На серьёзную тему
Мне сказали:
– Не хорошо все «хи-хи», да «ха-ха». Напишите серьезную деловую вещь.
Наставление это как раз совпало с моим намерением, потому что я сегодня все утро думала на самую серьезную тему. Я думала о лошадях.
Знаете ли вы, сколько в большом городе лошадей? В Петербурге, кажется, что-то около пятнадцати тысяч, а то и того больше.
Пятнадцать тысяч!
Если бы все эти пятнадцать тысяч сговорились и построили свой собственный город, то город этот вышел бы не меньше любого губернского.
Лошадям, в среднем, живется не особенно худо. Конечно, они много работают, но не все. Избранные стоят в дорогих конюшнях и заботятся только о своем потомстве.
Словом, tout comme chez nous. Пусть работают – не это плохо. Плохо то, что у них, несмотря на тяжелый вечный труд, нет никогда гроша медного за душой.
Лошадь служит словно курсистка, окончившая два факультета, не стесняющаяся расстоянием и готовая в отъезд за стол и квартиру.
Это неприлично и недопустимо.
Каждый лошадиный хозяин мог бы назначить своей лошади соответственное жалованье. Сколько может. Ну, хоть копеек тридцать в день.
Деньги эти должны быть положены на лошадиное имя в банк или сберегательную кассу.
Изредка, раз в месяц, каждая лошадь должна иметь свой выходной день. И вот тут-то ей деньги и понадобятся.
Конечно, нельзя отпускать лошадь одну. С ней должен идти какой-нибудь провожатый, который за этот труд получит вознаграждение из лошадиной кассы. На шею лошади нужно повесить кошелек с ее карманными деньгами.
Таким образом, лошадь может гулять и веселиться по своему усмотрению. За все она отвечает своими честно заработанными деньгами.
Представьте себе, что лошадь, проходя мимо зеленной лавки, соблазнилась и вытащила из корзины морковку. Сейчас же провожатый вынимает из ее кошелька причитающуюся за эту закуску сумму и платит хозяину-зеленщику.
Если, не дай Бог, лошадь свалит кого-нибудь с ног на улице – можно сейчас же из ее сумм удовлетворить претензию пострадавшего.
На лошадиные развлечения тоже следовало бы обратить внимание. Собственно говоря, этого не делалось до сих пор только потому, что хозяева не желали лишних расходов. Я уверена, что если у лошади будут свои средства – развлечения явятся сами собой.
Например, цирк. Неужели вы думаете, что цирк не был бы занятен для молодой лошади? Ей было бы очень интересно следить за упражнениями своих товарищей, а над клоунскими остротами она ржала бы так же усердно, как галерка.
Недавно в цирке я слышала такой юмористический диалог.
Клоун спрашивает у лакея:
– Ты женат? – Нет.
– Ну, так вот тебе за это!
Клоун размахнулся и дал лакею пощечину. Вот и все.
Ну, разве это не лошадиное остроумие?
Я заметила, как дрессированная лошадка отвернулась и громко фыркнула.
Кроме цирка, для лошадей были бы очень занятны некоторые пьесы наших частных театров.
Впрочем, почему это я, так болея о судьбе лошадей, ни минуты не подумала о коровах? Конечно, корова не работает, а только дает молоко. А наши мамки разве работают? Недавно на моих глазах произошла следующая история. Знакомая дама сказала мамке своего ребенка:
– Акулинушка, пришей мне, пожалуйста, к лифчику пуговку.
А Акулинушка в ответ:
– Я к вам рядилась дитю питать, а не шитье шить. Вы меня этим словом так расстроили, что у меня вся душа перекисла.
Пришлось дать ей на оздоровление души полтинник.
Вот видите, если мамка, кормящая одного ребенка, не желает сделать такого пустяка, то как же можем мы требовать этого от коровы? Корова кормит своим молоком ежедневно человек 10–12 и уж имеет полное моральное право не пришивать пуговиц к лифчикам. Не правда ли?
Но главное вот что.
Самая завалящая мамка получает хорошее жалованье. А корова?
Видали ли вы хоть одну корову, скопившую под старость деньгу на теплый хлев?
Бутылка молока стоит 10 копеек. Пусть 8 из них идут на барыш и на возмещение расходов, но 2 копейки – это уж коровья доля. Как хотите!
Итак – корове тоже небольшое жалованье и выходной день. Если кого забодает, – лечить или хоронить на свой счет. Все свои прихоти оплачивает сама.
Если же корова растранжирила все свое состояние – записать ее в общество взаимного животного кредита. Это приучит ее к экономии и осторожности.
Знаю, что все это и полезно, и даже необходимо, и вовсе уж не так трудно исполнимо, но чувствую, что никто не отзовется всей душой на предложенную мною реформу, над которой я так долго (целое утро) работала.
Такова судьба всех великий идей.
