Часть 4

На следующий день мои парни с трудом поднялись с восходом солнца, едва волоча ноги практически в прямом смысле этого слова. Похоже, прошедшей ночью многие из нас так и не сумели толком заснуть, несмотря на то, что предварительно сократили остатки еремеевского алкоголя. Как ни крути, а запредельные физические и психологические нагрузки взяли своё — большая часть личного состава сильно напоминала зомбей из малобюджетных забугорных фильмов ужасов.

Чуть лучше остальных смотрелись отец и сын Нидеррайтеры, которые вчера не принимали участие в поисках погибших и раненых. Хотя, ещё вчера днём немцы по собственной инициативе стащили в кучку трупы восьмерых сомалийцев, убитых при штурме нашей базы, собрали немногочисленные трофеи с тел чернокожих. После этого Нидеррайтеры несли караульную и комендантскую службу, т. к. ополченцы Семён Семёныча не могли усидеть в усадьбе, переживая о судьбах своих родных и близких. Как только позволила обстановка, мужики быстрее скорости звука унеслись в посёлок. Затем какой-то мальчишка сообщил, что видел у медиков пострадавшего полицейского, и немцы посетили развёрнутый наёмниками полевой госпиталь, забрав оттуда легкораненого Зеленцова. Кстати, мы так и не успели вчера сжечь, или закопать те самые трупы чернокожих пиратов-исламистов…

… Неведомый катаклизм вырвал с поверхности планеты и перенёс в чужой мир массу людей и предметов со всех уголков земного шара. Перенёс людей различных религий и мировоззрений, людей самых разных рас и вероисповеданий, со всех континентов Земли. Не стали исключением и последователи пророка Мухаммеда — катаклизм закинул в неведомый мир парочку кораблей, принадлежавших Саудовской Аравии: супертанкер «Сириус Стар» и фрегат «Аль-Даман», сопровождавший этот рукотворный плавучий остров.

Поначалу саудовские моряки едва не тронулись умами, и даже впали в панику, когда сообразили, что с ними произошло. Затем коллективно покумекали, что к чему, почитали Коран, и списали всё на волю Аллаха, который, наверное, решил послать правоверным новое испытание твёрдости их веры. Только Аллах мог дать правоверным столь хорошие стартовые условия для новой жизни — нефть, оружие. Только Аллах мог заглушить радиосвязь — богомерзкое изобретение неверных, благодаря которому западная цивилизация вырвалась на лидирующие позиции на Земле.

Подняв в воздух вертолёт, саудовцы быстро обнаружили в двадцати милях от своего местоположения неизвестный архипелаг, и подошли к нему с южной стороны. Едва принялись за осмотр ближайшего из шести разнокалиберных необитаемых островов, как на горизонте появилась флотилия единоверцев — целых пять лодок с сомалийскими пиратами на борту.

Главари саудовцев и сомалийцев смогли договориться между собой, благодаря общей вере и знанию базового языка их религии. А договорившись, принялись замышлять джихад в новом мире, чтобы чем-то занять личный состав, сплошь состоявший из горячих южных парней. Иначе несколько сотен мужиков быстро охренеют от спермотоксикоза, а затем перетрахают друг дружку — гаремы-то с жёнами и наложницами остались на Земле, в старом мире. Поэтому пусть уж лучше мужики несут зелёное знамя ислама во все углы нового мира, да попутно режут неверных для удовлетворения своих первобытных инстинктов. А неверные, по мнению верхушки арабов и сомалийцев, где-нибудь, да обязательно найдутся и в этом мире.

Первой добычей исламистов стал небольшой японский траулер, захваченный милях в пятнадцати севернее архипелага. Капитан траулера и его команда из нескольких человек выложили пиратам всё, что знали, вплоть до интимных подробностей жизни со своими бывшими жёнами. Такое откровенное сотрудничество со ступившими на тропу войны головорезами спасло японцам жизнь, не избавив, впрочем, от унизительного рабства.

Поразмышляв над данными радиоперехватов первых минут в новом мире, исламисты пришли к выводу, что где-то на севере лежит большая земля, может, даже, целый девственный континент. Сборы были недолгими, и, оставив в архипелаге «Сириус Стар» с захваченным траулером, флотилия двинулась на север. Пройдя где-то миль тридцать, правоверные пираты обнаружили с вертолёта индийский танкер, изменили курс, и без особых сложностей захватили абсолютно безоружный корабль. Танкер, кстати, оказался с грузом дизельного топлива.

Вновь поднятый в воздух вертолёт вскоре достиг земли, и пилоты сразу же увидели разбившийся на берегу пассажирский самолёт. Чуть дальше от берега среди явно чужого ландшафта резко выделялся огромный круг полупустынной местности, с полоской асфальтированной дороги и какими-то постройками рядом с шоссе. Вертолётчики не стали «светиться» перед предполагаемыми аборигенами нового мира, сфоткали местность издалека, и благоразумно убрались на свой корабль.

Фрегат вновь изменил курс, и вместе с захваченным «индийцем» в течении ночи незаметно подкрался к чужому берегу. Утром правоверные высадились на шикарнейший пляж, который только могла создать мать-природа. Пляж, впрочем, нисколько не интересовал воинов аллаха, как и развалившийся на части индонезийский «фоккер».

Бравые сомалийцы первыми пересекли полосу чужого леса, чтобы оказаться… в части американского штата Техас, который был перенесён катаклизмом в этот уголок нового мира. В Техасе, как известно, с уважением относятся к дамам, а главное — неплохо вооружены, и всегда готовы дать отпор незваным гостям. Поэтому встреча чернокожих сомалийцев с белыми техасцами быстро переросла в перестрелку, а затем в штурм бензоколонки и небольшого мотеля при ней. Пираты встретили ожесточённое сопротивление со стороны помощника шерифа и примкнувших к нему дюжины вооружённых мужчин и женщин. Понесённые потери заставили сомалийцев откатиться в чужой лес, перегруппироваться, начать фланговый охват жилых строений, и даже вызвать поддержку корабельной артиллерии.

Командир «Аль-Дамана» пришёл в ярость — он распорядился установить на вертолёт пару полудюймовых «браунингов», свезти на берег невесть как очутившийся на фрегате миномёт, и показать безбожным христианам кузькину мать в её арабском варианте. Более того, разъярённый араб приказал использовать корабельную артиллерию.

Вскоре град мин и снарядов разметал мотель и бензоколонку, перебив часть их защитников. Под прикрытием артогня сомалийцы замкнули кольцо окружения вокруг обречённых техасцев, а затем при поддержке «вертушки» перешли в наступление. В итоге пираты «героически» убили два десятка граждан США — людей разного пола и разных возрастных категорий. Заодно под раздачу попали и восемнадцать спасшихся с разбившегося «фоккера» индонезийцев. Многие из последних вообще были лежачими больными, т. к. не могли сдвинуться с места из-за травм, полученных при крушении их самолёта. Тем не менее, это не смутило исламистов, и они с удовольствием дорезали своих единоверцев во имя джихада.

Вечером посланный на разведку вертолёт обнаружил поблизости ещё три анклава, но первый из них — полигон американских морпехов — показался пиратам пустынным, безжизненным и бесперспективным. Данный вывод, по большому счёту, соответствовал реальности — на полигоне имелся лишь один хорошо замаскированный объект, так и не обнаруженный вертолётчиками.

Ещё две территории с земным ландшафтом, похоже, были насёлённы неверными. Второй из вновь найденных кластеров лежал вдалеке от побережья, но сомалийцы не горели желанием пробираться к нему сквозь пугающие джунгли чужого леса. Третий обнаруженный анклав располагался практически на побережье, нагло сверкая золочёным крестом на маковке церкви. Исламисты решили, что сам Аллах указал им новую цель, и их флотилия взяла курс на восток.

Ну, а дальше произошло то, что произошло — наши наблюдатели проспали подход врага, тридцать один сомалиец скрытно высадились на берегу, а канониры «Аль-Дамана» взяли на прицел колокольню. Кроме того, с фрегата отправили на берег десантную партию из трёх десятков вооружённых матросов, плюс миномёт, со всем, имеющимся на борту боекомплектом к нему. Видимо, предвидя сопротивление со стороны неверных, саудовцы не хотели расходовать драгоценные стомиллиметровые снаряды французского производства. Расходовать всё-таки пришлось, ибо сомалийцев сразу же встретили меткие очереди из почти антикварного немецкого пулемёта, а население русского посёлка оказалось вооружено не хуже техасцев.

Обо всём этом нам вечерком поведал ван Клейст, основываясь на подытоженных показания пленных и изучении захваченных трофейных документов. Мы с бельгийцем и узким кругом приближённых просидели до глубокой ночи, по горячим следам разбирая и анализируя эпизоды сражения за Данилово. В процессе беседы выяснилось, что ещё сутки назад наёмники засекли в эфире какой-то подозрительный радиообмен, а вчера вечером бойцы бронегруппы заметили над полигоном неизвестный вертолёт. После этого «солдаты удачи» сразу же ввели в действие протокол «один-четыре», что означало режим полного радиомолчания как штабной группы, так и отдельных подразделений. Поэтому мы не смогли выйти на связь с бельгийцем и его отрядом.

Кстати, до момента удара ПТУРами по фрегату все подразделения ван Клейста действовали самостоятельно — та же бронегруппа с полигона совершила ночной переход по чужому лесу, скрытно подойдя к границе нашего кластера. Здесь наёмники вновь засекли «вертушку», и, опасаясь, что противник вооружён ракетами, выжидали момент, чтобы вступить в бой. Мда, пока пираты убивали беззащитных гражданских, поблизости прятался десяток опытнейших бойцов с двумя единицами бронетехники. Винить «диких гусей» в бездействии бессмысленно — они поступали строго по обстановке, согласно их тактике ведения боевых действие. Как только мы подбили вертолёт, и тот шмякнулся на землю в полукилометре от границы чужого мира, наёмники тотчас пленили лётчиков, а затем выдвинулись на побережье. Попутно бронегруппа обстреляла занятую исламистами окраину Данилово, внеся определённый вклад в разгром сухопутных сил арабов и сомалийцев.

Куда больше лепту в нашу общую победу над исламистами внёс отряд сержанта Маллигана, более десятка километров прошагавший по прибрежным зарослям чужого леса. Прямиком от анклава поляков до нашего кластера. Именно эти парни с помощью «корнетов» вывели из строя вражеские РЛС, что позволило наёмникам бросить в бой главный козырь — лёгкий двухмоторную «цессну», вооружённую двумя подвесными блоками старых добрых советских НУРСов.

Поднявшись в воздух, французские лётчики на предельно малой высоте вышли на цель, выпустили все четырнадцать ракет, добившись примерно десятка попаданий в саудовский фрегат. Затем в кормовую часть корпуса угодила пара-тройка стомиллиметровых фугасных снарядов, и горящий «Аль-Даман» в конце концов лёг на грунт. Скорее всего, угодившие под внезапную атаку с суши и с воздуха, саудовские моряки попросту растерялись, и не вели борьбы за живучесть своего корабля.

Находясь в эйфории от первоначального успеха, Серж с Люком понеслись «попугать» индийский танкер, и сразу же нарвались на сюрприз в виде парочки ДШК, установленных пиратами по крыльям мостика захваченного корабля. В результате подбитая «цессна» совершила аварийную посадку на шоссе, танкер получил пару-тройку 90-мм бронебойных снарядов в корму, поблизости от машинного отделения, а четвёрка попытавшихся удрать на лодке сомалийцев отправилась на обед к здешним акулам…

… Даниловские ополченцы и мы потеряли девятнадцать человек убитыми, да ещё пятнадцать бойцов было ранено. Столь «неправильное» соотношение между «двухсотыми» и «трёхсотыми» было вызвано тем, что значительное число раненых оказалось на контролируемой врагом территории, а негритосы сразу же добивали попавших в плен. Плюс погибли пилоты с нашего транспортника и немецкие лётчики со стюардессами…

…Ворвавшиеся в посёлок исламисты не щадили никого, расстреливая гражданских налево и направо, словно мишени в тире. В результате погибло ещё пятьдесят три человека — женщины, дети, старики, и старухи. Десятка два мирных жителей успели попрятаться кто куда, ещё полтора десятка получили различные ранения, в т. ч. и тяжёлые. Примчавшийся в Данилово медицинский персонал — наёмники и американские морпехи — работали двумя операционными бригадами, словно проклятые, всю ночь напролёт. Благодаря самоотверженной работе Коллинза и его подчинённых удалось спасти множество жизней.

Вдобавок во всем людским потерям, в посёлке и его окрестностях были разрушены и сгорели пять жилых домов, восемь различных хозяйственных построек, плюс два сарая. Пострадали от артобстрела и требовали ремонта ещё шесть домов, в т. ч. здание бывшей администрации и особняк Николая Еремеева. Враг уничтожил четыре легковых автомобиля, четыре грузовика, один трактор, да ещё и сгорела часть продовольственных запасов анклава. Ну, а мой отряд потерял сожжёнными три джипа, оставшись с изрядно помятым «мерсом» и посечённой осколками барулинской «бэхой».

— Владимир, я предлагаю произвести обмен трофейными пулемётами — обменять два ДШК на пару «браунингов», снятых с разбитого вертолёта, — мы с Жераром засиделись до полуночи, походу прикончив остатки крепкого фирменного алкоголя. — Думаю, будет логично, если русские пулемёты перейдут в руки русских солдат. Ну, как, по рукам?

— Хм, калибр одинаковый, — я невольно вспомнил, сколько неприятностей доставила нам эта чёртова «вертушка» с парочкой «крупняков». — Хорошо, не возражаю, меняемся.

— Так, завтра мои парни снимут с «пантера» всю радиоаппаратуру, и передадут её тебе, — прихлебнув вискаря, продолжил бельгиец. — Заодно научат пользоваться.

— Стоп, не мне, а здешнему мэру, — возразил я. — У нас есть рация, а ополченцы сидят без связи.

— Принято, — кивнул ван Клейст, вновь прикладываясь к стакану. Да сколько же в него влезает крепкого, а? Уже вылакал больше бутылки вискаря (дефицитный продукт, между прочим!), раскраснелся, но держится молодцом, даже язык не заплетается. — Всё, с трофеями завершили…

Да, далеко за полночь мы наконец-то завершили делёжку трофейного вооружения, боеприпасов, и прочего барахла. Гримаса судьбы — после сражения с исламистами каждый даниловец мужского пола мог получить автомат на выбор. Хочешь — бери отечественный «калашников», а не хочешь — забирай европейский «штайр», или американскую М-16. Нужен пулемёт? Не вопрос — вот два полудюймовых «браунинга», три ПКМа на выбор. Имеется даже гранатомёт РПГ-7 с пятью выстрелами, миномёт английского производства с четырьмя ящиками мин, и много-много патронов ко всему этому добру… Чёрт, был бы десяток лишних стволов ДО нападения!

Трофеи делились способом, принятым у «солдат удачи» — кто что захватил, то по праву ему и принадлежит. Таким образом, нам с даниловцами отошли раскуроченный вертолёт, львиная доля стрелкового оружия, плюс упомянутый миномёт с боекомплектом. Последний трофей, кстати, целиком и полностью заслуга Мышкина.

В самом начале боя Марк оторвался от погони, чтобы спустя какое-то время устроить засаду на пути от берега до миномётной позиции. В результате сначала один за другим «исчезли» четверо арабов, посланных к лодкам за боеприпасами, а затем в гости к аллаху отправился и весь остальной миномётный расчёт. В-общем, неизвестно, как бы сложилась ситуация на поле боя, если бы не грамотные действия бывшего офицера спецназа.

Наёмникам досталось десятка полтора винтовок и автоматов, семь лодок, и загруженный под завязку танкер с повреждённой машиной. Плюс пленные. Кроме этого, командир «диких гусей» рассчитывал со временем поднять со дна часть вооружения саудовского фрегата — скорострелки, ракеты, и т. п. Это, в случае, если не удастся поднять весь корабль целиком, и придётся доставать трофеи по частям. Вот, только, интересно, как он вообще собирается это делать без понтонов и без опытных водолазов?

— Слушай, Жерар, давно хочу спросить тебя: почему ты вообще помогаешь нам, русским? — прикинув, что «клиент созрел», я решил вызвать того на откровенность. — Зачем тебе это надо?

— Я уже много лет работаю на кого-то, за деньги, и мне это порядком надоело. Я всегда мечтал о своей собственной стране, но на Земле это очень сложно сделать, — признался-таки «клиент». — Сам знаешь, почему… Здесь же — здесь можно попробовать…

— Можно, — согласился я, прикидывая, сколько ещё может выпить ван Клейст. — Если делать всё грамотно, по уму.

— У меня русская бабушка, — неожиданно произнёс бывший парашютист. — Поэтому я считаю вас, русских, своими естественными союзниками.

… Чёрт, всё намного проще, чем мы думали, — я едва не пролил вискарь мимо стакана. — «Зов крови», или как оно, там, называется? А вообще… неплохая у него идея — построить собственное государство…

— Владимир, нам бы не хотелось начинать знакомство с местными с конфликтов и досадных недопониманий, — утром Жерар первым делом подошёл ко мне с просьбой о помощи. — Дашь нам пару бойцов в качестве переводчиков и проводников?

— Местные, как ты их называешь, не станут конфликтовать с вооружёнными дядечками, разъезжающими на танках, да на бэтээрах. В одном из кластеров вообще живут четыре старушенции, давным-давно дышащие на ладан, — заметил я. Марина, позёвывая, перевела, не особо довольная тем, что я остановил её на полпути к постели. Девушка только что пришла из госпиталя, почти сутки отпахав переводчицей за спиной у Коллинза. — Ладно, дам двоих — Костю и Марка. Верни парней в целости и сохранности.

— О, Марк — прекрасный солдат! — как я слышал от Андрея, искренняя похвала из уст бельгийца звучала крайне редко, и означала многое. — Я бы предложил ему перейти под моё начало, но, боюсь, что ты станешь возражать, да?

— Нет, не стану. Попробуй, предложи, — усмехнулся я. — Если Марк согласится, то я не стану ему мешать.

— По рукам, — кивнул ван Клейст. — Мадемуазель, извините, что мы задержали вас.

— Вечно, вам, мужика, что-нибудь, да от нас надо, — фыркнув, Марина с гордо поднятой головой продефилировала в спальню, качая бёдрами. Ван Клейст подмигнул мне, и, не дожидаясь моей реакции, пошагал к своим бойцам. Мда, хватит ли наёмникам сексуальных рабынь, а если не хватит, то когда начнутся первые недоразумения из-за свободных юбок?

Наскоро выпив крепкого чая, мы с Русланом пошли ремонтировать мой многострадальный джип. Запаска, к счастью, не пострадала, и, заменив раскуроченное крупнокалиберными пулями колесо, мы завели мотор — работает, как часы. Что ни говори, а немцы умеют делать машины на совесть.

Спустя пять минут «мерс» уже стоял у усадьбы, а мы готовились к рейду по побережью. Да, да, немного поразмышляв в процессе мелкого ремонта машины, мы с Руденко решили, что следует срочно прошвырнуться по берегу до второго американского кластера. Иначе — слетим с катушек, не дай бог, переберём лишнего, и натворим такого…

Это в дешёвых фильмах ментов представляют этакими бездушными и железными роботами в форме, а иногда чуть ли не монстрами при погонах. В реале мы такие же люди, как и все остальные — с тонкой и очень ранимой душевной организацией. Поэтому существовал риск, что мы натворим чего-нибудь в отношении пленных, не выдержав морального напряжения целой вереницей предстоящих похорон. Кроме этого существовал определённый риск, что мы ужрёмся вусмерть на поминках по погибшим. А оно нам надо? Алкоголь, ведь, не лечит душевных ран — он лишь притупляет эмоциональную чувствительность и на время приглушает невыносимую душевную боль. А боль переполняла всю мою душу, готовая вот-вот выплеснуться на окружающих — за время работы в органах я не потерял ни одного своего подчинённого! Случалось, конечно, что мои опера получали ранения, и даже попадали в больницу на несколько месяцев, но я ни разу не присутствовал на похоронах тех, с кем работал бок о бок. Ни разу. Вчера же я потерял сразу двоих, и моё сознание никак не могло с этим смириться.

— Рус, если меня, вдруг, снесёт с катушек, и я пойду резать пленных — будь добр, останови, пожалуйста, — попросил я Руденко до начала церемонии похорон. Хотя, какая, там, нафиг, церемония, если отца Серафима хоронили вместе с десятками других жертв — захватив церковь, исламисты, не мешкая, отрезали даниловскому священнику голову, а затем насадили её на кол.

— И ты за мной приглядывай, Вова, — очень серьёзным тоном ответил капитан. — Знаешь, мне очень хочется насадить на вертел с десяток арабов, напичкать их тушки свиным салом, взять, да и поджарить на медленном огоньке. Не знаю, сдержусь ли я.

Видимо, ван Клейст почувствовал, что над посёлком сгущается атмосфера мести, и отдал «диким гусям» соответствующие распоряжения. Рано утром, ещё до начала похорон, почти всех пленных построили в одну колонну, а затем погнали по берегу на восток, в сторону польского кластера. Нескольких офицеров-арабов, правда, оставили — бойцы Жерара продолжили их допрашивать, вновь и вновь заставляя рассказывать всё по порядку, прямо с момента появления саудовцев в этом мире. Даже навскидку было видно, что сержант Маллиган знает толк в ремесле дознавателя, поэтому мы решили не вмешиваться в данный процесс, чтобы не мешать бельгийцу и его людям.

Температура воздуха в новом мире днём поднималась до плюс тридцати градусов по старику Цельсию, поэтому похороны проходили очень быстро. Как нам потом рассказывали, все церемонии завершилось задолго до полудня, плавно перейдя в коллективные поминки на площади у полуразрушенной церкви. Жизнь сама по себе отменила «сухой закон», и кто хотел помянуть погибших, тот получил возможность сделать это на славу. Впрочем, большинство даниловцев ограничилось одной-двумя стопками, ибо на людей свалилась масса забот и хлопот, о которых ещё пару дней назад никто и не мог подумать.

По нашей просьбе моих парней похоронили в числе первых, и мы покинули кластер сразу после того, как на кладбище выросла пара холмиков свежей земли. Мы в данном случае — это капитаны Барулин, Руденко, оба Нидеррайтера, старший и младший, плюс моя скромная персона. Вооружились по максимуму, взяв, кроме «калашей» два наших пулемёта, набили патронами по семь-восемь магазинов на брата.

Практически одновременно с нами через другую окраину Данилово вышла колонна «солдат удачи», состоявшая из «центуриона», лёгкого танка на шасси БМП-2, одной БМП «ратель», трёх «сарацинов», «саладина», да ещё четвёрки грузовиков до кучи. Как мы видим, ван Клейст сделал вывод из нападения пиратов, и очень серьёзно подошёл к проблеме охраны и защиты вновь открытых кластеров.

Планировалось, что колонна пройдёт через Борисовку и анклав с придорожным ресторанчиком, оставив там гарнизоны, и выйдет на полигон американской морской пехоты. Полигон, этот выжженный солнцем клочок калифорнийской земли с разбросанными тут и там разбитыми корпусами военной техники, в свете последних событий приобретал стратегическое значение самого западного форпоста нарождавшейся конфедерации.

Словно по заказу, данный форпост уже имел кое-какие фортификационные сооружения — не особо приметный с воздуха ангар со вторым, подземным уровнем, плюс тайник мастер-сержанта Глеймана, в котором тот до поры, до времени хранил свою личную «птичку». «Птичка», кстати, в момент нашего отъезда по-прежнему торчала на шоссе, разобранная почти наполовину — ещё вчера французы демонтировали повреждённый мотор, и, словно заправские механики, полночи копошились в его потрохах. Ещё один парадокс катаклизма: немолодые уже дядечки с военным прошлым на глазах сбросили десяток-другой лет, почувствовав в новом мире свою ценность и незаменимость, и пахали, словно заведённые. Интересно, починят ли они мотор, или нет?

— Вольфганг, не проспи сеанс связи, — послышался за моей спиной голос Руслана. Действительно, мы договорились с бельгийцем, что будем выходить на связь каждые полчаса. Если, вдруг, мы пропустим сеанс связи, то Жерар вышлет по нашим следам маневренную группу, которую держал под рукой. — А то шеф будет ругаться, словно пьяный сапожник.

— Шеф позабыл ругань на базе, — усмехнулся я. Так, если Руслик начинает шутить и прикалываться на ровном месте, значит, он постепенно приходит в себя. Саня, вроде, чуть улыбнулся, но молчит, сосредоточенно высматривая потенциальные цели для своего ПКМа. — А сапожник, между прочим, очень уважаемая профессия. Поэтому не кати на сапожников бочку, а то Вольфганг перестанет нас понимать.

— Не бойтесь, я хорошо знаю русскую поговорку про пьяного сапожника, и я немного разбираюсь в новомодных под-кол-ках, — засмеялся бывший офицер «штази». — Командир может не волноваться: я не просплю сеанс связи — это было бы очень непрофессионально с моей стороны.

Сидевший в багажном отделении джипа Гельмут — так уж получилось, что в машине не нашлось иного места, которое можно было бы быстро покинуть в случае неприятностей — что-то спросил по-немецки с вопросительной интонацией, видимо, интересовался, о чём идёт речь. Нидеррайтер-старший принялся пространно объяснять своему отпрыску особенности современного русского юмора, со всеми его подколками и приколами.

— Смотрите, мужики, от меньшего динозавра остались рожки да ножки, — опустив бинокль, произнёс капитан Барулин. — Какой из этого вывод?

— Крабы, падальщики, чайки, прочие оголодавшие пернатые, — почти скороговоркой отозвался Руденко. — Дай-ка бинокль, Сань?

Александр молча передал назад отличный морской бинокль, который мы позаимствовали из числа захваченных у арабов трофеев. Я не поленился, и притормозил, чтобы получше рассмотреть обглоданную тушу расстрелянного нами динозавра. Сразу же стало ясно, что Руслан абсолютно прав — на туше копошились сотни относительно крупных крабов, или др. ракообразных, а в сторону леса тянулись цепочки следов ящериц, что ли. Чуть в стороне на песочке сидели с десяток местных «чаек», по размерам, как бы, не меньше земного альбатроса, сытые, похожие на дорвавшихся до центнера деликатесов помойных котов. На нас пернатые таращились, словно обожравшиеся трюфелями олигархи на забредших в ресторан бомжей: мол, ездють тут всякие, да ещё и мешают пищщию принимать.

Я обратил внимание парней, что у здешних «чаек» зубастый ротик, словно самой природой созданный, чтобы рвать чужую плоть. И неизвестно, какую плоть предпочитают эти птички — вполне вероятно, что предпочитают рвать плоть живую, а не падаль. В ответ парни заметили, что им, вооружённым парой пулемётов, местная орнитология глубоко до лампочки, сфоткали зубастых чаек разок-другой, и попросили водителя не терять время на ерунду. Вольфганг едва не пропустил сеанс связи, переводя своему сыну замысловатые перлы двух капитанов.

Возле следующих двух туш убитых динозавров мы увидели аналогичную картину, с добавлением нескольких ящериц примерно метровой длины, чем-то похожих на земных варанов. Кроме того, вокруг лежавшей в воде туши суетились большие стаи каких-то мелких рыбёшек, составлявших немалую конкуренцию здешним крабам. Мне почему-то вспомнились земные пираньи, отчего сразу же пропала мысль искупнуться на обратном пути. Кто знает, вдруг эти милые мелкие рыбёшки способны сожрать человека целиком всего за пару-тройку минут?

Поехали дальше, разделив сектора наблюдения. Оба пулемёта «смотрели» в сторону чужого леса, откуда, как мы полагали, следовало ожидать главных проблем. По пути периодически попадались свидетельства появления в новом мире человека с Земли: море выбросило на пляж с десяток сумок и чемоданов, какие-то не поддающиеся идентификации обломки, которые мы толком не рассмотрели, решив не останавливаться из-за ерунды — подобные мелочи можно подобрать и на обратном пути.

В одном месте Вольфганг разглядел человеческое тело, колыхавшихся на воде в полусотне метров от кромки пляжа. Ещё позавчера мы обязательно бы тормознули, устроив форменный осмотр «места происшествия», выловили бы останки с целью их погребения. Сегодня же мы просто проехали мимо, ибо вчерашний день будто что-то перевернул в наших душах.

— Так, проехали двадцать пять кэмэ, — объявил я, глянув на приборную доску. — Смотрите в оба — где-то впереди должен валяться индонезийский «фоккер».

— Хм, а мы чего делаем? — буркнул в ответ Руденко. — Смотрим, смотрим, скоро дырку в горизонте просмотрим. Не вижу я никакого «фоккера».

— Да, Володя, может, пленные саудиты чего-то перепутали? — повернулся ко мне Александр. — Могли наболтать со страху чёрте что, чего и в помине нет.

— А ты бы наболтал на их месте? Вот и я не рискнул бы, — отмёл я сомнения моих капитанов. — Там, впереди, вроде, изгиб береговой линии вправо, да?

— Да, я вижу море, — Руслан опустил бинокль. — Вероятно, впереди есть небольшой мыс, скрывающий место падения самолёта.

Бывший морской пехотинец оказался полностью прав. Километров через десять пляж стал плавно уходить вправо, и спустя пару минут мы увидели белеющее на песке светлое пятно. Это оказался хвост индонезийского «фоккера», отвалившийся во время аварийной посадки. Фюзеляж самолёта вместе с крыльями почти полностью «въехал» в чужой лес, влепившись смятой носовой частью в подвернувшееся по пути дерево.

Дерево рухнуло прямо на фюзеляж, а лётчики, судя по обильно политым кровью креслам, не имели шансов уцелеть после такого тарана. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы определить, что при падении летательного аппарата погибли не только пилоты — пассажирский салон в паре мест был буквально залит кровью, окрасившей в бурый цвет и пол и кресла.

— Здесь даже к следователю не ходи, — минут через десять капитан Барулин подвёл итог осмотра обломков. — Если и были выжившие, то их оказалось очень немного.

Мы сразу же обратили внимание, что от места авиакатастрофы вглубь суши ведут несколько тропинок, по которым, похоже, эвакуировали тела погибших и вынесли уцелевших. К сожалению, в данной местности заросли чужого леса превратились в настоящие джунгли, непроходимые для моего «мерса». Даже навскидку здешняя флора заметно отличалась от той, что росла в ближайших окрестностях Данилово и Борисовки.

Лесные великаны высотой с семиэтажку уступили место деревьям обыкновенных размеров, очень напоминающие те, что наводняли наши, земные джунгли. Учитывая, что мы понятия не имели, сколько придётся прошагать до техасского кластера по тропинкам чужих джунглей, вариант с разделением группы на две части даже не обсуждался. Вариант же оставить машину на пляже имел очень серьёзный риск — мой порядком раскуроченный джип являлся единственным транспортным средством нашей группы, и его нельзя было оставлять чёрте где без присмотра. Поэтому, посовещавшись, мы вновь продолжили пляжное путешествие, обогнув небольшой, плавно выдающийся в море мысок, на котором совершил аварийную посадку индонезийский «фоккер».

За самой западной точкой мыса скрывался приличных размеров залив, километров на пять вдававшийся вглубь берега. Едва глянув на этот самый залив, я невольно притормозил машину, любуясь природным ландшафтом, очень сильно похожим на картинку с рекламного проспекта про красоты французской Полинезии. Парни, похоже, оказались впечатлены не меньше моего, т. к. даже весельчак и балагур Руденко не произнёс ни слова.

Удивительной красоты залив простирался, наверное, почти на десяток кэмэ, а за ним просматривался берег, постепенно теряющийся в западном направлении. Сразу же стало ясно, что мы не сумеем обследовать вновь открытое побережье в рамках предпринятого разведрейда по следам набега исламистов — у нас банально не хватит топлива на столь длинный маршрут. В общем, нема идиотов, согласных рискнуть, чтобы возвращаться обратно в Данилово по пляжу на своих двоих. Несмотря на всё наше солидное вооружение, ночёвка на краю чужих джунглей вполне могла обернуться пирушкой для здешних хищников, с экзотическим основным блюдом из питерских ментов и немецких товарищей.

Неожиданно Гельмут что-то затараторил по-немецки, махнув рукой куда-то в северном направлении, в направлении противоположного берега залива. Нидеррайтер-старший сразу же что-то переспросил, затем, отобрав у сына бинокль, стал вглядываться в северное побережье. Переглянувшись между собой, мы невольно последовали примеру бывшего офицера «штази», и принялись разглядывать красоты местной природы.

— Гельмут ошибся — там нет никакого дыма, — после очередной фразы по-немецки Вольфганг перешёл на русский. — Моему сыну показалось, что он видел столб дыма, поднимающийся над лесом.

— Точно показалось, или дым всё-таки был? — опустив бинокль, уточнил Саня Барулин. — Лично я так же ничего не заметил, но сие говорит лишь о моём, увы, не идеальном зрении.

— Гельмут ошибся, — с некоторым нажимом в голосе повторил немец. — На таком расстоянии нельзя разглядеть дым от костра, нельзя разглядеть дым от очага… Нет, Гельмуту просто показалось.

Нидеррайтер-младший что-то буркнул в ответ, и, не вдаваясь в дальнейший спор с отцом, полез занимать своё место в машине. Мы с Русланом ещё с минуту вглядывались в далёкую полосу суши, надеясь хоть что-нибудь рассмотреть. Тщетно — серо-голубая линия противоположного берега так и осталась девственно чистой. Никакого столба дыма, нет даже намёка на что-нибудь похожее на дым.

— Поехали, сколько можно на море пялиться? — недовольно сопя, Руденко повесил бинокль на шею, и залез в «мерс». — Вова!

— Иду, не ори, — отозвался я, бросив последний взгляд в сторону водной глади. — Эх, красота-то, какая…

Мы вновь тронулись в путь, и, проехав по урезу воды ещё пару километров, нашли местечко, где можно было повернуть в джунгли. Судя по примятой траве, изломанному кустарнику, и характерным следам протекторов на песке пляжа, мы оказались не первыми автомобилистами, побывавшими здесь. В этом месте густые заросли уступали место разреженному кустарнику, сквозь который можно было продраться на машине. Наверное, какая-нибудь асфальтная легковушка сразу бы застряла после первых десяти метров такой дороги, но изделие германского автопрома, словно носорог, уверенно углублялось в зелёнку.

Не мудрствуя лукаво, я повёл джип по следу, оставленному неизвестными первопроходцами, повёл медленно, держа под рукой автомат. Мои парни подобрались, приготовили оружие, контролируя каждый свой сектор, в любой момент готовые открыть огонь по представителям здешней фауны. Ну, либо по двуногому хищнику под названием человек. К счастью, нам не пришлось жечь патроны — попетляв около двадцати минут по зелёнке, я увидел впереди долгожданный просвет между деревьями, и остановился, заглушив движок.

Минут десять мы присматривались и прислушивались к окружающему нас лесу, сильно напоминавшему земные тропики. Как и на Земле, здесь пели невидимые в зарослях птицы, стрекотали в траве неведомые нам насекомые. Как и на Земле, здешний лес жил своей собственной насыщенной жизнью, практически не обращая внимания на вторгнувшихся в его пределы людей.

— Внимание, едем, — негромко произнёс я, заводя двигатель. — Если что — сразу стреляйте!

Мы быстренько проскочили последнюю сотню метров до точки пересечения двух ландшафтов, сходу преодолели сооружённый кем-то пологий склон, на котором виднелись следы автомобильных протекторов. И оказались в совершенно ином мире — в мире холмистой саванны, с растущими в ней редкими деревцами и кактусами. Колея от чужих колёс сразу же потерялась на выжженной ещё земным солнцем земле, давая нам полную свободу в выборе направления движения.

— Ну, народ, рискнём, или, как? — напряжение последнего часа постепенно отпускало меня, и я позволил себе пошутить. — Прокатимся с ветерком, а?

— А есть варианты? — усмехнулся капитан Барулин. — Если спешиваться, то здесь можно до самой ночи проваландаться.

— Давай с ветерком, шеф, с одного холма на другой, а там — видно будет, — произнёс с заднего сиденья Руслан. — Вольфганг, объясни сыну, что мы сейчас поскачем по кочкам, и нас будет сильно трясти.

— Ну, держитесь, — отозвался я, с удовольствием притапливая педаль газа. — Рус, смотри в оба — я могу и не успеть.

— Принято, — отозвался Руденко, поудебнее устраивая пулемёт. — Готов!

Я всё же не стал гнать машину, сломя голову, из опасения налететь на какое-нибудь скрытое препятствие, и повредить ходовую моего многострадального «мерса». Уж очень мне не хотелось заниматься вынужденным ремонтом, а то и вообще остаться без «колёс» где-то на краю света, посреди холмистой саванны, или, как там, называют в Техасе ихние прерии. Поэтому я сосредоточил всё своё внимание на дороге, полностью полагаясь на парней в плане наблюдения за местностью. И не прогадал.

— Стоп, моторы, — неожиданно произнёс Александр после того, как мы выскочили на вершину второго пологого холма. — Вон, «на один час», перевёрнутая машина.

— Вижу, — процедил со своего места Нидеррайтер-старший. — Там, рядом, лежит труп. Возможно, он там не один.

— Так… Около километра будет, — спустя минуту произнёс я, откладывая бинокль в сторону. — Если бы рядом были люди, то местный «гриф» не топтался бы по округе с видом хохла, спёршего центнер дармового сала.

— Рискнём? — в голосе Руслана послышалась жажда приключений. — Я — за!

— Рискнём, — решил я, поворачивая прямо к перевёрнутому автомобилю. — Рус, Саня — готовность!

Хотя здешняя версия «грифа» заметно превосходила свой земной аналог как по размерам, так и по размаху крыльев, падальщик не рискнул связываться с неведомым рычащим чудовищем, отогнавшим его от добычи. Недовольно каркая — точнее, издавая звуки, похожие на карканье земного воронья — «гриф» резво поскакал по земле, хлопая крыльями, а затем грузно поднялся в воздух. Проводив птицу взглядом, я решил не тратить на падальщика патроны, и с тяжёлым вздохом покинул салон «мерса» — насмотрелся я на трупы на всю оставшуюся жизнь.

— Из «крупняка» положили, — вынес вердикт Руденко минут пять спустя, бегло осмотрев оба тела. — Парня в спину навылет, а девке оторвало руку, и она истекла кровью.

— Красивая была, — заметил Саня Барулин. — Вертолётчиков работа, да?

— Да, похоже на то, — согласился Руслан, оглянувшись на перевёрнутую машину. — Вольфганг, что там с «тачкой»?

— «Ниссан» серьёзно не пострадал, — после небольшой паузы из-за кузова перевёрнутого автомобиля появилась физиономия бывшего офицера «штази». — Несколько дырок от пуль, снесено боковое зеркало. Надо перевернуть и попробовать завести.

— Нет смысла напрягать спину из-за какого-то металлолома, — прищурившись, произнёс капитан. — Володя, цепанём тросом, да?

— Угу, закрепим за дугу, думаю, за полминуты управимся, — кивнул я, прикидывая картину происшедшего здесь. А картина вырисовывалась следующая: мчавшийся по бездорожью «ниссан» потерял управление, пошёл кувырком, пока окончательно не лёг боком. Затем из машины выбрались двое, или, скорее, не сильно пострадавший парень вытащил серьёзно раненую девушку, после чего был убит прямым попаданием полудюймовой пули в грудь. А девчонка умерла, скорее всего, от болевого шока. — Рус, трос был где-то в багажнике.

Пять минут спустя Нидеррайтер-старший попытался завести поставленный на колёса «ниссан-наварра». Увы, тщетно — дизель молчал, несмотря на наличие напряжения в бортовой сети и отсутствие видимых повреждений двигателя. Повозившись ещё минут пять, немец плюнул, и выбрался с водительского сиденья, хлопнув напоследок передней дверью.

— Что, дохлый номер? — отрываясь от наблюдения за местностью, поинтересовался Александр. — Нафига он нам вообще нужен, этот джипяра?

— Хорошая машинка, вместительная, с открытым кузовом — настоящий «джихадомобиль». Верно я говорю? — ответил на вопрос Руденко. — В-общем, неплохие «колёса». Не на «кировце» же на разведку ездить?

— Скоро пешком будем ходить, если Жерар не выделит нам солярки, — усмехнулся я. — Всё, едем дальше. «Японца» оставим здесь. В следующий раз заберём, как раз на «кировце» и приедем.

— Этих хоронить будем? — Вольфганг кивнул в сторону тел погибших американцев. — Лопата есть.

— Лопата есть, а времени нет, — вздохнул я, прикидывая, сколько ещё предстоит увидеть мёртвых тел на нашем пути. — Пусть они нас простят, если смогут.

— Ага, «грифам» тоже хочется кушать, — произнёс Руслан, задирая голову. — Вон, они уже парой в воздухе кружат.

— В древности на Востоке покойников скармливали воронам и грифам, — заметил Нидеррайтер-старший. — Считалось, что эти птицы являются очистителями земли от мертвечины, некими проводниками между двумя мирами, Верхним и Нижним. А очищенные от плоти кости потом замуровывали в нишах скал, или хоронили в песочке.

— Будем считать, что древний земной обряд возрождён в новом мире, — последнее слово осталось за бывшим морпехом. — Эй, вы, там, наверху — спускайтесь жрать, пожалуйста!

Возникшую, было, беседу о похоронных обрядах бесцеремонно прервал Нидеррайтер-младший, предъявив нам свою находку — большой сверкающий револьвер с полным барабаном патронов. Пока мы возились с японским пикапом, Гельмут прочесал окрест место аварии, пройдясь по следу кувыркавшейся машины, найдя несколько мелких трофеев: сотовый телефон «моторола», дамскую сумочку, ну, и «магнум» впридачу. Револьвер отошёл в собственность молодого немца, а остальное мы просто закинули в пакет, в котором уже лежало содержимое бардачка «ниссана» вместе с содержимым карманов погибших американцев.

Миновав очередной невысокий холм, мы увидели впереди ленту асфальтированного шоссе, с разделительной жёлтой полосой посередине. Чуть изгибаясь, шоссе уходило в восточном направлении, в сторону полигона морской пехоты. Приблизительно в полутора километрах от нас виднелись следы огромного пожарища — развалины бензоколонки, мотеля и жилого дома чуть в сторонке. Судя по чёрному пятну вокруг закопчённых руин, горящее содержимое топливных танков растекалось во все стороны, уничтожая на своём пути всё, что было способно гореть. Над пожарищем медленно парило штук пять местных «грифов», видимо, брезговавших жареной человечиной.

— Вроде, всё чисто, — минут через пятнадцать произнёс Саня Барулин, отрываясь от оптики. — Нет ни одной живой души.

— Угу, лишь души мёртвых бродят среди развалин, — буркнул я. — Вряд ли кто-нибудь смог уцелеть в таком большом кострище…

— По словам пленных саудитов, сомалийцы провели зачистку, перебив всех раненых, а попутно за каким-то хреном подорвали ёмкость с бензином, — напомнил Руденко. — Если кто-нибудь из амеров и выжил после зачистки — стопудово сгорел в том пожаре. Здесь без вариантов.

Руслан оказался полностью прав. На бензоколонке нас встретила унылая картина, достойная апокалипсиса в стиле «терминатора» — чёрные груды обломков на месте мотеля и жилого дома, остовы сгоревших автомашин, воронки от снарядов и мин, масса неопознаваемого обгоревшего мусора. То тут, то там валялось несколько полусгоревших трупов, от которых несло запахом жареного человеческого мяса. Видимо, местные крылатые падальщики ещё не привыкли к подобным экзотическим блюдам, коли обошли жареное угощение стороной.

Мы побродили вокруг развалин с полчасика, пофоткали то и сё, найдя лишь пригоршню пистолетных патронов калибром девять миллиметров, годных для стрельбы. Всё остальное, теоретически имевшие хоть какую-нибудь ценность, пострадало от огня настолько, что не имело смысла пачкать руки, поднимая барахло с земли. К примеру, подле одного из тел обнаружилась автоматическая винтовка М-14 с оптическим прицелом, увы, в состоянии годности лишь в качестве дубины.

— Так, мужики, пора возвращаться, — взглянув на часы, решил я. — Нам здесь нечего делать. Расскажем бельгийцу, что, и как, и пусть он решает, нужен ли ему этот кластер, или нет.

— Согласен, пора ехать обратно, — кивнул Руденко, заглядывая в зеркало заднего обзора. — Вот же гадство какое — измазал сажей всю свою морду…

— В море помоешься, — усмехнулся капитан Барулин, устраиваясь поудобнее. — Не надо было снимать шлем, когда ты под те обломки заглядывал.

— Мне показалось, что там уцелело содержимое холодильника, — шмыгнул носом Руслан. — Увы, от бутылок с пивом остались лишь одни стекляшки.

— Беда, однако, — засмеялся Александр. — И как же мы без пива жить будем?

— Сами сварим, — неожиданно заявил Нидеррайтер-старший. — Я слышал, что у фермера из Тюрингии есть хмель и солод. Дайте мне хорошие большие бочки, и я сварю вам вкусное пиво.

— Чёрт, у наших самогонщиков вряд ли найдутся крупные ёмкости, — Руденко сразу же перешёл к вопросам литража требуемых бочек. — Вольфганг, давай сделаем так…

Я усмехнулся, слушая, как личный состав «на коленке» продумывает технологические аспекты пивоварения в чёрт знает какой дыре совершенно незнакомого мира. Походу отметил, что моя задумка выйти в разведывательный марш-бросок к вновь открытому анклаву сработала — парни смогли быстро переключить ход своих мыслей в жизнеутверждающее русло. А если бы мы провели весь день на похоронах — к вечеру народ вполне мог «сесть на пробку», и проторчать на ней дёнёк-другой. Причём, ещё и во главе со своим командиром, то бишь, со мной. Ибо на душе по-прежнему продолжали скрести кошки, а разум всё ещё не мог примириться с потерей близких товарищей.

Возвращаясь обратно по своим же следам, мы вновь поколесили по местным джунглям, прокатились по пляжу, огибая закруглённую оконечность мыса. Я подумал, и высказал мнение, что указанную точку будет справедливо назвать мысом «фоккера». Со стороны моих парней возражений не последовало, и Саня быстренько накорябал сие название на нашей самодельной карте.

Проезжая мимо обломков индонезийского самолёта, вспомнили, что кое-кому из бравых оперов надо бы хорошенько помыть физиономию, а то одна весьма привлекательная докторша испугается появления у себя на пороге незнакомого негритоса. Особенно в свете недавних событий, когда чернокожие африканцы проявили себя нелюдями в человеческом обличии.

Пока Руслик, чертыхаясь, оттирал въевшуюся в кожу сажу, остальные любовались окрестным пейзажем. Сквозь прорезь прицела оружия, естественно. Самому молодому из нас стало скучно, и с биноклем в руках он полез на крышу машины.

— Я вижу лодку, — моих знаний немецкого хватило, чтобы понять первую фразу Гельмута. Затем сразу же пришлось прибегнуть к лингвистической помощи бывшего офицера «штази».

— Мой сын говорит, что лодка дрейфует на поверхности моря, и там нет никакого движения, — перевёл Вольфганг. — Может быть, что это не просто лодка, а какой-то катер.

— Ни фига не разобрать, — буркнул Саня Барулин, опуская бинокль. — Вроде, действительно, лодка, а может и просто хрень какая-нибудь, вроде бревна, например.

— Александр, тебе надо залезть на джип, — предложил немец. — С крыши должно быть лучше видно, что там такое.

— А толку с того, что мне будет лучше видно? — возразил капитан. — Нам всё равно не добраться до той лодки.

— Согласен, далековато будет, — Руденко не поленился, и залез на крышу моего «мерса». — Я хорошо плаваю, и, наверное, мог бы попробовать…

— Так, забудь, — я сразу же отмёл идею Руслана смотаться вплавь на пару кэмэ по незнакомым водам. — Никакая лодка, или катер, не стоят риска потерять одного из вас. Всё, точка.

— А что тогда делать? — капитан взъерошил свои мокрые волосы, и беспомощно осмотрелся по сторонам. — Володя, а помнишь, в салоне «фоккера» валялись спасательные жилеты? Ты ещё сказал, чтобы мы забёрём их потом, на обратном пути, или в следующий раз.

— Ну, помню, сказал, — подумав, согласился я. — А к чему ты клонишь? Хочешь сплавать в жилете? Дудки! Случись чего — твоя Дианка переколет всех нас во сне своим шприцем, словно куриц.

— Я и не собирался в жилете, — спрыгнув вниз, засмеялся Руденко. — Там, под кучей жилетов лежит надувная лодка, видать, дырявая.

— Точно, лежит, сдутая, — почесал макушку Александр. — Потому и не стали её вытаскивать, оставили «на потом».

— «Потом» пришёл, — захохотал Руслан. — Володя, ты же сам перекладывал мини-комрессор на место запаски, когда колесо меняли.

Компрессор у меня действительно водился. Специально для таких случаев, когда требуется заниматься подкачкой колёс где-нибудь на природе, вдали от бесплатных услуг подшефного нам автосервиса. Ну, того, что мы вчетвером «крышевали», и где нам были рады в любое время дня и ночи. Не многие менты в городе берут чисто символическую плату за гарантию покоя и спокойной работы, и не повышают процент, если клиент начинает «обростать жирком». Кроме того, перед разведрейдом я действительно перекладывал компрессор на место запаски, решив, что, случись чего, он не будет лишним.

Поэтому я, не мешкая, развернул джип обратно, и уже через пару минут мы шарили внутри фюзеляжа разбившегося самолёта. В этот момент в глубине тёмных закоулков моей души неожиданно проснулось жаба, мирно дремавшая до этого самого момента, и нагло потребовала свою долю трофейного имущества. У меня не нашлось силы воли, чтобы отказать прожорливому и жадному земноводному, и спустя какое-то время багажник «мерса» оказался забит спасательными жилетами. Авось, пригодятся.

Надувную лодку нашли быстро, и сразу же принялись её чинить. Здесь вновь весьма кстати пришлась моя запасливость — в закромах джипа нашёлся универсальный быстродействующий клей, резина на заплатки, и даже хорошая изолента. В-общем, благодаря коллективным героическим усилиям удалось восстановить герметичность плавсредства, потратив на всё про всё целых полтора часа времени. Нидеррайтер-старший, правда, немного поворчал, пытаясь доказать, что для гарантированного результата действия клея необходимо подождать ещё час, и нельзя полагаться на извечное русское авось. В ответ мы напомнили Вольфгангу об очередном сеансе связи, и немец перестал бурчать.

Затем возник вопрос второй кандидатуры в экипаж для похода за дрейфующим вдалеке трофеем. Любой из нас был готов оставить компанию бывшему морпеху, и, наверное, пришлось бы тянуть жребий, если бы Руденко вдруг не обломал эту идею прямо на корню. Получив в свои руки отремонтированную нами лодку, капитан вдруг ввёл ограничения по массе тела второго члена экипажа. В результате место гребца-матроса досталось Нидеррайтеру-младшему, как самому лёгкому по весу в нашем коллективе. Кроме того, Руслан оставил на берегу всё автоматическое оружие, заявив, что не хочет утопить часть ценного арсенала, если экипажу придётся экстренно покинуть плавсредство. Мы не стали спорить с человеком, который знал о морях больше нашего, приняли от парней оружие, и, пожелав удачи, занялись… ожиданием.

— Это не лодка, — спустя какое-то время доложил Руденко по рации. — И даже не катер. Угадайте, что мы нашли?

— Дредноут, да? — вырвав у меня рацию из рук, предположил Барулин. Саня заметно нервничал, осознавая, что, случись, не дай бог, нападение местной морской фауны, его ПКМ ничем не сможет помочь товарищам. — Руслик, мля, достал со своими шутками, да?

— Эх, вам, сухопутным крабам не понять душу жаждущего приключений моряка, — капитан веселился, откровенно дразня нас. — Короче, парни, здесь всё тихо, и мы высаживаемся на борт… судна. Отбой…

— Да он издевается над нами! — вспыхнул Александр. — Ну, (цензура), Рус, берегись у меня! Мы тут волнуемся, места себе не находим, а он — откровенно издевается!

— Спокойно, Саш, не кипятись, — миролюбиво произнёс я, сожалея, что с нами нет Зеленцова — Владислав, обыкновенно, умел с ходу погасить редкие вспышки гнева своего напарника. — Понаблюдай, лучше, за джунглями — это успокаивает.

Ожидание новостей с моря продлилось ещё минут пятнадцать, пока ничейная «лодка» неожиданно не дала ход, поворачивая в сторону берега. Мы вновь приникли к окулярам биноклей, буквально пожирая трофей глазами, и периодически обращаясь к великому и могучему русскому языку. По мере приближения «лодки» к суше всё отчётливее стал виднеться мощный бурун, поднимаемый «форштевнем». Наконец, трофей достиг мелководья, и, взрыкнув двигателем, стал наматывать на свои гусеницы первые метры пляжа. Из башенного люка высунулась улыбающаяся во весь рот физиономия молодого немца, лучащаяся такой радостью и восторгом, словно ему досталось вакантное место султана Брунея.

— Матерь божья, это же амфибия американской морской пехоты, — потрясённо произнёс бывший офицер «штази». — Настоящий мореходный «амтрэк», в который можно запихнуть целый взвод солдат.

— Ну, как, нравится? — из соседнего люка появилась голова Руденко. — Гельмут — молодчик! Если бы не он — фиг бы мы захомячили эту машинку!

— А как она вообще очутилась в открытом море? — признаюсь, мне пришлось ловить собственную челюсть. — И где экипаж этого «амтрэка»?

— Ну, на первый вопрос тебе ответит лишь Господь Бог, — произнёс Руслан, вылезая на броню. — А на второй… Здесь они, Володя, все трое. Мёртвые.

Забравшись на корпус «амтрэка», я протиснулся в один из люков, и осмотрелся внутри экзотической машины. Чёрт, на полу боевого отделения сразу же обнаружилось тело прежнего хозяина амфибии — труп в камуфляжной форме, причём, относительно свежий. Судя по нашивкам на форме, погибший являлся военнослужащим корпуса морской пехоты США. Интересно, кто же его оприходовал? На огнестрел не похоже, и не ножевое.

— Там, в десантном отсеке ещё двое жмуров валяются, — Руденко словно прочитал мои мысли. — Навскидку нет никаких видимых признаков насильственной смерти.

— Хм, отравление угарным газом? Сердечная недостаточность? — не зная, что и думать, предположил я. — Рус, твоё мнение?

— А нема у меня никакого мнения, — самым серьёзным тоном произнёс капитан. — Знаю одно: ещё вчера эти солдатики дышали воздухом, а потом — умерли. Быстро и неожиданно. Всё.

— Володя, их, как, хоронить будем? — внутрь просунулась физиономия Барулина. — Если будем, то надо откинуть кормовой пандус, чтобы не возиться с извлечением тел.

— Так, погибших передадим Коллинзу и его эскулапам — пусть медики сделают вскрытие, — решил я. Меня беспокоила причина смерти этой троицы, здоровых, откормленных за счёт «дяди Сэма» морских пехотинцев. Шутки шутками, но если американцы подцепили какой-нибудь смертельно опасный здешний вирус, то жизнь всех землян могла оказаться под угрозой. — Кроме того, нельзя исключить, что Дэвид был лично знаком с этими людьми.

— Логично, каждый должен хоронить своих, — согласился со мной Саня. — Так, а что с вооружением у этой «тачанки»?

С вооружением «амтрэка» оказалось всё просто прекрасно: хочешь — бери, и стреляй из крупнокалиберного пулемёта, хочешь — пали из автоматического гранатомёта, а если желаешь спешиться, и продолжить баталию на своих двоих — забирай один из трёх автоматов, найденных в десантном отсеке. В дополнение к вышеуказанным «игрушкам» в том же десантном отсеке в трёх ящиках обнаружилось приличное количество боеприпасов, продовольствия, плюс ещё и пара противотанковых «граников» под скамьями.

Внезапный подарок здешних небес, точнее, моря, в данном случае, заставлял задуматься: а что, если где-нибудь поблизости бродит американский десантный корабль, а мы даже не подозреваем об этом? Что нам делать, если над головой неожиданно появятся американские ударные вертолёты, а на пляжах анклава Данилово высадятся десятки «кожаных воротников»? Где гарантия, что американцы сначала войдут в контакт, а не станут палить во все стороны, как это сделали сомалийцы и саудиты? Где гарантия, что друг Дэвид не является хитрозадым разведчиком, по совместительству работающим хирургом?

Чёрт, соседство с тёплым и ласковым морем неожиданно оборачивалось необходимостью создания сил береговой обороны. Сколь бы неприятно это не звучало, но жителям нашего кластера срочно требовалось объединиться с немцами и поляками, а затем убедить наёмников в необходимости постоянного присутствия ихней тяжёлой техники в Данилово и его окрестностях. Иначе, не дай бог, произойдёт ещё одно нападение, и количество мужиков сократится настолько, что придётся ставить под ружьё всё население, от мала до велика.

— Руслан, а где ты имел дело с такой амфибией? — поинтересовался Вольфганг, выслушав рассказ своего сына. — Гельмут говорит, что ты сразу же разобрался с управлением.

— А это, мои немецкие товарищи, есть маленькая военная тайна, — с оттенком грусти вздохнул бывший морпех. — Эх, повозились бы вы с моё с разными «бэтээрами» и «бээмпэхами»…

— Потом расскажешь — ехать надо, а то арабов шлёпнут без нас, — поторопил я Руденко. В голове постепенно оформилась одна мыслишка, для воплощения которой следовало бы на время отложить предстоящую публичную казнь взятых в плен саудитов. — Герр Нидеррайтер, выйди на связь с Жераром, и предупреди, что с нами трофей. А то сначала залепят по нам из пушки, а потом начнут извиняться — мол, обознались.

Распределившись между машинами, мы наконец-то покатили домой, больше нигде не останавливаясь. Осмотр и собирательство всякого барахла, выброшенного морем на пляж, смело можно оставить и «на потом». В конце концов, чемоданы с тряпками и ноутбуки-утопленники никуда не сбегут, одним больше, одним меньше — ничего не изменится. Да, и побывавшую в морской воде косметику как-то стрёмно дарить лицам женского пола — что-то не прёт дамочек от радости при виде таких подарков.

Как оказалось, я не зря опасался реакции «диких гусей»: несмотря на предупреждение по радио, нас встретили по полной программе. Ещё на подходе к анклаву мы разглядели на пляже одиночный «хамви», а подъехав почти вплотную, обнаружили, что находимся прямо под прицелом скорострелки LAV-25, отлично замаскированного в чужих джунглях. Грамотная засада, простая, и эффективная, без лишних придумок.

— Мэтт, пленные ещё живы? — увидев знакомое лицо, первым делом поинтересовался я. Вольфганг синхронно переводил. — Мы не опоздали?

— Господин капитан без вас не начинал, — лейтенант Фридман во все глаза разглядывал наш трофей. — Откуда у вас НАШ «амтрэк»???

— Расскажу чуть позднее, — пообещал я. — Куда ехать? К прав…, тьфу, к мэрии?

— Нет, на взлётную полосу, казнь состоится там, — отозвался американец, окинув меня весьма подозрительным взглядом. Видать, подозревал, что питерские менты совместно с немецкими товарищами обидели где-то бравых пиндосовских морпехов, отобрав у последних боевую технику. — Поезжайте за теми парнями, сэр.

…Точно подозревает, пинкертон доморощенный, — подумал я, давя на педаль газа. — Ладно, разберёмся потом.

Мы двинулись следом за «хамви», а американский БТР встал замыкающим: Мэтт опасался оставить за своей спиной неплохо вооружённую амфибию с подозрительными русскими. Впрочем, лейтенант всё равно лопухнулся, поленившись заглянуть в «амтрэк», и не проверив десантный отсек. Если бы мы находились под принуждением, то LAV-25 уже пылал бы ярким пламенем, а «кожаные воротники» корчились бы внутри боевой машины, на манер тех хот-догов на огне в «макдональдсе». Немного поколебавшись, я решил, что всё-таки «настучу» ван Клейсту на нерадивого подчинённого, а то, не дай бог, в один печальный день из-за ленивости Фридмана погибнут толковые мужики, с которыми можно пойти в разведку.

На шоссе, возле блокпоста, собралось, наверное, всё население Данилово. Люди лежали, сидели, стояли, терпеливо ожидая справедливого и неотвратимого правосудия, можно сказать, возмездия. Возмездия над теми, кто отдавал приказ убивать беззащитных детей, женщин, стариков, кто повелел не брать пленных.

Среди гражданских прохаживались даниловские дружинники, все, как один, с автоматами, некоторые с окровавленными повязками на руках и головах. Чуть в стороне, у трёх грузовиков кучковались десятка полтора наёмников и с дюжину незнакомых мне мужиков, слишком чистенькие, что ли, и вооружённые заметно хуже наших ополченцев. Едва глянув на людское море, я сразу же сообразил, что бесполезно лезть, и вносить предложение об откладывании казни. Народ нас попросту не поймёт, и всё тут. Это в лучшем случае. А в худшем — пошлют, далеко и надолго.

Как и ожидалось, наше появление вызвало широчайший интерес, как со стороны соотечественников, так и со стороны союзников. Меня и моих парней засыпали кучей вопросов, на большинство которых я просто не успевал отвечать. Бельгиец с Коллинзом слегка запаздывали, хотя я и предупредил по рации, что дело срочное, и нам всем необходимо присутствие подполковника.

Пришлось вкратце поведать обступившим нас дружинникам о разведрейде, о состоянии дел и тел в техасском кластере. Самые любопытные попытались узнать, где это мы раздобыли очередной трофей. Безуспешно, т. к. я отшучивался, неизменно отвечая, что бог любит ментов больше, чем всех остальных.

Наконец, появились ван Клейст, Дэвид, Вышинский, Георгий, в сопровождении Кости и Марка. Судя по запылённому внешнему виду, мои парни только что вернулись из поездки по соседним анклавам. Я помахал рукой, привлекая внимание вновь прибывших, после чего трое мужчин сразу же направились в нашу сторону.

Тем временем, наёмники зашевелились, стали выкидывать из кузова грузовика саудитов, связанных по рукам и ногам. По толпе даниловцев пронесся одобрительный ропот: люди дождались того, чего им практически никогда не могла предоставить светская власть старого мира — отмщения.

— Вот так сюрприз! — сразу же произнёс Мышкин, похлопав рукой по борту «амтрэка». — Так… Господин подполковник озвучил наш общий вопрос: где раздают такие машинки?

— Места надо знать, — хмыкнул я, глядя, как появившийся из-за корпуса БТРа Мэтт пытается что-то нашептать своему соотечественнику, бросив на меня весьма недружелюбный и одновременно торжествующий взгляд. Стопудово выдумал какую-то гадость про нас, сучий потрох. — Скажи Дэвиду, что его лейтенант плохо несёт свою службу — он не проверил десантный отсек амфибии.

Марк перевёл, и Фридман сразу же заткнулся, резко изменившись в лице. Наверное, не будь рядом непосредственного начальства и множества других ненужных свидетелей, лейтенант попытался бы пристрелить наглого русского, сунувшего америкоса мордой в его же собственное дерьмо. Тем не менее, Мэтт сдержался, заявив, что если до этого момента он доверял союзникам, то в дальнейшем будет следовать исключительно уставам и инструкциям.

В ответ на этот демарш бравого морпеха Коллинз жёстким тоном заявил, что не потерпит никаких конфликтов между его подчинёнными и союзниками, а затем буквально приказал мне доложить о проведённом разведрейде. Я не усмотрел в тоне американца повода для продолжения ссоры — всё-таки, Дэвид был старше, в том числе и по званию — пожал плечами, и достаточно подробно рассказал про нашу поездку в техасский кластер.

Услышав, что в десантном отделении «амтрэка» находятся тела морпехов, погибших загадочным образом, Коллинз тотчас превратился в судмедэксперта. Запрыгнув в амфибию, подполковник бегло осмотрелся внутри, опустил вниз кормовой пандус, и приказал Фридману немедленно мчаться в деревню за капитаном Санчес. Затем Дэвид попросил Руслана и Гельмута во всех подробностях рассказать, как они оба причалили к «амтрэку», как проникли внутрь, и т. п. Чувствовалось, что американец пытается найти в наших словах какую-нибудь фальшь и нестыковки, иначе ему действительно придётся пропесочить Мэтта по всем статьям.

Тем временем, пока мы разбирались с причинами смерти «кожаных воротников», буквально в двух шагах от нас вершилось правосудие в новом мире. После короткой и эмоциональной речи Юрия Александровича над округой стали разноситься вопли и крики, полные боли, страха и отчаяния. Как оказалось, вопреки ожиданиям многих, арабов ждала долгая и мучительная смерть, смерть, соответствующая тем страданиям, которые причиняли они сами.

Вооружившись большой кувалдой, здоровенный негр — среди «солдат удачи» всё же затесалось несколько чернокожих — методично опускал свой кузнечный инструмент на кисти рук и стопы ног исламистов, превращая живую плоть в кровавую кашу. Всё остальное обеспечивали помощники палача из числа наёмников: подносили жертвы, укладывая их так, чтобы африканец мог проводить экзекуцию с конвеерной точностью. Негр старался, без лишних эмоций нанося сильные и точные удары, напрочь игнорируя мольбы арабов о пощаде.

— Их бросят на пляже, где-нибудь в районе кластера «Полигон», — подойдя, произнёс бельгиец за моей спиной. Марк автоматически перевёл. — Такой способ казни практикуется в одном затерянном в джунглях племени. Можно было, конечно, расстрелять…

— Нет, расстрел — слишком гуманно для этих мразей, — хриплым голосом возразил я, мгновенно вспомнив, сколько мёртвых тел мы перетаскали за вчерашний вечер. — Пусть окажутся в шкуре жертв…

— У вас в России все полицейские такие же кровожадные? — хмыкнул ван Клейст. — Кстати, ваши русские женщины уже начинают жалеть саудитов — вон, парочка баб плачет, вон, ещё одна, вся в слезах и соплях.

— Женщины везде одинаковы, независимо от расы и национальности, — философски заметил я, бросив взгляд в указанном направлении. — Жерар, а тебе не интересно, где мы раздобыли такой трофей, а?

— Интересно. Давай, не тяни, рассказывай, — командир «диких гусей» похлопал по борту «амтрэка». — Я слышал, что экипаж погиб, так?

— Пошли, сам глянешь, — я направился к откинутому пандусу. — Дэвид, есть какие-нибудь результаты?

— Да, я разобрался с причиной смерти наших боевых товарищей, — сделав нажим на слове «наших», ответил подполковник. — Все трое отравлены каким-то очень сильным ядом органического происхождения.

— Подробности есть? — спросил бельгиец, рассматривая тела погибших американцев. — Кстати, Вы, случайно…

— Да, я знал двоих из них, — тяжело вздохнул Коллинз. — Это — лейтенант Ризолли, а это — старшина Кинг. Они оба были очень хорошими и опытными солдатами. С тем третьим, с капралом, я не знаком… Может, и видел на базе, но не могу вспомнить.

— Соболезную Вам, Дэвид, и всем, кто был знаком с погибшими, — произнёс ван Клейст. — Продолжайте…

— Вот, обратите внимание на эти три точки, — американец осторожно указал на шею одного их трупов. — Я полагаю, что это след от укуса какого-то здешнего животного, и, скорее всего, животное очень небольших размеров. Это может быть и морская змея, либо некое насекомое.

— В Африке часто встречаются всякие мелкие твари, укус которых бывает смертелен для человека, — командир наёмников опустился на корточки рядом с телом погибшего морпеха, внимательно разглядывая ранки. — Да, я согласен с господином подполковником — причина смерти у нас прямо перед глазами.

— Такое ощущение, что их просто легонько ткнули иголкой, — заметил стоявший у пандуса Руденко. — А что со временем смерти? Навскидку — около двух суток. Так?

— Скорее всего, так оно и есть, — с уважением посмотрев на капитана, подтвердил Дэвид. — Спасибо вам, парни, что не выбросили за борт тела наших товарищей. Мы не станем претендовать на «амтрэк», оружие и всю амуницию погибших.

— Лучше сделам следующее: оружие нам, а ваши люди пусть заберут всю ихнюю амуницию, — немного подумав, предложил я. — Взамен мы хотим зарезервировать за собой «ниссан-наварру», найденный в техасском кластере. Из-за нехватки сил мы не стали брать тот японский джип на буксир.

— Хорошо, договорились, — ответил Коллинз, переглянувшись с ван Клейстом. Последний кивнул, утверждая моё условие. — Рассказывайте, Владимир, про свой вояж на запад…

Вздохнув, я начал в подробностях вещать, как мы совершили разведрейд в соседний кластер, что видели на берегу, и что нашли на месте боя техасцев с исламистами. К этому времени негр-палач практически закончил свою кровавую работёнку, орущих и визжащих арабов закинули в кузов грузовика, и народ потихоньку потянулся в нашу сторону. Вокруг нас постепенно собралась небольшая толпа, плотно окружившая «мерс» и амфибию. Приехавшей по вызову начальства Джулии пришлось протискиваться сквозь кольцо даниловцев, чтобы доложить о своём прибытии.

… - Господин капитан, мы должны позаботиться о прахе всех павших защитников американской земли, — со сталью в голосе произнёс подполковник, едва я завершил повествование. — Я намерен поехать лично, чтобы принять участие в поиске останков наших соотечественников! Я требую, чтобы Вы завтра же выделили бы силы для занятия анклава «Техас»!

— Дэвид, да не кипятитесь Вы так, — доставая и разворачивая карту окрестностей, миролюбивым тоном отозвался бельгиец. — Я полностью согласен с Вами — защитники Техаса заслужили, чтобы их проводили в последний путь… Но, зачем нам, чёрт возьми, занимать очередной бездюдный анклав?