Глава 7
Почти задохнувшись, я вынырнула на поверхность речки за кустами, метрах в двадцати ниже моста по течению. Оставаясь в воде, я осторожно выглянула из-под низких ветвей вербы, стараясь рассмотреть, что творится на мосту.
Вдоль перил ограждения прохаживались боевики Голованова, что-то разглядывая в глубине реки. Минуты три они бестолково суетились на мосту, пока наконец один из них не отдал приказ возвращаться. Все еще оглядываясь на поверхность реки, боевики разошлись по машинам. И через две минуты поблизости от места крушения позаимствованной у бандитов машины уже не было никого.
Только тогда я осмелилась выбраться на берег и свалилась ничком под ветвями плакучей ивы. Шевелиться мне абсолютно не хотелось. Сейчас я желала только одного: так и лежать бесконечно долго на сыроватой прибрежной земле, широко раскинув руки и глядя в небесную высь сквозь шумящую листву.
Голубизну небосвода вновь затягивали перистые облака. Они неслись высоко над землей, предвещая приближение дождя. Но сейчас я видела в них не это. Словно завороженная, я не могла оторваться от прекрасного лика феи, что начертили облака в поднебесье.
Длилось видение долю секунды, но я была безмерно счастлива. Как сказал Остап Бендер: «Сбылась мечта идиота!» А мне другого сейчас и не требовалось. Мне просто было хорошо от того, что я живу, несмотря ни на что!
От запаха сырой земли, шелеста листьев и пелены облаков, застилающей небо, мне вдруг стало так радостно и горько одновременно, что непрошеные слезы появились на глазах. Мне хотелось и плакать и смеяться сразу. Причем во весь голос…
— Да, видок у тебя, женушка, что надо! — раздался позади меня знакомый голос.
Я подскочила, словно ужаленная, и обернулась к Вячеславу, тихо подошедшему ко мне. Он стоял метрах в пяти у ствола старого вяза и саркастически улыбался. От этой его ухмылки слезы мгновенно высохли у меня на глазах.
Я вдруг поняла, что доверила свою жизнь совершенно незнакомому человеку. Он же мог продать меня и привести сюда людей Ридле, чтобы они без помех разделались со мной. Я быстро осмотрелась по сторонам и успокоилась: поблизости никого не было.
«Впрочем, могла бы, дура, и не волноваться! — выругала я себя. — Если ему доверился Гром, то мне уж опасаться точно нечего. Гром всегда лучше меня разбирался в людях!»
— Ты бы хоть одевалась прилично, когда на свидание приходишь! — Слава наконец оторвался от ствола вяза и подошел ко мне. — Назначила рандеву, а сама пришла в таком виде, словно тебя пару недель в рассоле под гнетом держали.
— На себя посмотри, шут гороховый! — вяло огрызнулась я. — Рубашку-то снимать надо, когда в моторе ковыряешься. Перемазался в смазке, как колхозный тракторист.
Слава испуганно скосил глаза на свою новенькую полосатую рубашку. Естественно, никаких пятен масла он там не нашел и рассмеялся. В первую секунду я рассмеялась вместе с ним, но тут же подумала, что и вправду должна выглядеть ужасно.
— Где у тебя машина? — закричала я, вскакивая с сырой земли. — Мне срочно нужно зеркало!..
— Вон, за деревьями стоит! — Слава от неожиданности даже вздрогнул. — Во бешеная!..
Вид у меня был действительно жуткий. Волосы на голове слиплись и свисали вдоль лица, словно пакля. Над левым виском вздулась здоровенная шишка, а вся шея сзади кровоточила от мелких порезов.
Радовало только одно: несмываемая косметика оказалась действительно такой, как ее рекламируют, да и футболка с джинсами остались целы после падения вниз с моста в бандитской «БМВ».
Спасла меня пресловутая «подушка», которыми комплектуются иномарки. Она молниеносно развернулась мне навстречу, когда я уже готовилась пробить головой ветровое стекло.
Хоть я и забыла пристегнуть ремень безопасности, «подушка» помогла мне не разбиться, погасив инерцию моего тела. Сама я сделать это уже не могла, поскольку изо всех сил упиралась ногами в пол, руками в крышу, а пятой точкой в спинку сиденья.
Пистолет и сумочка со столь необходимыми вещами утонули вместе с машиной. Оставалось радоваться, что вместе с ними на дно реки попал и газовый баллончик Ридле, снабженный «жучком». Однако еще больший восторг у меня вызывало то, что я не составила им компанию.
Переодеться мне было не во что (разве что в рабочую робу Вячеслава!), поэтому я сняла с себя одежду и старательно ее отжала. Причесаться дурацкой Славиной расческой мне тоже не удалось, поэтому домой возвращаться пришлось нечесаной.
В общем, ничего полезного для себя я в микроавтобусе не нашла. Хорошо, что хоть одеколон у Славы оказался. Я милостиво позволила своему «бывшему мужу» вытащить у меня из шеи осколки стекла и обработать одеколоном раны. Шишку на голове я оставила в покое до лучших времен.
— Вредная у тебя работа, — с горестным вздохом проговорил Вячеслав, когда закончил обрабатывать мне раны. — Я думаю, что тебе нужно ее поменять. Иначе через пару лет на тебя никто без слез не взглянет… Слушай, а почему бы тебе не устроиться ко мне домохозяйкой? Я бы тебе платил, ну, скажем, — Слава сделал паузу, словно что-то подсчитывал в уме, — тысячу рублей! Солидные деньги…
— Нет уж, — усмехнулась я. — Ты мне лучше баксы присылай, как это делал раньше. А о своей красоте я сама позабочусь…
В Тарасов мы вернулись без приключений. Я выпросила у Славы его личную машину, пообещав ему не топить «Жигули» в реке. Вячеслав пытался навязать мне свое общество, но я поблагодарила его и сказала, что в этот раз обойдусь сама.
— Что ж, работа извозчика — это тоже работа! — несколько обиженно проговорил Вячеслав, но спорить со мной не стал.
Видимо, он решил не тратить зря силы на бессмысленное красноречие. Меня это вполне устраивало, поскольку при встрече с Ридле Слава мне мог только помешать.
Наше следующее свидание с агентом бундесвера может пройти в несколько натянутой обстановке, и присутствие дилетанта в лице Славы создаст мне только дополнительные проблемы. Мне ведь придется тогда не только о себе заботиться, но еще и шкуру моего нового напарника охранять!
Перед тем как Слава ушел, я спросила его, что он сказал в офисе, когда так надолго отлучился. Парень посмотрел на меня так, словно я совала нос не в свое дело, но все же ответил.
— Да ничего не сказал, — нехотя проговорил Вячеслав. — Меня послали за твоими дурацкими туристами, а я пропал. Приеду, скажу, что колесо у меня навылет пробило. Я уже и запаску изуродовал, чтобы все реально выглядело.
На этом мы и расстались. Едва Слава ушел, как я подошла к зеркалу в прихожей и оглядела себя с ног до головы. Вид у меня оказался еще ужасней, чем я представляла себе после осмотра в Славином микроавтобусе. Я тяжело вздохнула и развела руками.
— Если ты и дальше будешь так небрежно с вещами обращаться, то будешь ходить по улицам голой! — с суровым видом сказала я своему отражению и тут же рассмеялась. Теперь я была твердо уверена, что поймаю Ридле.
Мешкать было нельзя, и я бросилась в спальню, чтобы в который раз за день переодеться. Сейчас одежда должна была быть такой, чтобы в ней было удобно вести слежку.
Я не знала ни места, ни времени предполагаемой передачи каких-то секретных материалов Ридле. Она могла произойти как в Тарасове, так и за чертой города. Ясно было только одно — эта встреча произойдет не позднее девяти вечера, потому что последний самолет сегодня улетает в Москву в двадцать два пятнадцать.
Не слишком раздумывая, я надела на себя армейские камуфляжные брюки и черную футболку. Волосы завязала узлом и нацепила на голову пятнистую кепку. Немного подумав, я решила взять с собой солнцезащитные очки и куртку. Мало ли в какой обстановке мне придется следить за Ридле?!
После переодевания я оглядела себя в зеркале и в принципе осталась довольна результатом. Правда, в таком костюме я стала похожа на киношного спецназовца из американского боевика, но это было нормально. По крайней мере, узнать меня с большого расстояния (а до поры до времени Ридле близко к себе я подпускать не собиралась) было трудно.
Я набила черную сумку всевозможным специальным снаряжением, начиная от узконаправленных микрофонов и кончая автоматическим пистолетом. Опять же, я совершенно не знала, что мне могло пригодиться, поэтому решила брать все! Теперь я была окончательно готова к предстоящей работе и, схватив со стола ключи от гаража и машины, что оставил мне Слава, поспешила покинуть дом.
До гаража, где стояла Славина машина, я добиралась на такси. На этот раз мне бравого джигита не попалось, поэтому за поездку пришлось платить. Впрочем, не скажу, что меня это особо расстроило, поскольку денег, что прислал мне на расходы по выполнению операции Гром, оставалось еще много.
«Жигуленок» Вячеслава был в довольно хорошей форме. Конечно, за «Мерседесом» Ридле ему не угнаться, но мне этого и не требовалось. Чтобы не потерять машину агента бундесвера, моего «маяка» вполне хватит, а приехать одновременно с ним на тайную встречу мне совсем не хотелось.
Я покаталась по городу минут двадцать, проверяя возможности Славиной машины, а затем поехала к офису «Gediehen». Близко к самому зданию подъезжать было опасно, поэтому я припарковалась метрах в двухстах от машины Ридле.
Приемник сигналов маяка лежал рядом со мной на переднем сиденье. Едва я включила его, как из динамика, встроенного в прибор, послышались прерывистые гудки, а на электронном табло высветилось расстояние до маяка. Все работало нормально, и я набралась терпения для долгого ожидания.
Как я и предполагала, до конца рабочего дня Ридле оставался в офисе. Было бы глупо думать, что именно днем ему передадут какие-то секретные материалы, которые он так страстно желает получить. Скорее всего это сделают вечером, да еще и в таком месте, к которому трудно подобраться.
Гадать я не стала. Все прояснится само собой, едва только Ридле сядет за руль своего «Мерседеса». Вот тогда и узнаю, куда он едет и что ему передадут.
Ожидая появления Ридле, я настроила на его машину узконаправленный микрофон. Особенность этого приборчика была в том, что он удерживал направление на объект, пока тот находился в поле его действия. Если между объектом и микрофоном возникало какое-то препятствие, прибор, естественно, отключался и начинал работать снова, когда объект возвращался в зону прямой видимости.
В общем, я надеялась услышать что-нибудь интересное, если передача материала произойдет в машине Ридле или к нему в «Мерседес» подсядет попутчик. Например, тот же Голованов.
Настроив микрофон на машину Ридле, я совсем перестала смотреть в сторону офиса. Теперь в этом необходимости не было, поскольку и радиомаяк и микрофон тут же дадут мне знать, если мотор машины начнет работать. Я расслабилась и даже попыталась вздремнуть — и едва не поплатилась за свою беспечность!
Ридле не поехал на своей машине. Этот человек с повадками волка оказался слишком хитрым. Он словно почувствовал ловушку и попытался уйти из расставленных сетей. Спасло меня только то, что Ридле считал меня мертвой.
Видимо, агент бундесвера решил не светить свою машину во время получения секретных материалов. Отправив Хольберна в Германию, он выходил совершенно сухим из воды и не оставлял никаких доказательств своего участия в шпионской деятельности. Наверняка и тот человек, что передаст Ридле материалы, не получит возможности увидеть его лицо. Что ж, умное решение, а мне следует поставить кол за недооценку противника!
То, что я заметила Ридле, было и случайностью, и результатом моей работы одновременно. Случайным было то, что я так и не задремала в «Жигулях», сколько ни старалась. А закономерным оказалась работа моего бокового зрения, которое помимо моей воли фиксировало все изменения, что происходили непосредственно у дверей «Gediehen».
Ридле вышел из офиса на пять минут раньше своего обычного графика. Он что-то сказал охраннику, показав рукой на свой «Мерседес», и пошел пешком вдоль по улице.
Вот это в мои планы совершенно не входило. Преследовать Ридле на машине, движущейся со скоростью пешехода, я не могла. Среди потока автотранспорта, стремящегося в этот час побыстрее проскочить светофоры, чтобы не оказаться в какой-нибудь пробке, я буду выглядеть бегемотом в стае быстроногих антилоп.
Даже если представить, что Ридле не заметит машину, плетущуюся за ним, ему, несомненно, помогут это сделать: каждый водитель, у кого я окажусь на пути, непременно нажмет на клаксон своей машины!
Выйти из «Жигулей» и идти за Ридле пешком я не могла тоже. Немец мог в любую минуту поймать такси или сесть в поджидающую его машину, и тогда я точно потеряю его. Мне придется возвращаться назад, заводить «Жигули» и пробиваться сквозь непрерывный поток автотранспорта. За это время Ридле может оторваться так далеко, что мне никогда не удастся его догнать.
Я решила двигаться скачками. То есть отпускать Ридле далеко вперед, почти до пределов видимости, а затем на нормальной скорости догонять его и припарковываться к обочине. После этого повторять операцию снова. Я уже завела двигатель «Жигулей», чтобы исполнить задуманное, но делать этого мне не пришлось: взмахом руки Ридле остановил проезжающую мимо него машину.
Я подождала, пока он договорится с водителем, а потом влилась в поток проезжающих мимо машин. «Девятку», в которую сел Ридле, отделяли от моих «Жигулей» три машины. Но это не помешало мне у первого же светофора настроить узконаправленный микрофон на цель. Моя аппаратура прекрасно справилась с задачей и не теряла «девятку» из вида до самого конца ее пути.
Правда, подслушивающее устройство мне не пригодилось. Водитель машины и бизнесмен почти не разговаривали друг с другом. Шофер попытался было завести разговор «о жизни», но Ридле его не поддержал. Несколько отрывистых фраз, что он бросил в ответ на пространные реплики водителя, дали мне понять, что Ридле нервничает.
«Видимо, ты бы успокоился только в том случае, если бы бандиты привезли тебе на тарелочке мою голову!» — со злостью подумала я об агенте бундесвера.
Меня начинала раздражать осторожность Ридле, и мне жутко захотелось погрузить свои коготки в его жирную шею. Впрочем, время для этого у меня еще будет. А сейчас самое главное было не потерять его в бесконечном потоке машин.
Водитель «девятки» доставил Ридле прямо к дверям ночного клуба, в котором мы отмечали приезд немцев. Ридле обошел «Звездный дождь» кругом, чтобы попасть внутрь через служебный ход.
Я не верила, что Ридле получит нужные ему материалы в этом заведении. Если он так осторожен, как показал себя сегодняшним днем, то не станет доверять месту, где я уже один раз сумела поставить «жучок». Скорее всего здесь его кто-то ждет, чтобы доставить к нужному человеку, имеющему материалы для Ридле.
Все же я решилась выйти из машины, чтобы проследить за всем самой. Оказалось, что я была права, да не совсем. Ридле вошел в дверь служебного хода. Я подождала минуту, прежде чем идти за ним, и правильно сделала. Иначе мы бы столкнулись с ним нос к носу.
Ридле вновь вышел на улицу буквально через минуту после того, как скрылся внутри ночного клуба. Он уверенно подошел к новенькой «Дэу-Нексия», что стояла у самого края автостоянки, и сел за руль. Видимо, в ночном клубе Ридле просто взял ключи от машины, на которой должен был ехать на встречу, и тут же вернулся назад. Сопровождающих с ним не было.
Я едва успела добежать до «Жигулей», как сверкающая лакированными боками вишневого цвета красавица «Дэу» выехала на проезжую часть. Мне пришлось совершить довольно рискованный маневр, чтобы успеть сесть ей на хвост.
Пока мы ехали по городу, я ничуть не уступала «Нексии» ни в скорости, ни в маневренности. Да и трудно было Ридле оторваться от меня в таком плотном автомобильном потоке.
Во время одной из многочисленных задержек в пути я в третий раз настроила свой микрофон. На этот раз его объектом стала, естественно, «Дэу-Нексия». Оказалось, что я успела вовремя: Ридле разговаривал с кем-то по мобильному телефону. Слышала я, естественно, только его голос, но большего мне и не требовалось.
Начало разговора я пропустила.
— Не надо меня учить! — резко выдал мой микрофон фразу, сказанную Ридле. — Ты занимаешься своим делом, я занимаюсь своим!..
После этого наступила некоторая пауза. Видимо, Ридле выслушивал ответ своего собеседника. Наконец немец разразился новой волной недовольства.
— Это ты своих ребят поучи, как без лишнего шума задания выполнять! — проговорил Ридле, и я почувствовала, что он еле сдерживает приступ бешенства. — А мне наплевать на твои проблемы. Гонорар от этого не изменится…
Такая перепалка продолжалась довольно долго. Уже после первых фраз этого диалога на повышенных тонах я поняла, что Ридле разговаривает с Головановым, и немец недоволен тем, как люди компаньона выполнили задание по моей ликвидации.
Меня снова поразила осторожность Ридле. За все время телефонного разговора агент бундесвера не назвал ни одного имени, ни одного конкретного факта. Речь Ридле была столь обтекаема и поверхностна, что мне никак не удалось зацепиться хоть за один факт, что помог бы мне в разоблачении немецкого резидента.
В общем, прослушивание мне ничего не дало. Я выяснила только то, что у этого псевдобизнесмена пока все идет строго по графику. И этого графика он собирается придерживаться и в дальнейшем. Жаль будет его разочаровывать!
Чем дальше мы удалялись от центра Тарасова, тем яснее для меня становилась цель поездки Ридле. Из всех объектов его возможного внимания, что я выделила для себя, оставался только один: танковый полигон. И, мне кажется, я начинала понимать, что за акцию задумало руководство спецслужб бундесвера. Впрочем, мои догадки еще требовали подтверждения.
Едва мы проехали пост милиции на окраине города, как «Дэу» резко увеличила скорость. Мне пришлось потратить немало усилий, чтобы не отстать от нее. Временами казалось, что мой «жигуленок» просто развалится на части от неимоверных усилий угнаться за иномаркой, но этого не случилось. Машина выдержала.
И все же я едва не упустила «Дэу»! За одним из поворотов, который иномарка прошла легко, словно для нее и не существовало центробежной силы, «Дэу» попросту исчезла. Мне пришлось затормозить на повороте, чтобы «Жигули» не вылетели на встречную полосу. А когда я вышла на ровный участок трассы, «Дэу» на ней не было.
В первую секунду я растерялась. Трасса передо мной была прямой, словно стрела, и было совершенно непонятно, куда на ней могла исчезнуть иномарка Ридле. «Как корова языком слизнула!» — удивленно подумала я, вспомнив одну из многочисленных бабушкиных поговорок. Но удивляться долго мне не пришлось.
С правой стороны трассы был неширокий съезд. Он уходил куда-то через негустой лесочек, и я едва не проскочила его, пока ломала голову над исчезновением вишневой «Дэу». Резко затормозив, я свернула в извилистый проселок и углубилась в лес.
Дорога была грунтовая, но хорошо накатанная. Машину почти не бросало на кочках, что позволило мне не сильно снижать скорость. Мое неразумно быстрое передвижение по проселку несло в себе, конечно, долю риска. За любым из многочисленных поворотов я могла наткнуться на «Дэу», и тогда весь мой план накрылся бы банным тазиком. Но еще больше я боялась потерять Ридле, если ему приспичит куда-нибудь свернуть, и поэтому скорости не сбавляла.
Выручил меня микрофон. Настроенный на «Дэу», он, видимо, каким-то невероятным образом сумел поймать в разрывах между деревьями иномарку, и я услышала голос Ридле.
— Так, по-моему, это здесь, — негромко подсказал немец самому себе, но тут же поправился: — А, нет! Чуть дальше…
Больше мой направленный микрофон ничего не передал, но мне хватило и этого. Я мгновенно свернула к обочине и заглушила мотор «Жигулей». Сразу стало слышно, как негромко гудит где-то впереди двигатель «Дэу». Судя по его звуку, Ридле останавливался. Видимо, цель его поездки была достигнута.
Я быстро надела на себя камуфляжную куртку, повесила на шею видеокамеру со сверхчувствительным микрофоном и сунула за пояс пистолет. Теперь главным для меня было подобраться незаметно поближе к Ридле, запечатлеть весь процесс передачи документов на пленку, а затем преспокойно арестовывать агента бундесвера.
Не закрывая за собой дверцу машины, чтобы ни один звук не выдал моего здесь присутствия, я перебежала через дорогу и углубилась в лес. Направление на машину Ридле, которая к тому времени уже остановилась и заглохла, я четко держала в уме, поэтому плутать мне не пришлось. Каково же было мое удивление, когда я вышла к пасеке!..
Нет, Ридле оказался явно осмотрительнее, чем я думала о нем. Когда мы выехали за город, меня немного удивило, почему агент бундесвера назначил встречу со своим осведомителем не в Тарасове. Ридле должен был рассчитывать, что, кроме меня, за ним еще кто-то может следить. И тогда поездка за город посреди рабочей недели непременно будет выглядеть подозрительно. Но Ридле и тут подстраховался.
В черте города у него была опасность, что его будут вести несколько машин, и оторваться от них не удастся. Здесь же все просматривалось, как на ладони. А уж слышно было любую машину и того лучше. Если кто и приедет вслед за Ридле, то он всегда может сказать, что приезжал купить самого свежего меда.
«Юля, ты дура! — сделав такие умозаключения, вынесла я самой себе приговор. — Где гарантии, что он не вычислил твои „Жигули“ у себя на хвосте?..»
В это время позади меня раздался легкий шорох. Я резко обернулась и увидела прямо перед собой ствол «калашникова». Его владелец (тот самый подручный Голованова, который получил от меня пистолетом по голове во время нашей последней встречи) смотрел, ухмыляясь, мне в лицо.
— Знаешь, а я не удивился, когда увидел тебя, — веселым голосом проговорил он. — Честное слово, я очень расстроился, когда узнал, что такую красавицу отправили на тот свет. Я так надеялся увидеть тебя еще раз. Больно уж хотелось расплатиться с тобой за то маленькое удовольствие. Теперь я вижу, что бог иногда слышит молитвы!
— Ну и что ты теперь будешь делать? — иронично спросила я.
Мне нужно было во что бы то ни стало подойти поближе к бандиту. Находясь на таком расстоянии, я ничего не могла сделать. Он меня изрешетил бы из автомата, прежде чем я успела бы сделать прыжок. Ехидно улыбаясь, я сделала шаг по направлению к подручному Голованова.
— Стой, деточка, где стоишь! — коротко приказал он мне и сам отступил на шаг. — Я не знаю, где тебя учили, но движешься ты явно быстрее меня. Белый с Дуриком до сих пор в себя прийти не могут, после того как в твоих лапах оказались…
И в этот момент что-то зашуршало в ветвях дерева позади бандита. Ему бы стоять и не шевелиться, а он решил посмотреть, что там происходит. И отвлекся-то всего на долю секунды, но мне этого было более чем достаточно.
Одним прыжком я преодолела несколько метров, что разделяли нас. Парень попытался вновь нацелить автомат мне в грудь, но это была его вторая ошибка. Ему бы просто упасть назад, а потом палить из ствола во все стороны, а он, наоборот, резко двинулся навстречу мне.
Я максимально использовала инерцию его движения, придержав автомат рукой и ударив парня носком армейского ботинка по щиколотке. Он пролетел мимо меня, словно лопоухий пацан, и оказался на земле и без оружия. Несчастный!.. Я тут же присела на одно колено рядом с ним и приставила автомат к его голове. Парень так перетрусил, что стал белым как мел.
— Не о том ты господа просишь, — усмехнулась я. — Тебе бы, наоборот, молиться, чтобы никогда не встретиться со мной, а тебе развлечений захотелось. Грех это великий! — Я рассмеялась. — Быстро перевернись на живот и руки положи за голову…
Парень выполнил мое приказание быстрее молнии. Его показная бравость исчезла без следа, как сигаретный дым перед вентилятором. К сожалению, ублажать слух бандита душеспасительными беседами времени у меня не было. Поэтому пришлось насильственно заставить его поспать, чтобы больше не крутился под ногами. Я надавила пальцем на особую точку у парня за ухом, и он мгновенно отключился. Сделай я это чуть сильнее, он бы уже не проснулся никогда, но я жутко не любила убивать людей!
К вагончику пасечника я шла намного осторожнее. Парень из головорезов Голованова наверняка был здесь не один. Поблизости могли находиться другие охранники, а попадаться им на глаза мне не хотелось. Я и так чувствовала, что пропустила первый акт.
«Дэу» Ридле стояла прямо у дверей вагончика. Чуть подальше от нее застыла «БМВ», на которой, видимо, и привезла охрана нужного немецкому агенту человека. Больше машин на пасеке не было. А это значило, что бандитов здесь было не больше четырех человек. Если учесть, что одного я обезвредила, то оставалось еще трое. Что ж, не так это и много…
Ридле был в вагончике, и мой хитроумный план рушился на глазах, словно карточный домик. Теперь я не могла ничего снять на видеокамеру. Конечно, можно было просто арестовать Ридле, когда он уже будет с секретными документами, но этого было мало. Мне хотелось добыть стопроцентные доказательства, чтобы упечь германского агента туда, где белые медведи хороводы водят. Вот только теперь я не представляла, как это сделать.
Выручила меня сетка, которую пасечники надевают на лицо, спасаясь от пчел. Едва я ее увидела, как мне в голову пришла сумасшедшая мысль. Я сняла с головы кепку, напялила на ее место эту сетку и бросилась к ближайшему улью. Спрятав руки в рукава куртки, я сбросила с улья крышку, выхватила оттуда пластину с сотами и одним движением стряхнула одуревших от такой наглости пчел в свою армейскую кепку.
Отбросив рамку с сотами в сторону, я мгновенно зажала кепку в кулаке так, что получилось некое подобие мешочка, полного пчел. Пару укусов в пальцы я заработала, но внимания на это не обратила. А когда пчелы всерьез разозлились, меня у улья уже и близко не было!
В два прыжка я оказалась около приоткрытого от жуткой жары окошка вагончика и выпустила в него из кепки пчел. Первые секунды ничего не происходило, но затем раздалась такая тирада мата, что у меня посветлело на душе.
— Мать твою! Откуда эти твари сюда налетели?! — проорал кто-то неизвестный мне густым басом. — Пошли на улицу. Там разговор закончим…
Это было то, что мне нужно! Я сорвала с плеча видеокамеру и нырнула под вагончик. Едва я оказалась с противоположной окну стороны, как раз под тем местом, где была дверь, как Ридле и незнакомец, словно ошпаренные, выскочили на улицу.
— С детства пчел не люблю! — проговорил незнакомец. — И зачем я только согласился сюда ехать?!
— Здесь спокойнее, — ответил Ридле, и они оба отошли к машинам. — Где документы?
— Как говорилось у наших классиков сатиры: «Утром — деньги, вечером — стулья. Вечером — деньги, ночью — стулья»! — Незнакомец попытался улыбнуться, но получилось это у него жалко.
Сейчас я, хоть и сжалась в комок за колесом вагончика, могла хорошо рассмотреть его. Незнакомцу было уже за сорок, и выглядел он обрюзгшим. А огромные мешки под глазами окончательно портили его лицо. Выглядел он страшно усталым и испуганным.
Ридле без слов открыл дверцу «Дэу» и достал из машины плоский чемоданчик. Он положил его на капот, открыл и отошел в сторону. Незнакомец тут же оказался подле чемоданчика и старательно стал пересчитывать пачки долларов в банковской упаковке. Я снимала все на пленку.
— Ну вот, все в порядке! — наконец удовлетворенно проговорил незнакомец. — Ровно десять тысяч.
После этих слов он вытащил из брюк рубашку и начал разматывать бинт, которым был обмотан его живот. После пары витков из-под бинта показались бумаги. Незнакомец ускорил свои движения, и вскоре несколько листов кальки перекочевали в руки Ридле. Даже отсюда было видно, что на кальке чертежи и расчеты.
— Поумнее ничего придумать не мог? — брезгливо спросил Ридле, глядя на помятые листы.
— Да нет! Когда ум раздавали, меня за пивом посылали! — почему-то со злобой ответил незнакомец и отвернулся от Ридле.
— А вот в этом ты абсолютно прав! — проговорила я, выбираясь из-под вагончика. — Быстро! Лицом к машине, руки на капот!..
Увидев меня, да еще с пистолетом в руках, оба мужчины замерли в напряжении. Впрочем, у Ридле это было заметно только по судорожному движению губ. Зато у незнакомца мгновенно выступил на лице пот и затряслись руки. Впрочем, и тот и другой команду выполнили.
Я быстро обыскала обоих, но оружия у них не оказалось. Защелкнув на их руках за спиной наручники, я позволила обоим повернуться ко мне лицом. И только сейчас Ридле понял, что я одна. Его полное лицо тут же исказила ухмылка. Я не обратила на нее внимания, рассматривая чертежи, что забрала у немца из рук. Это были отчеты полигонных испытаний о слабых местах наших новейших танков.
— Ну, герр Ридле, и зачем вам это понадобилось? — спросила я. Немец хмыкнул, но не ответил ничего.
— Впрочем, могу и сама рассказать. — Я презрительно посмотрела на Ридле. Теперь-то мне все было ясно. И если я и ошибалась, то ненамного. — Вы собирались переправить эти документы албанским экстремистам в Косово. Там сейчас пик волны антирусских настроений, и НАТО решило на этом сыграть. Ваши любимые албанцы должны были разгромить какую-нибудь часть наших миротворцев. Да так, чтобы остальные наши войска вынуждены были принять самые жесткие меры наказания…
Я сделала короткую паузу, всматриваясь в лицо Ридле. Немец старался выглядеть пренебрежительным, но то, как забегали его глаза, говорило о правильности моих выводов. Я улыбнулась и продолжила:
— Могу даже сказать, зачем вам это понадобилось. После разгрома одной из наших частей в стране можно будет организовать за те же доллары бурю народных протестов. Дескать, незачем нашим парням гибнуть за неблагодарных югославов. Албанцы тоже начнут беситься, потому как наши за этот разгром покарают их сурово. И под давлением этих двух обстоятельств президент будет вынужден вывести из Косова войска. Тем более что и МВФ, пляшущий под вашу дудку, пригрозит дефолтом. Ну а после того, как наши войска покинут Югославию, НАТО спокойно установит там свое господство, и уже никто не посмеет возражать против присутствия войск Альянса. Оккупационная политика НАТО придет к своему логическому завершению…
Я резко повернулась к незнакомцу. Он смотрел на меня с какой-то злобной обреченностью, словно цепной пес, у которого выпали зубы и он понимает свою беспомощность.
— А ты почему на это пошел? — спросила я незнакомца. — Знал ведь, что не для заворачивания рыбы у тебя эти документы покупают?..
— А мне плевать зачем! — заорал незнакомец. — Мне плевать, кто будет править в Югославии. Мне плевать и на наше придурочное правительство! У меня умрет десятилетняя дочка, если я ей не достану денег на операцию. И ты, сука, будешь виновата в этом!..
— Ну зачем столько эмоций? Все еще обойдется, — с фальшивой дружелюбностью проговорил Ридле и вдруг громко закричал.
Я заткнула его ударом по губам, но было поздно: к пасеке с трех сторон выскочили из леса бандиты Голованова. Я тут же перекатилась через «Дэу», спрятавшись за капотом, а Ридле с незнакомцем повалились на землю. Едва они сделали это, как автоматная очередь с глухим звоном ударила в капот иномарки.
— Не стрелять, придурки! Вы меня убьете, — истошно заорал Ридле. — Держите ее под прицелом, сейчас мы отползем, тогда и уничтожьте эту тварь!..
Я поняла, что это конец. Бандиты с трех сторон охватили машину и высунуться мне не дадут. Может быть, они и хуже меня стреляют, но особой меткости тут и не требовалось. Автоматная очередь накроет меня в любом случае. Это только в боевиках человек с пистолетом может в таких условиях уничтожить трех автоматчиков и остаться в живых. Поверьте, с десяти метров они в меня не промажут.
Я слышала, как уползает Ридле, и ругала себя последними словами. Мне следовало приставить к его голове пистолет, а не прыгать через машину. Тогда бы ни один гад не решился в меня стрелять сразу. А дальше я что-нибудь придумала бы. Однако рефлексы, отработанные изнурительными тренировками, сработали раньше, чем голова. Что ж, попробовать уйти я еще смогу, но о Ридле придется забыть. Операцию я провалила!
Я уже совсем решилась попытаться проскочить за вторую машину, а оттуда бежать под деревья, как с той стороны, откуда выскочили бандиты, раздалась короткая автоматная очередь.
— Бросайте оружие! — раздался зычный голос, усиленный мегафоном. — Сопротивление бессмысленно. Вы окружены!..
Через минуту взвод ОМОНа в бронежилетах горохом высыпал на поляну. Среди них оказался и Слава, который сразу бросился ко мне.
— Связался я с тобой на свою голову! — проговорил Вячеслав с тяжелым вздохом. — Только два дня знакомы, а сколько раз уже тебя приходится спасать!..
— Как вы тут оказались? — не слушая его хохмы, спросила я.
— Все просто, — улыбнулся Слава. — Андрей Леонидович мне как-то подарил такой же маяк, какой дала ты, чтобы я его к «Мерседесу» Ридле прилепил. Мне твой командир сказал, что это лучшее противоугонное средство. Вот этот маяк с тех пор в «Жигулях» и стоит. Я за тебя волновался и сказал в милиции, что тебя украли. Вот мы и приехали тебя спасать. По маяку и нашли!..
— Не больно-то я в вас и нуждалась! — Я хотела сказать это обиженным тоном, но голос мой сорвался. Только в эту секунду я поняла, как перепугалась, лежа за машиной под дулами трех автоматов. Слезы появились на глазах, и я, чтобы их спрятать, прижалась к Славе и уткнулась ему в плечо…
