Глава 15. Каждый идиот…
Спейд и сержант Полхаус ели студень из свиных ножек в немецком ресторанчике.
Полхаус сказал, с трудом удерживая желе на вилке, которая застыла на полпути между тарелкой и ртом:
– Послушай, Сэм! Забудь о прошлой ночи. Он был не прав, но ведь любой может потерять голову, если его взять в такой оборот.
Спейд задумчиво смотрел на полицейского детектива.
– Ты за этим меня позвал? – спросил он.
Полхаус кивнул, положил желе в рот и проглотил его:
– В основном, за этим.
– Тебя Данди прислал?
Полхаус скривил рот.
– Ты же знаешь, что нет. Он такой же упрямый, как и ты.
Спейд улыбнулся и покачал головой.
– Нет, Том, не такой, – сказал он. – Он только в голову себе вбил, что такой же.
Том ухмыльнулся и вонзил нож в свиную ножку.
– Ты когда-нибудь повзрослеешь? – проворчал он. – Ну что ты на стенку лезешь? Тебя ж не покалечили! И, в конце концов, твоя взяла. Какой смысл зуб на него точить? Ты просто ждешь неприятностей на свою голову.
Спейд аккуратно положил нож и вилку на тарелку и опустил руки на стол. От его легкой улыбки повеяло холодом.
– Мне неприятностей искать не надо – о том, чтобы они у меня были, похоже, печется каждый фараон в этом городе.
Румянец Полхауса стал заметнее. Он сказал:
– И ты это мне говоришь!
Спейд взял нож и вилку и снова принялся за еду. Полхаус ел молча.
Наконец Спейд спросил:
– Видел горящий пароход в бухте?
– Видел дым. Будь человеком, Сэм. Данди не прав, и он знает это. Почему ты не хочешь спустить это дело на тормозах?
– Может, мне следует найти его и спросить, не очень ли он ушиб свой кулак о мой подбородок?
Полхаус со злостью впился зубами в свиную ножку.
Спейд спросил:
– Фил Арчер больше не заявлялся с новыми обвинениями?
– О черт! Данди никогда и не думал, что ты убил Майлза, но не мог же он не проверить заявление Фила?! Ты бы сделал то же самое на его месте, сам знаешь.
– Вот как? – В глазах Спейда мелькнул зловещий огонек. – Почему он вдруг решил, что Майлза убил не я? Почему ты считаешь, что Майлза убил не я? Или, может, ты этого не считаешь?
И без того красное лицо Полхауса побагровело. Он сказал:
– Майлза застрелил Терзби.
– Это точно?
– Да. Тот револьвер «уэбли» был его, а пуля, убившая Майлза, вылетела именно из того револьвера.
– Ты уверен? – спросил Спейд.
– Вполне, – ответил полицейский детектив. – Мальчишкапосыльный из отеля, где жил Терзби, заметил этот револьвер в его номере в то самое утро. На него нельзя было не обратить внимания – уж очень он необычный. Я таких раньше не видел. Ты же говорил, что их больше не производят. Невозможно, чтобы тут появился второй такой револьвер… и даже если бы появился, то куда тогда делся револьвер Терзби? А именно из него убили Майлза. – Детектив поднес кусок хлеба ко рту, но затем опустил руку и спросил: – Ты сказал, что видел такие револьверы раньше – где? – Он положил кусок хлеба в рот.
– В Англии, до войны.
– Точно, а я и забыл, что ты был там.
Кивнув, Спейд сказал:
– Тогда на моей совести остается только один Терзби.
Потный багровый Полхаус заерзал на стуле.
– Господи, неужели ты не можешь забыть об этом? – взмолился он. – Это чепуха. Ведь сам знаешь не хуже меня. Ты стал таким обидчивым, что, можно подумать, ты не работаешь сыщиком. Неужели ты никогда не обвинял невиновных в том, в чем мы обвинили тебя?
– Ты хочешь сказать, попытались обвинить меня, Том, только попытались.
Полхаус выругался вполголоса и набросился на остатки свиной ножки.
Спейд сказал:
– Хорошо. Ты знаешь, что это не так, и я знаю, что это не так. А что знает Данди?
– Он тоже знает, что это не так.
– Что это его вдруг осенило?
– Ты же знаешь, Сэм, он никогда серьезно не считал, что… – Улыбка Спейда остановила Полхауса. Не закончив предложения, он сказал: – Мы кое-что нарыли о Терзби.
– Вот как? И кто же он?
Маленькие хитрые глазки Полхауса внимательно следили за выражением лица Спейда. Спейд раздраженно воскликнул:
– Видит бог, вы, умники, намного преувеличиваете мою осведомленность.
– Как бы не так, – проворчал Полхаус. – Впервые полиция столкнулась с ним в Сент-Луисе. Его там несколько раз брали за мелкие делишки, но поскольку он был из банды Игана, никого из них по-серьезному не трогали. Не знаю, почему он отказался от такого мощьного прикрытия, но в следующий раз его арестовали в Нью-Йорке за ограбление нескольких карточных притонов – его выдала его же девчонка – и прежде чем Фаллон помог бежать ему, он проторчал год в тюрьме. Через пару лет он сел ненадолго в Джолиете за избиение другой своей девчонки, но потом он связался с Дикси Монаханом и проблем с полицией у него больше не возникало: как брали, так и отпускали. В то время Дикси в игорном бизнесе Чикаго был такая же шишка, как и Ник Грек. Терзби стал телохранителем Дикси, и, когда Дикси перессорился с другими игроками из-за долга, который не мог или не хотел платить, Терзби убежал из города вместе со своим патроном. Это было года два назад – приблизительно в это время и закрыли гребной клуб «Ньюпорт Бич». Не знаю, чья это работа – Дикси или кого другого. Во всяком случае, с тех пор ни о Терзби, ни о Дикси до этого случая никто ничего не слышал.
– Дикси нигде не выплывал? – спросил Спейд.
Полхаус покачал головой.
– Нет. – Его маленькие глазки смотрели испытующе. – Может, ты его видел или же знаешь кого-нибудь, кто видел его?
Спейд откинулся на стуле и начал сворачивать сигарету.
– Я не видел, – сказал он спокойно. – Я сам все это слышу впервые.
– Как же, – фыркнул Полхаус.
Спейд ухмыльнулся и спросил:
– Где вы разжились биографией Терзби?
– Кое-что нашлось в картотеке. Остальное… ну… собрали по крохам там и сям.
– Например, у Кэйро? – Теперь уже Спейд испытующе сощурил глаза.
Полхаус поставил кофейную чашку на стол и покачал головой.
– От него мы ничего не добились. Ты совсем испортил для нас клиента.
Спейд рассмеялся.
– Ты хочешь сказать, что пара таких первоклассных мастеров, как ты и Данди, не смогла за целую ночь расколоть этого педераста?
– С чего ты взял, что мы держали его целую ночь? – запротестовая Полхаус. – Мы возились с ним всего каких-нибудь пару часов. Убедились, что все зря, и отпустили.
Спейд снова засмеялся и бросил взгляд на часы. Потом кивком подозвал официанта и попросил счет.
– У меня сегодня днем свидание с окружным прокурором, – сказал он Полхаусу, пока они ждали сдачу.
– Он сам вызвал тебя?
– Да.
Полхаус отодвинул стул и поднялся – перед Спейдом стоял высокий флегматичный человек с большим животом.
– Будь другом, – сказал он, – не говори ему о нашем разговоре.
В кабинет окружного прокурора Спейда впустил долговязый юнец с оттопыренными ушами. Спейд вошел, улыбаясь.
– Привет, Брайан!
Окружной прокурор Брайан встал и протянул ему через стол руку. Это был блондин среднего роста и обычной комплекции, лет сорока пяти, с нагловатым взглядом голубых глаз, смотревших сквозь пенсне на черном шнурке, с большим ораторским ртом и ямочкой на широком подбородке. Он ответил на приветствие голосом, полным внутренней силы и уверенности:
– Здравствуй, Спейд.
Они пожали друг другу руки и сели.
Окружной прокурор нажал на одну из четырех розовых кнопок на своем столе, сказал появившемуся в дверях долговязому юнцу: «Попроси ко мне мистера Томаса и мистера Хили», а потом, откинувшись в кресле, добродушно заметил, обращаясь к Спейду:
– У тебя вроде с полицией нелады?
Спейд небрежно махнул правой рукой.
– Ничего серьезного. У Данди нервишки разгулялись.
Дверь открылась, и вошли двое. Один, которому Спейд сказал: «Привет, Томас!», был крепкий загорелый тридцатилетний мужчина, неряшливо одетый и растрепанный. Он похлопал Спейда по плечу веснушчатой рукой, спросил: «Как жизнь?» – и сел рядом. Второй человек был моложе и невыразительнее. Он сел поодаль, пристроив на коленке стенографический блокнот и держа наготове зеленый карандаш.
Спейд бросил на него быстрый взгляд, хмыкнул и спросил Брайана:
– Все, что я скажу, будет против меня же и использовано? Окружной прокурор улыбнулся.
– Осторожность никогда не помешает. – Он снял пенсне, посмотрел на него и снова водрузил на нос. Подняв глаза на Спейда, спросил:
– Кто убил Терзби?
Спейд ответил:
– Не знаю.
Брайан подергал черный шнурок от пенсне и сказал многозначительно:
– Возможно, ты и не знаешь, но ведь наверняка можешь сделать удачное предположение.
– Могу, но не буду.
Брови окружного прокурора полезли вверх.
– Не буду, – повторил Спейд невозмутимо. – Удачна будет моя догадка или нет, не имеет значения; миссис Спейд не рожала кретинов, которые стали бы строить догадки в присутствии окружного прокурора, его заместителя и стенографиста.
– Почему бы тебе и не поделиться с нами своими догадками, если, конечно, тебе нечего скрывать?
– Каждому, – мягко ответил Спейд, – есть чего скрывать.
– Что же ты скрываешь?
– Например, мои догадки.
Окружной прокурор опустил глаза, потом снова посмотрел на Спейда. Посадив пенсне поглубже на нос, сказал:
– Если тебе не нравится, что здесь стенографист, я отошлю его. Я пригласил его исключительно ради удобства.
– Мне он совсем не мешает, – ответил Спейд. – Пусть он зафиксирует все мои показания, и я с удовольствием подпишу их.
– Нам твоя подпись не нужна, – заверил его Брайан. – Мне бы не хотелось, чтобы ты рассматривал нашу встречу как допрос. И, пожалуйста, не думай, что я хоть на миг поверил в теории, которые напридумывали полицейские.
– Не поверил?
– Ничуть.
Спейд вздохнул и закинул ногу за ногу.
– Я очень рад. – Он нащупал в карманах табак и бумагу. – А какая у тебя теория?
Брайан резко наклонился вперед, и глаза его заблестели, словно линзы пенсне.
– Скажи мне, по чьей просьбе Арчер пас Терзби, и я скажу тебе, кто убил Терзби.
Спейд усмехнулся:
– Ты, как и Данди, не там ищешь.
– Ты меня неправильно понял, Спейд, – сказал Брайан, постукивая костяшками пальцев по столу. – Я не хочу сказать, что твой клиент убил Терзби сам или с помощью наемного убийцы, но я действительно утверждаю, что, зная твоего клиента, я достаточно скоро узнаю, кто убил Терзби.
Спейд прикурил сигарету, вынул ее изо рта, выдохнул дым и проговорил озадаченно:
– Что-то я не очень понимаю.
– Не понимаешь? Тогда я поставлю вопрос иначе: где Дикси Монахан?
Лицо Спейда сохранило озабоченное выражение.
– И это не помогает, – сказал он. – Я все равно не понимаю.
Окружной прокурор снял пенсне и потряс им в воздухе для пущей убедительности.
– Мы знаем, – сказал он, – что Терзби был телохранителем Монахана и удрал вместе с ним, когда Монахан уносил ноги из Чикаго. Мы также знаем, что Монахан смылся, не выплатив проигрышей на двести тысяч долларов. Мы не знаем – пока – его кредиторов. – Он снова надел пенсне и мрачно ухмыльнулся. – Но мы знаем, что происходит с профессиональным игроком и его телохранителем, когда их находят кредиторы. Видели, и не раз.
Спейд облизал губы и скривил их в зверской ухмылке. Глаза его сверкали под насупленными бровями, шея багровела над накрахмаленным воротничком. Голос его был низким, хриплым и взволнованным.
– Что ты хочешь сказать? Что я убил его по заданию его кредиторов? Или просто выследил и дал им возможность убить его самим?
– Нет, нет! – запротестовал окружной прокурор. – Ты меня не так понял.
– Надеюсь, – сказал Спейд.
– Он не то имел в виду, – сказал Томас.
– А что он имел в виду?
Брайан замахал рукой.
– Только то, что ты мог ввязаться в это дело, ничего не подозревая. Могло же…
– Понятно, – фыркнул Спейд. – Негодяем ты меня не считаешь. По-твоему, я просто дурак.
– Ерунда, – отозвался Брайан. – Предположим, кто-то нанял тебя найти Монахана, сказав, что он сейчас в Сан-Франциско. Этот «кто-то» мог наврать тебе с три короба, например сказать, что Монахан – его должник, не уточняя деталей. Как ты мог догадаться, что стоит за этим? Почему бы тебе не считать это обычной детективной работой? И тогда ты, конечно, не несешь никакой ответственности за свое участие в этом, если, конечно, – здесь его голос стал выразительнее, а слова медленнее и отчетливее – ты не стал соучастником преступления, скрыв от властей убийцу или же сведения, которые могли привести к его поимке.
Гневные складки на лице Спейда разгладились. В голосе его тоже не было прежнего гнева:
– Ах, вот что ты имел в виду?
– Именно.
– Хорошо. Тогда никаких обид. Но ты ошибаешься.
– Докажи.
Спейд покачал головой.
– Сейчас доказать не могу. Могу просто рассказать.
– Тогда расскажи.
– Меня никто никогда не нанимал, чтобы делать что-либо, связанное с Дикси Монаханом.
Брайан и Томас обменялись взглядами. Снова посмотрев на Спейда, Брайан сказал:
– Но, по твоему собственному признанию, кто-то нанял тебя, чтобы делать что-то, связанное с его телохранителем Терзби.
– Да, с его бывшим телохранителем Терзби.
– Бывшим?
– Да, бывшим.
– По-твоему, Терзби больше не связан с Монаханом? Ты это точно знаешь?
Спейд протянул руку и бросил окурок в пепельницу.
– Я ничего не знаю точно, если не считать того, что мой клиент ни сейчас, ни в прошлом не интересовался Монаханом. Я слышал, что Терзби увез Монахана на Восток и там удрал от него.
Окружной прокурор и его заместитель снова переглянулись.
Томас сказал, стараясь скрыть волнение:
– Это дает делу новый поворот. Друзья Монахана могли поквитаться с Терзби за то, что он бросил Монахана.
– У мертвых игроков друзей не бывает, – сказал Спейд.
– Мы получили две новые версии, – сказал Брайан. Он откинулся на спинку кресла, несколько минут смотрел в потолок, а потом снова сел прямо. Лицо прирожденного оратора просветлело. – Собственно, остались только три возможности. Первая: Терзби убит игроками, которых Монахан надул в Чикаго. Не зная, что Терзби бросил Монахана, или не веря в это, они убили его как сообщника Монахана, или чтобы он не мешал им добраться до Монахана, или же потому, что он отказался вывести их на Монахана. Вторая: его убили друзья Монахана. И третья: Терзби выдал Монахана кредиторам, а потом что-то не поделил с ними, и они убили его.
– Ты не учитываешь еще одной, четвертой, возможности, – сказал Спейд с веселой улыбкой. – А вдруг Терзби умер от старости? Вы что, ребята, серьезно?
Брайан ударил ребром одной руки по ладони другой.
– И тем не менее разгадка находится среди этих трех возможностей. – Теперь он говорил, не пытаясь скрыть свою властную уверенность. Правая рука с вытянутым указательным пальцем поползла вверх, потом чуть вниз и вдруг застыла на уровне груди Спейда. – И ты можешь дать нам сведения, которые позволят определить, какая из них соответствует действительности.
Спейд протянул лениво:
– Да? – Лицо его сделалось серьезным. Он дотронулся пальцем до нижней губы, посмотрел на него, почесал им свой затылок. Нахмурился. Шумно выдохнул через нос и сердито прорычал: – Тебе не понравятся сведения, которые я могу дать, Брайан. Пользы тебе от них никакой. Они испортят твой сценарий о мести игроков.
Брайан выпрямился и расправил плечи. Говорил он сурово, но не угрожающе.
– Не тебе судить об этом. Прав я или не прав, я пока еще окружной прокурор.
Спейд задрал верхнюю губу так, что показались резцы.
– А я думал, что у нас неофициальная беседа.
– Я служу закону двадцать четыре часа в сутки, – сказал Брайан, – и какой бы ни была беседа, официальной или неофициальной, никто не имеет права скрывать от меня показаний, изобличающих преступника, если, конечно, – он многозначительно кивнул, – у тебя нет для этого достаточных конституционных оснований.
– Ты имеешь в виду, если они не изобличают меня самого? – спросил Спейд. Голос его был безмятежным, почти насмешливым, чего никак нельзя было сказать о его лице. – У меня есть основания посильнее, а точнее, поудобнее. Мои клиенты имеют право на то, чтобы их дела держались в тайне. Наверное, меня можно заставить дать показания большому жюри или коронеру, но пока меня туда не вызывали, а сам я без крайней нужды не имею ни малейшего желания разглашать секреты моих клиентов. Кроме того, и прокуратура, и полиция обвинили меня в причастности к убийству, произошедшему позавчера ночью. Раньше у меня уже были неприятности и с вами, и с полицией. Насколько я вижу, лучший для меня способ избежать новых неприятностей – это самому привести к вам убийц – естественно, связанных. И единственная моя возможность поймать их, допросить и связать – это держаться от вас и полиции подальше, потому что – и это уже очевидно – вы понятия не имеете, что на самом деле происходит. – Он встал и, повернув голову, спросил стенографиста: – Успеваешь, сынок? Или я слишком быстро говорю?
Стенографист поднял на него испуганные глаза и ответил:
– Нет, сэр, я все успеваю.
– Молодец! – сказал Спейд и снова повернулся к Брайану. – Если ты хочешь обратиться к окружным властям с предложением лишить меня патента на работу, потому что я мешаю отправлению правосудия, валяй. Ты уже однажды пытался это сделать, и тогда над тобой потешался весь город. – Спейд взял шляпу.
Брайан начал:
– Но послушай…
Спейд прервал его:
– С меня хватит неофициальных бесед. Мне нечего сказать ни прокуратуре, ни полиции, и мне до смерти надоело, что каждый идиот, принятый в этом городе на государственную службу, считает своим долгом оскорблять меня, когда ему вздумается. Если у тебя появится желание повидаться со мной, арестовать меня или вызвать в суд, дай знать, и я тут же явлюсь со своим адвокатом.
Он надел шляпу, сказал: «До встречи в официальной обстановке» – и удалился.
