Глава 13

«Наверное, Эндрю ушел на прогулку со своим наставником», – подумала Клара, когда карета остановилась у дома лорда Фэрфакса.

На следующий день после свадьбы она отправила отцу записку с просьбой о встрече. Он согласился встретиться с ней ровно в три часа во вторник, и теперь все события последних трех дней: свадьба, признание Себастиана в любви, визит Екатерины Лесковой и нынешняя встреча, – казалось, происходили одновременно.

Нервно передернув плечами, Клара проговорила:

– Подозреваю, что мой отец не согласился бы встретиться с нами, если бы Эндрю был дома. Тем более после того…

Себастиан приложил палец к ее губам и тихо сказал:

– Все, дело сделано. У нас есть то, что он хочет. Ему лишь необходимо согласиться и подписать бумаги.

Себастиан не хотел рисковать, предоставляя барону время, так как опасался, что тот передумает. Поэтому он велел поверенному своего брата подготовить все бумаги для передачи Уэйкфилд-Хауса Фэрфаксу. Но Клара знала, что даже если ее отец согласится на их условия, то все равно не станет подписывать соглашение без предварительного изучения документов со своим поверенным.

Зажав кипу бумаг под мышкой, Себастиан вышел из экипажа, помог Кларе спуститься и довел ее до двери дома.

Седовласый дворецкий Дэвис окинул Клару холодным взглядом, но все же впустил их в дом. А ведь он знал ее еще ребенком и всегда относился к ней с добротой… При этой мысли Клара невольно вздохнула.

– Здравствуйте, Дэвис, – сказала она.

– Мое почтение, миссис… Холл. Милорд ожидает вас.

Дурные предчувствия охватили ее, когда он увидела приоткрытую дверь кабинета. Дэвис принял у Себастиана пальто, взял плащ у Клары и повел их по коридору.

Барон стоял у камина. Его худощавую фигуру облегал черный утренний сюртук и серый жилет, делая его похожим на зимнее дерево. Седые волосы лорда Фэрфакса были тщательно причесаны.

Кларе вдруг захотелось прижаться к Себастиану, чтобы почувствовать себя защищенной. Пересилив себя, она жестом показала мужу, чтобы он остался у двери. Себастиан кивнул и остановился, хотя с трудом удержался от возражений.

А Клара, чуть помедлив, заставила себя сделать несколько размеренных шагов по устилавшему пол ковру. Никогда еще эта комната не казалась ей такой просторной, как сейчас, в момент встречи с отцом. Подняв голову, Клара встретила холодный взгляд серых глаз, и тут же на шее у нее выступила испарина.

– Добрый день, милорд… – Ее голос дрогнул, и она, нервно сглотнув, добавила: – Спасибо, что согласились встретиться со мной. Прежде всего позвольте мне попросить прощения за мое безрассудное и опрометчивое поведение в прошлую нашу встречу.

Не отвечая, Фэрфакс искоса взглянул на Себастиана и проворчал:

– Вы рассчитывали получить, женившись на этой особе?

– Хорошую жену.

Низкий голос Себастиана прозвучал совсем близко, прямо за спиной, и Клара почувствовала облегчение, оттого что он оказался рядом, несмотря на ее просьбу оставаться у двери.

– Мистер Холл оказал нам обоим большую услугу, – сказала Клара. Бисеринка пота скатилась по ее шее, но она не прятала глаз от сурового взгляда отца. – Как только мы поженились, Уэйкфилд-Хаус перешел в его собственность.

Заметив промелькнувшее в глазах отца удивление, Клара немного приободрилась.

Послышался шелест бумаг, и Себастиан выложил договор на стоявший рядом низенький столик.

– Что это? – Фэрфакс кивком указал на документы.

– Договор, дающий вам право собственности на Уэйкфилд-Хаус и прилегающие земли, – ответила Клара. – При условии, что опека над Эндрю переходит ко мне.

Она непроизвольно сделала шаг назад, словно боялась, что это предложение вызовет у ее отца приступ ярости. Но лорд Фэрфакс был совершенно спокоен.

– Так вот почему ты вышла за него, – произнес он.

Клара кивнула, не видя смысла лгать.

– В течение многих месяцев вы, милорд, пытались заполучить Уэйкфилд-Хаус в собственность, – напомнила она отцу. – Я готова была передать вам права на владение в тот же день, когда покинула Мэнли-парк, но суд не позволил. И вот теперь, благодаря мистеру Холлу, я могу вернуться к этому вопросу. Полагаю, ваш поверенный быстро убедится в том, что бумаги в полном порядке.

Отец не ответил, и Клара вновь заговорила:

– Милорд, поместье стоит довольно дорого, даже несмотря на то что дом нуждается в ремонте. Я уверена, что деньги, вырученные от его продажи, смогут компенсировать любые финансовые потери, которые, возможно…

– Да замолчи же, Клара. – Фэрфакс открыл серебряную табакерку, стоявшую на каминной доске, и набил табаком резную трубку из полированного тика. Достав щипцами из камина тлеющий уголек, он раскурил трубку, выпустил облачко дыма и холодно посмотрел на Себастиана. – Лорд Раштон ваш отец?

– Да, сэр. Бенджамин Холл, граф Раштон.

В низком голосе Себастиана чувствовалось напряжение, и Клара взглянула на мужа с беспокойством. А лорд Фэрфакс вновь затянулся и, выпустив дым, проговорил:

– И вы оба считаете, что этого, – он указал на бумаги, – будет достаточно, чтобы я отказался от опеки над собственным внуком?

Сердце Клары на мгновение остановилось.

– Но вы… вы столько времени добивались владения Уэйкфилд-Хаусом, а теперь…

– О, я готов принять Уэйкфилд-Хаус. Продам его первому же простаку, который предложит достаточно много. Но Эндрю стоит гораздо больше, чем ветхий старый особняк, не так ли, Клара?

Напряжение Себастиана переросло в раздражение, потом – в гнев. Он шагнул к Фэрфаксу, и Кларе вдруг показалось, что Себастиан сейчас его ударит. Но он, к счастью, сдержался – лишь бросил на барона презрительный взгляд и спросил:

– Сколько еще вы хотите?

– Больше, чем у тебя есть, мой мальчик.

Клара охнула. Но Себастиан снова смог сдержаться, хотя был уже вне себя от бешенства.

Фэрфакс же в очередной раз пыхнул трубкой и, взглянув на дочь, заявил:

– Твои усилия достойны похвалы, дорогая, но Эндрю останется под моей опекой. Я не собираюсь рисковать его безопасностью, передавая тебе опекунство. Ты не увидишь больше своего сына.

Клару затрясло от гнева и отчаяния. Слова отца будто распахнули перед ней черную бездонную пропасть, в которую она не осмеливалась заглянуть, боясь провалиться в мрак.

– И нет… нет ничего, что позволило бы вам изменить свое решение? – спросила она с дрожью в голосе.

– Я поступаю так не для того, чтобы быть жестоким по отношению к тебе, Клара, – сказал Фэрфакс. – После смерти отца Эндрю долгое время находился в состоянии шока. Я отправлю его в заведение, где он получит надлежащее лечение.

– Заведение? Зачем? – пролепетала Клара, внезапно вспомнив, как лорд Маргрейв рассказывал ей, что во время его приезда в Мэнли-парк Эндрю, по словам хозяина, «немного нездоровилось».

– Это заведение находится в Швейцарии, недалеко от Интерлакена, – продолжал Фэрфакс. – Я списался со швейцарским доктором, который изучает детские болезни, и он согласился заняться Эндрю. В этом заведении есть специальные детские отделения. Уверен, что там Эндрю окажут необходимую помощь.

– Что за помощь ему необходима?! – в ужасе закричала Клара. – Зачем отсылать его в Швейцарию?! Что с ним не так?!

Барон с раздражением взглянул на Себастиана.

– Мистер Холл, пожалуйста, уведите свою супругу, прежде чем у нее начнется истерика. В противном случае мне придется позвать слуг.

– Вы за это ответите, сэр! – воскликнул Себастиан. Быстро собрав со стола бумаги, он подхватив жену под руки вывел ее в холл, где с абсолютно непроницаемым лицом стоял дворецкий.

– Дэвис, что вам об этом известно? – Клара в отчаянии схватила старика за рукав. – Почему отец отсылает Эндрю? Что с ним случилось?

Что-то промелькнуло в глазах дворецкого, но он отрицательно покачал головой.

– Я не знаю, миссис Холл.

– Прошу, скажите мне! Вы знали меня еще ребенком, Дэвис! Вы же знаете, что я хочу своему сыну лишь добра. Что происходит?

– Лорд Фэрфакс просил вас уйти, миссис Холл, – пробормотал слуга, опустив глаза.

Мысленно выругавшись, Себастиан набросил плащ Кларе на плечи, схватил свое пальто и зашагал к экипажу твердой, решительной походкой. Слегка задыхаясь, Клара шагала с ним рядом. Себастиан усадил жену в экипаж и велел кучеру возвращаться на Маунт-стрит. Клара дрожала словно от холода, и из груди ее вырывались мучительные всхлипывания.

Себастиан обнял ее и крепко прижал к себе. Уткнувшись лицом в его плечо, Клара немного успокоилась. Но даже Себастиан не мог избавить ее от этой новой ледяной реальности. Увы, ей больше нечего было предложить отцу.

«Мерзавец, негодяй…» – мысленно твердил Себастиан, охваченный жаждой крови. Ему хотелось не просто убить Фэрфакса, сначала он хотел увидеть его мучения, и такое желание не отпускало его всю дорогу, во время которой он пытался отыскать выход из этого, по-видимому безвыходного, положения.

Себастиан уставился на бумаги, которые разложил на столе: счета, расходные ведомости, чеки, сметы. Отец выделил ему довольно щедрое содержание, и теперь, благодаря женитьбе на Кларе, этот денежный ручеек не иссякнет. Кроме того, он получил деньги от Дарайуса – за чертежи шифровальной машины. И еще у него имелись небольшие накопления, которые удалось собрать за время гастролей и выступлений. Но даже если он не потратит все деньги на оплату медицинских счетов, вряд ли этих средств хватит, чтобы удовлетворить Фэрфакса. Деньги, как казалось ему, были единственной возможностью продолжить торг с Фэрфаксом.

Себастиан застонал, прижав пальцы к вискам. О боже! Что его ждет, если отец и старший брат узнают всю правду! Он поступился бы своей гордостью, решив, что сможет добиться их помощи, попросив о ней. Но если бы Раштон и Александр выделили по части своего состояния, то это покрыло бы долги Фэрфакса, сколь бы велики они ни были. Только тогда придется рассказать им обо всем. А когда Раштон и Александр узнают о Екатерине Лесковой…

– Я не позволю тебе это сделать, – послышался нежный голос Клары, и он понял, что в какой-то момент стал размышлять вслух.

Жена приблизилась к нему. Коричневато-красное платье из мериносовой шерсти прекрасно облегало ее стройную фигуру, а каштановые волосы волнами ниспадали на плечи. Она походила сейчас на деревянную фигурку феи, бледную и изящную, и в ее чудесных глазах была тревога.

У Себастиана перехватило горло, и он судорожно сглотнул. Больше всего на свете ему хотелось помочь ей, хотелось дать ей то, чего она желала, хотелось унять ее боль и сделать ее счастливой. Но он не сделал ничего, с треском провалив все начинания…

Тут Клара провела ладонью по щеке и, заглянув ему в глаза, повторила:

– Я не позволю тебе это сделать. Не позволю тебе разрушить собственную жизнь, поддавшись угрозам моего отца.

– Значит, ты позволишь ему отослать твоего сына в Швейцарию?

Клара отшатнулась от него, и Себастиан, вздохнув, взял ее за руку.

– Прости, милая, – пробормотал он, привлекая ее к себе.

Грустно улыбнувшись, Клара опустилась к мужу на колени и, взяв его лицо в ладони, заглянула ему в глаза.

– Я этого не хотела. Никоим образом не хотела втягивать тебя в это мерзкое болото взаимоотношений с моим отцом. Я очень надеялась, что он уступит, что в обмен на Уэйкфилд-Хаус он согласится отпустить Эндрю. – Она со вздохом покачала головой и вновь заговорила: – Похоже, отец считает, что из моего сына ничего путного не выйдет. Эндрю – тихий мальчик, спокойный и старательный, любит читать и рисовать. Еще он любит животных, хорошо стреляет из лука и фехтует. Вот только мой отец настаивал, чтобы Эндрю научился стрелять из ружья и участвовал в охоте на лис. Он даже хотел, чтобы малыш занялся этим варварским боксом – в общем, считал, что даже семилетний мальчик должен преуспевать во всех сугубо мужских занятиях. – Клара снова вздохнула. – Впрочем, Ричард считал бы точно так же.

Себастиан хорошо понимал мальчика. Он и сам особо не увлекался ни охотой, ни боксом, хотя по сравнению с отцом и братьями все же преуспел в этих занятиях.

– В этом и была причина ваших разногласий? – спросил он.

– Это одна из причин. Другие расхождения касались учебы Эндрю. Ричард хотел отправить его в школу… Мне не очень приятно это признавать, но мы с мужем расходились очень во многом.

– Чаще всего я уступала требованиям Ричарда, чтобы сохранить мир, однако… Думаю, не стоит удивляться тому, что он назначил моего отца опекуном Эндрю. Мне кажется, лорд Фэрфакс излишне строго подходил к вопросу воспитания своего единственного внука. Думаю, что все могло сложиться по-другому, если бы Господь послал нам с Ричардом больше детей.

– Иметь братьев и сестер – это великое счастье, – согласился Себастиан, – хотя иногда трудно мириться с их требованиями.

Клара внимательно посмотрела на мужа.

– Но ты, наверное, никогда и не мирился.

– Да, действительно, так и было. И это отдалило его от семьи. Возможно, именно эта особенность характера и объединяла его с матерью, отдаляя от остальных членов семьи. Должно быть, мать тоже об этом знала, иначе не стала бы искать с ним встречи после случившегося в Веймаре. Ни один из братьев не разделял его любви к музыке, хотя в конце концов они все оценили тот факт, что музыкальный успех привлек к нему множество поклонниц. Но сейчас Себастиан не мог вспомнить ни одной из женщин, которые в течение тех лет вносили остроту в его жизнь. Теперь они казались ему недолговечными бумажными куколками, нанизанными на тонкую нить его прошлой жизни, – то есть ничего похожего на живую и настоящую Клару, искрившуюся воодушевлением и решительностью.

Он провел пальцем по ее нижней губе и прошептал:

– Ты обязательно вернешь себе сына.

Клара в задумчивости разглаживала галстук мужа; она не высказала согласия, но и не возражала. «Значит, еще не утратила надежды», – подумал Себастиан. Да, ничто не могло убить ее веру в то, что наступит день, когда она воссоединится со своим сыном. Эта вера будет жить в душе Клары, пока она вновь не заключит Эндрю в свои объятия. И не важно, как долго придется ждать, не важно, что придется для этого сделать.

Подняв ресницы, она посмотрела на него, затем прижалась губами к его губам. Себастиан обнял жену за талию, и в тот же миг пальцы его правой руки свело, так что они перестали двигаться. Он болезненно поморщился и попытался отстраниться от Клары; в эти мгновения он ненавидел себя и свое увечье, не позволявшее обнять жену так, как ему хотелось.

Накрыв ладонью его больную руку, Клара поднесла ее к своей обнаженной шее и прошептала:

– Прикоснись ко мне.

Его пальцы оставались словно одеревеневшими, но все же почувствовали мягкость ее кожи и пульсирующую у горла жилку. Живительное тепло пробежало от кончиков пальцев по всей его руке.

А Клара запустила пальцы в его волосы и со вздохом прижалась к нему, распаляя тотчас же вспыхнувшее желание. Свободной рукой Себастиан подхватил складки ее платья и быстрым движением приподнял подол. Клара сорвала с него галстук и тотчас прильнула губами к его шее, затем потянулась к брюкам и расстегнула пуговицы. Себастиан глухо застонал – страсть вспыхнула с новой силой и запылала неистовым пламенем. Клара бросила на него быстрый взгляд, а ее губы изогнулись в улыбке, когда она ощутила под своими пальцами явное свидетельство его желания. Он чуть подвинулся, чтобы предоставить ей полную свободу действий, и едва не задохнулся от наслаждения, когда ее рука коснулась его разгоряченной плоти.

Кровь Себастиана бешено пульсировала. Он обхватил бедра Клары, поощряя ее к более смелым и активным действиям.

– Но, Себастиан… – Ее вдруг охватила неуверенность.

– Медленнее, – прошептал он с хриплым придыханием и тут же проник в ее горячую влагу.

Фиалковые глаза Клары затуманились, и она чуть приподнялась, затем опустилась, как бы призывая мужа полностью войти в нее.

– О!.. – выдохнула Клара и нерешительно шевельнула бедрами. – А может, мне…

– Ты должна двигаться. – Себастиан пытался сохранить остатки самообладания. – Прямо сейчас.

Клара начала двигаться, и ритм ее движений все ускорялся. Наконец, вцепившись в плечи мужа, она судорожно вскинулась и медленно опустилась, словно в ожидании ответной реакции. Себастиан мощным толчком ринулся вверх и тут же со стоном, больше похожим на рычание, выплеснул в нее свое семя.

Финальные судороги пронзили их одновременно, и Клара припала губами к его губам. Потом, чуть отстранившись, обхватила ладонями лицо Себастиана и заглянула в его глаза.

– Я считаю тот вечер в доме на Ганновер-сквер одним из самых счастливых в моей жизни, – прошептала она.

Себастиан провел пальцем по ее нижней губе.

– Однако ты еще не получила то, чего хочешь.

– С тобой – получила. – Слова эти сорвались с ее губ непроизвольно, и в глазах Клары промелькнуло беспокойство, когда она выпрямилась и отодвинулась от мужа. Коснувшись ладонью его щеки, она добавила: – Но я всерьез говорила о том, что не позволю тебе погубить себя из-за моего отца.

– Не волнуйся об этом. Но я обязательно найду способ одолеть этого мерзавца.

Клара внимательно посмотрела на мужа, и в ее взгляде появилась настороженность.

– Ты ведь не станешь обращаться к своему отцу?

Себастиан криво усмехнулся.

– Нет, конечно.

– Наверняка лорд Раштон мог бы…

– Клара, если бы я не женился на тебе, мой отец лишил бы меня наследства. – Смесь гнева и печали наполнила грудь Себастиана, когда он вспомнил ультиматум лорда Раштона и угрозы Фэрфакса. – Отцу было совершенно наплевать на мою рухнувшую карьеру. Он так ни разу и не спросил меня, почему я оставил музыку. Последние шесть лет он был занят только тем, что восстанавливал свое положение в обществе. Предложив мне занять должность в этом проклятом Патентном бюро, он решил, что помог достаточно. Нет, я не стану впутывать его в это дело.

– Но даже твоя мать знает о репутации Фэрфакса, – заметила Клара. – И если бы твой отец обратился к нему, то он мог бы по крайней мере выслушать его. А может, и пошел бы на некоторые уступки.

– Нет, – решительно заявил Себастиан, застегивая рубашку. Пытаясь справиться с пуговицами одной левой рукой, он мысленно проклинал свою неловкость. – Мой отец не станет вмешиваться, Клара.

– Что ж, ладно. – Она отстранилась и опустила подол платья, обретая вполне скромный вид. Но нотки разочарования и обреченности окрасили ее голос. – В таком случае нам следует найти другое решение.