Глава 3
Позади остался и киевский аэропорт, и дорога до Одессы, со всеми перипетиями и недоразумениями, что предполагает перемещение в пространстве бывшего Советского Союза.
Прежде всего я должна была выбрать для себя удобное во всех отношениях место жительства. Хотя бы потому, что не надеялась выполнить задание за несколько дней. В Лондоне мне просто повезло. Если бы не тот звонок Раушенбаху во время аукциона, торчать бы мне в туманном Альбионе не одну неделю. И если тебе повезет, значит удача не за горами.
Мне казалось, что, прилетев в Одессу, я сделала верный выбор. И могла, таким образом, рассчитывать на успех.
Я всегда любила Одессу и бывала здесь не раз. И у меня были в ней любимые уголки, прежде всего, в старом городе, поэтому я и выбрала себе гостиницу в двух шагах от Дерибасовской.
Как только не называли этот город. И маленьким Марселем, и жемчужиной у моря. Но для меня Одесса не требует никаких сравнений и эпитетов. Потому что Одесса — город уникальный и не похожий ни на один город в мире. И я люблю ее улочки и дворики, люблю и одесситов с их неповторимым чувством юмора и темпераментом. И приезжаю сюда каждый раз с предчувствием если не счастья, то приключения, как минимум. Может быть, потому, что это был первый южный город моего детства.
Забросив вещи в гостиницу, я отправилась побродить по знакомым улицам, а заодно и перекусить. Кухня в Одессе тоже своеобразная, поскольку вобрала в себя черты русской, украинской, еврейской, греческой, армянской и бог весть какой еще. И результат получился весьма аппетитный.
Мне показалось, что за те годы, что меня здесь не было, Одесса сильно изменилась внешне, и далеко не в лучшую сторону. Так же, как изменились в. Москве Арбат и Крещатик в Киеве. Они стали современнее и «цивилизованнее», но поутратили, может быть, самое главное — свою неповторимость.
Но, услышав несколько случайных фраз на улице, успокоилась и поняла, что Одессу изменить невозможно.
Перекусив, я зашла в пару магазинов, где вынуждена была купить себе кое-что из одежды. Консультанты Грома готовили меня к поездке в Лондон, а то, что уместно в Англии, выглядело бы, мягко говоря, странно в этом залитом солнцем приморском городе.
Неожиданно, как всегда на юге, наступил вечер, и я отправилась спать к себе в гостиницу. Только теперь я поняла, как я устала, и заснула до утра как убитая.
Проснувшись утром, я первым делом отправилась в фотоателье и напечатала с негативов несколько необходимых мне сейчас фотографий. Сначала я хотела сделать это самостоятельно, но это потребовало бы слишком много времени, к тому же мальчики в ателье, печатая в день сотни фотографий, по-моему, уже потеряли к их содержанию интерес настолько, что одинаково равнодушно напечатают вам и секретный документ и порнооткрытку.
За столиком ближайшего уличного кафе я совместила приятное с полезным, то есть позавтракала и, не торопясь, изучила фотографии. Теперь я узнала бы из тысячи и Пауля, и его рыжую подругу, не говоря уже о «Тойоте» неопределенного цвета, рядом с которой они сфотографировались.
Судя по всему, фотографии были сделаны в этом году и не далее как два месяца назад. Мне показалось, что я догадалась, где были произведены снимки. И я попыталась отыскать это место. Вполне могло оказаться, что неподалеку от него располагалась та самая фирма, в которой работал бывший искусствовед.
На поиски у меня ушло чуть больше часа, но я не считала, что потеряла время впустую. Я не только нашла улицу и тот ее участок, где снимались Раушенбахи, но и смогла с точностью до недели определить время съемки. Дело в том, что в объектив случайно попала часть театральной афиши. Она до сих пор находилась на том же месте и, подойдя к ней поближе, я сделала маленькое открытие.
Дело в том, что это был репертуар оперного театра за прошлый месяц. Месяц закончился три дня назад, но афишу еще не успели заменить на новую.
Значит, фотография была сделана не раньше месяца назад, максимум месяц и неделю. Следовательно, Курт Раушенбах приезжал к сыну совсем недавно и после этого у него появились русские иконы на продажу.
Насколько я поняла из его полупьяных откровений, он до этого никогда не был в России. А учитывая, что Россией для него был весь бывший Советский Союз, я могла быть теперь уверена, что три-четыре недели назад он приезжал в Одессу в первый раз в своей жизни.
"Ну, что же, это интересно», — подумала я.
Если бы я не знала Курта лично, то с уверенностью заявила бы, что он приезжал сюда за иконами. Но, зная его, не рискну настаивать на этой версии.
Я никак не могла представить себе, что «папаша Курт» способен на такой смелый поступок. Его бы при этом точно «хватил Кондратий»
Но тем не менее этот факт косвенно подтверждал причастность Пауля к коллекции икон. Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, я занялась поисками немецкой фирмы.
"Чем может заниматься в Одессе немецкая фирма? — размышляла я. — Скорее всего она чем-нибудь торгует или что-то покупает. Поэтому наверняка рекламирует свою деятельность».
Довод показался мне убедительным, и в ближайшем газетном киоске я купила несколько рекламных изданий. Присев на лавочку, я попыталась определить по названиям иностранные фирмы и даже начала помечать их карандашом.
Скоро я поняла, что большинство фирм в Одессе носит иностранные названия, но это совершенно не означало, что они имеют какое-то отношение к иностранному капиталу. Название вообще чаще всего ничего не означало. И нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы разобраться во всей этой абракадабре.
Может быть, в конце концов, я и разобралась бы в ней, но изучать украинский бизнес неделями у меня не было времени. И я нашла более короткий путь. В одной из своих газет я обнаружила номер телефона справочной службы, гарантирующей любую информацию в сфере коммерческой деятельности, и решила обратиться туда за помощью. И за несколько минут узнала все то, на что могла потратить целую вечность.
Милая девушка с ангельским голосом поведала мне обо всех предприятиях Одессы, хоть как-то связанных с Германией, снабдила меня всеми необходимыми телефонами и поинтересовалась, не нужна ли мне подробная информация о деятельности каждой из них.
В результате мне оставалось только проехаться по всем этим адресам и Пауль Раушенбах был бы у меня в кармане. Тем более что немецких фирм, включая совместные предприятия, оказалось в Одессе не так много.
Единственной сложностью было то, что я не имела права спрашивать ни в одной из них о господине Раушенбахе, поскольку объяснить свой интерес к этому человеку мне было бы нелегко. А надеяться на то, что он целыми днями стоит на пороге своей фирмы, было бы наивно.
Другое дело автомобиль. Его-то поисками я и занялась в первую очередь. При этом мне было не важно, кому принадлежит «Тойота» с известным мне номером — Паулю или его «киске», потому что неизвестно, кого из них я больше хотела видеть.
Большая часть интересующих меня фирм располагалась в центре города, поэтому я не стала ловить такси, а отправилась пешком по ближайшему адресу.
В детективных романах сыщик обычно проходит по всем адресам, прежде чем отыщет то, что ему нужно. Но жизнь, к счастью, не так занудна и иногда дарует нам приятные неожиданности. Именно это и произошло со мной на этот раз. Отправившись по ближайшему адресу, я сразу же попала в десятку. Причем «Тойоту» я заметила прежде, чем название фирмы. Мне даже не пришлось доставать из сумочки фотографию, потому что заветный номер я навсегда запомнила еще в Лондоне.
Налюбовавшись на машину и пережив пятиминутное состояние глубокого удовлетворения по этому поводу, я подняла глаза наверх и прочитала название фирмы. Оно полностью соответствовало ожидаемому. Собственно говоря, это была не фирма, а ее филиал, вернее, представительство. Сама фирма находилась в Германии и была хорошо известна в Европе, поскольку занималась таким достойным делом, как торговля пивом и безалкогольными напитками.
"Ну что же, — подумала я, — вполне подходящее занятие для умного мальчика и бывшего искусствоведа». И стала придумывать способ проникновения в эту уважаемую организацию.
И вот тут-то меня и ожидали самые большие неприятности. У меня не было ни одного шанса устроиться сюда на работу, хотя бы потому, что по своим документам я проживала не на Украине, не имела никакого отношения к Одессе и, тем более, к пивоторговле. Можно было бы слетать в Тарасов и запастись всеми необходимыми документами и вернуться в Одессу каким-нибудь заслуженным пивоваром России или почетным гражданином Одессы, но и это не гарантировало бы мне ровным счетом ничего. Вряд ли эта организация испытывала острую нужду в сотрудниках.
Да и надо ли мне это было? В конце концов, меня совершенно не интересовала как сама фирма, так и ее продукция. Если я правильно понимала ситуацию, то для Пауля Раушенбаха эта контора была всего-навсего «крышей», удобным поводом для проживания в Одессе, а его сотрудники могли даже не догадываться о его главной «теневой» деятельности. Это была на самом деле солидная фирма, а солидные фирмы очень дорожат своей репутацией и редко нарушают закон. Им это просто не выгодно.
Изучив табличку на дверях, я выяснила, что через два с небольшим часа в фирме будет обеденный перерыв, и решила отложить первую встречу с молодым Раушенбахом до этого времени.
Мне совершенно не хотелось возвращаться в гостиницу, и я решила прогуляться к морю. Приморский бульвар, памятник Дюку Ришелье и Потемкинская лестница встретили меня как старую знакомую, а чашка турецкого кофе у моря привела в блаженное состояние, близкое к эйфории.
Два часа прошли незаметно, пора было возвращаться. Я поймала такси и за пять минут до обеденного перерыва попросила водителя припарковать машину в десяти метрах от «Тойоты».
За рулем такси сидел разбитной парень лет двадцати пяти, он время от времени пялился на меня, и специально для него я сымпровизировала романтическую историю.
— Понимаешь, — не поднимая глаз, сказала я, как только мы оказались на месте, — у меня тут работает парень…
Водитель с интересом посмотрел на меня.
— Мне неудобно об этом говорить… — продолжила я. — Короче, мне сказали, что у него есть другая.
— Ну? — растерянно спросил он, явно не понимая, чего я от него хочу.
— Помоги мне, пожалуйста…
— В смысле?
— Он сейчас выйдет из своей конторы и, скорее всего, поедет к этой суке. Ты не мог бы незаметно поехать за ним? Но мне не хотелось бы, чтобы он меня заметил, ты понимаешь?
— Чего тут не понять?
По его лицу я поняла, что мужская солидарность не позволяет ему согласиться на мое предложение, но у меня в запасе был очень сильный аргумент.
— Десять долларов тебя устроит? Через час ты будешь свободен.
— Пятнадцать, — на всякий случай потребовал он, хотя и десять, судя по всему, его бы устроили, и даже пять. Но я не стала мелочиться, и проблема мужской солидарности тут же перестала быть актуальной.
За что я люблю немцев, так это за пунктуальность. Ровно в тринадцать ноль-ноль, вместе с сигналом точного времени на пороге фирмы появился Пауль Раушенбах собственной персоной с товарищами.
— Это он, — тихо сказала я.
— Который?
— Тот, что садится в «Тойоту».
— Понял.
Наши машины тронулись с места одновременно. Мой водитель был сосредоточен и немногословен и не отставал от Раушенбаха, соблюдая необходимую дистанцию.
Ничего не подозревающий немец через несколько минут остановился у небольшого, но симпатичного продуктового магазинчика и оттуда выпорхнула его рыжая «киска».
Мой «напарник» посмотрел на меня с сочувствием.
— И чего ему не хватало? — сказал он, сравнивая меня с рыжеволосой красавицей, и я еле сдержала улыбку. — Ну что — дальше поедем?
— Я хочу знать, куда он ее повезет, — ответила я с выражением оскорбленной невинности на лице.
— Понятно, — вздохнул водитель. Видимо, эта ситуация была знакома ему не понаслышке.
Раушенбах прибавил газу и теперь ехал на максимально разрешенной в городе скорости. У
Него до конца обеденного перерыва оставалось пятьдесят три минуты,
Мы выехали из центра города и покатили вдоль моря. Двух — и одноэтажные особняки, один красивей другого, приятно радовали глаз. Пауль остановил машину у одного из них.
— За первым поворотом, — скомандовала я, и мой послушный водитель, не снижая скорости, промчался мимо выходящих из машины молодых людей.
— Смеются, — буркнул водитель, заразившись моей мнимой ненавистью.
— Плакать будут, — зловещим голосом сказала я, и водитель посмотрел на меня с испугом.
Вручив ему десятидолларовую бумажку в качестве аванса, я попросила подождать меня несколько минут.
— Нет проблем, — бодро ответил он, хотя в глазах его промелькнул страх.
Видимо, я немного переиграла, и он решил, что я отправилась убивать вероломного возлюбленного.
"Еще уедет со страху, плюнув на пять долларов», — подумала я и произнесла тихим слабым голосом:
— Я только посмотрю и назад.
— Понятно, — вздохнул он и достал из кармана сигарету.
Через пару минут я уже была рядом с особняком, из-за забора которого слышались веселые голоса. Насколько я поняла, один из них принадлежал рыжей девице. Она весело рассказывала что-то, а второй голос, тоже женский, изредка комментировал ее рассказ:
— Скажешь тоже…
— Да ну тебя!
Наконец, задохнувшись от смеха, женщина предложила:
— Ну хватит, уморила. Пойдем обедать, а то Паша сердиться будет.
Вот так запросто здесь называли Пауля Раушенбаха.
— Я уже сержусь, — весело подтвердил «Паша» издалека.
"Просто идиллия какая-то», — подумала я и постаралась рассмотреть что-нибудь через щели в заборе. Но так ничего и не увидела, кроме зеленой листвы.
— На первый раз вполне достаточно, — сказала я себе и направилась к своему такси.
— Ну как? — тревожно спросил меня водитель.
— Да пошел он…
— Вот и правильно, — одобрил он и решительно нажал на газ, честно отрабатывая свою пятерку.
Я попросила высадить меня около приглянувшегося мне кафе недалеко от гостиницы, потому что работа работой, но кушать тоже иногда хочется. Я собиралась уже распрощаться с таксистом навсегда, но он протянул мне листочек бумаги с номером телефона:
— Если что, звоните в любое время дня и ночи. Не знаю, что подтолкнуло его на этот поступок, моя трагическая физиономия или пятнадцать долларов, но он, действительно, мог мне пригодиться, причем в ближайшее время.
— Спасибо, — искренне сказала я. — А кого спросить?
— Ваню, — ответил он и почему-то смутился.
На термометре было под тридцать градусов, поэтому сразу же после обеда я отправилась к себе в номер, чтобы переждать самое жаркое время и привести в порядок свои мысли.
Окна моего номера выходили на теневую сторону, и после душа я почувствовала приятную прохладу, улеглась на белоснежные простыни и подвела итоги первой половины сегодняшнего дня.
Итак, мне удалось разыскать Пауля Раушенбаха, фирму, в которой он служит, узнать место работы его любовницы или даже сожительницы и, насколько я поняла, дом, в котором живет эта самая любовница, или живут они оба. Проверить последнее было совсем нетрудно, для этого я собиралась отправиться туда сегодня же вечером, после закрытия магазина, где работает или, судя по особняку, которым владеет рыжая «киска».
Эта «киска» все больше интересовала меня. Такие, как она, чувствуют себя в современном полукриминальном бизнесе как рыба в воде. Эффектная, уверенная в себе девица, не обремененная утонченным интеллектом и чрезмерной порядочностью, она запросто могла стать организатором нелегального бизнеса. А Раушенбахов, отца и сына, она использовала в качестве курьеров и продавцов, учитывая их гражданство и деловые связи.
Чем больше я фантазировала на эту тему, тем значительнее мне представлялась ее роль во всей этой истории. Может быть, именно потому, что дело происходило в Одессе, мне уже рисовался образ некой современной Соньки Золотой Ручки, возглавлявшей мощную преступную организацию. Пауль в этом раскладе превращался в жертву роковой страсти, а Курт и вовсе приобретал черты трагического героя, вынужденного идти на компромисс с собственной совестью, дабы спасти окончательно запутавшегося и находившегося на грани самоубийства сына. Для полноты картины не хватало только портрета рано постаревшей от горя «матери», которая так и не смогла пережить семейного позора.
— Стоп, — сказала я себе, когда история приобрела все черты мексиканской мыльной оперы. — В тебе пропадает драматический талант, а может быть, твои мозги не выдержали напряжения и поехали. Но в любом случае, хватит валяться в койке. Вставай и отправляйся добывать реальные факты, а не пытайся заменить их плодами своего больного воображения.
И очень вовремя это сделала. Не знаю, как в смысле драматического таланта, но в смысле воображения мне пожаловаться было не на что. Еще в Пионерских лагерях своими вечерними импровизациями я не только лишала сна, но и доводила до полуобморочного состояния самых бесстрашных подруг.
Именно поэтому я стараюсь никогда не создавать рабочих версий, прежде чем у меня не будет объективного и абсолютно достоверного материала. И всячески ограничиваю свою фантазию. И только когда все факты сами собой выстраиваются в единую цепочку, проверив каждый из них на достоверность, я позволяю себе сделать вывод. И поэтому практически никогда не ошибаюсь.
Удачно совместив свои обновки с аксессуарами из Лондона, я приобрела некоторую изысканность. Немного злоупотребив косметикой, я добилась, еще большего эффекта и выглядела просто сногсшибательно, что и входило в мою задачу. В таком виде мне не стыдно было появиться в самом крутом злачном месте Одессы, а интуиция подсказывала мне, что я вполне могу оказаться в одном из них в ближайшие часы. И даже не столько интуиция, сколько холодный расчет.
Во-первых, сегодня была пятница, начало уикэнда. И если я правильно представляю себе образ жизни немецких бизнесменов, то Пауль непременно поведет сегодня свою подругу в какое-нибудь увеселительное заведение. А если папочка успел сообщить ему о результатах своей лондонской деятельности, то у них был серьезный повод для банкета.
Но прежде я хотела посетить златокудрую подругу искусствоведа на ее рабочем месте, чтобы окончательно прояснить ее статус.
Для проживания я выбрала себе удивительно удобное место. Моя гостиница располагалась как раз посредине между фирмой Раушенбаха-младшего и магазином его «киски». Поэтому уже через пятнадцать минут я входила в ее уютный магазинчик.
В последнее время как в России, так и на Украине появилось большое количество супермаркетов. Они чаще всего объединены в каждом городе в единую сеть и принадлежат одной мощной фирме. Но наряду с ними открылись и не уступающие им в ассортименте частные магазинчики, которые, не претендуя на звание супермаркета, пользуются у населения гораздо большей популярностью. В основном потому, что цены в них не такие высокие и сервис не такой навязчивый.
Их владельцы гораздо лучше знают психологию покупателя постсоветского пространства и не навязывают ему ни товаров, ни своего общения. Я сама чаще всего ухожу из магазина, если на меня набрасывается чересчур общительная, ни на секунду не замолкающая девица, потому что, как и большинство моих соотечественников, предпочитаю, не торопясь, приглядеться к товарам, пощупать их и не желаю, чтобы кто-нибудь при этом расписывал мне все их достоинства. Странно было бы, если бы продавец при одном моем появлении в магазине тут же принялся бы ругать на чем свет стоит свой товар и всячески отговаривал бы меня от покупки. Поэтому я, как и любой нормальный человек, склонна им не очень-то доверять и предпочитаю молчаливых продавцов, которые оставляют за мной право самой судить о целесообразности той или иной покупки.
Подруга Раушенбаха работала именно в таком социально адаптированном частном магазинчике, где со мной поздоровались и этим ограничились.
И я могла совершенно самостоятельно бродить между стендами с товарами и изучать их цену и качество.
Что мне еще нравится в этих магазинчиках, так это то, что они напоминают «сельпо» прежних времен, то есть в них можно приобрести абсолютно все от водки до купальника, потому что хозяин берет на реализацию любой ходовой товар, лишь бы это приносило ему небольшой доход.
В магазине было, по нынешним понятиям, довольно многолюдно. Очередей, понятное дело, там не было, но человек десять, сменяя друг друга, находились в зале постоянно. И редко кто уходил отсюда без покупки. Из чего я сделал вывод, что владельцы магазина процветали.
Ни одна из продавщиц даже отдаленно не напоминала интересующую меня особу, поэтому у меня были все основания полагать, что она-то и есть этот самый процветающий владелец. И это вполне соответствовало ее внешнему виду и настроению. Скорее всего, где-нибудь в недрах магазина у нее был свой кабинетик, в котором она принимала деловых клиентов и заключала сделки. Случай помог мне убедиться в достоверности моих умозаключений.
В магазин влетел плотный молодой человек, чем-то напоминающий Пауля, только пониже ростом и с более темной шевелюрой.
— Привет, девочки, — поздоровался он с продавщицами, из чего я сделала вывод, что он был здесь своим человеком. Тем более что девочки в ответ заблестели глазами и расплылись в улыбках.
— Софа у себя? — спросил он и собирался проникнуть в «святая святых» магазина, но девочки разочаровали его:
— Софьи Михайловны уже не будет сегодня.
— Она как уехала на обед, так и не возвращалась.
— Она предупредила, что не появится до понедельника, — наперебой торопились они объяснить отсутствие своей хозяйки.
Молодой человек не сильно расстроился по этому поводу, попросил записать на него ящик пива и, покраснев от натуги, вынес его из магазина, поставил в багажник своего «Мерседеса» и укатил в неизвестном направлении.
Номер «Мерседеса» я на всякий случай запомнила и обратила внимание, что пиво он взял то самое, из Германии, которым торговал Пауль.
Больше мне в магазине делать было нечего. Я купила порцию мороженого и вышла на улицу с улыбкой на лице. Улыбка моя объяснялась тем, что рыжую красотку на самом деле звали Софьей. Не случайно я сравнила ее с Сонькой Золотой Ручкой!
Я знала ее имя и род занятий, встретила ее близкого друга (судя по машине, не самого бедного человека в Одессе), ну и, наконец, узнала, что Софочка, скорее всего, до сих пор сидит дома. Вряд ли она поехала по каким-то делам. Во второй половине дня в пятницу обычно сделок не заключают.
У меня оставалось еще немного времени до окончания рабочего дня Сониного любовника, и я решила использовать его с максимальной пользой. Мне необходима была консультация специалиста по иконам, и я надеялась отыскать его в художественном музее.
В билетной кассе музея сидела пожилая сонная женщина в очках. К ней я и обратилась с вопросом:
— Извините, вы не скажете, к кому мне лучше обратиться за помощью?
Кассирша удивленно подняла на меня глаза.
— Дело в том, — улыбнулась я ей, — что у меня есть старинная икона, и мне хотелось бы узнать, какого она века.
Кассирша продолжала пялиться на меня с тем же выражением лица.
— Кто-нибудь может проконсультировать меня в вашем музее? — теряя терпение, спросила я уже без улыбки.
Удивление на ее лице сменилось равнодушием, и, зевнув, она ткнула пальцем в стену за моей спиной. Обернувшись, я увидела несколько плакатиков и объявлений. В основном они сообщали о предстоящих в музее выставках и мероприятиях, но на одном из них я все-таки нашла необходимую мне информацию: «Консультации населения. Оценка произведений искусства. Вторник и пятница, с 13 до 17 часов». Видимо, кассирша имела в виду именно эту табличку.
Я посмотрела на часы и невольно вздохнула. Разумеется, я опоздала, а до вторника мне ждать не хотелось. В это время в вестибюле появились две симпатичные девочки, в которых я с первого взгляда угадала сотрудниц музея.
— Помогите мне, пожалуйста, — обратилась я к ним как можно вежливее. — Где мне найти специалиста по древнерусской живописи?
— Вам надо обратиться к Кучеру, — сказала одна из них и улыбнулась.
— Да, к Кучеру лучше всего, — подтвердила вторая. — Он сейчас выйдет, — и тоже улыбнулась.
Я не понимала причины их неожиданного веселья до тех пор, пока не увидела этого самого Кучера.
— А вот и он, — хором сказали девушки, когда тот появился в вестибюле. — Ефим Леонидович, это к вам, — сообщила ему одна из них, и девушки вышли из музея.
Ефим Леонидович был создан для того, чтобы вызывать у людей улыбку. Маленького роста, совершено круглый, с какими-то перьями вместо волос на голове и большим портфелем в руках, он казался дружеским шаржем на самого себя. Семеня короткими ножками, он подкатился ко мне и доброжелательно улыбнулся.
— Что-то поздновато вы появились, — сказал он, разглядывая меня в упор своими круглыми глазами. — Уже водку пора пить, а не делами заниматься. Пойдемте на улицу.
Он пропустил меня вперед, как мне показалось для того, чтобы взглянуть на мою задницу. Ему было около шестидесяти, но глаза блестели молодым задором.
— Меня тут ждут в одном месте, — заявил он, как только мы вышли из музея. — Вы не могли бы прийти завтра?
И я поняла, что его слова о водке не были пустым звуком. Скорее всего, он действительно собирался выпить, причем с большим удовольствием.
— А как мне вас найти? — спросила я.
— А вы позвоните мне с проходной, и я к вам выйду. Есть карандаш?
Он продиктовал мне номер телефона и распрощался до завтра.
И только когда его фигура смешалась с уличной толпой, я сообразила, что он назначил мне встречу, даже не поинтересовавшись причиной моего визита.