Глава 8. Зима 53–52 гг. до Р. Х. Нарбо-Марциус
Алезия и «винный мальчик»
Она чем-то напоминала Весту, эта девушка из лупанария старухи Конкордии Лонги. Такая же стройная фигура, узенькие брови стрелочками, ресницы густые, как непроходимый берендеевский лес, большие темно-голубые глаза, бездонные и загадочные, как настоящий океан. Все звали ее Алезия, и хозяйка публичного дома утверждала, что девушка на самом деле является тезкой крепости арвернов, а не взяла себе такой псевдоним. Еще у нее были длинные волосы, слегка вьющиеся и густые, пшеничного оттенка, будто напоенного медом и солнцем. Вот это отличало ее от Весты, которая была блондинкой не натуральной, а крашеной. А носик боги Алезии дали просто замечательный – небольшой, изящный, чуть вздернутый. В целом девушка была очень красива, однако красоту свою прятала, что было весьма странно для проститутки из дешевого лупанария, расположенного на самой окраине города, на узенькой улице близ небольшого храма Домидика – римского божества, покровителя новобрачных, который, как считалось, передавал невесту жениху. Не сказать, чтобы этот бог относился к числу наиболее почитаемых, тем не менее пользовался определенным успехом не только у вступающих в брак.
Беторикс с Алезией познакомился почти сразу после ристалища, еще пока не кончились Сатурналии, из-за чего заведение старухи Конкордии почти пустовало: сейчас никому не приходилось платить деньги за любовь. Вероятно, поэтому старуха так обрадовалась, получив заказ на девушек от ланисты Валерия, который, исполняя свое обещание, устроил пир для победителей. Выгода была обоюдная: Валерий предпочитал не пускать в школу кого попало с улицы, пусть даже и девушек. Ведь гладиаторы, отдохнув, перевязав раны и выпив вина, непременно начнут обсуждать случившееся на арене, а при этом так же неизбежно всплывет масса «профессиональных секретов». Зачем выносить сор из избы? А девушки из ближайшего лупанария тут все равно что свои, не в первый раз приходят.
Столы накрыли прямо во дворе школы, под деревьями, угощение принесли с кухни стоявшего рядом доходного дома, где обитал сам ланиста и кое-кто из «старшего состава» гладиаторов.
– Выпьем за победителей! – перекрикивая приглашенных музыкантов, Валерий вскочил с почетного ложа и поднял бокал. – За вас, друзья мои! Пейте до дна, девчонки!
Это уже был пятый… или шестой, а может, и десятый тост – все на одну и ту же тему. К столу, естественно, были допущены лишь проявившие себя бойцы, а также и некоторые тренеры, в том числе старик Клавдий. Впрочем, ланиста не забыл и про остальных – уцелевших галлов вверили попечениям лекаря, прислали им в казарму пиво и яства – жареную рыбу под острым соусом, маринованные осминожьи щупальца, мидии, омары, креветки, тушеное мясо, холодную телятину, жаворонков, тушенных в вине, паштеты, белый галльский хлеб. Вина им не досталось: в эту пору года его оставалось мало, да и то почти скисло.
Опростав очередной бокал, ланиста поднялся и несколько нетвердой походкой обошел всех пирующих: для каждого нашел доброе слово, а кое-кого даже облобызал. Доверительно склонился к Виталию:
– Я решил присмотреться к тем двум галлам. Ну, с которыми ты сражался. Что скажешь?
– Неплохие бойцы, – кивнул молодой человек. – Подучить только надо. А так и задор, и натиск есть, может выйти толк.
– Клавдий подучит! – Владелец гладиаторской школы тихонько засмеялся. – Следующие игры уже в мартовские иды – посвящены, естественно, Марсу. Там окончательно испытаем новичков.
– А ты что, уже нашел спонсора? – Виталий вскинул глаза.
– Кого нашел? – удивленно переспросил ланиста. – Ну, я тебя прошу, дружище, не употребляй ты этих своих тевтонских слов, их здесь все равно никто не понимает.
– Я хотел спросить, нашел ли ты следующего устроителя игр? – поправился гладиатор. – Или снова думаешь о Сульпиции?
– Есть на примете один достойный господин, не Сульпиций. Если не перехватят!
– А что, могут?
– Могут. – Ланиста скривился, словно проглотил что-то горькое. – Этот прощелыга Манлий Флор по прозвищу Кудесник уже прикупил в свою школу бойцов. Говорят, в Рим за ними ездил!
– Да-а, – сочувственно покивал Виталий. – Двум школам в таком городке, как Нарбо-Марциус, будет тесно. Кстати, Кудесник, как я слышал, сам приезжий, здесь чужой.
– Да, он и сам из Рима. Как и все, кто тут имеет власть. – Валерий вздохнул и передернул плечами. – Ох, чувствую, не зря он сюда явился, не просто так. На кого-то рассчитывает, кто-то должен помочь ему подняться, разорить меня, то есть нас… Знаешь, скажу тебе честно: не удивлюсь, если он перехватит у нас мартовские игры. Эх, знать бы, кто ему помогает! – Стукнув кулаком по столу, ланиста обернулся. – Эй, раб! Налей еще вина! Как – нету? Ладно, давай пиво… Ты разумный человек, Тевтонский Лев, очень разумный, я сразу это заметил, – продолжал он, снова обернувшись к Виталию. – Помогай мне, а я, клянусь Юпитером, помогу тебе. Ну, свободу сразу не обещаю, но со временем… и при условии, что останешься у меня тренером, как Клавдий. Что ты так смотришь? – Язык сильно захмелевшего юноши уже заплетался. – Думаешь, напился? Ну и напился, и что? С радости – да… И с горя заодно. Этот ползучий гад, Кудесник Манлий… Тем более сегодня Сатурналии, сегодня можно. Ну, так ты что? Пойдешь ко мне в тренеры, лет через пять?
– Если раньше не ухайдакают, – хмыкнул Виталий, ввернув жаргонное слово, одно из тех, что были неизвестны в классической латыни, но изобиловали в разговорной речи здешнего простонародья.
– Не ухайдакают, – уверенно возразил ланиста. – Тебя девки любят, будут визжать, не дадут пропасть. Как Красавчику Апису или тому же Северьяну. Ах, женщины, женщины… На них все в нашем деле и держится!
– Тогда – за женщин! – Беторикс поднял бокал.
– За женщин… – Пьяный собеседник кивнул и чуть было не свалился с обеденного ложа наземь.
– Эй-эй! – Гладиатор осторожно придержал ланисту. – Ты как вообще-то?
– Да ничего.
– Может, домой тебя отвести? Поспишь.
– Какое поспишь, дружище?! Мне еще к центуриону идти… Что уставился? Да, римский всадник Марк Сульпиций Прокул пригласил к себе в дом презренного ланисту! Все слышали? Ха! Сегодня ж Сатурналии… Пей, веселись с кем хочешь. Кстати, Беторикс, насчет тренерства я не шучу. И ты, как умный человек, должен понимать – у меня больше никого и нету. Красавчик Апис уходит к Сульпицию – начальником домашней охраны, Каррит Фракиец не хочет никого учить, Альпийский Тигр еще слишком молод, а Германский Ветер – человек вольный, контракт у него в новом году заканчивается. А гнусная сволочь Кудесник предложит куда большую сумму, чем я!
Ланиста плакался и жаловался на жизнь, пока не задремал, чтобы к приходу девок проснуться на удивление бодрым.
– А-а-а! Явились наконец! Что так долго-то? Мы тут уже все глаза проглядели, верно, парни?
Девчонок привела лично хозяйка, которую тут же и усадили за стол. Даже и не будь на дворе Сатурналии, гладиаторам и ланисте нечего было брезговать обществом хозяйки публичного дома и жриц продажной любви: все одного поля ягоды.
– Ну, выбирайте! – со смехом махнул рукой Валерий.
– Ой, зайчик мой, так не пойдет! – Лихо опрокинув вместительную кружку пива, Конкордия ласково потрепала ланисту по кудрям.
– Ну, почему нет-то? – удивился тот. – Чего тогда девок привела? Пиво пить мы и одни можем.
– Да я ж не про то, зайчик! – Старуха ухмыльнулась, поправив на голове закрывавшую волосы митру. – Если доверить выбор мужчинам – до драки скоро дойдет, верно?
– Ну, верно… А ты мудра, женщина!
– Я знаю. Так что пусть уж лучше мои девушки сами выберут. Он все красивы и искусны в любви, так что вы, парни, не сомневайтесь. Пейте, пейте… Мои козочки сами к вам подсядут. К каждому! Уж поверьте, ласками не обделят никого.
Не обделили, да… Уселись, улеглись, кто уж как сумел… вот уже начали целовать, обниматься… кое-кто и разделся уже… А музыканты наяривали, играли все громче и громче, так что некоторые уже пустились в пляс.
Тут она и подошла.
– Можно, я с тобой сяду?
– Садись. – Виталий поспешно подвинулся, давая место. – Выпьешь что-нибудь? Пиво, вино… впрочем, вина, кажется, уже нету.
– Пиво. – Девушка улыбнулась.
По виду она ничем не напоминала проститутку – чистое юное лицо, грустный взгляд.
– Ну, за знакомство… Тебя как зовут-то?
– Алезия.
– Как, как?! – Виталий едва не поперхнулся, разом вспомнив маневры и васюкинские угодья, где все это началось.
– Есть такой город.
– Знаю, – молодой человек усмехнулся. – Крепость в землях эдуев.
– Алезия – крепость мандубиев! – с чувством воскликнула девушка, но тут же сникла. – Когда-то была… А теперь принадлежит арвернам.
– Ты пленница? – тут же догадался Виталий.
– Да.
– Я тоже.
– Знаю. Ты не назвал свое имя.
– Беторикс.
– Беторикс?! Это галльское имя… но ведь ты не галл, пожалуй. Слишком хорошо говоришь по-латыни. И не знаешь галльского… Ведь не знаешь?
Вот пристала-то! А с виду скромница.
– Ну не знаю. И что?
– А я знаю! – Девушка улыбнулась. – Ты – германец. Там много племен.
– Пусть так, – отмахнулся Виталий. – Здесь меня зовут Тевтонский Лев. Но Беторикс мне больше нравится…
– Да, это красивое имя. Подобные имена у нас носят вожди, ведь «рикс» и значит «вождь». Знаешь, почему я выбрала тебя?
– Почему?
– Ты не такой как все, я это чувствую. Человек из далекого далека… Ты сказал, германец? Не очень-то похоже. – Темно-голубые, глубокие как океан, глаза Алезии смотрели без насмешки, серьезно и строго. – И… в тебе есть доброта, я ее тоже чувствую.
– А что еще? – Молодой человек потянулся к кружке.
Девушка снова улыбнулась:
– Много чего! Чувствую, что ты хочешь обладать мной… Я тоже хочу. И вовсе не потому, что ты сегодня победил. Пойдем?
Виталий повел плечом:
– Что, вот прямо так, сразу? Даже не посидим?
– Мы посидим вдвоем. А здесь уже так много пьяных.
– Сатурналии!
– Да, Сатурналии. Но все же нужно себя блюсти.
Молодой человек удивленно поднял брови: ишь ты – блюсти! Кто бы говорил-то!
Посмотрел внимательно на девчонку…
– Ладно, пойдем.
Поднялся… и замер. Куда же ее вести? Не в карцер же? А нового жилища во всей этой суматохе ланиста еще не предложил, хотя и обещал. Нет, карцер точно отпадает. Тогда…
– Ты подожди, ладно?
Беторикс подошел к ланисте:
– Слышь, Валера. Я тут с девушкой…
– Ну, очень за тебя рад, клянусь всеми богами!
– Я не про то… Ты ведь все равно к центуриону уходишь. Можно мы у тебя пока… Ну, не в карцере же в самом-то деле…
– В карцере? При чем тут карцер… А-а-а!!! – Ланиста с силой хлопнул себя по лбу. – Вон ты про что. Ну, иди ко мне, я на третьем этаже живу, хозяин дома покажет. Но! Будешь мне должен, дружище!
– Все что угодно.
Поблагодарив, молодой человек спешно вернулся к Алезии – и вовремя, ибо к ней уже клеился изрядно захмелевший Альпийский Тигр.
– Эй, эй, Северьян! – Беторикс стукнул коллегу по плечу. – Отвали, это моя девушка!
– А? – Парень обернулся и нехорошо прищурился, однако, узнав боевого соратника, улыбнулся. – Твоя? Тогда ухожу. Будем еще ссориться из-за девок. Только… у нее глаза синие…
– Не синие, а голубые.
– Дашь потом рассмотреть… гм… поближе?
– Там видно будет.
Схватив девчонку за руку, Виталий поспешно повел ее за собой к доходному дому.
Хозяин, похожий на крысу мужичок с вытянутым лицом и хитрыми бегающими глазками, поначалу проявил осторожность.
– Что значит – ланиста разрешил? Какой еще, на хрен, ланиста? У меня приличный дом – никаких ланист здесь нет и быть не может.
Пришлось развязать висевший на поясе мешочек – слава Меркурию, один золотой Виталий успел разменять – и бросил домовладельцу серебряшку. Та мгновенно исчезла – Беторикс глазом не успел моргнуть!
– А-а-а!!! – Радостно осклабился хитроглазый. – Так вы друзья господина Валерия Флакка?! Так бы сразу и говорили. Хочу вам сказать, господин Флакк – очень и очень достойный молодой человек. Очень и очень достойный. Хотите его подождать? Пожалуйста, поднимайтесь… Тит! Куда ты запропастился, глупый мальчишка? А ну, живо проводи гостей! Может, желаете вина или еще чего-нибудь? Так вы скажите Титу…
Пришлось бросить монету еще и мальчишке. Этак никаких сестерциев не напасешься! Но вина, конечно, Виталий заказал, чего уж? Хитрый домовладелец, само собой, винишко попридержал, не все гладиаторам выкатил, оставил и для постояльцев.
– Да-а-а…
Окинув взглядом апартаменты, Тевтонский Лев несколько заколдобился. Не сказать, чтобы господин ланиста жил в пошлой роскоши или в полном непотребстве, но стиль загромождавших большую комнату вещей можно было назвать даже не эклектикой, а скорее винегретом. С миру по скрепке – голому кольчуга. Какие-то колченогие стульчики, кресла, шкафчики, все из разных пород дерева и настолько безвкусно подобранные, что хотелось расплакаться или захохотать. А если еще прибавить целую кучу разномастных светильников, свечные огарки, какие-то блюда, кувшины…
– Ничего. – Усевшись на ложе, Алезия подняла с полу блюдо и улыбнулась. – Здесь много красивых и дорогих вещей.
В дверь постучались – мальчишка принес из таверны вино и оливки с сыром.
– Выпьешь? – Виталий посмотрел на девушку.
– Да. – Та кивнула.
Выпив, Алезия поднялась на ноги и грациозно сбросила плащ, оставшись в одной короткой тунике без рукавов, с глубоким разрезом на груди. Снова улыбнулась, потянулась к кувшину с вином…
– Я налью.
Виталий поспешно протянул руку, да так неловко, что едва не уронил кувшин… хорошо, Алезия успела подхватить… Глаза молодых людей встретились… И вот уже губы слились в поцелуе, сначала робком, а потом уж и в полную силу. Рука гладиатора проникла в разрез, лаская девичью грудь, упругую, с набухшим соском… И вот уже туника соскользнула с плеч, и молодой человек осторожно опустил девчонку на ложе, с жаром целуя в грудь, в пупок, над которым расправил крылья небольшой синий журавлик…
Бездонное море страсти нахлынуло, поглотило обоих, увлекая на самое дно, откуда, казалось, уже невозможно было выплыть. Да и не хотелось.
Алезия разбудила Виталия ранним утром.
– Беторикс… мне пора.
– Что? Ах… уже уходишь? – Молодой человек живо обхватил не успевшую еще одеться девчонку за талию. – А что если я тебя немного задержу?
И тут же, посмотрев подруге в глаза, накрыл ее губы своими, лаская нежное и гибкое тело со всей вновь нахлынувшей страстью, как очень часто бывает, когда вроде бы пора уже и расстаться после бурно проведенной ночи, когда попрощались уже, но… Алезия не сопротивлялась. Лишь потом…
– Ах, милый мой… можно наконец я оденусь и пойду?
– Ты… тебе было со мной хорошо? Ответь честно.
– Хорошо. – Похоже, девчонка ничуть не лукавила. – Клянусь Везуцием и богами плодородных полей.
– Приходи еще.
– Ты этого хочешь?
– Да. Так придешь?
– В свободное от работы время? – Девушка грустно усмехнулась, хотя ее явно тянуло заплакать. – Я… я здесь недавно… И поверь, убила бы себя, если бы… Впрочем, к чему тебе знать?
– Что знать?
– Ничего. Прощай.
– Постой! – Гладиатор ухватил ее за руку. – Ну, постой же… Я даже не знаю, как сказать… В общем – хочешь жить со мной? Только со мной. Я попрошу ланисту, и у меня есть кое-какие деньги, хватит заплатить Конкордии за несколько месяцев.
Алезия отвернулась к окну, нервно теребя край плаща.
Виталий подошел сзади, обнял:
– Ну, так как?
– Предлагаешь мне стать твоей наложницей? – Девушка резко обернулась, в бездонных голубых глазах ее вспыхнуло презрение. Вспыхнуло и тут же погасло. – Впрочем, пожалуй, для меня сейчас это лучший выход. Коль уж я не вправе себя убить…
– О чем ты говоришь?
– О своем… Что ж, я согласна, если ты все устроишь. В конце концов, ты мне не противен, и, самое главное, тебе есть за что ненавидеть римлян, а это для меня кое-что значит, поверь!
– Вместе будем ненавидеть? – рассмеялся Виталий.
Алезия вновь сверкнула глазами:
– Не просто ненавидеть… Мстить!
Поцеловав на прощанье будущего сожителя, девушка быстро ушла, а гладиатор все же дождался ланисты, вот только поговорить с ним не смог: Валерий был невменяем, в комнату его принесли рабы Сульпиция. Раздели, поместили на ложе и вопросительно посмотрели на Тевтонского Льва.
Пришлось и им дать сестерций, а разговор с ланистой отложить на вечер, когда Валерий, жалуясь на головную боль, спустился во двор. В этот день тренировок не было, поэтому сам Виталий успел выспаться.
– Валера, у меня к тебе дело – на миллион! – издалека начал гладиатор.
– На миллион чего? – Ланиста пригладил кудри. – Старых бронзовых ассов? Так они никому не нужны, их и не чеканят уже… Ладно, ладно, шучу. Что там у тебя?
– Почему мы зарабатываем деньги только во время игр?
– Ну… – Валерий хитро прищурил левый глаз. – Некоторые – не только. Ну, говори, говори же, не тяни кота за хвост.
– Предлагаю открыть сувенирную лавку. Прямо тут, у наших ворот, Клавдия можно на первое время посадить торговать, он человек честный…
– Постой, постой, постой! – Скривившись, ланиста закрыл уши. – Ну, сколько тебе уже говорить, не употребляй этих своих дурацких германских слов. Ну, непонятно же ничего, право!
– Говорю, у ворот надо открыть лавку!
– Так… И чем торговать?
– А всем! Возле нас вечно народ толчется, особенно девчонки-поклонницы. Им можно вино продавать, пиво, водичку. А еще за определенную сумму пускать посмотреть тренировки.
– Хо! Отбираешь хлеб у нашей охраны, дружище?
– Ничуть! Они мелочатся с этой своей дыркой в воротах…
– А ты предлагаешь всех любопытных прямо в школу пустить?!
– Зачем прямо в школу? Построим помост.
– Хм… – Господин Ну трезвел на глазах, все ж таки ушлый был парень, несмотря на юный возраст: свою выгоду видел сразу, разжевывать ему полезные проекты не приходилось. – Ну-ну, излагай дальше.
– В лавке будем продавать разные вещи, но с нашими именами, к примеру, на блюде напишем «Красавчик Апис», даже его можно нарисовать. А еще заказать туники из дешевой ткани, а потом стойкой краской сделаем на них надписи: «Каррит Фракиец порвет всех!» или «Альпийский Тигр – лучший!» Такие надписи и рисунки можно делать на чем угодно: на кружках, тарелках, кувшинах…
– Так-так-так! – Валерий уже потирал руки. – Я даже знаю, кому дать заказы. С кукольником еще договорюсь, только ведь он, гад, запросит дорого.
– Можем и сами нанять кого-нибудь. Экое дело – кукол-гладиаторов мастерить…
– Ну, не скажи, в каждом деле свои трудности есть. Ладно, подумаем. Куклы, кстати, у меня и сейчас есть, от игр остались, я совсем про них забыл тогда. «Каррит Фракиец», «Красавчик», «Германский Ветер». А лавку можно в старой сторожке открыть, все равно ее перестраивать нужно. Думаю, за неделю управимся. Только Клавдий в продавцы не годится, ему и в школе дел хватит. Ладно, наймем кого-нибудь… Что ты так смотришь? А-а-а, понимаю… – Валерий ухмыльнулся и, зачем-то оглянувшись по сторонам, четко произнес: – Одна двадцатая часть доходов – твоя. Это не так уж и мало.
– Согласен. – К явной радости ланисты, Виталий тут же кивнул. – Только я сейчас не об этом, а о продавце. Есть у меня на примете одна хорошая девушка…
– Девушка?!
– С которой я бы хотел жить, – твердо закончил гладиатор.
– Ну… – Владелец школы озадаченно почесал голову. – Я не против, конечно, чтобы ты взял себе сожительницу, ничего в этом такого необычного нету. Но… когда ты успел познакомиться-то? И где? Неужели вчера? Так что же, избранница твоя из девушек старухи Конкордии? Так надо понимать, что ты берешь в жены… Ладно-ладно – в сожительницы… прости… – Ланиста вдруг махнул рукой и вздохнул. – А впрочем, живи с кем хочешь. Кого же еще брать в жены несчастному гладиатору или бедолаге ланисте, как не проститутку или актрису? Что ж… С Конкордией я поговорю.
– Если надо заплатить, ты знаешь, у меня еще есть деньги.
– Ну, заплатишь… Не думаю, что старуха возьмет дорого… Хотя дешево тоже не возьмет. А сожительницу свою ты прочишь в лавку, я верно понял?
– Именно так, господин.
Зачем ему вдруг понадобилась эта девчонка, Виталий не мог бы толком объяснить. Ну, переспали. Ну, красивая… очень. И что с того? Секс – не повод для знакомства, на всех не женишься. И чем только приворожила его эта Алезия? Видать, глазами своими бездонными и всем прочим… Он, Виталий, сам ей предложил, за язык никто не дергал. Обещал все устроить, а значит, надо делать. И все уже почти устроено. Пусть этой девушке раз в жизни повезет. Пусть выберется из своего гнусного лупанария, поживет нормальной жизнью хоть немного, а сколько это все продлится – один бог знает. Виталий ведь вовсе не собирался свою жизнь провести в Нарбо – нужно было пробираться в Косматую Галлию, в земли арвернов и их вождя Верцингеторикса. В Кельтику, как назвал те территории Цезарь. Там будет какая-то надежда вырваться обратно в свой мир, а здесь – никаких шансов. А девушка сама оттуда родом, должна на местности хорошо ориентироваться. Он ей поможет, она ему…
По приказу ланисты «молодоженам» выделили каморку в западной части казармы. Была она невелика, но Алезия вскоре привела жилье в приличный вид, а сама начала торговать в лавке. Дни летели быстро, Беторикс и сам удивлялся, как это он все успевал: с утра тренировки, вечером обсуждение «бизнес-плана», ночью… О, ночи были бурные! Правда, Алезия оказалась девушкой умной, оставляла время и на сон. Нужно ведь работать, одной любовью сыт не будешь.
К парочке приклеилась кличка «новобрачные», хотя, по римскому праву, семейный союз раба и рабыни считался простым сожительством. Тем не менее, Алезия делала все, чтобы придать этому сожительству вид настоящего законного брака. А в душе Виталия постепенно вызревало то самое чувство, которое иные называют любовью. Эта случайная встреча изменила жизнь молодого человека настолько, что он и сам мог бы испугаться, если бы дал себе время над этим задуматься. Но Виталий не вдумывался – неохота было, настолько ему стало вдруг спокойно и хорошо.
Алезия! Алезия! Это имя он готов был повторять каждый миг и что угодно сделал бы для этой девушки, своей невольной супруги. Как быстро вспыхнула любовь – зажглась, разгорелась костром, да таким, что искры во все стороны и жаркое пламя – до неба, до самых звезд, до солнца…
А что чувствовала девушка? Виталию хотелось верить, что не только благодарность – и не верилось. Но если это и вправду любовь – до чего же не вовремя нахлынуло это чувство! Виталий ведь собирался воплотить в жизнь свой план! Впрочем, Алезия могла и помочь, стать союзницей в нелегком деле. И в придачу опасном, из-за чего Беторикс спрашивал себя: а имеет ли он право рисковать чужой жизнью? Ведь если их поймают… О, римляне знали толк в казнях!
Однако лучше всего было спросить саму Алезию, что Беторикс и сделал. В это время они сидели в лавке, подсчитывая дневную выручку.
– Один сестерций, второй… Дупондий… а это что за монета?
– Это статер, милая. Ваш, галльский, статер, сделан по образцу греческого.
– Наш? Нет… Это денежка эбуронов!
– Но они ведь тоже галлы!
– Все галлы разные, дорогой, и эбуроны – наши давние враги. Как и аллоброги.
– А что же эдуи, арверны?
– С ними отношения сложные.
– Давно хотел спросить тебя, милая… – Оборвав фразу, гладиатор выдержал паузу.
– Хотел, так спрашивай. А лучше подожди, пока я все сосчитаю.
– Ты ведь хотела бы вернуться домой, на свою родину?
– Домой? – Алезия оторвалась от подсчетов. – А что это ты спросил про дом? Разве наш дом не здесь?
– Это не дом, – грустно усмехнулся Беторикс. – Это казарма. Я имею в виду нечто иное…
Последние слова молодой человек произнес на языке галлов, коему начал усердно учиться у сожительницы.
– Да что ж ты все смеешься, милая?
– Так, – девушка фыркнула. – Ты очень смешно говоришь! Так тянешь звуки… Ой, извини, если обидела.
– Да ладно, – отмахнулся гладиатор. – Прошедшее время как обозначается – «бо»?
– «Бо» – это будущее.
– Его-то нам и надо.
Беторикс внимательно посмотрел на «жену». Ну до чего же красивая девушка! Но было ли на самом деле любовью то сильное чувство, которое вдруг вспыхнуло в груди? Или просто восхищение, привязанность… Не так-то легко найти ответ на этот вопрос – ведь чувства проверяются временем. А времени прошло – какая-то пара недель или чуть больше.
– Что скажешь, милая? Ты сумеешь найти дорогу домой?
– Уж не беспокойся, – тихо отозвалась Алезия. – Когда придет время – найду.
– И когда это время придет?
– Какое? – В голубых глазах сверкнула хитринка. – Будущее, прошедшее, настоящее?
Виталий негромко расхохотался:
– Ла-адно, не хочешь – не говори. И все же, я надеюсь, настанет такой момент, когда ты поверишь мне и все-все расскажешь.
– Я уж и так рассказала тебе все, что смогла, милый…
Отодвинув разложенные на маленьком столике монеты, Алезия обняла спутника жизни и крепко поцеловала в губы. И целовала долго-долго, никак не хотела отпускать… да он и не особо-то вырывался. Прижал подругу к себе, погладил, нащупывая под тонкой тканью туники косточки позвоночника, ямочки на пояснице… потом руки скользнули вперед… к груди… а затем – вниз, к подолу…
– Постой, постой… – тяжело дыша, прошептала Алезия. – Давай-ка закроем дверь.
Закрыли, стащили друг с друга туники… Беторикс со стоном поцеловал юной женщине грудь… животик… и тут же, оглянувшись, захлопнул крышку большого сундука с куклами, на нем и улеглись…
Ой, бедный сундук – как он скрипел, казалось, вот-вот развалится.
Вот всегда так! Стоило Виталию завести речь о чем-то важном, Алезия находила способ прекратить разговор – видно, не хотела обсуждать подобные темы. Неприятно ей было ворошить прошлое? Или тут что-то другое?
И как ни близки они были, Виталий подспудно чувствовал, что возлюбленная не доверяет ему до конца, что есть у нее, да и в ней самой, некая тайна. Вот, например, о себе она говорит, что из простых земледельцев, но знает латынь слишком хорошо для крестьянской девушки. Уверяет, что жила в богатой усадьбе, всех обитателей которой убили римляне. Ну, допустим, это может быть.
– А-а-ах!!! – застонав, Алезия прикрыла глаза, выгнулась, потом расслабленно улыбнулась: – Сундук-то не развалился?
– Тогда бы мы с тобой уже были на полу.
– Пока держится, значит, а так скрипел, я думала, конец ему пришел. Наверное, в казарме слышно.
– В казарме вряд ли, а во дворе – может быть.
– Во дворе – не знаю, господа мои, а вот тут, за дверью слышно очень хорошо! – вмешался в диалог третий голос.
Любовники одновременно вздрогнули и переглянулись. Потянувшись за туникой, Беторикс подозрительно покосился на дверь:
– Эй! Кто там подслушивает?
– Ну, ничего себе – подслушивает! Стучусь к вам, все кулаки отбил, и никакого ответа. Одни стоны да скрип.
– Так входи же!
– Как я к вам войду, если вы на засов закрылись?
– И правда. – Алезия наморщила носик и рассмеялась. – Впусти его, милый. Судя по голоску, это какой-то мальчишка.
– Да-да, я Браст, мальчик из винной лавки.
– Ну, заходи, заходи… Или тебе нужен ланиста?
– Нет, его я уже видел, и господин Флакк сказал, чтоб я переговорил с Алезией. Это ведь ты, да? Ого! – Вошедший мальчишка так и застыл на пороге, во все глаза глядя на голую женщину.
– Ой, ты что не оделась-то? – спохватился Виталий.
– А ты, прежде чем дверь открывать и людей приглашать, мог бы обернуться и посмотреть, успела ли я одеться!
– И то правда! – покаянно согласился Виталий и набросился на мальчишку: – А ты что уставился? Сейчас как дам по голове кружкой!
– Да за что же по голове-то?
– И правда, за что? – Алезия неторопливо надела тунику и потянулась. В Риме нагота вообще считалась естественной и не постыдной. – Ну, так зачем ты ко мне пришел, Браст?
– Мой хозяин сказал, чтоб мы доставили вино прямо в вашу лавку. Вот я и пришел узнать: когда везти-то?
Судя по виду, мальчишка был не рабом, да и не таким уж бедняком: вихры не стрижены, обут в сандалии, необходимую в зимнее время вещь, длинная, почти скрывающая коленки шерстяная туника подпоясана тонким ремешком, к которому привешен шегольский гребень и даже мешочек для денег, все как у взрослого.
– Когда? – Алезия задумчиво прикусила взятый со столика стилос, будто школьница, решающая трудную задачку. – А когда ты можешь?
– Как скажете. – Мальчишка пожал плечами. – Мне все равно. Вы ведь четыре конгия заказывали?
– Да, да, пол-амфоры.
– Доставлю, когда хотите. И вот еще что… можно на гладиаторов посмотреть? – просительно произнес Браст.
– Смотри! – Беторикс приосанился. – Я и есть гладиатор.
– Не-а. – Мальчик замялся и сунул палец в нос. – Мне бы когда они сражаются. Ну, тренируются. И вот бы хоть с кем-нибудь парой слов перекинуться… или руку пожать, а?
– Помост выстроим – приходи, – Виталий рассмеялся. – Много, по старой памяти, не возьмем. А руку можешь и мне пожать, не жалко.
– Правда, а? Мне ж на арене хочется… ну, почти на арене… Когда я вино привезу – можно будет? Ну, хоть одним глазком? Ну, пожалуйста…
– Тьфу ты! – в сердцах выругалась Алезия, вернувшаяся тем временем к подсчету выручки. – Ну, вот, снова сбилась. Да пусть смотрит, о чем речь?
– Благодарствую! – обрадовался юный коммерсант. – Так скажите, когда привезти-то?
– Завтра вечером, в десятом часу. Сможешь?
– Ну, конечно!
– Мы как раз тренировку заканчиваем, так что все увидишь и сильно не помешаешь.
Боясь, как бы не передумали, «винный мальчик» кинулся на улицу, но в дверях ненадолго застыл, обернулся:
– А красивая у тебя женщина, гладиатор!
– Иди уж, ценитель прекрасного, пока пинка под зад не получил.
Алезия расхохоталась, а потом, подмигнув «супругу», пожаловалась:
– Ох, уж этот сундук… Надо будет у ланисты другой попросить.
– Что-что?!
– Я говорю, ты что-то спрашивал про галльские дороги?
– Да, милая, спрашивал, – насторожился Беторикс. – Рад, что ты не забыла.
– Дорога простая, – усмехнулась девушка. – Вверх по Радоне-реке до города Кабилона. А там посуху, через леса, луга, перевалы – в Бибракте и дальше, в Алезию.
– Бибракте – это крепость эдуев?
– Не только крепость, но и священное место. Город мертвых голов.
– Да-да, я знаю про милый обычай отрезать людям головы, – Беторикс скептически хмыкнул.
Голубые глаза Алезии вспыхнули гневом:
– А чем лучше устраивать гладиаторские бои, заставляя ни в чем не повинных рабов убивать друг друга на потеху толпе?
– Ничем, согласен.
– К тому же у мандубиев этот обычай давно забыт.
– Значит, вы цивилизованные люди и не отрезаете побежденным врагам головы?
– Да что ты с этими головами пристал-то?!
– Я – пристал?! Я?!
– Ссоритесь? – В лавку заглянул Клавдий. – Молодцы! Настоящая семейная пара! А я уж хотел было напроситься к вам на ужин. Обычно я с Красавчиком и Карритом трапезничал, но Красавчик нас покинул, а Каррит в последнее время что-то не в духе. Как и Германский Ветер.
– Конечно, конечно, – закивал Тевтонский Лев. – Поужинаем вместе, сейчас загляну в таверну, возьму хорошей еды и кувшинчик вина.
– А тебя охранник-то пропустят? – усомнился ветеран.
Гладиатор пожал плечами:
– Конечно! Я ведь почти каждый вечер хожу к Валерию с докладом.
– А я и забыл! Что поделаешь – старость. Ну, как торговлишка? – Клавдий повернулся к Алезии.
– Полдюжины блюд продала, – улыбнулась девушка. – И пару кружек.
– А куклы что, не брали?
– Так сегодня девчонок мало было, в основном все люди солидные – селяне из ближних деревень.
– Ясно.
Благодаря Клавдию ссора так и не разгорелась, чему Виталий был, конечно, рад…
Следующий день выдался хмурым, по-настоящему зимним: небо затянули низкие сизые тучи, резко похолодало, только что снег не валил, зато с самого утра зарядил нудный мелкий дождик.
Тренировок, естественно, никто не отменял, да гладиаторы и не чувствовали холода – помаши-ка тяжелым учебным мечом, живо согреешься! Ближе к вечеру явилась Алезия, привела, как и обещала, Браста, мальчишку из винной лавки:
– Ну, вот они, гладиаторы! Смотри!
– Вот здорово! – Хлопнув в ладоши, парнишка восторженно округлил глаза. – А кто из них самый-самый? Я про Красавчика Аписа слышал… и про других.
Виталий расхохотался: уж больно забавным показался восторг Браста.
– Ты вино-то привез, парень?
– Да, и даже успел разгрузить, – ответила за мальчишку Алезия. – Ладно, пойду я.
– Сегодня приду поздно, – предупредил Виталий. – Надо зайти к ланисте.
Подруга обернулась:
– Кстати, его тут Юний спрашивал. Ну, тот самый парень, с кем ты меня знакомил, велит… Прозвище еще у него такое смешное… ммм… то ли Камидус, то ли Лапидус…
– Каллидус, – поправил Виталий. – Что значит «хитрец».
– Именно так. Он, верно, в лавке еще.
– В лавке?
– А где ж ему еще быть? Кто его сюда пустит?
– Ладно, передай, пусть обождет, мне бы с ним потолковать нужно.
– Ой, милый, тебе со всеми потолковать нужно. И как только язык не заболит?
Беторикс хмыкнул: вот ведь язва! Действительно, в последнее время много с кем разговаривать приходилось – все по торговым делам, по просьбе ланисты, естественно.
Сдав оружие, Тевтонский Лев зачерпнул из стоявшей у входа в казарму амфоры холодной дождевой воды и с наслаждением смыл с себя пот. Потом натянул тунику и, надев кальцеи, зашагал в лавку, искоса поглядывая на «винного мальчишку» Браста, который оживленно беседовал с вечно хмурым Фракийцем. Ишь ты, нашли общий язык! Кто бы мог подумать?
– Салве, Юний! – Войдя в лавку, Виталий улыбнулся.
Он действительно был рад видеть велита, своего бывшего хозяина, продавшего его ланисте. Но в чем его винить? Такие времена – ничего в этом нет необычного, тем более личного. Да хороших знакомых у молодого гладиатора было еще не так много: Клавдий, Северьян, с большой натяжкой – Красавчик. Ах, ну да – ланиста еще. В целом Гай Валерий Флакк был неплохой парень, даже по-своему добрый. Все ланисты не желали смерти гладиаторам – прямой убыток, но Валерий при этом еще отличался дружелюбием и открытостью: с лучшими из бойцов был готов общаться на равной ноге, охотно воспринимал новое и полезное.
– Салве, Тевтонский Лев! – Юний тоже обрадовался. – Видел, как ты сражался. Да, я не зря поверил в тебя. Послушай-ка, а где Валерий? Мне бы с ним срочно увидеться, а его дома нет. Ни во дворе нет, ни в школе.
– Я его сегодня вообще не видал, хотя утром он обычно заходит. – Гладиатор пожал плечами. – К вечеру явится, если к старухе Конкордии не заглянет.
– Ох уж эта старуха! – Смущенно улыбнулся велит. – Кто только к ней не захаживает. Говорят, сам центурион – и тот оттуда не вылезает…
– Ну, насчет центуриона не знаю. Пойдем-ка на улицу, поговорим.
Беторикс пользовался сейчас свободой куда большей, нежели прочие гладиаторы, исключая, конечно, «звезд»: мог позволить себе посидеть на скамеечке возле лавки, подышать воздухом свободы. Чуть-чуть. И не очень долго – со сторожевой башни у самых ворот за ним бдительно наблюдал часовой. Далеко не убежишь – живо кликнут охрану. Ладно, «на дурака» побеги не устраиваются.
– И зачем мы сюда вышли? – Молодой воин поежился от дождя. – В лавке-то хоть сухо.
– Зато здесь воздух свеж! – ухмыльнулся Виталий. – Слушай, Юний, я вот иногда думаю, вспоминаю… Ты не помнишь ту виллу, где меня взяли в плен?
– Не, точно не вспомню. – Юноша отмахнулся. – Мы там много вилл пожгли.
– А это ведь земли арвернов были?
– Нет, там сеноны. Или даже эдуи. Не все племена поддерживают нас, есть и мятежники.
– А город, есть там какой-нибудь город рядом?
– Бибракте, Алезия, но это не столько города, сколько крепости.
– А сколько примерно от Алезии до Бибракте?
– Не знаю, – Юний повел плечом. – Я ведь не был ни там, ни сям. Так, слышал кое-что. Миль шестьдесят, семьдесят, может, чуть больше. Короче, три дневных перехода, где-то примерно так.
Три дневных перехода – около ста километров. Но как же поточнее узнать, что там была за вилла?
– Значит, ты ту адифицию не помнишь?
– Нет. Говорю же, много их было.
Что ж, придется искать между Алезией и Бибракте. Методично обследовать каждую заброшенную усадьбу, не тысяча же их там и даже не сотня. Десятка два от силы.
О! Может, центурион что-то помнит? Он же командир, начальник, ему по должности положено знать больше всех.
– Как там ваш центурион, Марк Сульпиций?
– Собирается в Рим, – хмуро отозвался Юний. – Завтра с утра отправляется.
– В Рим?
– Да. Жаждет приобрести там какую-то важную должность. Получит, не сомневаюсь – Цезарь везде расставляет своих людей, тем более таких известных, как Марк Сульпиций Прокул. Он ведь стал очень популярен после игр на Сатурналии. Знал, что делал.
– Так-та-ак… – Гладиатор задумчиво посмотрел вдаль. – А тессарий ваш, Луций, тоже в Рим едет?
– Нет, – засмеялся юноша. – Кто его туда позовет-то? Опытные воины и в легионе нужны.
Тогда вся надежда на Луция – хотя что может запомнить туповатый служака-сержант?
А впрочем, люди прежних эпох были внимательны к деталям и памятливы. Когда навигаторов и даже простых карт с компасами не существует, поневоле научишься сам ориентироваться и запоминать. Вспомнить бы подробнее, что происходило на той вилле, чтобы свидетелям было легче воссоздать в памяти остальное. Но что там случилось – да ничего! Ну, выскочил из эргастула как-то чудной галл, ну, схватили его… Эка невидаль.
А вот в той усадьбе, где ночевали в первый раз после этого – совсем другое дело! Тут и оргия, и девчонка ранила командира, а сам Виталий сорвался в побег – столько происшествий кто-нибудь да вспомнит. Отсюда и нужно плясать.
– Ладно, пойду я. – Велит запахнул плащ поплотнее. – Вечером, может, еще загляну.
– Постой… – Гладиатор придержал его. – А помнишь, я от вас чуть не убежал? Еще там всю ночь пировали, притащили пленниц…
– А-а-а! – Вспомнил наконец, вспомнил. – Девок-то на всех не хватило, и Коморий… Да-да…
– Где это было-то?
– Точно не скажу, но… – Юний задумался. – Слева от дороги между Алезией и Бибракте. Где-то на полпути.
– Но у дороги, точно?
– Что же мы, оврагами, что ли, шли бы? А ты чего спрашиваешь – память отшибло? Не помнишь, где раньше жил?
– Вроде того…
Простившись с Каллидусом, Виталий вернулся во двор – пора уже было выгонять Браста, и так мальчишка загостился.
– Эй, эй, парень! – Тевтонский Лев помахал рукою.
Парнишка обернулся – к этому времени он беседовал с Германским Ветром. Наверное, расспрашивал о совершенных на арене подвигах.
– Все, пора уже.
Кивнув собеседнику, «винный мальчик» послушно побежал к воротам. Обернулся, дожидаясь, когда отворят калитку, благодарно тряхнул головой. Тоже еще – фанат.
Вечером, когда стемнело, Тевтонский Лев, как обычно, отправился в доходный дом к Валерию. Охранники привыкли к его почти ежедневным визитам, да и ланиста данное не так давно распоряжение не отменял: Виталия пропустили беспрекословно.
Миновав расположенную на первом этаже таверну, уже заполненную шумными посетителями, Беторикс остановился у лестницы, поманил хозяйского служку Тита:
– Сбегай к Валерию, доложи. На вот.
В шустро поставленную ладонь улегся латунный дупондий.
– Слушаюсь, мой господин! Сейчас, живенько сбегаю.
Мальчишка убежал вверх по лестнице, Виталий терпеливо ждал: являться к жильцам без предварительного доклада здесь было не принято. Валерий, конечно, был человеком простым, но совершенно незачем его унижать без особой на то надобности. Да и хозяин доходного дома тоже такое своеволие не одобрил бы.
Гость ждал уже минут пять, а Тит все не возвращался. Не выдержав, Виталий выбрал подходящий момент, когда хозяин отлучился в погреб, и живо взбежал на третий этаж.
И сразу же услыхал жалобный плач, сопровождаемый характерными звуками, будто кого-то бьют.
– Куда?! – От стены отделилась чья-то тень.
Не раздумывая, гладиатор ударил на голос – попал кому-то в скулу, перепрыгнул покатившееся вниз по лестнице тело, с разбега врезал ногой по двери. Со звоном отлетел засов, створки распахнулись…
Здесь тускло горел светильник, и было хорошо видно, как трое незнакомых амбалов с явным удовольствием мутузят бедолагу ланисту, швыряя его от стены к стене. В углу, держась за щеку, тихонько хныкал Тит.
Виталий сразу же нанес удар одному, второму, пригнулся, пропуская над головою здоровущий кулак, похожий на пушечное ядро.
А вот уже сверкнул клинок!
Молодой человек тут же выбил его ногой, подхватил, отскочил в угол, как раз туда, где плакал слуга.
Озлобленные амбалы, бросив ланисту, словно пустой мешок, повернулись к незваному гостю. Один сжимал кинжал, второй – гладиус, но такой же теперь был и у Беторикса.
Третий, тот самый, что оказался без оружия, схватил за ножку изящный обеденный столик. Все трое приближались молча, с улыбками на лицах, и в их молчании таилась угроза.
Ишь ты, придурки. Столиком решили по башке долбануть? Но из него даже щита толкового не выйдет, не говоря уж о чем-то более серьезном.
Выставив вперед правую ногу, Виталий неожиданно подбросил меч и ловко его поймал:
– Я – Тевтонский Лев! Гладиатор. У вас очень немного времени, чтобы уйти отсюда живыми.
И, еще не договорив, совершил молниеносный выпад! На левой щеке одного из амбалов зазмеилась кровавая рана… Даже столом не успел прикрыться, идиот.
А клинок уже снова сверкнул, безжалостный, словно змея.
– Ну? Вы еще здесь?
Вся троица вихрем пронеслась мимо, не тратя времени даже на ругань и угрозы будущих расправ.
– Ох, и вовремя же ты явился, дружище Беторикс! – Постанывая и держась за печень, ланиста подполз к ложу и уселся. – Светильники мои разбросали, твари. Столик хотели сломать.
– Ты сам-то как? – участливо осведомился гладиатор.
– Да цел. – Ланиста страдальчески скривился. – По морде даже ни разу не двинули – по почкам все били, в печень… о-ох. Ты-то как, Тит?
– Жив! – Парнишка шмыгнул носом и улыбнулся. – Я только хотел спросить, только заглянул… А они мне сразу в морду. Так, слегка… но все равно больно.
– Заглянул, говоришь? – Виталий присел на корточки. – А что, на лестнице никого не встретил?
– Нет, никого.
– Их тут четверо было, – пояснил ланиста. – Потом уже один вышел, после того как ударили Тита.
– Понятно. – Тевтонский Лев подмигнул парнишке. – Ну, иди, работай, хозяин там тебя уж заждался. А мы посидим. Слышь, Валера, вино-то у тебя осталось?
– Ну, было. Да эти гады кувшин опрокинули – чувствуешь, пахнет? Эй, Тит… Вина принеси и пожевать что-нибудь, ладно?
– Слушаюсь, господин.
Парнишка вернулся быстро, как и положено вышколенному кабацкому служке, надеявшемуся на щедрые чаевые. И не зря надеялся – ланиста кинул дупондий.
А два дупондия – это уже сестерций! Курочка по зернышку клюет, повезло сегодня парню – подзаработал. А что морду разбили, так это дело житейское, особенно когда живешь при кабаке.
– Ну? – Хлебнув вина, Виталий с интересом взглянул на ланисту. – Давай, Валера, колись: что за наезды? Бизнес хотят отнять? Что за народ беспредельничает?
– Ну, Беторикс, дружище, – поморщился Господин Ну. – Вот теперь то же самое, но по-латыни! О чем ты говорил?
– Спрашиваю, кто это на тебя наехал?
– Никто не наезжал, я же не под колесницу попал на улице! Сам же видел, что тут было!
– Напал, говорю, кто?
– Одни боги знают.
– Ага. – Наполнив кубки вином, гладиатор устало вытянул ноги. – Ты давай-ка, не крути, Валера. Как-никак, а мы теперь с тобой в одной лодке. Что случилось-то? Вот так, ни с того ни с сего, никто врываться не будет, тем более по печени бить. Значит, есть причины.
– Ну, есть, – собеседник согласно махнул рукой. – Я ж тебе говорил как-то про эту суку Манлия. Манлий Кудесник – его парни это были, точно. Правда, не назвались, но я ведь не дурак, все и так понимаю.
– И чего этот Манлий хочет?
– Ясно чего! – Ланиста сплюнул прямо на ковер. – Школу мою под себя подмять – вот чего. А связи у гада этого есть, теперь все надежда на Марка Сульпиция.
– Боюсь тебя огорчить, – с сожалением покачал головой Тевтонский Лев, – но господин Сульпиций завтра в Рим отъезжает. На какую-то хорошую должность.
– Что ты сказал? – Валерий нервно дернулся, едва не расплескав вино.
– Что слышал! Юний приходил, вот и принес эту новость. Тебя хотел видеть, да…
– Юний врать не станет, – вздохнул Господин Ну. – Мой друг все-таки. Значит, и впрямь центурион уедет… А я-то, дурень, гадаю – с чего бы это Манлий так обнаглел?!
– А почему его Кудесником прозвали?
– А пес его знает! Веришь, даже не интересовался. Ну, гад… Ну, сволочь, с-сука полосатая!
– И что теперь делать? По-моему, надо давать отпор.
– Ага – отпор! Я еще с ума-то не съехал, – Валерий устало улыбнулся. – Отпор можно давать, когда есть на кого опереться. А все старые магистраты, знакомые отца, в Рим подались. Я-то на Сульпиция надеялся, думал, если что, так он всех приструнит… За игры цену ему скостил, очень даже существенно: того же Красавчика в аренду сдал по цене какого-нибудь бракатого галла. Вот! А ты говоришь!
– Да ничего я не говорю, – отмахнулся Виталий. – Твои дела, сам и думай. Но на меня можешь рассчитывать вполне.
– Спасибо, хоть на тебя! – Ланиста саркастически рассмеялся. – Ладно, выпутаюсь как-нибудь. Посмотрю, что можно сделать.
– А не боишься, что эти вернутся? – уходя, оглянулся Тевтонский Лев. – Может, прислать кого-нибудь?
– Эти? Эти не вернутся, они уже сделали все, за чем были посланы. Это просто предупреждение, Беторикс. Чтобы не рыпался, не противился тому, что вскоре произойдет.
– Слушай, ты вино присылал с мальчиком из винной лавки, – неожиданно вспомнил Виталий. – Спасибо. Вкусное такое вино.
– Вино? – Господин Ну озадаченно моргнул. – Какое еще вино? Какой винный мальчик? Никого я не присылал и ни с кем о вине не договаривался… Постой-ка! А что он делал, этот мальчишка?
– Вино привез.
– Так. Что еще?
– На гладиаторов хотел посмотреть, как они тренируются. Посмотрел.
– Говорил с кем-нибудь?
– Выспрашивал что-то у Германского Ветра, с Карритом Фракийцем беседовал.
– Так… – Ланиста поник головой. – Ясно. Не удивлюсь, если их обоих придется отдать.
Отдать пришлось завтра же, прямо с утра. Вольный человек Германский Ветер просто не стал возобновлять только что закончившийся контракт, а Фракийца купил какой-то «жучок» с товарной биржи. И ланиста хорошо знал, кем сей «жучок» был послан.
Гая Валерия Флакка сожрали очень быстро, буквально за несколько дней – стоило только уехать Сульпицию. Прощелыга Манлий Кудесник явно имел в городе куда больше покровителей, хотя его гладиаторская школа считалась более слабой. Однако скоро в ее составе оказались Германский Ветер с Фракийцем – знаменитейшие, достойные всяческого уважения бойцы.
Тевтонский Лев ждал, что вскоре придут и за ним: договорятся о привилегиях, надавят на ланисту. Горе побежденному, пусть неудачник плачет! Такова жизнь.
Оставалось одно – бежать, пробираться в Кельтику! Поскорее делать ноги, пока не затянуло окончательно в чужие разборки, хотя Валерия, конечно, и было немного жаль. Алезию же следовало прихватить с собой, особо не спрашивая, хочет она того или нет.
Однако в нынешней ситуации воплотить планы в жизнь оказалось довольно сложно. Уже через три дня после ухода Фракийца и Ветра в гладиаторской школе появился новый хозяин – господин Манлий Пульхр, по прозвищу Кудесник.
