Но Лямой вдруг надолго замолк, машинально сматывая стропу на локоть. Потом его пробило на мыслю, и он наконец-то разродился.

— Э-э, Стас, а ты, вроде бы, инженера учишь? А много уже успел выучить?

— Сколько есть — все моё. А что?

Лямой быстро взглянул на меня, просто рублем подарил, как говорится.

— Я вот о чем думаю, Стас… Унылый все же охотником был, проводником у научников. Какого-то прохиндея из-под куста они бы ни взяли, Стас, да на эту должность не назначили. Значит, он им что-то давал в обмен на ихние деньги, что-то давал, это точно… — задумчиво проговорил Лямой. — Тут, на осыпи, ему делать было нечего. Знал Унылый и место это, и чем оно опасно. Вопрос: почему он здесь? И откуда ты вообще знаешь, что там под камнями именно он лежит?

Я немного оторопел.

— Знаешь, Лямой, у меня на родине говорят, что если животное выглядит как соба… э-э… как букс, например, виляет хвостом как букс, гавкает как букс и кусается как букс, то это, скорее всего, и есть собака… букс то есть. Кого тут целых две недели народ искал? У кого на руке коммуникатор может быть? Кого, в конце концов, ты тут больной ногой вытаптываешь, а?

Лямой смущенно кивнул.

— Это я не подумав сказал, Стас. Унылый это, больше некому. Что он тут делал, вот в чем вопрос. И как его оттуда достать? Ты же инженер, Стас? Где он точно лежит?

— Я еще студент, Лямой… Недоучка. А лежит он вот здесь, — постучал я ногтем по снимку на планшете. — Метрах в четырёх-пяти от поверхности.

— Стоп… А ну-ка, повтори… — шепотом прошуршал Лямой. — В каких таких четырёх метрах? Это же каменная осыпь, а не река.

Я ошеломленно замолчал.

А дальше дело было так.

Мы вернулись ко мне домой, разделали барана, я на скорую руку замариновал шашлык под приговоры моего проводника: «Ты думай, думай, Стас, не спеши. Тут уже спешить некуда… Может, бревна забить, как запруду, а?» Потом, пропуская скрипенье Лямого мимо ушей, я долго ковырялся в трюме «Пилы», задумчиво разглядывая разные железки и заторможено возвращая их на штатные места, еще раз вызвал спецификацию всех ремдроидов и прикинул, что они смогли бы сделать для решения стоящей передо мной задачи. А она была весьма сложной. Нужно было на несколько метров углубиться в текучую реку каменной осыпи, не вызвав её смещения и погребения археологов под камнями. Первое, что шло на ум, выглядело как здоровенный кессон, но и он не решал всех поставленных задач. Его также могло сковырнуть потоком камней. А тут еще Лямой с его забойкой из бревен в запруду… В запруду — значит в воду. Вода… или какая-то специальная жидкость? Нет, лучше просто вода. Это проще, и вода тут есть и ее много. А через несколько часов вода на солнце высохнет и исчезнет. А камни выбирать будет ремдроид для работы в космосе на внешней поверхности «Пилы» и складывать их выше раскопа. А потом — легкий толчок, и камни осыпятся, надежно скрыв дыру. А укрепить стенки можно вот чем. И я поднял крышку трофейного ящика термогранат, произведенных в конфедерации Делус. Такие пакостные штучки, размером с пол-литровую пивную банку. Гранаты давали мгновенную заморозку всего живого в радиусе трёх метров до состояния ледяных статуй из дворца Снежной Королевы. В штурмовом бронескафе вы взрыв перенесете, но скафандр будет надежно выведен из строя. Сочленения замерзнут просто, и все тут — вы уже не боец! Я с грохотом закрыл крышку ящика.

— Лямой! Сыпь сюда, помогать будешь.

Выдвинулись мы как преступники, под покровом ночной темноты, на фрегате. А что? Удобнее на нем, «Пила» и воздухе над целью встанет устойчивее благодаря своим мощным гравитонам и маневровым двигателям, и воды в танках полно, не надо то и дело отлетать на заправку, и ремдроиды есть. Есть и аппаратура всякая, сонары, например, искины, опять же, на подхвате. Лучше и не придумаешь. А то, что я ночью в горы на фрегате полетел — да кого это колышет! Меня уж точно нет. На охоту пошел, вот и все. Из пушек по воробьям стрелять буду.

Дальше, вроде бы, и рассказывать нечего. И так все ясно. Мы встали над осыпью, и я слил на камни первый кубометр воды. Подождав пару секунд, чтобы вода протекла поглубже, я дернул кольцо и бросил первую гранату. Хлопнула она приглушенно, поднятые щиты не дали поцарапать чёрное защитное покрытие корабля. Коротко и негромко простучали камни осыпи. Выпущенный на стропе ремдроид буквально через пару минут проковырял в ледяной пробке полуметровое отверстие. Подняв дроида, я слил еще порцию воды и кинул новую гранату. В общем, на все ушло четыре термогранаты и около трёх кубометров воды. В результате мы получили дырку в осыпи, диаметром около метра, а глубиной немногим меньше полутора метров. И все. Больше ничего. Дальше пошла скала. Трупа не было, а засечка от коммуникатора была. Еще искин Балаганов сказал, что видит отметку небольших батарей или аккумуляторов. Видимо либо от оружия Унылого, либо от его имущества.

— Давай спать, охотник. Ночь на дворе, все добрые люди спят, одни мы, как тати в ночи, мотыляемся. Утро вечера мудренее, как говорят у меня в народе. Да и темно тут, ничего не видно. А завтра солнышко выйдет, лед растает, шахту эту уберем, а новую, если понадобится, при свете выкопаем. Оно как-то надежнее.

Однако шахту копать не пришлось.

Вместо того чтобы работать руками, а точнее — манипуляторами дроида, лучше поработать головой. Задача ведь простая. Дано: под камнями видны энергоотметки батарей, искин определяет в зоне досягаемости коммуникатор человека, а его на грунте и нету! Значит — он под землей. Как он туда попал, и как попасть нам? Копать или не копать, вот в чем вопрос. Глубоко его обдумав, решил, что копать рано. А вот тщательно покопаться в доступной информации — самое время будет.

Поэтому сразу после завтрака я залез в «Пилу» и дал команду товарищу Балаганову скачать всю базу данных из проявившегося в подземелье коммуникатора. А потом рассортировать её и вывести на монитор. Та-а-к, посмотрим… Глубоко в душе я тешил одну мысль — как-то ведь Унылый попал в подземелье? А почему бы и мне не пойти по его стопам? А чтобы пойти по его стопам мне надо было найти ту кроличью нору, благодаря которой Алиса попала в Зазеркалье, а Унылый — в подземелье. Что-то мне подсказывало, что упоминания о норе я и найду в его наручном коммуникаторе. Логично ведь, где же еще они могут быть? Машинально скользнул взглядом по обзорным экранам рубки. Все было в порядке: Бакс глодал бараний мосол, Лямой мыл посуду после завтрака. Один я усиленно работал и отдувался за всех этих лодырей. Ну, и что у нас там?

В коммуникаторе было не так уж и много информации. Счета, какие-то квитанции и платёжки… закрыты примитивным паролем. В сторону… Копия данных медкапсулы с последнего осмотра и лечения Унылого в оздоровительном центре. В мусор… Ему уже оздоровление не нужно… Перечень имущества, полученного на научной станции. К черту его. А-а, вот что-то похожее! Какие-то каракули, как ребенок левой рукой рисовал. И никаких пояснений… Черновик плана, что ли? Похоже. Вот это узел входа, судя по всему. От него идет основной коридор, а под ним, пунктиром, показан еще один ход. На другом уровне? Картинка же плоская, объема нет. Будем считать, что другой уровень. Коридор от главного входа идет в центр схемы и там делится крестом на четыре направления. Самостоятельные изолированные блоки? Похоже… Эх, жалко, что в плане нет третьего измерения. Еще целая куча помещений, выполненных пунктиром. Нижний этаж? А вот это что? Интересно…

— Шурка, а построй-ка ты мне трёхмерную модель плана по этим каракулям. Особой точности не надо, если и ошибешься в чем-то, то наплевать. Мне просто хочется посмотреть на варианты этих вот штреков. Куда ты их направишь — вверх или вниз?

Искин побурчал, пожаловался на нехватку данных и дал модель в двух вариантах. В одном варианте заинтересовавшие меня шахты шли вниз и бестолково заканчивались где-то глубоко в сырой земле, а в другом…

— Лямой! Иди-ка сюда. Посмотри, что скажешь?

Охотник долго смотрел на схемы, быстро переводя взгляд с одной на другую, а потом проскрипел.

— Тут гор не хватает.

Точно! Я поручил Шурке создать подобие простейшей 3D модели гор за нашей спиной и вписать туда схему подземелий. Он сделал.

— Это вентиляционные шахты, Лямой! И они выходят на другой склон горы. Собирай манатки, мы перебазируемся.

Чтобы не тратить ваше время впустую, я опущу историю о том, как мы искали выход вентиляционных шахт. Скажу только, что Лямой нашел два колодца. Один наглухо был забит породой, а другой прятался под здоровенной каменюкой, когда-то скатившейся на него и своротившей прикрывающую шахту защиту и маскировку, но оставившей небольшой лаз под землю свободным. Я с сомнением посмотрел на него, потом на четырёхметровый обломок скалы, прикрывавший лаз, и вызвал дроидов внешнего ремонта фрегата. Все же у них был какой ни на есть опыт работы в раскоряку в особо сложных условиях. Сначала бригада дроидов укрепила положение обломка скалы, подогнав под нужное место стопорные клинья, затем расчистила подход к шахте, а потом сделала обвязку её горловины обрезками стальных балок и закрепила на этой конструкции лебедку. Пожалуйста, кушать подано. В шахту нырнули три дроида, а потом и я застегнул карабин троса на страховочных ремнях, охвативших меня словно лямки парашюта. Руки были заняты — в них пришлось тащить заистерившего от попытки оставить его на поверхности Бакса. Вслед за мной спустился Лямой. Наверху у входа в шахту остался один дроид и фрегат, прикрывавший зону исследований своими пушками. Лопухнуться на мелочи мне не хотелось.

Уже на спуске в вентиляционной шахте стало ясно, что это не остатки древнего капища народа рухвалов. Соплеменники Лямого вряд ли в древности были знакомы с металлическими кожухами вентиляционных колодцев, и у них не было достаточно нержавейки, чтобы впаять в скалу металлические ступени вертикального скоб-трапа. Да и расстояние между скобами было слишком велико для низкорослых рухвалов.

Шахта колодца была небольшой, всего метров пятнадцать вглубь скалы. Она закачивалась круглой бетонной камерой, в которую ножом мясорубки выходил громадный, проржавевший вентилятор с четырьмя лопастями. Он, естественно, стоял. В прыгающем свете фонаря, закрепленного у меня на груди, мелькнул хвост Бакса, отважно скользнувшего в темноту между гигантскими лопастями. А тут и Лямой спустился сверху, подобно богу из машины древних греков и прочих театралов. Дроиды терпеливо стояли у решетки вентилятора, ожидая команды бить и крушить в хузары все вокруг. Лямой отстегнул карабин, и мы, особо не торопясь, пролезли между крыльями ржавого пропеллера. За ним тоннель сужался, а темнота сгущалась. Пахло как в могиле — сырой землей и корешками. Я приказал дроидам включить фары и уступом идти вперед. Отпустив их метра на три, мы двинулись вслед.

Через несколько метров тоннель разделился на три вентиляционных короба, в которых передвигаться можно было только на карачках. В прыгающих лучах фонарей были видны следы Бакса, нырнувшие в центральный короб, и еще какие-то полосы, как следы от лыж. Возможно, это Унылый полз на коленях. Ползти в позе императора Генриха IV на экскурсии в Каноссе мне не улыбалось, и я запустил вперед дроидов с командой найти и пробить ход в какое-нибудь помещение, где можно распрямить согнутую спину. Дроиды с топотом унеслись в темноту. Через несколько секунд послышался лай Бакса.

— Спокойно лает, без страха… Опасности нет. — Хрипло прокомментировал Лямой. — Ты что ему приказал? Искать тело?

— Ничего я ему не успел приказать. Он моментально исчез в темноте, только его и видели. А тело… Что его искать, — я посмотрел на планшет. На нем, помимо россыпи огоньков обозначающих нашу спасательную команду, горела еще одна яркая точка. — Вот оно, тело. До него еще почти девяносто метров идти. Только из этого короба надо выбраться.

— Выберемся, Бакс же выбрался…

Лямой был совершенно прав. Управляющий дроидами командный модуль передал мне на нейросеть картинку забранного мелкой решеткой вентиляционного люка, причем решетка вся проржавела, а внизу просто рассыпалась. Дал команду убрать ее совсем. Когда мы подползли туда на карачках, дело было сделано. В прямоугольном отверстии люка, подсвеченный фарами дроидов, гоняя хвостом пыль и умильно улыбаясь, нас ждал Бакс. Мы выбрались.

Дальше пошло проще. Мы спрыгнули из короба и огляделись. Широкий коридор в обе стороны заканчивался глухими пробками из темноты. Она казалась плотной, твердой резиной. Было душно, воздух был пересохший, мертвый… Его все время хотелось вдохнуть как можно больше, набрать впрок полные легкие, я всерьёз опасался, что воздуха не хватит на следующий вдох. На сознание исподволь давила затопившая все вокруг тишина. Инстинктивно хотелось громко откашливаться, сморкаться и постоянно ругаться матом.

— Нам сюда, — я посмотрел на планшет. — Пошли, состоятельные кроты и безденежные буксы!

По пути почти что ничего интересного не было. Казалось, тут давным-давно пронеслась дикая пионерская дружина, которая смела все — и макулатуру, и железный лом, и прочее вторсырье. Мы встречали и запертые, приржавевшие двери, и открытые, но практически ничего за ними не было. Закрытые помещения быстро научились вскрывать дроиды, почти как открывать пивные крышки, только лязг шел. В некоторых пыльных помещениях, правда, вдоль стен стояли какие-то проржавевшие до безобразия, пыльные и потерявшие свой естественный цвет лохмотья, но понять, что это такое, было уже нельзя.

Наконец мы почти дошли до цели, и наши маркеры на планшете приблизились к мигающей точке, обозначающей тело. Об этом нетактично говорил и усилившийся запах разложения… Я скомандовал повысить осмотрительность и осторожность, и ведь не зря…

Впереди поднялся на лапы и потрусил в темноту ожидавший нашего приближения Бакс, а над его завитым в колечко хвостом вдруг разорвал застоявшийся, пахнувший тлением воздух мощный разряд лазера. Бакс взвизгнул и, скребанув когтями бетонный пол, пулей кинулся вперед. Хвост был трусливо поджат под брюхом. Бакс был еще малорослым щенком, и даже его задранный хвост не попал под лазерный удар оборонительной турели. Дроиды остановились, погудели немного, а потом один из них подбежал к стене и ударил в нее плазменным разрядом.

— Теперь можно идти, Лямой. Лазер потушен. Вот, что его убило…

Впереди, в свете фонарей, проявилась массивная ржавая дверь узла входа в подземелье и лежащая на полу неопрятная серая кучка, бывшая когда-то охотником и проводником Унылым.