Глава 15

Прощаться тяжело. Забывать еще больнее. А терять просто невыносимо…

– Мы познакомились с твоей мамой в ее деревне. Она была местной знахаркой, хотя, если честно, это было скорее всего прикрытием ее колдовской сущности. Я тогда был на волосок от смерти и эта женщина, непостижимом образом спасла мою жизнь. Я помню ее, босая, с растрепанными светлыми волосами, разбросанными по плечам, запахом мяты и лимона. Тонкие запястья увешаны серебреными браслетами с магической символикой, кольца излучали поток энергии, который даже я, полный профан во всем этом деле, мог ощутить собственной шкурой. Она не читала заклинания, не призывала демонов, как я сразу себе представил… она просто смотрела. Не на меня, а сквозь меня. После нескольких часов ведьма приблизилась к моему измученному болью лицу и вдохнула воздух где-то рядом с моими губами. Словно что-то забирала. Я ощущал, как нечто вязкое вокруг меня постепенно растворяется, забирая с собой боль, спазмы, слабость… Я не верил своим глазам, когда смог самостоятельно встать и пройтись по комнате. Улыбаясь, я было обернулся к ней после нескольких попыток размять залежавшееся тело, как увидел дорожки крови идущие из ее глаз.

Я испугался. Ведьмы не могут просто взять и избавить человека от хвори. Эту хворь необходимо куда-то сбросить, передать. Она дотронулась до дерева, растущего во дворе ее покосившейся от старости избушки и тут же сухими ветками земля окрасилась в серо-пепельные тона. От яблони ни осталось даже листика.

– жизнь за жизнь… – пролепетала девушка, показывая мне, что наша встреча окончена.

Я уехал, но так и не смог ее забыть.

Приехав к ней вновь через несколько недель, я застал ее спящей на земле. Листья осоки ласково укрыли ее своим телом, немного переплетаясь друг с другом в замысловатые узоры. Волосы раскинулись по траве длинными ручейками и тонкие пальцы, бледные и худые, тихонько сжимали орлиное перо и веточку мяты. Проснувшись, она встрепенулась, отряхнула грязное платье и немного отошла в сторону.

– зачем вы пришли? – испуганно пролепетала та, – я сделала то, что приказал ваш отец, так зачем вы здесь?

– из-за тебя, – честно признался я, – я пришел к тебе.

– не правда, – резко оборвала девушка, отойдя назад еще на несколько шагов, – вы пришли не за мной, а за тем, что увидели. За магией…

– это не так…

Так состоялось наше знакомство с этой невероятной девушкой. Ее звали Хольга. Она не принимала меня, все время скрывалась, как только чувствовала мое приближение. Со временем стала позволять грубость и даже тонкие намеки на ответную боль, если я не прекращу приходить к ней. Она была мудрей меня, прекрасно понимая, что чувства, испытываемые мною, народом примутся за ее колдовство, нежели искренние намерения мужчины царской крови. Со временем, пронюхав куда же принц наведывается и кого поощряет своим присутствием, починенные моего отца обнаружили ее дом, тут же доложив… Отец был в ярости, я был не преклонен, Хольга взывала к богам и искренне хотела избавиться и от меня и от проблемы, в очередной раз ответив мне нет на предложение.

Но я видел, как она на меня смотрит, чувствовал, как ее сердце учащенно бьется при моем появлении у порога, как она постоянно нервничает и ловит каждое сказанное мною слово. Я видел ее легкий румянец, когда поцеловал на прощание руку и как потом девушка смущалась при следующей встречи. Наслаждался ее запахом, ее тонкими, легкими и пушистыми волосами, ее нежной кожей, когда Хольга все-таки сдалась под моим напором и пришла уже по собственной воле во дворец. Хотя скорее всего уже от безысходности…

Отец внимательно меня выслушал, посмотрел на Хольгу, осознал, что я не приклонен в своем решении, а она не такая уж и страшная ведьма и дал согласие.

Вот так я обрел счастье, Эллин. Так, я обрел твою маму.

Она всегда ходила босиком. И всегда от нее пахло мятой и лимонами. Слуги ее любили, так как в ней не было той заносчивости и высокомерия свойственных придворным дамам. Она была изящна и проста.

Потом появилась ты. Я стал самым счастливым на свете…

Ты не помнишь, но еще маленькой, твой дедушка вечно тебя отчитывал за разговоры с животными. Он боялся, что приметив неладное лазутчики найдут эту особенность весьма интересной и воспользуются ею в своих целях. Ты не просто с ними разговаривала, как обычные дети… ты их понимала, приказывала, отчитывала и они тебя действительно слушали. Кони, кошки, собаки… птицы… все вились вокруг тебя…

Потом я стал царем. Мой отец сильно переживал за будущее семьи и вечно отчитывал Хольгу за то, что она позволяет тебе играть с ее травами и сборами в тайной комнате, специально оборудованной по просьбе нашей любимой ведьмы.

Отец скончался.

Прошло пять лет моего правления и постепенно среди людей зародились те самые слухи, которых мы опасались… Но Хольга как будто бы знала… Еще тогда, в своем доме, она уже знала, чем все кончится…

Со временем народ стало не возможно сдерживать. Все боялись, что царь пал жертвой колдовства и теперь ведунья управляет мной как пожелает ее темное сердце. О решении проблемы ты знаешь. Люди требовали казнить преступницу и ее отпрыска. Требовали справедливого по их мнению суда.

Я места себе не находил, злился, возненавидел людей, их отношение, влияние, а Хольга была спокойна.

Она знала, уже знала, чем все закончится… Как-то раз она обмолвилась мне о том, что в последние месяцы ей снится очень странный сон… Сон о тебе, Эллин. О том, что ты танцуешь в подвенечном платье и избранный тобою мужчина демон…

Эрры тогда еще не появились и я, понимая, что жена просто так о таких вещах не молвит сильно забеспокоился за твое будущее. Я испугался, что ведьмовство в твоей жизни примет не совсем тот оборот, на который мы надеялись и ты станешь темной …

За несколько дней до казни Хольги, я наконец нашел то, что искал. Женщину, так похожую на мою жену. В отдалении от города, с четырьмя детьми на руках и без мужа, она доживала последние дни в своей хижине прекрасно понимая, что старшим детям не прокормить младших. Она уходила из этого мира и по сути своей забирала своих детей на тот свет. Соседи знали о ее бедственном положении, все сочувствовали, но никто даже и не подумал помочь… Люди… Мое предложение показалось ей выходом из ситуации. Надеждой на светлое будущее ее сыновей, ничего не сказав которым, она под предлогом необходимости лечения, ушла накануне казни из дома.

Эта женщина подменила Хольгу. Тогда на костре горела не твоя мама, Эллин… Царицу вывезли из города, укрыли в ее старой деревне. Она и сейчас живет там, вернувшись к колдовству да ворожбе. Ту женщину звали Ксана. За тот подвиг, который она совершила, я отправил ее детей и свидетелей в соседнее государство к своему брату. Там всех пристроили ко двору, дали образование, должность, жилье. Все, о чем они мечтали и чего хотели. Им не сказали, что случилось с их матерью. Это было бы жестоко, осознавать, что ради благополучия, Ксана пожертвовала своей жизнью и они не смогли ни чего сделать иного, чтобы спасти ее. После казни я приказал стражу в достаточно грубой форме привести тебя ко мне. Так как ты была дочерью ведьмы, участь смерти жала и тебя, Эллин. По плану, ты должна была уехать этим же вечером к своей маме. Тебе ничего не сказали, так как твоя детская болтливость могла испортить все, что было спланированно. Ты всем доверяла, была открыта, разбалтывала услышанное. А во дворце на тот момент сидели те, кто организовал все эти нелепые слухи, кто уже давно мечтал о троне и власти. Доказательств причастности этих подданных не было, в этом вся и проблема. Увозить тебя тоже было бессмысленно, народ жаждал мести и сокрытие отпрыска ведьмы царю не простил бы.

Но ты сбежала. Ты услышала и ты сбежала…

И как бы мы тебя ни искали, ни стража, ни мамина ворожба… все в пустую. Ты на столько возненавидела меня, настолько не желала быть обнаруженной, что все наши попытки потерпели поражение.

Единственное, что можно было узнать – это то, что ты жива. Хольга чувствовала это.

По закону мне пришлось жениться во второй раз, это был брак по расчету и надобности. Царица оказалась умной, благоразумной женщиной и ко мне не лезла, выполнив свою главную обязанность – родила мне наследника. На этом и распрощались.

Ну, а потом ты и сама знаешь…появление эрров на наших землях, твое возвращение так не вовремя ко двору, потому что вообще-то не ты должна была стать невестой твоего ненаглядного принца, а твоя кузина. Я то знал, что тебя не найдут, а условие необходимо было выполнить, все-таки мирный договор… Уже был готов предложить замену, так сказать, что есть то и отдаем… И тут ты…

Я тогда думал, что судьба меня ненавидит. Обретя тебя вновь, я должен был снова тебя отдать. Я видел, с какой ненавистью ты на меня смотрела, какой ты стала, как хотела убежать… и убежала бы, если б не условие… Ты заменила собой того юношу, коли договор нарушишь, юноша вернется на свое место…

И я снова тебя потерял. И на тот момент не было смысла тебе все это рассказывать. С ненавистью ко мне ты пережила весь этот нескончаемый хаос несколько легче, надеюсь …

Я слушала.

Слушала…

Слушала…

После продолжительного молчания и осознания того, что только что узнала, я стала смеяться. Дико смеяться. Это была истерика. Сама настоящая. Стихийная, поглощающая каждую клеточку твоего мозга и искажая восприятие реальности до невозможных пределов.

Все смешалось… все чувства, эмоции…

Я не помню, что было дальше, только звук затрещины и чувство пылающей ладони еще как-то подтверждали мое существование в этом мире.

– если бы я тогда не сбежала… – уже рыдала я, – если бы я знала, если бы вы мне сказали… то…то…

Всего этого… ни похорон. Ни голода. Ни проблем для друзей. Ни смерти. Ни холода и страха. Ни борьбы за собственную жизнь и жестокости улицы, ни Сьена, ни крови на руках, ни воровства и побега от стражи, ни ненависти, пожирающей все твое нутро, ни затраченных на борьбу со всем этим эмоций и чувств… Ни чего бы этого не было. Ни чего бы не было… ничего…ничего…

Я только повторяла последнюю фразу с каким-то остервенением, бешено смотря на отца и опухшую от моего удара щеку, теребя при этом волосы.

– зачем…зачем ты мне все это рассказал…

– ты должна была знать…

– а ты должен был очистить совесть, так? – уже взревела я, набрасываясь на брата, закрывающего собой царя. Шалас не вмешивался. Это семейные разборки.

– ты не права, Эллин…

– Мы уезжаем… – прозвучал мой голос откуда-то из далека, обращаясь к Шаласу, – сейчас же…

– Понял, – ответил мне принц и вышел из комнаты.

Рассвет встретил нас в воздухе. Дракон даже не возражал, когда среди ночи к нему подлетели конюхи и тут же бросили специально сделанное для него седло по заказу Шаласа. Улепетывали мужики дружно, попутно уворачиваясь от любезно выпущенных струй огня в их сторону за непростительную наглость. Дракон вам не транспорт. Это существо мифическое и благородное, с людьми дружить вообще не должное, не говоря уже о катании на своей спине всяких… Но почувствовав мой запах, Снежок сразу все понял и успокоился, любезно предоставив себя на растерзание безумной принцессе.

Шалас дал последние указания своим подданным, что-то чирканул в пергаменте и, пока я пыталась успокоиться и прийти в себя, жалуясь на все Верену, ушел на встречу царю. Говорили они не очень долго, словно знали, что так все и будет и подготовились заранее. Вещи, по крайней мере, были явно собраны часа как четыре назад.

Александр злился, что-то возмущенно пытался доказать Шаласу, тот лишь окинул его снисходительным взглядом (что с него взять, с убогого), попрощался с царем и явно дал какое-то обещание.

Отец смотрел на меня с печалью и грустью. Я же сжимала в руках кожаную сумку с пергаментом, на котором подробно написан путь в родную деревню моей мамы.

Взобравшись на Снежка, мы взлетели. Быстро, высоко и явно с облегчением.

– ты как? – вскоре спросил меня принц после долгого молчания.

– плохо, – ответила я, – не каждый день узнаешь, что в твоей жизни была совершена фатальная ошибка, которая привела к таким последствиям, о которых и вспоминать то не хочется…

– ты жалеешь? – спросил принц как-то обреченно, – о том, что сбежала тогда?

– Нет. Не жалею. И ни чего бы не изменила в своей жизни, если бы был дан шанс. Но я зла. Теперь ненависть сменилась злостью и если раньше ее объектом был только один человек, то теперь еще и мама, которой я так восхищалась и которую боготворила, жалела, плакала по ночам… а там, оказывается, вообще была другая женщина! Да у меня травма на всю жизнь!

– я люблю тебя, Эллин.

– и я тебя, мой принц…

Земля постепенно окрашивалась в нежно розовые тона, шуршала сброшенными листьями и давала новую жизнь. Только просыпались лесные звери, постепенно выползая из своих убежищ и проверяя спрятанные запасы. Где-то раздался щенячий визг и громкий поучительных рык волчицы. Мы летели очень низко, почти над самыми макушками деревьев. Дракон любовался этим миром, заинтересованно оглядывался по сторонам, прищуриваясь от удовольствия и немного скрипя от удивления. Он ловил потоки воздуха иногда взмывая в небесную синь или снижаясь до земной тверди. Лететь нам не так уж и долго. На лошади ехать в худшем случае несколько дней, а по воздуху на месте будем уже к вечеру.

Принц молчал. Он прекрасно понимал, что сейчас меня лучше не трогать, а просто подождать, когда я немного приду в себя и сама пойду на контакт. Он иногда вздыхал, зарывался в мои волосы, принюхивался к запахам, но все же ни о чем меня не спрашивал.

Спасибо за это.

Деревня оказалась очень маленькой. Выбрав поляну для посадки, дракон плавно опустился на землю, позволяя нам слезть с насиженного места. Ноги тут же налились свинцом и противненько защипали, с непривычки к новому седлу и драконьим перелетам.

Сверившись с картой, мы с принцем отправились на поиски заветного дома, выйдя на местную тропу.

Принц чувствовал себя скованно, неуютно. Прекрасно помнил слова моего отца по поводу общения с «демоном» во сне царицы. Судя по всему, сон сбылся. К тому же ему пока не ясно, как я отреагирую, когда наконец увижу эту женщину…

Взяв его за руку, мы пошли вдоль дороги, обходя все препятствия – глубокие ямы, грязевые запруды, и прочие прелести жизни. Наконец показались домики. Вполне нормальные, как и во многих других деревнях. Деревянные, резными рамами на окнах, расписными дверями и прочим убранством самодельного характера. На подоконниках у многих виднелись пучки трав, заготовки для отваров и настоев, белье сушилось на протянутых веревках во дворе и с каждым порывом ветра веяло чистотой и свежестью, смешанной с грязевой пылью дорог и травным привкусом. Где-то прогуливались кошки, вальяжно вышагивая перед своими кавалерами, специально делая вид, что прошли мимо и не заметили тут же заинтересованно вздернутый кончик хвоста своего избранника. Некоторые коты наоборот мстили непокорным кошкам, полностью игнорируя их присутствие. Брачный период – это не честь! Тут либо все, либо шиш!

Она стояла возле крыльца, перебирая на небольшой дощечке собранные ягоды. Босая, все с теми же тонкими руками и изящными запястьями, она ловко отбрасывала ненужные ягодки в сторону, подкармливая при этом птиц. Русые, уже потускневшие волосы, каскадом спадали вниз, немного колышась от ветряных потоков. Сухие листья и веточки деревьев запутались в прядках, чем еще больше подтверждая род деятельности этого человека.

Она знала. Уже давно знала, что мы придем. Точнее я приду. Обернувшись в мою сторону, Хольга выронила горсть спелых красных ягод и те, словно жемчужные бусины разлетелись в разные стороны немного вздрагивая от неровности земли и препятствий. Она с испугом смотрела на принца своими синими глазами не в силах поверить в то, что видит. Видимо в этих кругах эрры либо сильно напортачили либо просто не появлялись до поры до времени. Думаю, она вспомнила тот сон и узнала эрра.

Такой реакции Шалас собственно и ожидал, покрепче взял меня за руку и повел к моей матери.

Хольга посмотрела на мое испуганное лицо, дрожащие руки, раздражение вперемешку со страхом и болезненными воспоминаниями и молча пригласила в дом, немного отойдя от принца.

– Эллин, – прошептала мама, словно не веря своим глазам, – я знала, что ты придешь…

– Я тоже рада тебя видеть, мама, – немного резко ответила я, садясь рядом с принцем за небольшой деревянный стол.

– и я рада, Эллин.

Молчание. Смущение. Не этого я ждала.

– госпожа Хольга, – от голоса Шаласа женщина встрепенулась, – меня вы видели во сне?

Нашел что спрашивать! И какая разница? И так понятно, что да…

– да, – испугалась та немного внимательней всматриваясь в лицо принца, – во сне у вас точно так же был сломан рог и вы… вы вместе с Эллин …

– брачная церемония? – помог Шалас.

– ну, – немного смущенно ответила Хольга, не отводя взгляда от принца, – точнее то, что обычно бывает после…

Я зарделась, Шалас засмеялся и неловкость момента как-то сама собой прошла. Мама обняла меня очень крепко и бережно, словно что-то дорогое ей, ценное. Зарылась лицом в мои волосы и тихо заплакала.

– я так ждала тебя, дочка…

– а я тебя похоронила… и вот теперь ты воскресла…

– прости нас, мы с отцом не думали, что все так выйдет…

Мы о многом разговаривали сидя рядом в обнимку, постепенно мама перестала бояться Шаласа, видя, что он не причинит вреда ни ей ни мне и стала интересоваться событиями минувших дней.

– Так вы тоже вор? – искренне удивилась она даже немного привстав со стула от нетерпения все разузнать, – и после не сказали, кем являетесь на самом деле?

– нет, – смеялся Шалас, – не сказал. Старался оттянуть сей момент. Ваша дочь и на тот свет отправить может как запланировано, так и случайно в порыве гнева. Да и я, знаете ли, на тот момент тоже был не в восторге от своей насильно нареченной невесты.

– а дети? Мальчик больше не видит и девочку так и не нашли?

– к сожалению, нет…

– Но я могу помочь, если вы дадите мне вещь Лиры, я смогу понять жива ли она… может и увижу ее…

– это было бы прекрасно!

Мы с мамой оказались очень похожи. И внешне и внутренне. Проведя так всю ночь за разговорами мы и не заметили, что за окном уже давно взошла луна и Снежок пробрался таки средь темноты на задний двор, начиная при этом клянчить что-нибудь съестное…

– ты и в детстве во круг себя всякую нечисть собирала… – несколько обреченно вздохнула мама, наблюдая как ехидная морда на длинной шее совсем не стесняясь пролезла в открытое окно и нагло сжевала с моей тарелки кусочек мяса. Что-то прокурлыкая, дракон полыхнул огнем, разжигая при этом камин и удовлетворенно растопырив крылья, улегся прямо на крыльце, – помню притащила несчастную кикимору прямо с болота. Бедная нечисть тогда чуть с ума не сошла от такой наглости… и как ты только умудрилась довести старуху до предсмертного состояния, учитывая то, что она и так не особо жива была…

Я честно не помнила сей момент.

– а еще вечно лесных дриад пугала, да косы их дергала… – мечтательно протянула мама, – вот за это я была благодарна, эти девушки из кого угодно кровь высосут вместе с мозгами …

– я ничего не помню…а кто такие эти дриады?

Удивлению не было предела.

– узнаешь, если захочешь, – задумчиво ответила мама, обращаясь уже к Шаласу, – вы позволите мне на время забрать ее у вас? Если конечно сама принцесса этого захочет.

– приезжайте к нам, – махнул рукой Шалас, – там и обучите дочь всему, чему сочтете нужным. Если боитесь распространения информации в массы, то зря. У нас там один старичок в башне прячется, Эллин языку обучал, кстати, так вот его и подвинем. А то достал уже, сил нет…

Хольга рассмеялась и тут же согласилась.

– хорошо, но только ведьмовство может сыграть и злую шутку, не боитесь, принц, что невеста вас в жабу превратит?

– я буду долго квакать ей над ухом…

Время шло своим чередом. Постепенно старые раны зажили, но следы от них на вечно остались в памяти и редкими уколами боли в наших сердцах изредка будут напоминать о былом.

Вскоре деревья сбросили листья, устилая землю огненным хрустящим покровом, оголились, замерли, уже готовые к продолжительному, но обратимому, сну. Разгоняя тепло, ветер с лихвой уносил в даль тоску и печаль, такие свойственные осеннему времени. Птицы улетали в теплые края, треугольными косяками разрезая небо на множество, одним им известных дорог и исчезали где-то вдали, скрываясь за горизонтом.

Впервые за долгое время я ощущала спокойствие.

– принцесса, – сзади послышалась мягкая поступь.

– Верен! – улыбнулась я, подходя к мужчине, вглядываясь при этом в чистейший янтарь огромных глаз, – почему ты здесь?

– я искал тебя.

Вот он, момент истинны. Все заканчивается, не так ли? Все имеет свой финал и у каждого своя дорога.

– ты уходишь? – спросила я, и так прекрасно понимая, зачем понадобилась Найтмару в такое время.

– да, – спокойно ответил тот, склоняя голову, – я исполнил свой долг. Ты спасла мне жизнь, рисковала своей. Я ответил тем же и теперь нас не связывают обязательства. Теперь я могу продолжить свой путь.

– но ты мог уйти и раньше… еще тогда, ведь после происшествия на болоте сам же меня спас…

– этого было не достаточно, – он улыбнулся лишь уголком своих тонких губ и склонил чуть на бок голову, – у тебя есть свой дом, ты обрела семью. Для человека это очень важно, не так ли? Тут нет мне места. Я не смогу долго протянуть среди таких как вы, уж не обижайтесь, но я не человек и не конь, вопреки всеобщему мнению…

– тогда кто же ты?

– Найтмар, – ответил Верен, – все очень просто. И да, кстати, если ты не против, я приму то имя, что ты мне дала… И не думай, что с этого момента больше меня не увидишь. Я вернусь.

Он просто ушел. Кивнул на последок и растворился в пыли дорог уходя в сторону перекрестка. Когда-нибудь ты вернешься и сможешь поведать нам историю своей жизни. Надеюсь, я доживу до этого светлого момента…

Ну а сейчас меня ждет новая жизнь, любимые друзья, верные товарищи, и главное… мой принц.

Мой принц.