Глава 1

С тех самых пор, как принц Уэльский посетил Соединенные Штаты в 1860 году, женская половина нью-йоркского общества грезила о британских аристократах. Пока американские миллионеры ворчали о лени британских джентльменов и их категорическом нежелании работать, их жены строили брачные планы для своих дочерей, мечтавших стать графинями и герцогинями.

Осенью 1889 года, когда на американский берег высадился граф Федерстон, трансатлантические браки уже стали обычным делом, и хотя граф не уставал повторять, что целью его визита является бизнес, женщины не обращали внимания на столь незначительные детали. Граф – одинокий мужчина, и денег у него нет. О каком бизнесе может идти речь?

Настойчивые заявления Джека, что он вовсе не ищет себе жену, не мешали дамам надеяться, а мужчинам – рассчитывать, что он явился за одной из их дочерей. В результате Джек почти сразу обнаружил, что для него открыты двери не только светских гостиных, но и мужских клубов.

Уже через месяц после прибытия граф стал получать приглашения на все важные светские мероприятия и имел возможность слушать все сплетни; через два – он ужинал в «Дубовом зале» и играл в карты в небезызвестном «Доме с бронзовой дверью», а через три – обсуждал с Фредериком Ван Хозеном инвестиционные возможности, сидя в «Дельмонико» за изысканным блюдом из лобстера под названием «Lobster à la Newberg», играл в теннис в нью-йоркском теннисном клубе, а в гольф – в клубе «Сент-Эндрюс».

Дружба с Ван Хозеном и одновременное планирование его гибели – это дело стало дьявольски трудным, как и предупреждал Стюарт. Ведь американец казался весьма привлекательным малым – остроумным и обаятельным. Такой человек, конечно же, не мог не нравиться, вот только…

Недели через две после знакомства с миллионером Джек узнал, что агенты «Пинкертона» обнаружили девушку-служанку по имени Молли Григ, исчезновение которой из дома Ван Хозена до сих пор обсуждалось другими его слугами. Граф решил лично поговорить с девушкой, после чего понял, какой зверь прячется под маской обаятельного финансиста. И стало ясно, какой секрет хранил Стюарт.

После Молли Григ люди «Пинкертона» нашли еще нескольких таких же девушек, и Джек, поговорив и с ними, окончательно убедился в том, что ад – не самое плохое место, поскольку там пока еще не было Ван Хозена. Тем не менее задача Джека легче не стала. Ведь уничтожить этого человека было не так-то просто – требовалось время, а также терпение и предусмотрительность. К тому же следовало учитывать желание Стюарта – Ван Хозен должен был угодить в яму, которую сам же и вырыл.

К середине августа, после нескольких месяцев кропотливой работы, яма для Ван Хозена была вырыта, и оставалось только дождаться его падения. Так что теперь, зная, что должно было вот-вот обрушиться на его нового «друга», Джек имел все основания испытывать удовлетворение. Однако же, глядя на Ван Хозена, стоявшего между пальмами в роскошном бальном зале, вспоминая о Молли Григ, жене Стюарта и о многих других девушках, Джек напомнил себе, что праздновать победу еще рано. Когда Ван Хозен окажется за решеткой, тогда, возможно, он позволит себе испытать удовлетворение от торжества справедливости. Но пока – нет!

– Думаешь, он знает?

Вопрос заставил Джека отвести глаза от американца и взглянуть на стоявшего рядом виконта Сомертона.

– Он знает, Денис, – уверенно ответил граф и опять уставился на человека, находившегося в противоположном конце зала, – теперь тот расхаживал вдоль стены, бросая вокруг тревожные взгляды. Граф думал о последнем разговоре с банкиром и вспоминал, как Ван Хозен несколько часов назад просил о помощи, умолял вступиться за него перед другими инвесторами. Джек получил огромное удовольствие, отказав ему, но в данный момент он слишком нервничал и не мог снова насладиться этим разговором. – Поверь мне, он знает.

Тут Ван Хозен остановился, достал из кармана часы и открыл крышку, чтобы посмотреть время. Причем было заметно, что руки его дрожат.

– Прошу прощения за опоздание, – послышался знакомый голос.

Друзья одновременно обернулись и увидели бесшумно подошедшего к ним графа Хейуарда.

– Понго! – хором воскликнули они.

Услышав ненавистное детское прозвище, граф проворчал:

– Меня зовут Джеймс, ясно, ублюдки? Не Понго, а Джеймс.

Нисколько не смутившись, друзья улыбнулись, пожали плечами и вернулись к наблюдению за противником.

– Он здесь? – спросил Джеймс и приподнялся на носки, чтобы разглядеть хоть что-нибудь над головами танцующих.

– Здесь, – подтвердил Джек. – Нервничает. Приплясывает словно кот на горячих кирпичах. – Граф передернул плечами. – И не только он один. Я чувствую себя так же.

– Но ведь все почти закончилось, – с усмешкой заметил Джеймс. – И я удивлен, что он здесь. Не думал, что он осмелится явиться сюда, получив телеграмму от Ника.

Телеграмма стала кульминацией плана, который Стюарт впервые обозначил год назад, плана, осуществлявшегося именно так, как задумал герцог. Умело направляемый Джеком, Ван Хозен создал предприятие «Восточноафриканские прииски» и принял в него капиталы Джека, Джеймса, Дениса и ряда других инвесторов. Как и ожидалось, он стал спекулировать этими средствами, чтобы возместить некоторые свои потери, и в результате оказался затянутым в долговую трясину. Телеграмма Ника потребовала присутствия Ван Хозена через три дня на собрании инвесторов, где ему предстояло вернуть деньги – или же предстать перед судом по обвинению в мошенничестве и растратах. Именно из-за этой телеграммы Ван Хозен несколькими часами раньше явился к Джеку.

– Никто из нас не ожидал его появления на этом балу, – продолжал Джеймс. – Ведь сегодня здесь присутствуют большинство инвесторов «Восточноафриканских приисков». Кто бы мог подумать, что у него хватит смелости взглянуть нам в глаза после телеграммы Ника?

Джек покачал головой.

– Это не смелость. Он пытается взять наглостью. Показывает, что ничего не произошло.

– Но зачем? – удивился Денис. – Учитывая все обстоятельства, а также слухи, которые мы с Джеймсом стали распространять, как только приехали в город… Полагаю, уже всем известно, что он тонет. Он не сможет выплатить деньги ни нам, ни другим инвесторам. Он в ловушке.

Словно услышав эти слова, Ван Хозен повернулся и посмотрел прямо на них. На вежливый поклон Джека он ответил вызывающей усмешкой.

– Кажется, вашей дружбе пришел конец, – заметил Денис.

– Судя по всему, так и есть, – согласился Джек, невольно вздохнув. Как ни странно, но вместо облегчения он сейчас чувствовал только нарастающую тревогу.

– Похоже, этому малому совсем мозги отказали, – проворчал Джеймс. – Не в его ведь интересах проявлять по отношению к нам такую столь явную враждебность. Особенно к тебе, Джек. Ему бы успокоить тебя, умаслить, заручиться твоим расположением… И он должен был просить тебя, чтобы ты заступился за него перед нами.

– Все это он уже испробовал, – сообщил Джек. – Даже умолял.

– Неужели? – Джеймс присвистнул. – Когда же?

– Сегодня днем. Подошел ко мне в яхт-клубе после вашего ухода. Признал, что денег у него нет, просил о помощи и клялся, что все мне вернет, если я помогу ему уладить дело с остальными инвесторами. Он также напомнил мне о нашей дружбе и о том, как хорошо мы проводили время.

Денис улыбнулся.

– И каков был твой ответ?

Джек усмехнулся в ответ.

– Я передал ему горячий привет от герцога Маргрейва.

Все засмеялись, но было заметно, что Джеку совсем не весело.

– В чем дело, Джек? – спросил Денис.

– Не знаю. – Джек пожал плечами. – Я знаю, что час пробил, и думал, что буду радоваться. Но почему-то совсем не радуюсь.

– Все понятно. Тебе пришлось много месяцев поддерживать дружеские отношения с этим человеком. Это вряд ли было легко. – Денис в задумчивости взглянул на друга. – Жалеешь?

– Об утрате дружбы Ван Хозена? – Джек издал короткий смешок. – Вряд ли…

– Тогда что же тебя тревожит?

Джек нахмурился и пробормотал:

– Даже не знаю, как объяснить… Видишь ли, он теперь знает, что все эти месяцы я с ним играл. И знает, что «Восточноафриканские прииски» – ловушка, которую мы расставили для него от имени Стюарта. И еще он знает, что попался в ловушку. То есть этот человек понимает, что его обвели вокруг пальца. Он загнан в угол, и он в отчаянии. Признаюсь честно, мне даже страшно подумать, что он может натворить.

– Не беспокойся. – Джеймс улыбнулся и похлопал приятеля по плечу. – Мы сумеем тебя защитить.

– Я боюсь не за себя, – ответил Джек.

Его друзья молча переглянулись и нахмурились, тотчас сообразив, что беспокойство Джека было вполне обоснованным. Никто из них не говорил о Молли Григ и других женщинах, упоминавшихся в отчетах «Пинкертона». Даже между собой они не поднимали эту тему. Впрочем, друзья не знали, что Джек беседовал с этими женщинами. Но они подозревали то, что он знал совершенно точно: Ван Хозен не просто испортил репутацию герцогини. Он сделал и еще кое-что…

– Думаю, нам не следует беспокоиться на сей счет, – сказал наконец Денис. – Он должен был когда-нибудь перейти грань. Рано или поздно.

– Знаю, – кивнул Джек. – Но я проводил с ним довольно много времени и мог следить за всеми его действиями. Конечно, нельзя быть абсолютно уверенным, но… Мне кажется, все это время – то есть с тех пор, как я здесь, – он не нападал на женщин. А теперь… – Джек умолк, чувствуя, что беспокойство его все усиливается.

– Люди «Пинкертона» следят за ним постоянно, – напомнил Джеймс.

– Да, знаю. И я сказал ему об этом сегодня. Но отчаявшиеся люди могут совершать отчаянные поступки. Поэтому я беспокоюсь.

– А что ты можешь сделать? – спросил Джеймс. – Мы же не станем ночевать у дверей его дома.

– Да знаю я, знаю… – Джек снова вздохнул. – Выходит, я должен радоваться, что все закончилось?..

Друзья утвердительно закивали, а Джек снова устремил взгляд на Ван Хозена. Тот в очередной раз посмотрел на часы и покосился на входную дверь. Джек же еще больше встревожился.

– Он все время смотрит на часы, – проворчал он. – Какая ему разница, который час?

– Возможно, он делает это непроизвольно, – предположил Денис. – Ты же сам сказал, что он загнан в угол. У него нет ни друзей, ни средств, и негодяй это знает. Возможно, еще до конца недели он окажется в тюремной камере. Не исключено, что он, постоянно глядя на часы, таким образом успокаивается.

Джек ничего не ответил. Все его внимание было сосредоточено на человеке, о котором они говорили. А тот убрал часы в карман жилета и медленно пошел по залу. В какой-то момент Джеку показалось, что его бывший «друг» хотел поговорить с ними. Но Ван Хозен прошел мимо, не удостоив их взглядом. Затем подошел к двери и поприветствовал молодую женщину, только что вошедшую в зал.

– Ах вот оно что, – пробормотал Джек. – Похоже, он ждал именно ее.

Внимательно взглянув на женщину, Джек сразу все понял. У нее было прелестное личико с правильными чертами, а также, как у большинства американских девушек, прекрасные зубы – ровные и очень белые, и потому улыбка ее казалась ослепительной. Но вовсе не из-за этого у Джека перехватило дух.

«Боже, что за глаза… – подумал он. Граф сознавал, что таращится на незнакомку до неприличия долго, но не силах был отвести взгляд. – Какие потрясающие, восхитительные, неповторимые глаза…»

Обрамленные длинными густыми ресницами, эти глаза казались слишком большими для такого миниатюрного личика, а неповторимыми их делал цвет. Даже с противоположного конца зала была отчетливо видна их яркая синева – сочный цвет васильков на закате.

Ее пышные светлые волосы были уложены в высокую прическу, открывавшую длинную изящную шею и худенькие плечи; причем волос этих явно не касались горячие щипцы, которыми пользовались многие девушки. И Джек вдруг подумал, что ему очень хотелось бы увидеть, как эта восхитительная шелковистая копна рассыпается по плечам красавицы…

– Думаю, ты прав, – сказал Джеймс. – Он ждал ее.

Джек промолчал. Он по-прежнему таращился на прекрасную незнакомку, необычайно низкое декольте которой почти не оставляло простора воображению. Его взгляд скользнул ниже, и граф отметил тонкую талию девушки и округлые бедра, обтянутые розовым шелком. А ноги у нее, вероятно, были длинные и стройные – в этом он почему-то не сомневался.

Но кто же она? Джек снова стал рассматривать ее лицо. Хотя он провел здесь целый год, ему никогда не приходилось с ней встречаться – в этом граф был уверен. Такую женщину он непременно запомнил бы.

– Боже правый! – воскликнул Джеймс. – Какое прелестное создание!

Не приходилось сомневаться и в том, что это мнение разделяли многие мужчины. Джек быстро оглядел зал и понял, что прибытие красавицы не осталось незамеченным. Но Ван Хозен явно был ее старым знакомым, поскольку все еще держал ее за руки.

Джек повернулся к друзьям.

– Черт возьми, кто она такая?

Приятели графа пожали плечами.

– Кажется, это ты жил здесь целый год, а не мы. – Джеймс усмехнулся и добавил: – Неужели до сих пор не познакомился?

Джек покосился на друга и с раздражением проговорил:

– Видишь ли, Понго, если бы я знал, кто она, то не стал бы спрашивать.

– Ты стал ужасно нервным, – сказал Джеймс и снова уставился на незнакомку. – Заметил, какие у нее глаза?

– Слепой бы заметил, – подал голос Денис, тоже уставившийся на девушку.

– Вы оба слишком увлеклись! – выпалил Джек. – И оба забыли, зачем мы здесь. Мы не знаем эту женщину, но ее точно знает Ван Хозен.

Джек снова устремил взгляд на незнакомку и на сей раз разглядел не только ее потрясающие глаза и соблазнительные формы. Он также отметил, что она улыбалась Ван Хозену с явной приязнью, а ее попытки высвободить руки были не слишком энергичны. Кроме того, на ней было очень дорогое бальное платье, на шее красовалось ожерелье из великолепных розовых бриллиантов, а прическу ее украшали веточки гелиотропа. В общем, девушка была с деньгами, а деньги – именно то, в чем отчаянно нуждался Ван Хозен в данный момент.

«Отчаявшийся человек, – напомнил себе Джек, – способен на отчаянные поступки».

И теперь он вдруг все понял. Ван Хозен был намерен выбраться из ловушки, в которую угодил, и он, Джек, точно знал, как именно тот собирался это сделать.

Джек выругался сквозь зубы, и друзья взглянули на него с удивлением.

– Ты все-таки узнал ее? – спросил Денис. – Знаешь, кто она?

– Нет, – ответил Джек, не отводя глаз от девушки. – Но я собираюсь как можно скорее это выяснить.