, то суть в том, что содержание доктрины такого рода представляется наивно глупым для среднего рационального человека, она сложена из клочков различных предрассудков, в которые и сегодня (может быть, особенно теперь) верит так много людей, из «конфессиональных отходов», так что представляет некий бриколаж, склеенный и раскрашенный лозунгом НАУКА для того, чтобы вызывать доверие.

Рассмотрение множества различных сект показывает, впрочем, что для притягательности важна не столько их сущность, сколько способ подачи, реклама и авторитет больших зданий и уютных кабинетов, в которых кандидатов подвергают психологическому тренингу или, грубо говоря, подготовительной обработке. Люди анонимных толп жаждут общности, понимания их забот и потому могут так легко, как мухи на клейкую ленту, прилипнуть к обещаниям, умело подкрепленным комфортом. Больше всего об этом говорит тот факт, что в Германии уже созданы специальные контактные телефоны для тех, кто, разочаровавшись, порой болезненно, пытается оставить сайентологов, от чего секта старается их удержать просьбами – а скорее, уговорами – и угрозами. Для многих покидающих ее наконец остается воспоминание о духовном порабощении, но есть и такие, кому сайентологического ésprit de corps может не хватать. Чтобы процветать, сайентология активно использует технику рекламы, поддерживаемой большими деньгами, и сам этот щедрый размах может вызывать, особенно сейчас, в эпоху Мамоны, некоторое уважение. Впрочем, quod capita, tot sensus. Я видел в немецких журналах письма читателей, называющих жестокой сектой и Римскую Церковь. Недуги нашего времени в любом случае не являются чем-то только лишь внушенным: сейчас легко потеряться, легко соскользнуть в наркоманию, в различные экстремальные заблуждения (не только в культуре), а потому это время, когда ЛЮБАЯ МОДНАЯ ВЕРА может стать убежищем. То, за какую цену, – каждый решает сам. Ясно лишь, что ее нельзя оценить в валюте по коммерческому рыночному курсу.