Выйдя около девяти утра из дому, я налетел на одетого в живописные обноски старика, который неожиданно останемся у меня перед носом и, хотя мы видели друг друга впервые, сразу же заговорил, словно продолжая прерванный рассказ:

— Встречаю я сейчас одного человека, а он и говорит: «Старина, да ты никак с утра пьян». Я ему так вежливо отвечаю: «Нет, менеер, не с утра. А со вчерашнего дня». Потому что так оно и есть. Ежели от меня попахивает… этот-то господин мигом запах учуял, да и ты, друг, небось тоже… так вот ежели от меня и попахивает — сейчас, я имею в виду, — то это не с сегодняшнего, а со вчерашнего. Потому как вчера я действительно выпил, врать не буду. Мы с приятелем, с которым раньше на стройке вкалывали, улицу переходили возле площади Дам. Тут оно и случилось. Останавливается машина, из нее выходит какой-то господин и дает мне бутылку. Полную. «Держи», — говорит. Что ему в голову взбрело, не знаю, только после этого он сел в машину и сразу уехал. Мы с товарищем закричали ему вслед, поблагодарить хотели, как полагается приличным людям, но куда там… Его и след простыл. Тогда мы, значит, мой товарищ и я, садимся на скамейку и прикладываемся по очереди к этой бутылочке. Забористое зелье, но лучшее из лучших, это факт. Ах, дружище, как мы там сидели, мой товарищ и я, сидели и говорили, душевно говорили, вспоминали о былых годах. К примеру, о скоростном строительстве после первой мировой войны. Когда мы строили дома, которые можно было сковырнуть одним пальцем. И о том, как мы блюли понедельники. Потому что, слышь, понедельник для нас был святой день. И вторник тоже. Вторник я тоже уважал. Что говорить, золотое было времечко, милейший. Какой только халтуры мы в то время не делали — курам на смех. Ей-богу, не удивлюсь, если от всего этого камня на камне не осталось. Ну да что говорить — молодость, деньги в кармане, а покосится ли дом еще до того, как его подведут под крышу, это никого не волновало, пить мы от этого меньше не стали. С тех пор, конечно, полвека прошло, а все равно вспомнить приятно. Вот так-то. Но что было, то было, а что будет, поглядим, только мы, когда допили бутылку, спокойно разошлись по домам, не шумели, не хулиганили, другим-то ведь тоже отдохнуть надо. Вот почему говорить мне: «Ты с утра пьян» — значит ни за что ни про что опозорить мое доброе имя. Ведь сперва скажут мне, потом передадут другому, а завтра весь город решит, что я с утра напиваюсь. Поэтому я всегда и говорю: «Не болтай, не подумавши, о таких вещах». Я тоже могу сказать, что я видел, как ты выходил из одного подозрительного заведения. Но не говорю же. Я тебя уважаю.

Он посмотрел на меня с таким возмущением, что я счел за благо отступить в подъезд своего дома и переждать, пока он остынет. Но он еще долго стоял на крыльце, что-то бормоча и потрясая кулаками. Все-таки самой большой достопримечательностью Амстердама, на мой взгляд, были и остаются сами амстердамцы.