Глава 13
Я продержала их на снегу, наверное, не менее получаса. За это время я сама успела продрогнуть, хотя и старалась двигаться, прохаживаясь с пистолетом в руках поблизости от распростертых на земле тел. Однако амплитуда моих движений была значительно ограничена — я опасалась выпустить из виду своих подопечных хотя бы на секунду. Представляю, что творилось в их душах, когда они слышали над ухом звук моих шагов!
Наконец в нашем забытом уголке произошли кое — какие перемены. В воздухе возник отдаленный, но совершенно явственный звук автомобильного мотора, который с каждым мгновением приближался. Мои заложники тоже услышали его, что стало понятно по их судорожным нетерпеливым попыткам приподнять головы, чтобы лучше уловить спасительный звук. На большее они не решались.
Когда из-за стены леса вырвался свет фар, а гудение автомобильного движка сделалось совершенно отчетливым, я позволила себе провести нехитрую операцию. Воспользовавшись тем, что все внимание пленников сосредоточилось на подъезжающей машине, я выщелкнула на ладонь пистолетную обойму и один за другим высыпала в снег оставшиеся патроны. Последний патрон я удалила, передернув затвор, когда на площадку базы выскочила милицейская «Волга». Вместе с хлопком дверцы я закончила возиться с пистолетом — теперь он был не опаснее детской хлопушки.
По-видимому, человек, вышедший из «Волги», в первую секунду немного растерялся, потому что шаги его мгновенно замерли, а по движению его руки я поняла, что он схватился за кобуру.
Однако затем он произнес довольно громко и дружелюбно фразу, в которой угадывалась издевка:
— Что за черт? Вы что тут разлеглись — процедуры, что ли, принимаете?
— Теперь можете встать, — сказала я негромко и, дождавшись, пока закоченевшие заложники приняли вертикальное положение, выступила в полосу света.
— Держите! — сказала я, протягивая Балчугину его оружие.
Скрюченной рукой он вырвал у меня пистолет и со второй попытки сунул в карман. Башкиров изумленно присвистнул и подошел к нам вплотную.
— Что тут у вас происходит? — сурово спросил он, вглядываясь поочередно в наши лица.
Балчугин с Тишковым угрюмо молчали, отводя глаза. Я попыталась разъяснить ситуацию:
— Ваши товарищи собирались меня обыскивать, а я этого терпеть не могу. Поэтому пришлось принять кое-какие меры. Но обратите внимание: я проявила определенную лояльность и возвратила оружие.
Башкиров озадаченно молчал. Балчугин с Тишковым переминались с ноги на ногу и мечтали, по-моему, об одном — залезть в машину и врубить на полную мощность печку.
— А вы понимаете, что ваши действия подпадают под статью Уголовного кодекса? — с интересом спросил Башкиров. Мое поведение явно сбивало его с толку, и он не понимал, как ему лучше себя вести.
— Я плохо знаю Уголовный кодекс, — ответила я. — Но терпеть не могу, когда меня обыскивают. Но это я уже, кажется, говорила.
— Да, вы это уже говорили, — подтвердил Башкиров. — Однако обыскать вас все-таки придется.
— На предмет чего? — с некоторым вызовом спросила я.
— У нас есть данные, что вы храните у себя видеокассету, на которой снят секретный объект.
— На ней снят объект, где мы сейчас с вами находимся. И, судя по всему, не такой уж он секретный. Кроме того, видеокассету я передала в прокуратуру вашего города — я вовсе не делаю из нее тайны.
— Нас интересует оригинал, госпожа Шварц, — проникновенно сказал Башкиров.
— Оригинал является собственностью моей редакции, — заявила я. — Вы не имеете на него никаких прав!
— Вы тем более не имеете на него прав, — жестко отрезал Башкиров. — Мы не можем позволить вам вывезти материалы, порочащие наш город. Если вы не представите их добровольно, мы вас попросту арестуем.
— Да ради бога! — сказала я. — Мне нечего скрывать. Но, учтите, дальнейший разговор я буду вести только в присутствии адвоката.
— Башкир! Что ты с ней базаришь? — неожиданно взорвался Балчугин. — Отведем ее в подвал, да и дело с концом!
Видимо, он немного очухался, и его оскорбленное мужское самолюбие жаждало реванша.
— Ты давно должен был это сделать, — негромко заметил Башкиров.
— Да она застала меня врасплох! — обиженно заорал толстяк. — Кто знал, что эта стерва такая прыткая?
— Тихо-тихо, Николай Васильич! — урезонил его Башкиров. — Избегай непарламентских выражений. Мы должны вести себя с нашей гостьей по возможности корректно. Она разумная девушка… — Он обернулся ко мне и убедительно разъяснил: — Все-таки призываю вас пойти нам навстречу и согласиться на личный досмотр, чтобы не усугублять своего положения… С нами здесь сотрудница-женщина — она и проведет эту процедуру. Никакого унижения вашего достоинства таким образом не будет. Подумайте хорошенько!
Я заметила, как Балчугин недоуменно и вопросительно посмотрел на Башкирова.
— Здесь Старицкая, — предупреждающе буркнул тот. — Сейчас я позову ее.
Услышав фамилию водочной королевы, я почти не удивилась. Хороший руководитель вникает во все дела, которые непосредственно касаются его бизнеса. Нетрудно было догадаться, где осел груз, из-за которого разгорелся весь сыр-бор. Внешне я никак не отреагировала на знакомую фамилию и лишь окликнула Башкирова, который направился к «Волге»:
— Подождите, не утруждайте себя! Все равно у меня с собой ничего нет!
Он остановился и медленно обернулся ко мне.
— Где же у вас кассета? — спросил он.
— Там же, где видеокамера, — ответила я.
— Давайте не будем играть в прятки. — Башкиров подошел ко мне вплотную, положил тяжелую руку на плечо и больно сжал его. — Что вы тянете кота за хвост? Хотите, чтобы вас оставили в покое? Говорите сразу — где кассета, где видеокамера. Где у вас все это, черт возьми? — Он уже всерьез начинал терять терпение.
— Все это на квартире у моего друга, — спокойно заявила я. — И вам туда не добраться.
— Ошибаешься, стерва! — с ненавистью прохрипел он, еще сильнее сжимая мое плечо. — Мы доберемся туда гораздо быстрее, чем ты думаешь! У нас есть много способов развязывать языки… Тишков, ну-ка надень на нее наручники!
Они навалились на меня оба — Тишков с Балчугиным, — отыгрываясь за унижение, которому я их подвергла. Заломив мне руки назад, они защелкнули на них наручники. И тут, придав голосу панический оттенок, я выкрикнула:
— Что вы собираетесь делать?
— Увидишь, — зловеще пообещал Башкиров. — Сейчас мы будем задавать тебе вопросы, а ты будешь на них отвечать. А если не ответишь — тебе станет очень-очень больно.
— Вы не имеете права, — неуверенно промямлила я.
— Опять пошел разговор о правах, — раздраженно бросил Башкиров и распорядился: — Ведите ее в подвал!
— Подождите! — крикнула я, задыхаясь.
— В чем дело? — высокомерно покосился на меня Башкиров. — Ты передумала?
— Если я отдам кассету, — с надеждой спросила я, — вы оставите меня в покое?
Башкиров довольно долго рассматривал меня, а потом сказал равнодушным тоном:
— Какой может быть разговор? Я тебе сразу сказал, что нам нужна только кассета. Она у тебя?
— Нет. Я же объяснила, что оставила все в квартире моего друга. Неужели вы думаете, что я приехала сюда просто так? Здесь живет мой хороший знакомый — он и подал мне идею подготовить репортаж о криминальной обстановке в Приозерске…
— Вот как, — протянул Башкиров. — Хороший знакомый, говоришь… Кто он такой?
— Адвокат, — не задумываясь, ответила я. — Он живет на улице Чижевского…
Башкиров мрачно насупился, а потом махнул рукой Балчугину, и они отошли в сторону. Несколько минут они что-то вполголоса обсуждали, а потом вернулись ко мне. Башкиров взял меня бесцеремонно пальцами за подбородок и сказал, глядя прямо в глаза:
— Слушай меня внимательно, девочка. Если ты собираешься водить меня за нос, то пожалеешь об этом очень сильно, запомни!
— Не собираюсь я водить вас за нос, — заявила я. — Но и вы должны сдержать свое слово!
Башкиров усмехнулся.
— Насчет этого можешь не беспокоиться… Хотя лучше бы ты не совала нос в чужие дела… Людям это не нравится, понимаешь?
— Это моя работа, — сказала я с достоинством.
— Может быть, тебе поменять работу? — засмеялся Башкиров и, обернувшись к Балчугину, приказал: — Ведите ее в машину! И не спускайте с нее глаз, чтобы она не выкинула еще какой-нибудь номер.
— А как быть с «Нивой»? — растерянно спросил Тишков.
— Оставим ее здесь, — раздраженно бросил Башкиров. — Ничего с ней не сделается. Заприте только.
— Там моя сумочка, — «вспомнила» я, — нужно обязательно захватить ее, в ней ключи от квартиры.
— Разве твой друг не дома? — подозрительно спросил Башкиров.
— На восемь вечера у меня назначены переговоры с редактором. Я предупредила своего друга, что, если не появлюсь у него до восьми, значит, дело плохо, и пусть он предупредит об этом редактора…
Башкиров инстинктивно посмотрел на наручные часы, а потом в ярости хлестнул меня по лицу. Я успела уклониться от удара, но со скованными руками потеряла равновесие и повалилась в снег.
— Врешь, стерва! — выкрикнул Башкиров, нависая надо мной страшной черной тенью.
Неожиданно его остановил Балчугин, ухватив за рукав куртки.
— Слушай, Башкир, не зарывайся! — понизил он голос. — А если она не врет? Мы теряем время…
Башкиров с ненавистью посмотрел на меня и отошел в сторону, стиснув кулаки.
— Поехали! — бросил он, направляясь к «Волге». — Тишков, захвати ее сумку.
Балчугин поставил меня на ноги и даже отряхнул с моей одежды снег двумя-тремя грубоватыми хлопками.
— Пошли, артистка! — потянул он меня за рукав.
Они затолкали меня на заднее сиденье «Волги», а сами сели рядом — Балчугин слева, Тишков — справа. На переднем сиденье я увидела смутный силуэт дамы в шубе, но с непокрытой головой. От нее исходил тонкий аромат французских духов.
Озабоченно повернув голову, она пыталась рассмотреть меня в полутьме салона. Башкиров резко бросил машину вперед и лихо развернулся, так, что Тишков повалился на меня. «Волга» зарычала и помчалась по лесной дороге.
— Почему так долго? — взволнованно спросила дама. — Вы нашли, что искали?
Башкиров не ответил. Сумрачно глядя вперед, он гнал машину через темный лес. Кажется, я все-таки заставила его поверить в существование моего друга. Он явно спешил — до восьми часов оставалось около тридцати минут.
Старицкая попыталась продолжить разговор.
— Значит, вы ничего не нашли, — заключила она убежденно. — Куда же мы сейчас едем?
— Помолчи, пожалуйста! — коротко сказал Башкиров.
Он все увеличивал скорость, а когда мы выехали на шоссе, стрелка спидометра перевалила за сотню. Старицкая опустила голову и прижала пальцы к вискам — видимо, от быстрой езды ее укачивало.
У меня была другая проблема — от проклятых наручников у меня немилосердно болели руки. Однако речь о них я завела только тогда, когда мы въехали в пределы города.
Башкиров не мог гнать здесь с той же скоростью, что и на шоссе, но по-прежнему торопился и без раздумий проскакивал на красный свет.
— Снимите с меня наручники! — потребовала я.
Балчугин издал губами какой-то странный звук, который означал, кажется, изумление неуместностью моей просьбы. Башкиров при этом не шелохнулся.
— Снимите, иначе не выйду из машины! — пригрозила я.
— Мы тебя вынесем, — хохотнул Балчугин.
— У вас уйдет на это много времени, — пообещала я. — Слишком много.
Башкиров коротко взглянул на меня в зеркало и распорядился:
— Снимите с нее браслеты, когда подъедем к дому. Только не хлопайте ушами. Не отпускайте ее ни на шаг! А ты веди себя тихо, если хочешь, чтобы я сдержал слово…
Как ни старался Башкиров, он не успел добраться до места вовремя. Настроения это ему не прибавило. Заворачивая на улицу Чижевского, он хмурился и кусал губы. Мой блеф все-таки здорово выбил его из колеи.
— Вот эта улица! — сообщил он. — Где останавливаться?
— Остановите около семнадцатого, — сказала я.
«Волга» подкатила к дому и затормозила у тротуара. Башкиров, не глуша мотор, задумчиво посмотрел вокруг.
На улицах в этот час было еще полно прохожих. Ярко горели окна в окрестных домах. Только первый этаж дома номер семнадцать был погружен в темноту. Статистическое бюро уже закончило свою работу, а в квартире под номером один еще никого, естественно, не было.
— В какой квартире живет твой приятель?
— Не скажу, пока не снимете наручники, — упрямо заявила я.
— Тишков, сними! — приказал Башкиров.
Тишков, сопя у меня над ухом, выполнил приказание. Растирая затекшие руки, я назвала номер квартиры. Башкиров еще раз окинул взглядом безжизненные окна первого этажа и распорядился:
— Дайте-ка ее сумочку!
Порывшись в ней, он без труда нашел ключи. Держа их в руке, он обернулся ко мне.
— Эти? — спросил он и, получив подтверждение, протянул ключи Старицкой. — Сходи посмотри, все ли там в порядке!
Она возмущенно вздернула голову и хотела что — то сказать, но Башкиров повторил — тихим, угрожающим голосом:
— Сходи, я сказал! И будь внимательна. Мы подождем здесь.
Старицкая выхватила у него из руки ключи, вылезла из машины и с независимым видом направилась во двор дома. Она выглядела очень элегантно в своей роскошной, до пят шубе.
В машине воцарилось напряженное молчание. Я приводила в порядок руки, исподволь наблюдая за своими спутниками. Башкиров, не отрываясь, смотрел на окна дома. Балчугин ерзал на сиденье, подозрительно косясь на меня, — без наручников я не внушала ему доверия. Тишков просто тупо смотрел передо собой, хлопая невыразительными глазками.
Ожидание показалось невыносимо долгим, но уже через пять минут мы опять увидели фигуру Старицкой, выплывшую из темноты двора. Она быстрыми шагами приблизилась к машине и открыла дверцу.
— Там никого нет, — холодно сказала она.
— Ты не заметила ничего подозрительного? — спросил Башкиров.
— Господи, что там может быть подозрительного, — с досадой произнесла Старицкая. — Там вообще какая-то трущоба.
— На лестнице никого нет? — продолжал выспрашивать Башкиров.
— Я же сказала — никого! — раздраженно отозвалась Старицкая. — Если не веришь, сходи и посмотри сам.
— Ладно, — мотнул головой Башкиров, — выходим. Тишков остается за рулем. Госпожу Шварц я буду сопровождать лично.
Меня вытолкнули из машины на улицу, где я сразу же попала в жесткие объятия Башкирова. Демонстративно расстегнув кобуру, он сжал мою правую руку повыше локтя и повел во двор. Я покорно шагала рядом с ним. Сзади, почти наступая мне на пятки, топал Балчугин.
Прежде чем войти в подъезд, Башкиров задержался и снова внимательно осмотрелся по сторонам, прислушался к голосам играющих во дворе детей, а потом сдержанно кивнул Старицкой.
Мы вошли в дом и поднялись на площадку первого этажа. Башкиров, задрав голову, осмотрел также и лестницу. Старицкая, не обращая на него внимания, нетерпеливо возилась ключом в замке. Наконец она открыла дверь, и мы проследовали в прихожую.
Когда везде свет загорелся, убожество жилища сразу бросилось Башкирову в глаза. Он присвистнул, глянув на пустую вешалку и дешевые обои, и провел меня дальше в комнату. Скромная обстановка почему-то развеселила его.
— Ты уверена, что твой приятель адвокат? — спросил он и тут же деловито предложил Балчугину: — Ну-ка, Васильич, пошарься в квартире — все спокойно?
Балчугин грузно протопал на кухню, поскрипел там дверцами шкафов, заглянул в туалет и в ванную. Вернувшись, с облегчением сказал:
— Здесь, похоже, давно никто не живет. Наврала она.
Башкиров резко развернул меня лицом к себе.
— Я ведь предупреждал тебя! — неприятным голосом сказал он.
— Ну а что такого? — обиженно вскрикнула я. — Ну, нет у меня друга, я сняла эту квартиру… Зато кассета здесь, я вас не обманываю!
Башкиров изучающе вгляделся в мое лицо, а потом произнес слова, которые прозвучали для меня сладкой музыкой:
— Сядь на диван! — и тут же распорядился: — А ты, Васильич, возьми ее на мушку!
Балчугин, злобно ухмыльнувшись, сунул руку в карман, вытащил пистолет и, встав спиной к окну, навел его на меня. Он не злорадствовал бы так, если бы знал, какой сюрприз я ему приготовила. На некоторое время в комнате воцарилось молчание. Башкиров стоял потупив голову, словно размышляя о чем-то. Старицкая тоже неподвижно застыла посреди комнаты, нервно теребя верхнюю пуговицу на своей шубе. Под их подошвами образовались маленькие лужицы растаявшего снега. Наконец Башкиров спросил:
— Где кассета?
— Откройте шкаф, — посоветовала я. — Там лежит видеокамера.
Он открыл дверцу шкафа, но вытащил оттуда не камеру, а какую-то книжку в бумажной обложке, которую перелистал — с недоумением и подозрительностью. Я была тоже немного удивлена: никаких книг в шкафу не было, это я помнила точно.
— Ты любишь сказки? — спросил Башкиров, швыряя книжку на диван. — Я думал, ты читаешь одни детективы…
Взглянув на обложку, я увидела название — «Маугли» и поняла, что мои коллеги уже побывали здесь. У меня отлегло от сердца.
— Сказка — ложь, — сказала я уклончиво.
Башкиров, уже не слушая меня, достал с полки видеокамеру и теперь возился с ней. Взоры присутствующих невольно сосредоточились на нем. Воспользовавшись этим, я запустила руку за спинку дивана и незаметно достала кассету.
Башкиров открыл видеокамеру и негодующе сказал:
— Здесь ничего нет! Ты продолжаешь водить меня за нос?
— Вот эта кассета! — объявила я, протягивая руку.
Башкиров подошел ко мне и вырвал из рук кассету.
— Все это время она была у тебя… — зло заговорил он.
— Зато вы можете прямо сейчас проверить, то ли это, что вам нужно! — поспешила объяснить я. — Вставьте кассету в камеру — там есть специальное окошечко…
Башкиров недоверчиво посмотрел на меня и попытался вставить кассету. Судя по всему, техника была ему незнакома. Старицкая шагнула к нему, протягивая руку.
— Дай сюда! — сказала она. — Я умею с этим обращаться.
Она вставила кассету в аппарат и включила воспроизведение. Башкиров заглядывал ей через плечо. Некоторое время они просто молча смотрели, а потом Башкиров вдруг произнес:
— Номера машин! — В голосе его слышалось сильнейшее раздражение.
— Что — номера! — негромко сказала Старицкая. — Тут рожи всех твоих уродов, как на ладони.
— Заткнись! — посоветовал ей Башкиров.
— Что — заткнись? — повысила голос Старицкая. — Кассета теперь у нас. А эту… — и она с тяжелой ненавистью посмотрела в мою сторону. — Надеюсь, ты не собираешься отпускать эту сучку?
— Что за выражения! — возмутилась я. — И потом, что это значит — не собираешься отпускать? Мы же договорились…
Балчугин издал сдавленный смешок. Башкиров недовольно покосился на него, но промолчал, они со Старицкой принялись досматривать пленку.
— Так вы… — проговорила я с ужасом в голосе, словно прозревая. — Так вы и есть та банда, которая грабила на шоссе… И вы убили следователя Аникина, когда он нашел ваше логово. Вы — банда в милицейских погонах! Вот почему вас так сложно было вычислить…
Башкиров поднял на меня глаза и криво усмехнулся.
— Какая сенсация для еженедельника, верно, госпожа Шварц? Жаль только, что этому материалу не суждено попасть на страницы газеты…
— Откуда у вас такая уверенность? — пожала я плечами. — Только потому, что я отдала вам оригинал кассеты? Должна сознаться, что забыла вас предупредить: у меня было две копии. Так вот, вторую я уже отправила в Москву с проводником поезда. Там ее ждут.
Башкиров выпрямился — резким, внезапным движением, словно его ударило током. Старицкая, продолжая сжимать в руках видеокамеру, смотрела с нарастающим ужасом то на него, то на меня. Лицо ее побледнело.
— Анатолий! — заговорила она срывающимся голосом. — Мы должны перехватить эту пленку — иначе мы пропали. Ей же все известно. Делай же что-нибудь!
— Не дергайся! — злобно оскалился Башкиров. — Что я могу сделать — у меня же нет скоростного вертолета… И вообще заткнитесь все! Эта девка опять врет. А если не врет…
Башкиров впился мне в лицо пронзительным, почти безумным взглядом.
— Если она не врет, — продолжил он с каким-то странным умиротворением в голосе, — она скажет нам все — и номер вагона, и фамилию проводника, и даже в каком году у него умерла бабушка. Больше я ей не дам сказать ни одного слова неправды. Сейчас мы отвезем ее на базу и обработаем по полной программе! — он улыбнулся мне и мечтательно добавил: — Мы подключим к тебе провода с током — не таким сильным, как в случае с Аникиным, — но достаточным, чтобы тебе расхотелось врать. Балчугин, выруби ее, и поехали…
Балчугин шагнул ко мне, замахиваясь пистолетом. Но вырубить меня он не успел, потому что в этот момент вырубился свет.
Старицкая испуганно вскрикнула. Я молниеносно сунула руку за спинку дивана и выхватила оттуда свой пистолет. На кухне хрястнуло открываемое окно, и одновременно распахнулась входная дверь.
В полосе света, упавшей из коридора, я увидела изогнувшийся силуэт Башкирова. Его рука выхватывала из кобуры оружие. Я выстрелила почти не целясь.
Вместе с грохотом выстрела в квартире опять вспыхнул свет. В дверях кухни и прихожей стояли люди с короткими автоматами в руках. Старицкая выпустила из рук камеру, которая с треском ударилась об пол.
Башкиров, схватившись за простреленную руку, затравленно озирался, медленно отступая к стене.
— Стреляй! — заорал он на Балчугина.
Тот, помертвев лицом, направил пистолет на меня и чужим голосом сказал:
— Я пристрелю ее, если вы не дадите нам уйти!
— У него кончились патроны, — сообщила я, независимо поднимаясь с дивана. — Вообще, по-моему, здесь все закончено. Там на улице остался водитель…
— Его уже взяли, — сообщил мужчина с автоматом, входя из прихожей в комнату.
Тупо посмотрев по сторонам, Балчугин все-таки нажал на спусковой крючок. Сухо щелкнул боек. Балчугин бессильно разжал пальцы, и пистолет с глухим стуком упал на пол.
* * *
Перед отъездом из Приозерска я еще раз навестила Борзого. Теперь я пришла в больницу без спешки, в положенное для свиданий время. Ради такого случая я переоделась в красивое платье и сделала прическу. Таким образом мне хотелось подбодрить своего «коллегу».
Разумеется, я не собиралась рассказывать всех подробностей. Но следовало дать журналисту понять, что смертельная опасность миновала. Ему сейчас были нужны положительные эмоции.
Борзой по-прежнему лежал в отдельной палате. Выглядел он ужасно — серое, небритое лицо, остановившийся взгляд. Меня он узнал не сразу. А узнав, улыбнулся неуверенной, жалкой улыбкой.
— Ольга! — прошептал он растроганно. — Не ожидал вас увидеть… Почему вы здесь? Почему не послушались меня?
Я присела на край постели и погладила его по исхудавшей руке.
— Как дела, Дима? Вид неважный.
Он поморщился и уныло сказал:
— Я здорово влип, девочка. Не буду жаловаться, но меня взяли за самое горло — не продохнуть! Где уж тут хорошо выглядеть… Но объясните мне, почему вы до сих пор не уехали?
— Уже уезжаю, — ответила я и посмотрела на часы. — Вот, уже пора бежать! — Как в прошлый раз я пожала ему руку и встала. — Вы должены выздоравливать, Дима! Нельзя так унывать! Кстати, может быть, это поднимет вам настроение? — Я небрежно вытащила из кармана сложенную пополам бумагу и протянула Борзому.
Он недоверчиво развернул ее, и глаза его расширились. Это было нотариально заверенное и подписанное им обязательство о выплате долга Башкирову.
— Откуда это у вас? — тихо сказал Борзой. — Ничего не понимаю!
— Все в порядке, не сомневайтесь, — успокоила его я. — А Башкирову, думаю, в ближайшее двадцать пять лет не понадобятся никакие деньги…
* * *
Месяца через полтора до меня докатилось эхо событий, приключившихся в тихом городке Приозерске. По электронной почте я получила статью, только что опубликованную в тамошней газете «Ваша неделя». Называлась она «Власть с грязными руками».
А говорилось в ней о том, что после ареста Башкиров молчал недолго и начал давать показания. Всплыла косвенная причастность милой парочки Гудков — Старицкая к убийству на Южном шоссе. В масштабах Приозерска это был скандал неслыханной силы. Он смел с шахматной доски фигуры, которые, казалось, незыблемо на ней стояли.
После ареста Гудкова и автоматического снятия его кандидатуры с предвыборной гонки ушли с должности главный прокурор Приозерска, начальник городского управления МВД, начальник ГИБДД и еще целый ряд местных чиновников. Был уволен и следователь Краснов. Банда Башкирова, состоящая из девяти человек, попала за решетку. Не молчал, давал показания и Балчугин.
Следствие могло растянуться еще на несколько месяцев, но в целом все было уже ясно. Автор статьи справедливо негодовал по поводу случившегося и призывал к бдительности. Он выражал благодарность спецслужбам и сожаление по поводу того, что их усилий не хватит на всю необъятную российскую глубинку.
Что же касается положения на предвыборной беговой дорожке, то на первой позиции теперь шел кандидат Столбов. Караваеву так и не удалось добиться восстановления в списке.
Под статьей стояла подпись «Д. Борзой», из чего следовало, что мой сотоварищ по всем приозерским приключениям жив и здоров. Опасаться по этому поводу теперь особо не приходилось еще и потому, что его «Запорожец», эта колымага-иномарка, на которой мы частенько выписывали весьма лихие кренделя на местных дорогах, вряд ли подлежит восстановлению.
Назад: Глава 12
На главную: Предисловие
