Бешеное веселье
Каждому человеку хочется повеселиться на праздниках, а в особенности, если этот человек барышня и служит в конторе, где каждый день, кроме воскресений и двунадесятых праздников, выстукивает на машинке:
«Имея у себя перед глазами ваше почтенное письмо от двадцатого апреля…»
Танечка Банкина решила ехать на костюмированный вечер к Пироговым.
Три дня и три ночи обдумывала она свой костюм, который должен был быть красивым, дешевым и, главное, совершенно необычайным, какого никогда ни у кого не было, да и не будет.
Две подруги Танечки Банкиной помогали ей, напрягая все свои душевные силы.
– Не одеться ли мне феей счастья? – спрашивала Танечка.
– Хороша фея в четыре пуда весом! – отвечали подруги дуэтом.
– Сами-то вы очень тоненькие! – обижалась Танечка.
– Так мы и не лезем в феи.
– А если одеться незабудкой? Просто голубые чулки и все вообще голубое. А?
– И выйдет просто дура в голубом платье.
– А если одеться бабочкой? Привязать крылышки…
– Хороша бабочка три аршина в обхвате.
– Господи! – застонала Танечка. – Не могу же я одеться сорокаведерной бочкой?! Такого и костюма нет.
Решила позвать портниху посоветоваться.
Портниха Марья Ардальоновна жила в тех же комнатах, и звали ее для краткости и обоюдного удобства просто Мордальоновной.
Пришла она охотно и с двух слов показала, что вопрос о костюме для нее сущие пустяки.
– Есть хорошенький костюм Амур и Психея – платье с грецким узором и в руке стрела. А еще есть почтальон – сумочка через плечо, а сзади большущий конверт с печатью. А то еще турчанка. Очень хорошо. Шаровары широкие – и на мужскую фигуру годится, ежели кто хочет запорожцем одеться.
Советы Мордальоновна давала свысока и очень оскорбительным тоном. Танечке стало обидно.
– Это все слишком известные костюмы. Мне хочется что-нибудь оригинальное.
– Ну, тогда одевайтесь маркизой.
Танечка призадумалась.
– А то вакханки хороший костюм, и тоже большая редкость.
Это было уже совсем хорошо. Решила сшить костюм вакханки из старого коричневого платья.
– Это ничего, что темное. Ведь вакханки разные бывали. Это будет такая вакханка, которая не любила очень распараживаться. Практичная вакханка.
На голову надела венок из листьев и прицепила веточку настоящего винограда.
У Пироговых народу оказалось очень много. Было жарко и душно.
Какая-то маска подскочила к Танечке.
– Это у тебя что за костюм? Бахчисарайская кормилица?
Танечка упала духом и забилась в угол.
Новые сапоги жали ноги, маска прилипла к лицу.
Подбежал какой-то дурень в бубенчиках и съел виноград с Танечкиной головы, лишив ее таким образом единственного вакхического признака.
Танечка совсем притихла.
А другие веселились.
Какой-то маркиз плясал русскую в присядку. Монах лихо откалывал польку с рыбачкой, крутя ее то влево, то вправо, то пятился, то наступал на нее.
– Веселятся же люди! – тосковала Танечка.
Мысли у нее были самые печальные.
– Извозчик тридцать копеек сюда да тридцать назад. Новые сапоги восемь рублей. Перчатки полтора… Винограду полфунта двадцать копеек… И к чему все это? Нет, нужно было одеться незабудкой, тогда все пошло бы совсем иначе.
Зачесался под маской нос.
– Господи! Хоть бы нос можно было как-нибудь ухитриться почесать! Все-таки веселье было бы.
Но вдруг судьба Танечки Банкиной круто изменилась. Развеселый маркиз пригласил ее на вальс.
Танечка запрыгала рядом с ним, стараясь попасть в такт музыке и вместе с тем в такт маркизу. Но это оказалось очень трудным, потому что маркиз жил сам по себе, а музыка – сама по себе.
Танечке было душно. От маркиза пахло табаком, как от вагонной пепельницы, и он наступал на Танечкины ноги по очереди, то на правую, то на левую, какая подвернется. Соседние пары толкались локтями и коленями.
Танечка пыхтела и думала:
– Вот это и есть веселье. Вот к этому-то все так и стремятся. Хотят, значит, чтобы было жарко, и душно, и тесно, чтоб жали сапоги и пахло табаком, и чтоб нужно было скакать, и чтобы со всех сторон дубасили, куда ни попало.
За обратный путь ей пришлось отвалить извозчику целый полтинник – дешевле не соглашался, – и, укладываясь спать, Танечка еще раз подсчитала расходы и подумала с тайной гордостью:
– Раз мне все это не нравится, это доказывает только, что я умная и серьезная девушка, которая не гонится за бешеными удовольствиями.
И когда она засыпала, перед глазами ее был не лихой маркиз и не дерзкий дурень в бубенчиках, а чье-то «почтенное письмо от пятого декабря».
И губы ее усмехались серьезно и гордо.
