Глава 9
Хоть Васек и знал, что я секретный агент, но, судя по всему, он слабо представлял, что это такое. Относительно меня вся троица уже не испытывала большого беспокойства, хотя ребята и не расслабились совершенно — Васек надел на меня наручники, а двое его коллег, которые так и не сняли своих масок, все время держали меня под прицелом пистолетов.
Потом мне заклеили рот липкой лентой и вывели из квартиры. Вел меня — под руку — Васек, а позади нас неотступно следовали двое в масках, и я была уверена, что при малейшей моей попытке освободиться они пустят в ход свое оружие, которое держали наготове.
Но я-то не собиралась сопротивляться. По крайней мере — сейчас.
Васек, пока мы спускались вниз по лестнице, едва слышно хихикал и шепотом отпускал шуточки насчет того, что менты и гэбисты просто котята по сравнению с нормальными пацанами. Насколько я поняла, к категории нормальных пацанов он прежде всего причислял себя самого.
«Рано обрадовался, — подумала я, — первый раз тебе удалось добраться до меня, потому что я не до конца вышла из гипнотического транса. А во второй раз… Если бы мне не было нужно сдаться на милость победителя, я бы отвернула вам троим головы за несколько минут — голыми руками».
За домом стоял большой джип. Один из парней тут же прыгнул на водительское место, а вот относительно того, куда сажать меня, между Васьком и вторым конвоиром разгорелся небольшой спор.
— На заднее сиденье ее, — сказал парень, — и безопасно, и все такое… Я с ней поеду рядом — если что, у меня ствол.
— Нет, — возразил Васек, — а вдруг мусора тормознут? А она вякнет что-нибудь? Ну или знак им подаст какой… Лучше ноги ей связать и в багажник кинуть. Рот заклеен — шуметь не будет. А руки у нее за спиной наручниками скованы, так что ленту со рта она не сорвет. К тому же из багажника она не увидит дорогу. Хотя… если б даже и увидела, — усмехнулся вдруг Васек, — все равно, после того как Макаров с ней поговорит, она ничего помнить не будет. Кроме, конечно, того приказания, которое он ей даст.
Я едва не вздрогнула. А вдруг мой план не сработает и мне придется предстать перед Макаровым? После его общения со мной мне действительно уже ничто не поможет.
Нет, вряд ли. Я и не из таких ситуаций выкручивалась.
— Ну, как знаешь, — пожал плечами парень, — в багажник так в багажник… Только ноги ей стяни посильнее.
— Стяну, — пообещал Васек и достал из кармана тонкую и очень прочную на вид бечевку, — я ей «ласточку» сделаю — она не то что знак подать — пошевелиться не сможет, курва…
* * *
Вся сложность была в том, чтобы выбрать подходящий момент. Штаб-квартира этих ребят наверняка находится на окраине города. Значит, сколько-то времени у меня есть, чтобы подготовиться к…
Мои руки были скованы за спиной наручниками, а ноги крепко связаны, согнуты в коленях, подтянуты к скованным рукам и намертво примотаны к перемычке наручников; лежала я на животе на дне багажника — спина была выгнута колесом, и уже начинал болеть позвоночник, неприятно хрустевший при каждом резком движении автомобиля.
Васек оказался прав: «ласточка» — штука серьезная. Этот широко используемый недобросовестными милиционерами способ выбивать из подследственных показания оправдал себя и на этот раз — любое движение мне действительно причиняло сильную боль, а когда автомобиль подпрыгивал на очередной колдобине, я всерьез опасалась, что мой позвоночник не выдержит и просто-напросто переломится, как сухая ветка.
Надо было что-то делать, как-то выбираться из этого положения. Находящиеся в салоне джипа — на заднем сиденье — даже не оборачивались, чтобы удостовериться, — на месте я или нет, справедливо полагая, что обездвиженный «ласточкой» человек не то что убежать — с места сдвинуться не сможет.
Перво-наперво, я перевалилась на бок. Конечно, так оказалось намного легче — меньше было давление на позвоночник. Теперь нужно попытаться избавиться от наручников.
Инструкторы, которые готовили меня к работе секретного агента, знали свое дело. Мне было вполне по силам в течение нескольких секунд молниеносным движением кистей рук освободиться от наручников (исключая, конечно, специальный тип наручников — в которых перевозят государственных преступников).
Эти наручники были обыкновенными — такие продаются в любом оружейном магазине, их покупают — по большей части — новоиспеченные супружеские пары и экзальтированные любовники. Но вся сложность была в том, что, кроме наручников, я была скована «ласточкой», так что — любое резкое движение грозило мне переломом позвоночника.
«Однако рискнуть стоит, — усмехнувшись про себя подумала я, — если меня в таком виде привезут туда, где скрывается Макаров и поставят пред его светлыми очами, тогда мне точно несдобровать. И не только мне, кстати говоря. Ведь Макаров с моей помощью может серьезно навредить сотрудникам моего ведомства».
Я выгнула спину, чтобы получить больше возможностей для рывка. Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать, — боль была такая, что казалось, будто меня проткнули раскаленным арматурным прутом.
Я сделала несколько пробных движений кистями рук, и у меня перед глазами поплыли белые пятна; а после того, как я сильным рывком сбросила наручники, мне понадобилось около минуты времени, чтобы прийти в себя после приступа невероятной боли в перегруженном позвоночнике.
Зато теперь руки мои были свободны, наручники болтались на веревке, стягивающей мои ноги, а спину я могла наконец разогнуть.
Освободиться от пут на ногах и липкой ленты, закрывающей мне рот, — было делом нескольких минут. После этого я осторожно высунула голову из-под брезента, которым меня предусмотрительно накрыл Васек на тот случай, если машину остановит милицейский патруль.
— …Жрать хочется, — долетел до меня обрывок разговора.
— Ничего, — раздался голос Васька, — через пять минут будем на месте. Еще пару поворотов…
Пять минут! Пора переходить к решительным действиям. Дождемся первого поворота, — а пока не лишним будет размять порядком затекшие руки и ноги.
* * *
Во время поворота внимание водителя на несколько секунд приковывается к проведению маневра — всего на несколько секунд, но этого мне вполне хватило, чтобы высунуться из багажника джипа в салон, обхватить обеими руками голову сидящего на заднем сиденье человека и одним движением сломать ему шею.
Еще три секунды ушло на то, чтобы молниеносно перекинуть свое тело из багажника на заднее сиденье, — р-раз, и я уже у ног только что убитого мною человека.
— Жрать, говоришь, хочешь? — не оборачиваясь, лениво сказал Васек. — Что-то ты, братец, много потреблять стал в последнее время… Макаров нам щедро бабки выдает на хавчик, можно было бы и на бухло сэкономить, если бы не твой аппетит… А? Чего молчишь?
Парень на заднем сиденье, к которому обращался Васек, ничего ответить не мог. Переломанные позвонки не держали его голову — теперь свесившуюся на грудь, и на меня капали кровь и слюна из его рта.
— Чего молчишь-то? — усмехнувшись, повторил Васек и обернулся, чтобы сказать что-то еще, да так и замер.
В лоб его уперся ствол пистолета, который я вытащила из-за пояса убитого парня.
— К-как… Как это? — только и смог выговорить Васек за секунду до того, как я нажала на курок.
Через мгновение еще горячий после выстрела ствол уже упирался в основание шеи водителя.
— Не сбавляй скорость, — приказала я, — если хочешь жить.
Водитель, как видно, жить очень хотел, поэтому послушно, хотя и заметно трясущимися руками, выровнял машину, которую после глухо громыхнувшего в салоне выстрела резко бросило в сторону.
— Не убивай, — сглотнув, попросил водитель, — я только шофер у них… я ничего…
Как будто это не он собирался хладнокровно пристрелить меня там — на квартире у Анастасьева.
— Подумаю, — коротко сказала я, — далеко еще осталось до вашей… штаб-квартиры?
— П-почти приехали…
Правая сторона лица водителя была забрызгана кровью — труп привалился к дверце автомобиля.
Вот так. Все мне удалось. А как может быть иначе?
Впереди показался большой кирпичный дом, похожий в сумерках на серого слона. Даже с расстояния и в ночной темноте можно было определить, что дом этот — нежилой, оставленный под снос.
— Этот дом? — спросила я.
— Д-да…
— Понятно, — сказала я и на несколько мгновений задумалась, — сверни-ка с дороги и притормози.
— Зачем?
— Делай, что говорю!
Водитель крутанул руль, и джип слетел в кювет; здорово тряхануло, когда водитель вдавил в пол педаль тормоза.
— Что мне теперь делать? — дрожащим голосом спросил водитель.
Этот человек мне больше не нужен. Он доставил меня туда, куда мне надо. И оставлять его в живых нельзя. Слишком рискованно — я должна незаметно пробраться к дому, где скрывается Макаров, а водитель может выдать меня. Кажется, дело близится к развязке — теперь мне нельзя делать промахов.
— Что мне делать? — снова спросил водитель.
Я нажала на курок.
Потом вышла из машины и сунула пистолет за пояс. Усилием воли подавила дрожь в пальцах. Да, не часто мне случается убивать человека, у которого нет ни малейшего шанса как-либо противостоять мне, но… Оставь я его в живых — он мог бы помешать всему делу. И я поступила правильно.
* * *
Окна дома не светились. Теперь, когда я подкралась к нему ближе, заметила, что почти ни в одном окне нет стекол.
Значит, Макаров и компания обитают скорее всего в подвале. Что ж, вполне логичное предположение.
Ступая совсем неслышно, я двинулась дальше, высматривая в темноте возможных часовых, но так никого и не заметила за все время, пока пробиралась к самому зданию.
Начался дождь — это мне на руку. Шелест дождя приглушит случайно произведенный мною шум.
Вот вход в единственный подъезд…
Я замерла. Мне показалось, что в подъезде кто-то есть — вроде бы кто-то прошел вверх по лестнице. Я прислушалась — все тихо.
Может быть, показалось или..? Я вошла в подъезд.
Ага, мое предположение относительно местонахождения штаб-квартиры моих конкурентов в поисках Осокина оказалось верным — дверь в подвал железная и явно заперта, что довольно странно, для необитаемого дома. Можно попробовать…
Тут меня насторожил какой-то шорох на лестничной площадке этажом выше. Значит, и в первый раз мне не показалось — на площадке кто-то есть.
Бомжи?
Вряд ли — люди Макарова должны были выгнать всех поселившихся в этом здании бродяг. Тогда — кто? Нужно проверить.
Я отошла от железной двери и, опасаясь произвести малейший шум, стала пробираться по лестнице, ведущей наверх.
* * *
В старом автобусе Сергей чувствовал себя в безопасности, поэтому он вернулся туда же, после того как прогулялся к ближайшему ночному бару.
У бара он простоял минут пятнадцать — до тех пор, пока из дверей бара не вывалился один из засидевшихся посетителей — огромного роста мужик в косматой зимней шапке и клетчатом пиджаке.
Покачиваясь, мужик направился к стоящей у обочины дороги красной «шестерке», до самой крыши забрызганной грязью. На вопрос Сергея:
— Не угостишь сигаретой? — мужик обернулся, икнул и полез во внутренний карман пиджака.
Сергей шагнул к нему, задал еще какой-то совершенно ненужный вопрос, мужик что-то ответил, вскидывая на Сергея глаза, и через секунду уже протягивал ему пачку сигарет и допотопный сотовый телефон размером с руку взрослого мужчины.
После того как Сергей вывел его из транса, мужик немедленно осел на землю, уронив косматую шапку.
«Удобная вещь, — подумал Сергей, усаживаясь с сотовым телефоном в руках на сиденье старого автобуса, — только громоздкий очень, ну да хоть такой есть — мне повезло вообще-то, что у того мужика телефон с собой оказался… Попытаюсь договориться с Макаровым. Все-таки ему нужен я, а не Света… Света… Светает уже…»
Он включил мобильный телефон и стал набирать номер, старательно нажимая пальцем на порядком расшатанные кнопочки.
— Алло? — сказал он через минуту. — Узнал мой голос? Догадался… Я подумал, что нелишне будет поговорить с тобой, пока… пока что-нибудь не случилось… Света у тебя?
* * *
Он стоял у начинавшего уже светлеть окна. Хоть я и видела его со спины, я сразу его узнала — длинные волосы, черный плащ.
Я замерла, пригнувшись к щербатым перилам. Он не видит меня и не слышал, как я подкралась, но — кто знает, — может, он способен почувствовать мое присутствие?
Что он делает здесь?
— Извини за паузу, — сказал Макаров.
Я вздрогнула — мне подумалось, что он обращался ко мне; но нет — он говорил по сотовому телефону. А почему для того чтобы поговорить по телефону, ему понадобилось покинуть свой подвал? Интересно…
— Разговор у нас серьезный будет, — сказал Макаров, глядя в медленно светлеющее окно, — поэтому мне пришлось… отойти. Чтобы меня не подслушали случайно мои подопечные. Так что — извини за паузу…
Я напрягла слух. Дождь уже закончился, расстояние между мною и Макаровым было совсем не велико, а в заброшенном доме стояла глубокая предутренняя тишина, так что я могла слышать голос, доносящийся из динамика его телефона. Не все слова, конечно, я разбирала, но общий смысл того, что говорил собеседник Макарова, я вполне понимала.
— Зачем я тебе понадобился? — услышала я голос из динамика сразу после извинения Макарова.
— Неужели трудно догадаться? — усмехнулся Макаров. — Я узнал, что ты ушел из-под наблюдения наших общих друзей — на вольные хлеба, надо полагать? А, Осокин?
Осокин! Так вот он с кем говорит! Что ж, вовремя я решила навестить Макарова.
— Что-то вроде этого, — не стал спорить Осокин, — а тебе как живется? На вольных хлебах?
— Неплохо, — ответил Макаров, — правда, в полной мере вольным мое сегодняшнее положение назвать нельзя, но… Мои новые работодатели позволяют мне гораздо больше, чем поганые фээсбэшники в нашей несчастной стране.
— Ты работаешь на иностранную разведку, — утвердительно проговорил Осокин, — что ж. Если вспомнить, при каких обстоятельствах ты исчез, то это совсем не так невероятно.
«Макаров работает на иностранную разведку? — эта новость ошеломила меня. — Теперь понятно, что ему нужно от Осокина, — переманить того на свою сторону».
— Соображаешь, — снова усмехнулся Макаров, — кстати, ты знаешь, что по твоим следам руководство ФСБ послало ищеек? Мне тут уже пришлось пообщаться…
— Конечно, знаю, — ответил Осокин, — вернее, предполагаю. Я слишком ценен для них. Только они зря стараются…
— Не для них, — поправил его Макаров, — ты ценен сам по себе. Таких экстрасенсов, как ты и я, больше нет. Только представь себе, что будет, если мы объединим свои усилия? До меня дошли слухи, что твои способности раскрылись практически в полной мере и оказались… почти такого же уровня, как и мои. Впрочем, я уже видел твою работу — впечатляет. Двоих бандюг во дворе у своей зазнобы ты мастерски завалил. И я чувствую, что ты затратил на это лишь малую толику одноразового заряда космической энергии. Это так?
— Примерно, — сказал Осокин. — Впрочем, я их не хотел убивать — тело и разум будто сами отреагировали на грозящую им опасность… Все так быстро произошло. Я бы мог их не убивать — просто уйти… Ну ладно об этом. Так что ты мне конкретно хотел предложить? Поступить на службу в иностранную разведку? Чтобы снова терпеть все эти издевательства, которые почему-то называются экспериментами? Зачем я тогда бежал из лаборатории? Выполнять задания, то и дело пачками отправляя людей на тот свет… Ну нет. Никогда этого не будет… Хватит. Наша ли разведка, иностранная… Хрен редьки не слаще…
— Вообще-то слаще, — возразил Макаров, — хотя дело не в этом. Видишь ли, я тоже решил оставить своих работодателей. На родину меня потянуло. А мое задание состояло в том, чтобы я нашел тебя и попытался завербовать.
— А если бы у тебя этого не получилось? — поинтересовался Осокин.
— Тогда я должен был убить тебя, — просто ответил Макаров, — но опять же повторяю: я тебе предлагаю не это… я тебя не вербую. Я предлагаю тебе равноправное сотрудничество. Только ты и я. Вместе мы сможем подтянуть к себе других экстрасенсов и со временем создать целую армию, каждый солдат которой будет стоить дивизии обыкновенных людей. Понимаешь, о чем я?
— Бред о мировом господстве? — Мне показалось, что Осокин усмехнулся. — Прямо как злодей из мультфильма. И действуешь ты соответственно. Зачем ты похитил Свету, если хотел предложить мне равноправное сотрудничество? Как вы все не поймете, что я просто жить хочу, как все люди… Со Светой… И откуда у тебя столько информации обо мне? Ведь там… в лаборатории, мы практически не общались.
— Насчет информации — это мое дело, — сухо ответил Макаров, — а насчет бабы… Ну, решил немного подстраховаться. Разговоры разговаривать — так дело не сделаешь. Короче, ты согласен?
Осокин проговорил несколько слов, которые я не разобрала. Но их очень хорошо понял Макаров, — судя по тому, как он дернулся и что-то злобно прошипел про себя, я могла предположить, что Осокин вовсе не собирался присоединяться к Макарову в борьбе за мировое господство.
— Поругайся мне еще… — придушенным голосом сказал в трубку Макаров. — Твоя телка у меня — так что у тебя выбора нет: или ты идешь со мной, или я ей…
За окном совсем уже рассвело. Потянуло холодным утренним ветерком — стекла в окне, рядом с которым стоял Макаров, были выбиты. Где-то далеко-далеко загудели первые автомобили — день неудержимо вступал в свои права, и мне все хуже и хуже был слышен голос Осокина в динамике сотового телефона Макарова — я едва могла разобрать одно слово из десяти.
— Короче говоря, так, — продолжал Макаров, — все это не телефонный разговор. Давай встретимся. Что? Никакого подвоха. Встретимся как коллеги. Обсудим все условия. Согласен? Ну и хорошо. Так — назначаю место встречи… Что?..
Осокин что-то говорил ему в течение минуты, что именно — я разобрать не могла. Кажется, Осокин хотел сам назначить место встречи.
— Ладно, — хмуро ответил Макаров, — называй место встречи сам.
Я вся превратилась в слух, но…
— Хорошо, — сказал Макаров спустя несколько секунд, — пусть будет так. Значит, сегодня в час дня?
Черт возьми! Я не знаю места встречи. Правда, мне известно время встречи, но ведь этого мало.
Макаров отключил телефон и стал поворачиваться ко мне. Я выхватила из-за пояса пистолет в твердой решимости стрелять в него, лишь только он окажется ко мне лицом, — слишком уж опасным был этот человек.
Но он не обернулся ко мне. Только отвернулся от окна и замер в задумчивости. Потом снова потянулся за телефоном и медленно, как будто еще обдумывая какую-то тяжелую мысль, начал набирать номер.
Свет из окна падал на телефон в руках Макарова, и я ясно видела цифры на кнопках, которые нажимал Макаров.
— Алло, — проговорил он, набрав номер, — это я. Узнал?
Ему что-то ответили.
— Собери своих людей, — сказал Макаров, — я скоро перезвоню. Сегодня вы мне понадобитесь.
Я стала медленно пятиться вниз по лестнице.
— Да, кстати, — говорил Макаров по телефону, — что это моих ребят до сих пор нет? Ты сказал, что никаких осложнений с этим делом у них не будет. Они уже, наверное, час как звонили, и до сих пор их нет… Что? Да тут ехать минут пятнадцать… Что?
Я выбралась из подъезда. Оглянулась — никого вокруг нет. Неслышно пробравшись вдоль стены заброшенного дома, я направилась к зарослям кустарника, за которыми, как я помнила, проходило шоссе.
А как только опасность преследования перестала тревожить меня, я достала из кармана свой сотовый телефон и набрала тот самый номер, который набирал несколько минут назад Макаров.
Занято.
Вероятно, еще разговаривает с Макаровым. Подождав немного, я набрала номер снова.
Мне ответили. Я узнала голос.
— Койот, — назвала я его.
— Багира, — отозвался он.
