Глава 6
Увидев, что Ван Хозен держит мисс Холланд за руку, Джек решил, что, вероятно, понадобится еще один кулачный раунд. Но, услышав за спиной яростный рык, он понял, что кулачный бой не состоится. А если и состоится, то не с его, Джека, участием.
– Убери свои грязные лапы от нее немедленно!
Джек оглянулся на высокого широкоплечего мужчину с седеющими волосами, упрямым подбородком и глазами такими же ярко-голубыми, как у Линнет. Эфраим Холланд в ярости сжал кулаки, и Джек решил, что если оскорбленному отцу захочется устроить Ван Хозену добрую трепку, то он с радостью уступит ему очередь.
– Я сказал, убери от нее руки! – прорычал мистер Холланд. – Или я помогу тебе это сделать.
Или у Ван Хозена оказалось больше смелости, чем считал Джек, или отчаяние придавало ему отваги, но только он не двинулся с места. Более того, нагло заявил:
– Жених и невеста могут держаться за руки. А мы собираемся пожениться.
– Через мой труп, – вполголоса пробормотал Джек.
Тут мистер Холланд, явно не горевший желанием заполучить в зятья жуликоватого банкира, рванулся к нему с явным намерением осуществить свою угрозу, но супруга остановила его.
– Эфраим, не надо, – тихо сказала она. – Я уверена, все можно решить без драки.
Холланд остановился и сделал глубокий вдох – дыхательные упражнения на многих оказывают успокаивающее воздействие.
– Я уже сказал Линнет, что не дам разрешения на такой брак. Ни при каких обстоятельствах. Могу это повторить.
Столь недвусмысленное заявление, однако же, не заставило Ван Хозена отступить.
– Нам не требуется ваше разрешение, – с вызовом заявил он. – Кроме того, вам, безусловно, известно, что сегодня произошло, – об этом говорят гости на балу. Репутация Линнет под угрозой.
Джек решил, что пора вмешаться. Угроза репутации мисс Холланд могла заставить ее отца пересмотреть свое решение.
– А ты не перегнул палку, старина? – поинтересовался он, с усмешкой взглянув на «жениха». – Без согласия ее отца ты вряд ли сможешь получить ссуду в банке. Скорее всего, не сможешь.
– Ублюдок! – взвился Ван Хозен. – Ты грязный британский ублюдок, вечно сующий нос не в свое дело!
– Придержите язык, молодой человек! – приказал Эфраим. Покосившись на Джека, проворчал: – А вы, черт возьми, кто такой?
– Примите мои извинения, мистер Холланд, но у меня не было ни времени, ни возможности официально вам представиться. – Граф поклонился. – Я лорд Федерстон.
– Федерстон?! – взревел Холланд с такой яростью, что Джек невольно поморщился. – Значит, это из-за вас имя моей дочери вываляли в грязи?! Видит бог, я должен отстегать вас кнутом!
– Безусловно, – охотно согласился Джек. – Но могу ли я предложить вам отложить это дело на некоторое время? Боюсь, перед вами сейчас более серьезная проблема…
Слова графа подействовали на мистера Холланда отрезвляюще.
– Думаю, вы правы, – проворчал он. – Но только на время.
Обрадовавшись передышке, Джек продолжил:
– Ван Хозену отчаянно нужны деньги, поэтому он и попытался обручиться с вашей дочерью. После этого он сможет получить любую ссуду под будущее приданое.
– Что за нелепость?! – взвизгнул Фредерик, но теперь в его голосе звучал страх. – Мне не нужны никакие ссуды. А если бы мне потребовались деньги… Я всегда могу взять у отца.
– Разве? – усмехнулся Джек. – Ведь отец отрекся от тебя еще год назад, отказавшись оплачивать твои долги. И кто бы мог его за это винить? Он и так потерял не одно состояние, расплачиваясь за твои ошибки.
– Что?! – изумилась Линнет. Не приходилось сомневаться: она ничего об этом не знала. – Фредерик, скажи, что все это неправда! Это не может быть правдой! – Но Ван Хозен промолчал, и она обратилась к Джеку: – Откуда вам все это известно?
Граф с невозмутимым видом ответил:
– По моему поручению люди из агентства «Пинкертона» целый год изучали его дела.
– Вы не должны верить всей этой болтовне, – пробурчал Ван Хозен. – Любому нормальному человеку ясно, что это – полный абсурд.
– Да, здесь что-то не так, – вмешался Холланд. – У Фредерика есть собственные деньги, лорд Федерстон. В сентябре прошлого года, когда мы уезжали, его отец как раз вложил очень крупную сумму в его фирму.
– Совершенно верно, – согласился Джек. – Он хотел покрыть растраты сына и сохранить платежеспособность компании. Но при этом Алберт Ван Хозен проинформировал сына о том, что это его последнее денежное вливание и отныне тому придется справляться со всеми проблемами самостоятельно. Но Фредерик ничего не сумел сделать, поскольку мало что понимает в инвестициях. Ему приходится постоянно занимать и перезанимать деньги – у всех, кто соглашается ему давать. Он старается возместить потери все более рискованными инвестициями, но в результате теряет еще больше. Так он и оказался в глубокой яме, однако теперь не может рассчитывать на отца. Если не верите, пойдите в бальный зал и наведите справки там. Некоторые его бывшие друзья подтвердят мои слова. Он должен очень многим.
– Но вам-то какое дело до финансовых проблем Фредерика? – спросила Линнет. – Что вас с этим связывает?
Граф рассказал девушке то же самое, что и ее матери в саду несколько минут назад:
– Человек, за которого вы собрались замуж, мисс Холланд, должен мне очень крупную сумму, – продолжал Джек. – Вместе с другими инвесторами мы с друзьями вложили деньги в его фирму. Он поместил их в предприятие, которое назвал «Восточноафриканские прииски». Предполагалось, что наши средства будут оставаться в доверительном управлении до окончания геологических изысканий и выплачены нам, если на приисках не окажется золота. Последнее выяснилось две недели назад, и мы потребовали возврата наших средств до будущего вторника. Ван Хозен попытался собрать деньги, но, как я уже говорил, ему никто больше не дает в долг. От него шарахаются даже ростовщики.
– Ложь, – проговорил Ван Хозен. – Это все ложь – от первого до последнего слова.
Но на него никто не обратил внимания.
– Вас не было в стране, и потому вы не знали о его финансовых проблемах, – продолжил Джек. – Он знал об этом. И знал, что у него нет времени. Объявление о помолвке сегодня дало бы ему возможность быстро получить ссуду под будущее приданое, расплатиться со всеми и избежать краха. Но благодаря моему вмешательству его план провалился.
Лицо Линнет было бледным, но спокойным. А глаза напоминали чуть тронутые инеем крокусы, выглядывающие из сугроба.
– Мой отец знает все о вашем вмешательстве, лорд Федерстон.
– Совершенно верно, – буркнул Холланд. – Я все знаю. И большинство гостей в бальном зале тоже. У меня к вам много вопросов, молодой человек, но я намерен разбираться с негодяями по очереди. – И он снова уставился на Ван Хозена. – Если то, что сказал Федерстон, – правда, вам не поздоровится. Полагаю, Линнет достаточно разумна и не выйдет за вас замуж. Если же вам все-таки удастся обвести ее вокруг пальца, то со мной такое не пройдет. Я не дам своего согласия. Попробуйте получить заём под приданое после того, как я объявлю о своем отказе публично.
Ван Хозен вскинул подбородок, пытаясь сохранить остатки достоинства. По мнению Джека, он выглядел при этом как надутый осел.
– Можете объявлять о вашем отказе где угодно и кому угодно. Мне все равно. Я хочу жениться на Линнет, потому что люблю ее. И я просто не понимал этого, пока она не уехала.
Джек улыбнулся. Черт бы побрал этого негодяя. Его голос звучал почти искренне. Но не мог же он и в самом деле влюбиться в девчонку. Хотя…
Граф перевел взгляд на мисс Холланд.
Она была так красива, что дух захватывало. Любой мужчина, пусть даже законченный негодяй, не мог бы не попасть под чары этих глаз… А Ван Хозен – мужчина, хотя и мерзавец. Так что страсть – возможно, но любовь?..
Тут Джек посмотрел на руку Ван Хозена, по-прежнему сжимавшую руку мисс Холланд, и все его сомнения рассеялись.
– Любовь? – усмехнулся он. – Нет-нет, ты намеревался похитить ее, сбежать с ней.
Ван Хозен вздрогнул. Джек понял, что оказался прав, и поспешил развить свой успех.
– Что, припекло? – поинтересовался он. – Да, понимаю… Ведь вторник слишком близко.
– То, о чем вы говорите, не имеет смысла, – в задумчивости пробормотал мистер Холланд. – Если он сбежит с моей дочерью, я ни за что не отдам ему приданое. Он должен это знать.
– Мне не нужно ее приданое! – вмешался Ван Хозен. Однако в глазах его плескался страх.
– Похвально, – улыбнулся Джек. – Но мы оба знаем, что есть много других способов получить деньги с ее отца. То есть помимо приданого.
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, и мне надоело слушать твои лживые измышления. Полагаю, моей невесте – тоже. Линнет, мы идем?
– О, Линнет! – воскликнула миссис Холланд. Но если она опасалась, что ее дочь покорно последует за «женихом», то зря. Хотя Ван Хозен энергично дергал ее за руку, пытаясь увлечь к выходу, девушка не двинулась с места.
– Тогда что же он задумал? – спросила она, обращаясь к Джеку. – Вы так много знаете о нем. Объясните.
– Я буду счастлив изложить вам свою теорию, мисс Холланд. Не сомневаюсь, что Фредерик, вернувшись в бальный зал из пагоды, услышал сплетни о нас с вами и понял, что его план занять деньги под будущее приданое провалился. Но он также знал, что если сумеет убедить вас немедленно сбежать вместе с ним, то все же сможет добиться своего. Вероятно, он сказал вам, что поспешное бегство – единственный для вас способ остаться вместе.
– Не слушай его, Линнет! – вскричал Ван Хозен. – Ведь он – охотник за приданым! Ты не забыла?
Девушка со вздохом покачала головой.
– Я все равно ничего не понимаю… Если я сбегу с Фредериком, мой отец ничего ему не даст. И потребует, чтобы Фредерик сам зарабатывал себе на жизнь. Ну… возможно, он возьмет его в свою компанию и даст ему хороший заработок, чтобы поддержать меня. Или поможет с выгодными инвестициями. Но отец не станет оплачивать долги его фирмы. Он ни при каких обстоятельствах не сделает этого.
– Даже для того, чтобы спасти зятя от тюрьмы?
– Тюрьмы?! – хором воскликнули мисс Холланд и ее родители.
– Да, речь идет именно о тюрьме. Средства, которые мы ему передали, должны были оставаться в доверительном управлении, а он использовал их, чтобы выплатить другие долги и сделать другие рискованные вложения. Это не что иное, как растрата и мошенничество. Если он не вернет нам деньги до вторника, мы предъявим обвинение, и в отношении него будет возбуждено судебное дело.
– Хватит! – выкрикнул Ван Хозен, покраснев от ярости. – Заткни свою грязную пасть!
– Или что? – засмеялся Джек. – Ты мне ее заткнешь? По-моему, сегодня ты уже пытался это сделать. Разве нет?
Ван Хозен шумно выдохнул, стараясь успокоиться.
– Я больше не намерен тебя слушать, – заявил он. – Линнет – тоже. – Он повернулся к девушке. – Дорогая, не позволяй им все разрушить. Пойдем со мной. У нас еще есть шанс.
Но Линнет и не думала уходить. Она долго смотрела на потенциального жениха, потом наконец высвободила свою руку. Немного подумав, сделала шаг в сторону и решительно покачала головой.
– Нет, Фредерик, я не пойду.
Джек радостно улыбнулся. Ему захотелось привлечь Линнет к себе и расцеловать.
– Черт побери! Дорогая, ты же не веришь ему?! – взвыл Ван Хозен. – Все это наглая ложь!
– Но если так, – тихо ответила девушка, – то тогда у нас нет никаких оснований спешить.
– Если мы не уйдем сейчас, твоя репутация погибнет. Линнет, я не могу этого допустить.
– Ты же говорил, что тебя не заботит моя репутация. Так что несколько дней не сыграют никакой роли.
– Я беспокоюсь о тебе!
– А что, если я скажу, что меня тоже не интересует моя репутация? – Не дождавшись ответа, Линнет продолжала: – Я полагаю, что ко вторнику правда все равно выплывет наружу. И ты будешь очищен от всех наветов. – Внимательно глядя на Ван Хозена, она спросила: – Разве не так?
– Но я не могу ждать! – взревел он. – Как ты не понимаешь?! Ожидание меня погубит!
– Да, я все понимаю, – кивнула Линнет. – Правда, поняла только сейчас. Оказывается, мужчине совершенно не обязательно быть англичанином, чтобы оказаться охотником за приданым.
– Будь ты проклята, Линнет! Ведь ты – мой последний шанс! – Ван Хозен перешел на визг. – Если ты не выйдешь за меня, я попаду в тюрьму! И именно ты будешь в этом виновата!
Глаза девушки стали холодными, и она проговорила:
– Виноват в этом будешь только ты. – Сейчас Линнет была очень похожа на своего отца.
Взглянув на Ван Хозена и увидев, что его физиономия пошла красными пятнами, а кулаки сжались, Джек вовремя успел загородить мисс Холланд.
– Проклятая сука! – в бессильной злобе выкрикнул банкир.
Граф схватил негодяя за горло и с силой ударил о стену. Он чувствовал, что его терпению пришел конец.
– Ты немедленно отсюда уйдешь, – прошипел он. – А если нет, я превращу твою наглую физиономию в кровавое месиво. Я смогу, уверяю тебя. И получу большое удовольствие.
Продолжая одной рукой сжимать горло Ван Хозена, Джек другой рукой распахнул дверь, после чего схватил мерзавца за ворот и вышвырнул за порог. Тот все-таки удержался на ногах и, спотыкаясь, побрел по коридору. Дождавшись, когда он свернет за угол, граф захлопнул дверь и брезгливо встряхнул руками – словно испачкал их.
– А ты ничего… справился… – заметил Эфраим Холланд, стоявший у него за спиной.
Собравшись с духом, Джек повернулся к человеку, которому, судя по всему, в ближайшем будущем предстояло стать его тестем.
– Видите ли, мистер Холланд… – начал он.
Но отец девушки перебил его.
– Я должен тебя убить, – сообщил он.
– Понятная реакция, – согласился Джек. – Но, возможно, для всех заинтересованных лиц будет лучше, если вы этого не сделаете. Мы знаем, что говорят о вашей дочери. А вся ответственность лежит на мне. Из соображений чести я обязан на ней жениться.
– Я не выйду за вас замуж, – заявила Линнет. – И если вы думаете иначе, то это может означать лишь одно: вы безумны.
– Многие люди знают меня достаточно хорошо, и они могут подтвердить, что мой рассудок в полном порядке, – ответил Джек. – Но это не главное. Мы все равно должны пожениться. Другого выхода нет.
– А я знаю множество других выходов, – выпалила девушка. – Например – убийство.
– Помолчи, Линнет! – одернула ее мать. – Леди не пристало так разговаривать.
– Я не леди, мама, и не имею желания ею становиться. Давай не будем забывать, что благородство лорда Федерстона, пытающегося спасти мою репутацию, не понадобилось бы, если бы он ее сначала так кстати не испортил.
– Кстати? – удивился Джек. – Должен заметить, что в сложившейся ситуации все некстати.
– Разве? – Брови девушки взлетели на лоб. – Тогда вы – первый британский лорд, которому солидное американское приданое некстати.
Джек в изумлении уставился на девушку, переваривая услышанное.
– Вы хотите сказать, что я погубил вашу репутацию, чтобы получить богатое приданое?
– Ну, вы же сделали это не для того, чтобы вернуть свои вложения, не так ли? Иначе вы бы не мешали Фредерику обручиться со мной и получить ссуду. И вернули бы свои деньги. Вместо этого вы решили взять меня себе, вероятно посчитав такую сделку более прибыльной.
– Я ничего не делал ради денег.
– Только не говорите, что вы за меня беспокоились. Ведь вы меня даже не знаете…
– Фредерик Ван Хозен находится в отчаянном положении, мисс Холланд. Чтобы добиться своего, он мог бы… – Джек замолчал. Он не мог рассказать о тайных грехах Ван Хозена, не представив доказательств и даже не назвав имен женщин, которых изнасиловал негодяй. А этого сделать он не мог, не мог даже намекнуть, не раскрыв тайну герцогини. – Этот человек – негодяй и подлец, – сказал наконец граф. – Я разрушил его планы тем единственным способом, который смог придумать за столь короткое время.
– И решили занять его место. Воистину героический поступок!
– Вы в любом случае были опозорены после появления миссис Дьюи, – со вздохом заметил Джек. – Вопрос лишь в том, кто был бы за это в ответе – Ван Хозен или я. И мне показалось, что уж лучше я, чем преступник, стоящий на пороге тюрьмы.
– В том-то и дело. Вы сами так решили. А меня вы спросили?
– Не было времени обсуждать ваши предпочтения, мисс Холланд, – проворчал Джек, не понимая, как ей удалось заставить его защищаться.
– Вы не должны были вмешиваться, – уверенно заявила Линнет. – Вам следовало пойти к моему отцу и рассказать об истинных намерениях Фредерика. Папа объявил бы об отказе выплатить приданое, и обман Фредерика раскрылся бы без риска для моей репутации. Вы же этого не сделали. Вместо этого вы убрали соперника с дороги и заняли его место.
Джек несколько секунд молча смотрел на девушку; он не знал, как объяснить ей, какому риску она подвергалась наедине с Ван Хозеном. Ну а потом, с появлением миссис Дьюи и миссис Холланд, предложение руки было единственно возможным поступком благородного человека. Что же касается поцелуя… Соблазн оказался непреодолимым – справиться с ним было так же невозможно, как остановить приливную волну. И даже сейчас, когда он запятнал ее доброе имя, Джек не сожалел об этом поцелуе. Ибо в тот миг, когда их губы встретились, он вдруг понял, что никогда еще не испытывал подобных ощущений.
– Я не был уверен в намерениях Ван Хозена, – сказал он наконец. – И я могу вас заверить, что вовсе не собирался занять его место.
– Разве? Я должна поверить, что вы, брат известного охотника за приданым, скомпрометировали меня, не имея бесчестных намерений?
Господи, ну почему он должен всю жизнь отвечать за поступки своего братца?!
– Я не охочусь за приданым.
– Неужели? – Глаза девушки стали ледяными. Голубой лед… – Тогда откажитесь от моего приданого. Здесь и сейчас. Готовы?
Джек медлил с ответом. Видит бог, он сделал бы это с превеликой радостью. Ему ужасно хотелось отказаться от проклятых американских денег. Искушение было огромным, но… Он не мог, не имел права ему поддаться. Брак подразумевал ответственность, и он не мог взять на себя ответственность, не имея денег. Его доходов хватало только на то, чтобы обеспечить самого себя. Не получив дополнительных средств, он не сможет содержать жену достойным образом – и уж тем более не сможет обеспечить их детей. А ведь девушка, на которую он сейчас смотрел, привыкла иметь все, что только можно купить; и Джек ненавидел себя за то, что не мог принять ее вызов. Более того, он ненавидел своего отца, а также брата – и не только за то, что те обманывали женщин и брали у них деньги, но и за то, что они бездумно растратили эти деньги, довели свои поместья до разрухи и лишили его, Джека, возможности доказать, что он не такой, как они.
Молчание затягивалось, и Джек отчетливо сознавал, что Линнет Холланд укрепилась в своем мнении о нем; теперь в ее чудесных глазах было презрение.
Собравшись с духом, граф уже хотел признаться, что не сможет содержать жену без приданого, но тут вмешалась миссис Холланд.
– Боже мой, Линнет, сейчас есть более важные вопросы, чем приданое. И не спорь со мной! – Она повысила голос, заметив, что дочь собиралась возразить. – Ты сама знаешь, что я права. – С этими словами Хелен повернулась к мужу и взяла его за рукав. – Эфраим, сейчас уже все в зале знают, что именно видела Абигейль Дьюи. Лорд Федерстон прав. Они должны пожениться.
– Не сомневалась, что ты скажешь именно это, мама, – пробурчала Линнет. – Для тебя главное, чтобы твоя дочь вышла замуж за лорда – пусть даже за самого нищего из них.
– Хватит! – Эфраим шагнул вперед и стал между женщинами, чтобы остановить перепалку. Когда они замолчали, он покосился на Джека. – Хорошо, я согласен считать, что вы скомпрометировали мою дочь не ради приданого. Но вам предстоит еще многое объяснить, прежде чем я дам свое согласие на брак.
– Согласие? – переспросила девушка. – Ты собираешься вознаградить этого человека, дав ему именно то, за чем он охотился? И ты всерьез думаешь, что я на это соглашусь?
Линнет казалась настолько возмущенной, что Джек оскорбился. В конце концов, он не такая уж плохая партия. Во всяком случае – лучше, чем Ван Хозен. Но прежде чем граф успел довести свое мнение до собравшихся, девушка снова заговорила:
– Ты можешь соглашаться или не соглашаться, папа, – мне все равно. Но ты так же безумен, как этот британский наглец, если считаешь, что я дам свое согласие.
– Ты же должна за кого-нибудь выйти, – проворчал мистер Холланд. – К моему великому сожалению, это будет не Дейвис Маккей.
Несмотря на плачевное состояние своей репутации, мисс Холланд, похоже, вовсе не была обескуражена сообщением о том, что еще один потенциальный жених сошел с дистанции. Грустно улыбнувшись, она воскликнула:
– Какой кошмар!..
– Не смейте мне дерзить, юная леди. Маккеи не желают тебя знать только по твоей вине – из-за твоей запятнанной репутации. Ты опозорила мое имя, и пятно позора становится все больше, пока мы ведем здесь глупые и бесполезные разговоры. Если ты немедленно не выйдешь замуж за Федерстона, то уже никогда ни за кого не выйдешь. Не найдется такого мужчины, который захотел бы тебя взять.
Улыбка исчезла с лица мисс Холланд. Девушка густо покраснела, однако с вызовом вскинула подбородок и посмотрела отцу прямо в глаза.
– Это не моя вина.
– Частично – твоя. – Мистер Холланд снова принялся сверлить Джека взглядом. – Давайте проясним все здесь и сейчас. Линнет высказала несколько вполне разумных суждений. Если вы сделали все то, что сделали, не из-за денег, – тогда какого черта вы вообще вмешались? Почему не пришли к нам, чтобы все рассказать? Линнет могла бы разорвать помолвку без вреда для своей репутации.
– Мне очень жаль, но я не могу объяснить вам причину моего вмешательства в пагоде. Прошу понять меня правильно. Это не моя тайна, но я дал слово чести, что буду ее хранить.
– Ну, конечно… Чужая тайна. Как благородно… – пробормотала Линнет с таким отчетливым ехидством, что Джек искренне разозлился.
Он тоже вскинул подбородок, скрипнул зубами – и решил разбираться со всеми неприятностями по очереди. Для начала следовало разобраться с отцом девчонки. Все равно сейчас она не воспринимала его доводы.
– Мои друзья лорд Сомертон, лорд Хейуорд и лорд Трабридж могут подтвердить, что я говорю правду. Они знают, почему я вынужден молчать, и они тоже не могут раскрыть чужую тайну, поскольку дали слово чести.
– Это не ответ, – буркнул Холланд.
– К сожалению, другого я вам дать не могу. Лишь повторю, что это – дело чести.
– Чести? – Холланд громко хохотнул. – У вас, бриттов, странные понятия о чести. Вы погубили репутацию моей дочери. Неужели вам не стыдно?
Стыд? Джек подумал о других женщинах, намного серьезнее пострадавших от Ван Хозена, а также о тех, которые еще пострадают, если не остановить негодяя. Он вспомнил и о Стюарте – о том, что испытал друг, узнав, какую боль причинили его супруге. Подумал он и о том, что одна из этих женщин могла бы быть его женой или сестрой…
Стыд? О нет, он не испытывал стыда. Ни в малейшей степени.
Взглянув на мистера Холланда, граф проговорил:
– Я глубоко сожалею, что ваша дочь оказалась втянута в это дело. И, как я уже объяснил ее матери, я готов сделать все, чтобы по возможности исправить положение. Поэтому я сделал ей предложение, нисколько не скрываясь от всевидящего ока миссис Дьюи. Я знал, что ничего другого сделать уже невозможно, поэтому только попытался показать, что причина появления вашей дочери в пагоде – вовсе не тайное ночное свидание. Возможно, это было не самое разумное решение, но что сделано, то сделано. Я восстановлю репутацию вашей дочери и сделаю ее счастливой. Клянусь жизнью.
Лицо Холланда оставалось хмурым.
– У меня были совершенно другие планы на будущее моей дочери.
– Понимаю, сэр.
– Ради бога!.. – вскричала Линнет. – Ну почему никто не слышит меня?! Я не выйду за него! Я этого человека совершенно не знаю, но уже и сейчас терпеть не могу!
Джек мысленно улыбнулся. Если девчонка решила, что он пойдет на попятную из-за ее криков, то она была права, заявив, что совершенно не знает его.
– Тогда мне придется прямо сейчас, еще до нашей свадьбы, изменить ваше мнение обо мне, – с невозмутимым видом проговорил граф.
– Нет, никакой свадьбы! Я не для того пять месяцев в Англии избегала бесчисленных охотников за приданым, обивавших мой порог, чтобы угодить в ту же ловушку у себя дома. Я не выйду за вас замуж, лорд Федерстон. Отказываюсь категорически и окончательно. Лучше уж я выйду замуж… за жабу!
С этими словами девушка обошла графа и распахнула дверь. Она уже собиралась покинуть библиотеку, но ее остановил вопль матери.
– Линнет, но твоя репутация!..
– Плевать мне на репутацию, – заявила она и удалилась, громко хлопнув дверью.
Джек повернулся к отцу девушки.
– Вы бы лучше пошли за ней, мистер Холланд. Ван Хозен в отчаянном положении, и я не удивлюсь, если он попытается похитить вашу дочь. Пока он не окажется в тюрьме, не оставляйте ее одну. Пусть с ней рядом постоянно кто-нибудь находится.
– Для вас будет лучше, если с моей дочерью все закончится хорошо, – сказал американец, шагнув к двери. – А если нет, я вас уничтожу.
Джек нисколько в этом не сомневался и потому почувствовал огромное облегчение, когда отец девушки покинул библиотеку. Теперь он остался наедине со своим единственным союзником из семьи Холландов.
Но похоже, даже единственный союзник собирался его покинуть.
– Что теперь? – спросила Хелен дрожащим голосом. – Вы поклялись мне в саду, что ваши действия в отношении Ван Хозена не повредят репутации моей дочери.
– Так и будет.
– Вы поклялись, что являетесь честным человеком и женитесь на ней.
– Так и будет.
– Но она не хочет вас! – закричала Хелен. Женщина была на грани истерики. – Не хочет даже для того, чтобы восстановить свою репутацию. Вы избавили ее от Ван Хозена, но какой ценой?
Жребий был брошен в тот момент, когда Джек поцеловал девушку. После этого речь могла идти только о браке. Другого варианта не было.
– Она передумает, – заявил граф.
Но мать девушки, похоже, не разделяла его оптимизма.
– Вы не знаете Линнет. – Она достала из сумочки носовой платочек и промокнула глаза. – Она упряма как мул.
Несмотря на обстоятельства, Джек не удержался от улыбки.
– Я еще более упрям.
– Сомневаюсь, – проворчала Хелен. – Я очень люблю свою дочь, лорд Федерстон, но я не слепая и вижу ее недостатки. Если она сказала, что лучше окажется в центре скандала, чем выйдет за вас, – то так и сделает. Меня она слушать не станет, а отец не будет ее заставлять. – Всем своим видом миссис Холланд выражала разочарование. – Увы, все, о чем я мечтала для своей девочки, теперь невозможно. Все мои надежды рухнули. Все кончено…
Джек стиснул зубы. Только подлец мог разрушить репутацию девушки и не жениться на ней. Джек знал за собой множество недостатков, но подлецом он уж точно не был.
– Ничего не кончено, – уверенно заявил он. – Все только начинается.
Мать всю дорогу домой плакала, а отец сидел, словно окаменев, и упорно молчал. «Подходящий финал для худшего вечера в моей жизни», – подумала Линнет. Гнев и разочарование родителей, казалось, заполнили все пространство экипажа, и она могла дышать только возле открытого окна.
Хорошо хоть, что поездка оказалась недолгой. Чувствуя острую потребность остаться в одиночестве, Линнет сразу же, как только вошла в дом, устремилась к лестнице. Надо было как следует все обдумать и решить, что делать со своим будущим. Но ее остановил голос отца. Выслушав его гневную тираду, Линнет поняла, что никого ее мнение не интересовало.
– Я избавлю тебя от позора, Линнет. Если ты не выйдешь замуж за Федерстона, я найду кого-нибудь другого – пусть даже мне потребуется отдать все мое состояние, чтобы купить этого человека.
Отец был добр и благожелателен – как же она любила его! – но теперь в его голосе звучали и суровые нотки. Или они всегда были, но она их не слышала?
Линнет не стала возражать. Она знала, что и так доставила родителям достаточно неприятностей для одного вечера. Поднявшись по элегантной мраморной лестнице, она вошла в свою комнату. Фостер помогла ей раздеться, и наконец сбылось самое горячее желание Линнет – она осталась одна. Гнев тотчас покинул ее, уступив место более глубоким чувствам и серьезным размышлениям.
Фредерик – мошенник. Сначала сама мысль об этом казалась ей нелепой, но затем, когда она заглянула в глаза Фредерика, ей многое стало ясно. Его неожиданная любовь, показная преданность, несмотря на ее позор, и безразличие к приданому – все это было ложью. Но как же она могла быть настолько слепой и не видеть, что он собой представлял на самом деле?
Внезапно все в собственной жизни показалось Линнет нереальным – она словно заблудилась в ночном кошмаре. Опустившись на стул перед туалетным столиком, девушка уставилась на свое отражение в зеркале. Даже собственное лицо показалось ей чужим.
Разве она – та же самая девушка, что всего несколько часов назад надевала великолепное бальное платье, приплясывая от нетерпения и предвкушения? Та самая, что была счастлива, вернувшись домой, та, что готова была устроить свое будущее по своему собственному усмотрению? Увы, та веселая и счастливая девушка еще не знала, что очень скоро весь ее мир рухнет, а безупречная репутация погибнет из-за одного-единственного поцелуя…
И снова нахлынули воспоминания. Вспомнились сильные мужские руки, обнимавшие ее за талию, и горячие губы, прижимавшиеся к ее трепещущим губам. У Линнет тревожно заколотилось сердце, а все тело словно охватило огнем – безусловно, порождением стыда, в этом она не сомневалась.
Линнет придвинулась к зеркалу, коснулась пальцем своих губ и поморщилась. Губы были пухлыми и яркими – даже они горели от стыда.
Ее раньше целовали только однажды, так что сравнивать, в общем, было не с чем, но даже при столь ограниченном опыте она не могла не признать: поцелуй Конрада отличался от поцелуя Федерстона как день от ночи.
Поцелуй Конрада был сладким и мягким, и он последовал сразу после того, как она приняла его предложение. Через несколько дней началось обсуждение приданого, и папа обнаружил, как много долгов Конрада ему предстояло выплатить. Тогда он отложил переговоры и нанял детективов, после чего тайное стало явным. Оказалось, что Линнет далеко не первая богатая наследница, на которой Конрад пытался жениться. Папа не дал своего согласия, и Конрад сразу же стал ухаживать за другой наследницей, недвусмысленно дав понять Линнет, что его сердце ей никогда не принадлежало.
В Лондоне у нее было множество поклонников, но никто из них ее не целовал. Ведь мужчина не должен целовать женщину, с которой не обручен, – это неприлично. Но Федерстону, судя по всему, было плевать на приличия. Одним поцелуем, оскорбительно-дерзким и возмутительно самонадеянным, он отнял у нее будущее.
Тут отражение в зеркале стало расплываться, и Линнет, встав из-за столика, быстро заморгала, наотрез отказываясь плакать. Нет, ей нельзя поддаваться гневу, да и жалеть себя тоже вряд ли стоило. Она сделана из другого теста. Она – Холланд.
Напомнив себе об этом, Линнет начала мерить шагами комнату; при этом она машинально грызла ноготь на большом пальце – то была дурная привычка, которую она унаследовала от отца. Ей сейчас следовало во что бы то ни стало найти решение, исключавшее брак с Федерстоном. Конечно, он был прав относительно Фредерика, но это не оправдывало его возмутительного поведения. И у Линнет не было ни малейшего желания провести с ним всю жизнь.
Но где же выход? Не выходить замуж и допустить, чтобы ее репутация окончательно погибла? Линнет прижала ладонь ко лбу и всхлипнула. Скорее всего, такой жизни она не вынесет, во всяком случае здесь, в окружении друзей и семьи.
Конечно, хорошо, что сегодня она продемонстрировала гордость и несгибаемость, но что будет через неделю, когда ее имя начнут смешивать с грязью? Сможет ли она по-прежнему высоко держать голову, слушая громкие шепотки за спиной? Сумеет ли сохранить самообладание, если при ее появлении в какой-нибудь гостиной разговор немедленно стихнет? И что она будет делать, если ей перестанут присылать приглашения и перед ней захлопнутся все двери в Новой Англии?
Нет, придется все-таки выйти замуж. Но за кого? Ведь теперь мужчины ее круга даже не посмотрят в ее сторону. В нынешней ситуации у Линнет не будет никакого влияния в обществе, и потому для нуворишей она тоже перестанет представлять интерес. Не исключено, что отец со временем купит ей мужа – какого-нибудь юриста или клерка из среднего класса. Но даже если не принимать во внимание тот факт, что она так и останется объектом насмешек – возможно, знакомые даже посочувствуют ей, – купленный муж все равно будет считаться собственностью ее отца. Папа выберет того, кто подойдет ему в качестве будущего правителя империи Холланда, он будет видеть в нем сына и готовить его к роли императора. А о ней все забудут.
«Станешь такой же, как я».
Линнет перестала мерить шагами комнату и задумалась. Эти слова матери внезапно показались ей не такими уж глупыми.
«Ты будешь жить моей жизнью, в которой есть только домашнее хозяйство… и ничего больше. Твой муж станет держать тебя вдали от всего важного и значительного, а общество это одобрит».
Конечно, она могла бы избежать этой судьбы, если бы нашла здесь человека, который полюбил бы ее, но теперь на это рассчитывать не следовало. Но не исключено, что для нее оставалась открытой другая дверь…
«…Выйдя замуж за пэра, ты попадешь в яркий, восхитительный мир. Заниматься английским поместьем намного сложнее и интереснее, чем американским домом. Английская аристократка обладает гораздо большей свободой и властью, чем американка».
Линнет в задумчивости смотрела на пейзаж, висевший на стене ее спальни, но не видела его. Перед ее мысленным взором открылся «яркий, восхитительный мир», тот самый, о котором говорила мать.
Как странно… Одно незначительное, в общем-то, событие может сломать жизнь девушке – и одновременно открыть перед ней нечто совершенно новое. Линнет впервые поняла, что так долго пыталась втолковать ей мать, и сейчас, вместе с этим пониманием, к ней вернулась надежда.
Ей придется покинуть все, что она любила. Больше не будет вечеринок в Ньюпорте и пикников в Центральном парке. И ей не жить в уютном каменном доме с человеком, которого она знала с детства. Но, по крайней мере, ей не придется выходить замуж за того, кто нагло вломился в ее жизнь. И она не будет сидеть сложа руки и ждать, когда отец выдаст ее замуж за того, кто всегда будет плясать под его дудку.
Но действовать придется быстро. У нее в запасе всего лишь несколько недель, чтобы найти кого-нибудь. А значит, ей потребуется помощь. Очень специфическая помощь. Затея, конечно, чрезвычайно рискованная… Ведь если то, к чему Линнет стремится, не свершится или свершится не так быстро, как хотелось бы, она будет уничтожена. Но зато только она одна будет в ответе за свое будущее, так что в любом случае риск оправдан.
Линнет расправила плечи и снова взглянула в зеркало. На этот раз отражение не показалось ей чужим.
