Глава 3

Вернувшись домой, я сразу плюхнулась на диван. Лицо до сих пор горело от пережитого унижения — это же надо, меня выкинули из ночного клуба! Маргарита грустно взглянула на меня, но со своим обычным тактом не стала расспрашивать. Она задумчиво подошла к форточке и закурила, дожидаясь, пока я приду в себя и все сама расскажу. А я сидела и хмурилась, злясь на Заворожного, — ему помочь хотят, а он брыкается! Пошел бы он куда подальше, в таком случае!

— Тяжелый день, — грустно констатировала Маргарита, вскрывая хрупкую оболочку молчания. — Бедная, тебе нелегко пришлось.

— Зато я кое-что сумела выяснить, — похвасталась я, натянуто улыбаясь, — все никак не могла отойти от пережитого. — У Заворожного, оказывается, не так уж мало врагов. Правда, теперь с расследованием придется быть еще осторожнее — меня вышвырнули из «Монстеры», как забулдыжку.

Маргарита засмеялась, затушила окурок в пепельнице и прикрыла форточку. Опустившись рядом со мной на диван, она внимательно на меня посмотрела, ожидая продолжения. И я не стала испытывать терпение подруги.

Усевшись поудобнее, я запрокинула лицо к потолку, сосредоточилась и приступила:

— Прежде всего, я обратила внимание на администратора. Зовут его Логинов Антон Петрович. Возможно, между Логиновым и Заворожным существуют трения. Согласись, Рита, Логинову было бы очень удобно подстраивать пакости директору.

Маргарита задумчиво кивнула, бросив на меня проницательный взгляд.

— Потом, одна из стриптизерш клуба, Виктория Сергеевна Литвинцева, поссорилась с директором относительно низкой, на ее взгляд, оплаты труда. Случилось это около месяца назад. С этой дамой я намереваюсь пообщаться сегодня вечером — постараюсь встретиться с ней до ее работы. Она вполне могла мстить директору. Кстати, посмотри ее адрес по своей базе данных… И еще одна из сотрудниц «Монстеры» обмолвилась о некоей Гараниной, имя-отчество, к сожалению, узнать не удалось, но не думаю, что в городе так много Гараниных. Дамочка работала бухгалтером, но года полтора назад ее уволили. Секретарша намекнула на ее нечистоплотность в делах. Здесь пока тоже много неясностей, но думаю, я сумею со всем этим разобраться.

— Остается только узнать даты рождения этих товарищей, — улыбнулась Маргарита. — Лилечка, ты молодец. А на поступки Заворожного внимания не обращай — он просто не доверяет нам с тобой, и это его право. Мы должны ему помочь, и мы это постараемся сделать.

Я кивнула, не особенно уверенная в правоте подруги. Но авантюра слишком затягивала, и я в самом деле намеревалась сделать все, что в моих силах, дабы помочь Заворожному, хоть он и на редкость неприятная личность.

— Ну и что теперь делать? — поинтересовалась я у Маргариты.

— Звонить твоему другу Дмитриеву, — удивившись наивности моего вопроса, откликнулась подруга.

Андрюшка Дмитриев — мой старый приятель, когда-то у нас с ним был короткий, но бурный роман, который остался позади, но мы по-прежнему друзья. Теперь Андрей работает в прокуратуре, он следователь, и эта его должность нередко приносит пользу нам с Маргаритой. Странно, как это я сама о нем не подумала?

И я тут же отправилась к телефону.

Но мне сказали, что Дмитриева нет на месте. Значит, придется перезвонить позднее.

— Не расстраивайся, Лиля, — понимающе улыбнулась Маргарита. — Значит, так будет лучше.

Я усомнилась, но промолчала. Задумчиво взглянула в окно, размышляя, чем бы заняться на досуге.

— Ладно, пока попытаюсь узнать имя-отчество этой Гараниной, — сказала я и позвонила в «Монстеру». Представившись подругой Гараниной, я попросила ее к телефону. Лиза — ее голос я сразу узнала — любезно ответила, что Владлена Сергеевна больше не работает в ночном клубе и, как ее найти, неизвестно.

Поделившись нарытой информацией с Маргаритой, я отправилась на кухню пить чай, Ритка же уселась за свой компьютер. Она быстро отыскала мне адрес Литвинцевой — все-таки какая удобная штука эта ментовская база данных!

Я размышляла о том, как же продвинуть расследование. Пока мы не выяснили даты рождения возможных подозреваемых, Маргарита остается не у дел — без материала она ничего не может вычислить. Значит, основная нагрузка ложится на меня и только на меня.

Впрочем, пока можно отправиться к этой стриптизерше, Литвинцевой. Благо, адрес у меня есть, а следовательно, могу навестить дамочку и расспросить — деликатно, конечно же, — о конфликте с Заворожным. А дальше будет видно.

— Лиля, иди сюда, — неожиданно окликнула меня Маргарита и, не дожидаясь ответа, возникла в дверном проеме кухни. Глаза подруги пылали каким-то странным огнем, губы чуть кривились от волнения, и Маргарита казалась еще более привлекательной, чем обычно, — я просто восхитилась. На бархатистых щечках ее розовел яркий румянец.

— Что случилось? — спросила я. Редко случается видеть Маргариту такой возбужденной. Обычно она очень сдержанна, хотя порой может и язвительной быть.

— Я вычислила, когда у Заворожного начались неприятности; если бы сделала это раньше, нам, возможно, удалось бы его убедить в том, что мы вовсе не шарлатанки.

— И когда же? — заинтересовалась я. — И как ты сумела?

— Ну, это несложно, — скромно улыбнулась Маргарита. — Ты сказала, что, по слухам, неприятности у Геннадия Владимировича начались в конце апреля — начале мая. Работа, конечно, трудоемкая, но я составила карты дней того периода, сопоставила их с гороскопом Заворожного — и вот что получилось. Все началось третьего мая, тогда произошла первая неприятность, что-то, связанное с водой. Может быть, это было затопление туалета в ночном клубе — помнишь, Геннадий Владимирович упоминал об этом?

Я кивнула, хотя и не могла припомнить, о чем там он упоминал или не упоминал. А Маргарита продолжала, усевшись на подоконник и взволнованно закурив:

— В конце апреля Луна находилась в знаках Овна и Тельца, а Луна в гороскопе Заворожного очень сильна, это даже удивительно. Обычно влияние Луны в знаках Скорпиона и Стрельца придерживается золотой середины. Здесь же — Луна обладает огромной властью. А третьего мая Луна находилась в Близнецах, что само по себе означает перемены, для Заворожного — перемены неприятные. К тому же тогда были переходные лунные сутки — вторые-третьи. Этот день имеет свое название Пятнистая крыса. Не очень приятно звучит — крыса, да еще и мутантная. Вот тогда все и началось. Впрочем, если бы не положение Солнца, картина оказалась неполной.

Я слушала, в буквальном смысле слова «развесив уши», — Маргаритины лекции всегда завораживают и словно раскрывают перед тобой более широкие горизонты. Чувство такое, что умнеешь на глазах.

— Солнце третьего мая находилось в Тельце, под управлением Сатурна. В этот день, образно говоря, пожинаются произведенные ранее посевы. И, вероятно, кто-то, кому Заворожный не угодил раньше, решил отомстить.

— И что это нам дает? — полюбопытствовала я, когда подруга умолкла.

Маргарита вскинула изящные темные брови, укоризненно покачала головой, дивясь моей непроходимой тупости, и снисходительно пояснила:

— Понимаешь, Лилечка, теперь достаточно будет сопоставить гороскопы недоброжелателей Заворожного с картой на третье мая, и мы вычислим его врага. Дело за малым.

— А-а, — глубокомысленно произнесла я, завидуя в глубине души Маргаритиным талантам, но благоразумно не подавая вида. — Тогда я пока съезжу к Литвинцевой, может быть, хоть ее дату рождения узнаю. А как вернусь — снова позвоню Дмитриеву.

— Конечно, — кивнула Маргарита, грустно посмотрела на меня и посоветовала: — Будь осторожнее. Сегодня не слишком хороший день, тоже переходные сутки.

Я покивала и вышла из квартиры, оставив подругу в одиночестве. Впрочем, Маргариту одиночество совершенно не угнетало, для полного счастья ей было более чем достаточно компьютера и таблиц эфемерид, в которых заранее вычислены положения небесных светил на определенные дни года и без них невозможно составить ни одну астрологическую карту, так мне Ритка объясняла. Я пыталась как-то пролистать одну из этих самых таблиц, но ничего, конечно, не поняла — какие-то значки, надписи… В общем, мозги можно свернуть запросто. А Маргарита — молодчина — все понимает и во всем разбирается.

Литвинцева жила далеко от центра, на пятом этаже старого дома. Я долго добиралась до ее жилища, так как простояла в многочисленных пробках. Когда я сидела в машине, раскаленной под июньским солнцем, перед одним из светофоров, я начинала понимать курящих людей. И даже хотелось взяться за сигарету, если бы не отвращение к любой физической зависимости. В ранней молодости я курила, но бросила и более к столь пагубной привычке не возвращалась. Тем не менее завидовала дымящим сигареткой водителям, моим собратьям по несчастью. Выдыхая клубы сизоватого дыма, они философски рассматривали стаю автобусов впереди и словно бы никуда не торопились.

Но все на свете — даже самые неприятные моменты жизни — когда-нибудь кончается, и я наконец доехала до дома, в котором проживала стриптизерша Виктория Литвинцева. Оставив машину у тротуара, я вошла в затхлый холодный подъезд и легко взбежала на пятый этаж по выщербленным ступеням лестницы. Интересно, эта дамочка дома? И согласится ли она со мной побеседовать? Может быть, Вика Литвинцева по характеру совершенная мерзопакость, не знаю.

Тем не менее я решительно надавила пальцем на кнопку звонка. За уродливой железной дверью раздался вой, походивший на пожарную сирену, только страшнее. Невольно вздрогнув, я отпустила звонок и принялась ожидать.

За дверью послышались легкие шаги, и дверь приоткрылась. Интересно, зачем ставить такую массивную дверь, если хозяева квартиры даже не спрашивают: «Кто там?» Бесполезно совершенно.

— Здравствуйте, а вам кого? — услышала я вопрос и перевела взгляд со звонка на дверной проем. Передо мной стояло самое очаровательное создание, которое я когда-либо видела. Хрупкая девушка, которой на вид не дашь больше восемнадцати лет (впрочем, слегка дряблая кожа вокруг глаз свидетельствовала, что даме под тридцать), с большими черными глазами, опушенными невероятно длинными ресницами, и светлыми волнистыми волосами, прямо-таки поразила мое воображение.

И голос у нее оказался соответствующий — нежный, чуть хрипловатый, он брал за душу.

— Я бы хотела поговорить с Викторией Литвинцевой, — придя в себя, произнесла я.

— Это я, — дружелюбно улыбнулась девушка и предложила: — Входите, а вы по какому вопросу?

— Я — частный детектив. — Ну, не могла я врать человеку с такими красивыми и искренними глазами. — И должна задать вам несколько вопросов.

— Вы частный детектив? — восторженно воскликнула Виктория, гостеприимно пододвигая мне пушистые розовые тапочки и приглашая в комнату. — Никогда не видела настоящих частных сыщиков. А вы ловите преступников, да?

Господи, не верю, что на свете существует такая наивность! Ну как взрослая уже особа может задавать такие вопросы? Это меня несколько насторожило.

— Да, я ловлю преступников, — кивнула я, стараясь не расхохотаться. Мельком оглядела комнату, поразившись ухоженности скромной обстановки.

— А как вас зовут?

— Лилия, — без особого удовольствия представилась я — почему-то не люблю свое имя, хотя Маргарита пыталась убедить меня, что оно мне подходит.

— Ой, какое красивое имя! — щебетала Виктория Литвинцева. И такая особа могла поругаться с Геннадием Заворожным? Потребовать у него повышения заработной платы? Не может быть такого. — Ну, задавайте ваши вопросы, Лиля, я с удовольствием вам помогу чем смогу.

— Будьте добры, покажите мне ваш паспорт, если несложно, — для начала попросила я. — Отчетность, понимаете ли, — туманно добавила, округлив глаза, дабы подчеркнуть серьезность просьбы.

Виктория с готовностью поднялась, достала из сумочки документ и вручила мне. Я достала блокнот и записала дату рождения Литвинцевой — 23 декабря. Полюбопытствовала:

— А вы, наверное, родились утром?

— Не-ет, — протянула Литвинцева, удивленно округлив черные глазищи. — А с чего вы взяли?

— Попыталась угадать. У меня подруга — астролог, и она считает, что по внешности можно узнать дату и время рождения человека, — откликнулась я, удивляясь на себя — какую же ерунду говорю.

Литвинцева сказала:

— Вообще-то, я родилась в половине третьего ночи.

Я машинально чиркнула в блокноте и принялась задавать вопросы. Какие отношения у нее с начальником? Кто из сотрудников клуба конфликтовал с Заворожным? Ругалась ли с ним она сама? Какой он человек?

Вика отвечала с какой-то детской доверчивостью. Отношений с Заворожным никаких — он с ней даже не здоровается. Из сотрудников никто с ним не ругался, во всяком случае, в ее, Викином, присутствии. Она поскандалила с ним из-за зарплаты, просто настроение было плохое, выступление не удалось, окружающие достали совершенно, а тут еще директор появился — в своем шикарном костюме, с дорогой печаткой на пальце. Ну, она и не выдержала. Как человека она его не знает, но предполагает, что недобрый и достаточно жесткий. Во всяком случае, после конфликта из-за зарплаты Геннадий Владимирович ее едва не уволил. Подруги отстояли, и Лиза Логинова, секретарша Заворожного, посодействовала. Зла на него Виктория не держит — тогда была виновата сама, танцует не слишком хорошо, так что шеф был прав, когда зарплату не прибавил.

Ну, просто идиллия, сказочка. Вот только история, рассказанная мне другой стриптизершей, Леной, сюда как-то не вписывается. Как ангелоподобная Виктория могла подрезать перья на костюме Лены?

Но интересоваться этой историей я не стала — к моему непосредственному делу это никаким боком не относится. И, побеседовав с Викторией Литвинцевой, я с ней распрощалась.

Все же эта особа меня настораживала. Слишком уж велик контраст с ее внешней доверчивостью, доходящей до глупости, и доброжелательностью и тем, что рассказала мне про Литвинцеву стриптизерша Лена. Кому верить, я не знала. С другой стороны, Маргарита разберется — она же у нас мозговой центр, астролог как-никак. А если ничего не прояснится, начнем наблюдение за Литвинцевой, тогда, может быть, история станет более понятной. Не уверена я в этом, но попытаться можно.

Сев в машину, я отправилась домой — очень хотелось есть. Устала я, а завтра снова вести тренировку в фитнес-клубе. Хоть бы у нас свет отключили, или еще что-нибудь произошло — так не хочется на работу!

Отогнав от себя крамольные мысли — жить на что-то надо, — я подъехала к нашему жилищу и поднялась наверх.

Подойдя к квартире, я протянула руку к звонку, но потом передумала — вдруг Ритка работает, не стоит ей мешать. Лучше открыть дверь собственными ключами. Что я и сделала.

Едва войдя в прихожую, я услышала мужские голоса — несколько непривычное для нашей квартиры явление. Маргарита пока не отягощает себя романтическими связями, я тоже достаточно скептично отношусь к мужчинам. А что касается подруги — у нее и друзей мужского пола нет, за исключением нашего общего приятеля Дмитриева.

Сбросив с ног туфли, от которых страшно устала, я прошла в комнату и с трудом удержалась от того, чтобы присвистнуть: на диване восседало аж три типа в милицейской форме, все с укоризненными физиономиями, еще один тип стоял у окна. Маргарита же сидела на стуле, у компьютера, и нервно курила.

— Это ваша подруга? — не успела я осведомиться, что происходит, спросил тип, стоявший у окна. Эта личность была старше остальных — в темных волосах серебрилась седина, а глаза были колючие и злые. Он определенно здесь командовал.

— Да, — спокойно ответила Маргарита. — Познакомьтесь — Лилия Николаевна Ровенская, моя подруга. Лиля, эти товарищи хотели с нами побеседовать, но не начинали, пока тебя нет.

— И что же случилось? — поинтересовалась я, усаживаясь на единственное свободное место — низенький табурет, предварительно сбросив с него несколько Риткиных книг.

— К нам обратился гражданин Заворожный, — заявил все тот же тип у окна. — Он заявил, что вы устраиваете ему диверсии, — добавил мент. — На первый раз мы решили не приглашать вас в отделение, тем не менее официально предупреждаем: если вы не будете держаться подальше от гражданина Заворожного, мы вынуждены будем принять строгие меры.

«Да, весело», — машинально подумала я, а Маргарита спросила мирно:

— А в чем конкретно нас обвиняет господин Заворожный?

— Он не делал официального заявления, поэтому и встреча наша происходит в вашей квартире, — поспешил пояснить мент. И наконец ответил на заданный Риткой вопрос: — Прежде всего, в шарлатанстве. Он говорит, что вы, девушки, навели о нем справки, которые выдали за астрологический прогноз. Когда же он вам не поверил, вы попытались поджечь его дом.

— За такое сажать надо, — вклинился один из сидевших на диване, совсем молодой парнишка с пушистыми светлыми волосами и пышными усами, явно лелеемыми им.

— Сажать мы пока никого не будем, — приструнил его седовласый. — Но предупредить обязаны. Далее, после визита одной из вас, если не ошибаюсь, Лилии Николаевны, в ночной клуб «Монстера» Геннадий Владимирович обнаружил, что там разбился ящик с дорогими французскими винами. Он связывает это с вашим, госпожа Ровенская, посещением, — добавил он, вперившись в меня колючим взглядом.

— Вот как? — протянула я ехидно, невзирая на предупреждающий взгляд Маргариты. — И он, конечно, может это доказать?

— Если бы речь шла о доказательствах, мы бы с вами тут не беседовали, — хмуро ответил седой.

— Товарищи, извините, но это просто недоразумение, — вклинилась Маргарита, грустно глядя на них. — Я и в самом деле астролог, но не шарлатанка и вовсе не старалась подстраивать гадости Геннадию Владимировичу, — проникновенно вещала она, сияя искренними темными глазами. — Он сам обратился к нам за помощью, но внезапно решил, что совершил ошибку. Почему он обвиняет нас в своих затруднениях, я не знаю. Мы лишь хотели помочь господину Заворожному по мере своих сил, но раз уж он в нашей помощи не нуждается… — В Риткином голосе прозвучали едва различимые гневные нотки.

Но менты не успокаивались. Они (точнее, их главный) доставали нас своими вопросами и нуднейшими нотациями еще часа полтора. У меня уже живот подводило от голода, Ритка с тоской смотрела на свой еле слышно жужжащий компьютер, а эти гады не уходили. Они морочили нам голову, чтобы не сказать более грубо, очень долго. Допытывались, где мы были в тот или иной момент жизни, кто может это доказать, зачем я явилась в «Монстеру», почему Ритка оказалась около дома Заворожного, когда его чуть не сожгли. Маргаритины искренние объяснения ни к чему не привели.

Наконец менты, напоследок предупредив нас еще раз, удалились, и мы остались одни. Я вздохнула с облегчением, слишком уж маленькой казалась комната в присутствии такого количества мощных мужчин.

— Вот так, Лилечка, — грустно произнесла Маргарита. — Как я и предполагала, с этим делом у нас появилось множество проблем.

— Давай бросим, — нахмурилась я, отправляясь на кухню и нарезая бутерброды с сыром и колбасой. Маргарита поставила чайник, засыпала свежей заварки, и через несколько минут мы потягивали ароматный зеленый чай с жасмином и магнолией. А я усиленно налегала на бутерброды, стремясь утолить голод.

— Ты серьезно? — удивилась Маргарита в ответ на мое предложение. Я расправилась с непокорным кусочком сыра, который все норовил свалиться на столешницу, и буркнула:

— Ну, разумеется, серьезно. Мне эти типы не понравились. И они обязательно усадят нас за решетку, а Заворожный будет свидетельствовать против. В конце концов, он нам не верит и не собирается платить, так зачем мы будем лезть в петлю?

— Лиля, ты не права, — строго сказала Маргарита. — Прежде всего, мы должны этому человеку помочь. Ведь он все же обратился к нам. И он в опасности.

Я хмуро выслушала ее нотацию, силясь представить, что еще нас ждет в этом дурацком расследовании. Из ночного клуба меня выкидывали, менты у нас были, во всех смертных грехах нас тоже уже обвиняли. Что же дальше-то будет?

— К тому же я сама подумывала о том, чтобы бросить расследование, — лукаво улыбнулась Маргарита, невозмутимо потягивая чай, чем привела меня в полное остолбенение: чтобы Ритка хоть на словах отказала нуждающемуся в помощи человеку? Такого не бывало. Поэтому я с расширенными от удивления глазами ожидала продолжения. — Я просмотрела наши с тобой гороскопы, снова изучила карту Заворожного и поняла — без нашего вмешательства он точно пострадает, но мы, возможно, сумеем ему помочь. А у нас с тобой проблемы будут в любом случае. Просто надо быть более осторожными, вот и все, — проговорила Маргарита. Я только кивнула, понимая, что придется продолжать расследование. И кто меня только заставлял эти рекламные объявления рассылать? Глупость была, каюсь, но поздно уже. — Лилечка, ты не расстраивайся, — ласково сказала Маргарита, отбросив со лба пушистый темный локон. — Все будет хорошо, я полагаю. К тому же сейчас мне и самой не хочется пускать эту историю на самотек. Рассуди сама — Заворожный нам не доверяет, что с его стороны глупо, но вполне объяснимо. Но эти его нападки меня раздражают. И главное, логическими доводами нам его не удастся убедить — пробовали уже. Так что единственный выход — расследовать это дело, вычислить настоящего виновника всего происходящего и доказать это Заворожному. В конце концов, — невероятно ехидно продолжила Маргарита, — ты сама жаждала заняться детективной деятельностью.

— Ну, конечно, а ты до знакомства со мной денно и нощно составляла натальные карты всем желающим, не беря ни копейки за свою работу, — слегка обидевшись на совершенно справедливые Риткины слова, парировала я. И задумчиво добавила: — Впрочем, и в этом деле нам вознаграждение не грозит.

— Не расстраивайся, деньги у нас пока есть, проживем, — успокоила Ритка и, грациозно поднявшись, переставила опустевшие чашки со стола в раковину. — Кстати, ты что-нибудь узнала за сегодняшний день?

— Разумеется, — кивнула я и кратко поведала Маргарите о своем визите к Литвинцевой.

— Тогда я займусь составлением ее астрологической карты, а ты попытайся еще раз позвонить Дмитриеву, нам же нужны даты рождения для дальнейшей работы.

— Хорошо, — согласилась я и отправилась к телефону, предварительно, впрочем, убрав со стола и ополоснув чашки.

На этот раз удача от меня не отвернулась, и я пообщалась с Андрюшкой, обратившись к нему с просьбой. Он, естественно, не смог мне отказать и пообещал, что, как только узнает даты рождения названных мной товарищей, сразу позвонит. Я сказала, что буду дома, так что он может даже зайти вечерком — надо же отблагодарить друга за помощь. Да и нам с Маргаритой приятное мужское общество не помешает.

После этого, положив телефонную трубку на рычажки, я притулилась на диване в комнате, где работала Маргарита, и уткнулась в какой-то детектив, который мне на работе порекомендовали как «чрезвычайно интересный и закрученный». Книга и в самом деле увлекла меня настолько, что я даже не сразу смогла оторваться от нее, услышав звонок телефона.

Звонил Дмитриев. Он выдал мне всю необходимую информацию, я пригласила его поужинать с нами, но Андрей отказался, сказав, что у него много работы. Я не стала слишком расстраиваться, положила трубку и передала полученные сведения Маргарите. После чего, посидев еще немного с детективом, отправилась спать. Ритка же еще долго щелкала клавишами компьютера.

Утром, когда я уходила на работу, Маргарита все еще сидела за компьютером, и глаза подруги были красными и воспаленными — бедняжка, наверное, так и не ложилась спать.

— Лиля, после работы зайди домой, думаю, я как раз завершу предварительные расчеты, — на миг оторвавшись от монитора, произнесла подруга. Я согласно кивнула, а Маргарита продолжила: — И не переутомляйся, сегодня тяжелый день.

— Хорошо, — улыбнулась я, польщенная заботой, и поехала в фитнес-клуб «Гармония» заниматься с дамочками.

И по пути на работу, и во время тренировки я размышляла о расследовании. На данный момент у нас с Маргаритой три подозреваемых — Логинов, администратор ночного клуба «Монстера», загадочная Гаранина, бывшая бухгалтерша этого клуба, и стриптизерша Вика Литвинцева. Если про Логинова и Гаранину я пока ничего определенного сказать не могла, то Литвинцева внушала мне определенные подозрения. Пожалуй, сразу после работы я все-таки домой не поеду, попытаюсь снова пообщаться со стриптизершей Леной, может быть, она поделится своими сведениями относительно Литвинцевой. Впрочем, нет, мне не хочется, чтобы меня опять вытурили из «Монстеры», да и визит ментов в нашу с Маргаритой квартиру настораживал — если Заворожный еще раз увидит меня в клубе, он угрозами не ограничится, и сидеть нам с Риткой в камере предварительного заключения, которая вовсе не является приятнейшим местом на земле.

Мои дамочки щебетали, не слишком отвлекая меня от размышлений, пока до меня не донеслась фамилия Заворожного.

— Геннадий Владимирович вчера на банкете возмущался, — прощебетала супруга одного из крупнейших бизнесменов города, Полина Владиславовна. — Он собирается уволить работников склада.

— А что у него там произошло? — поинтересовалась другая клиентка, а я прислушалась, машинально показывая следующее упражнение.

— Кто-то разбил ящик с бутылками дорогого вина, одни осколки остались, — откликнулась Полина Владиславовна. — Складской рабочий утверждает, что он ничего не делал, а на склад никто не заходил. Таинственно, тебе не кажется?

— Более чем, — согласилась ее собеседница. — Только Заворожный разберется со всем, он умный мужик.

На этом заинтересовавший меня разговор завершился. А вскоре и тренировка подошла к концу, и я поехала домой.

Маргарита по-прежнему сидела за компьютером, у ее локтя, на стопке каких-то исчирканных бумаг, стояла чашка с кофе, а пепельница ершилась многочисленными окурками. Ну правильно, подруга пытается не уснуть, не завершив работу.

— Риточка, не стоит так перенапрягаться, — ласково посоветовала я, Маргарита мою реплику просто-напросто проигнорировала, увлеченная работой. А я, перекусив, уселась на диван и спросила: — Ну что, ты что-нибудь вычислила?

— Подожди, Лиля, еще немного, — меланхолично откликнулась подруга, щелкая клавишами компьютера. После чего зажужжал старенький принтер, и Маргарита с тремя листочками в руках подсела ко мне на диван. Несколько минут она молчала, словно собираясь с мыслями.

— Ну что? — нетерпеливо подтолкнула ее я. — Рита, не томи, интересно же, что ты узнала? Теперь известно, кто подстраивает пакости Заворожному?

Маргарита мелодично засмеялась, посмотрев на меня, и тихо сказала:

— Лилечка, я узнала только то, что сказали звезды. Я же не прорицатель, а всего лишь астролог. А картина высвечивается очень интересная. Смотри, вот карта Литвинцевой. — Маргарита положила передо мной листок, испещренный какими-то значками, цифрами и буквами. Я взглянула на него, но ровным счетом ничего не поняла. И тут Маргарита принялась объяснять: — Литвинцева по профилю солнечного знака — Козерог. Знак этот находится под влиянием Сатурна, но в ее гороскопе Сатурн ослаблен. Еще важную роль играет положение Венеры — в карте Литвинцевой планета находится в слабой позиции, что раскрывает нерешительность и неспособность женщины к конкретным действиям. Она может совершить тот или иной поступок под влиянием аффекта, но планомерно мстить длительное время неспособна. А у Заворожного враг — человек решительный и желающий добиться своего, только чего — неизвестно. Литвинцеву можно смело исключить из числа подозреваемых. К тому же третьего мая она никак не могла столкнуться с Заворожным, поругаться с ним из-за зарплаты. Для нее это был чрезвычайно удачный день, в который завязалось романтическое знакомство.

— Но почему? — изумилась я, ничегошеньки не понимая. С какой стати тогда Леночка-стриптизерша мне сказала, что… Впрочем, она говорила, конфликт у Заворожного с Викой вышел «где-то на майские праздники», точнее она не знала. Сообразив это, я поинтересовалась у Ритки: — А когда был конфликт?

— Первого мая, — взглянув на карту, откликнулась Маргарита. — Вообще, этот день обычно из года в год сложный и конфликтный, не зря же ведьмы в языческие времена избрали канун первого мая своим главным праздником, Вальпургиевой ночью. И первого мая Сатурн находился в неблагоприятном аспекте, Меркурий был активен, а это плохой признак — многочисленные ссоры и конфликты, особенно для знаков под влиянием Сатурна.

Я кивнула, старательно вслушиваясь в слова подруги. Итак, от одной подозреваемой мы избавились.

— А остальные? — поинтересовалась я, когда Маргарита умолкла.

— Здесь уже сложнее, — продолжила подруга, кладя поверх карты Вики Литвинцевой следующий листок. — Начнем с Гараниной. Она Скорпион, причем Скорпион ярко выраженный. Плутон в восьмом доме говорит о силе воли. Помимо этого, в карте Гараниной Меркурий находится в семиквадрате с Марсом. Семиквадрат вообще не слишком сильный аспект, гораздо слабее, нежели квадрат. Но, безусловно, негативный и свидетельствует о том, что у Гараниной в течение жизни неоднократно возникнут проблемы с чужими деньгами.

— То есть она может стать вором? — спросила я.

— Не обязательно, — покачала головой Маргарита. — Просто, возможно, будет часто одалживать крупные суммы, с трудом возвращая свое себе, или, наоборот, брать в долг. Да мало ли что может произойти? В любом случае, на роль подозреваемой Гаранина более чем подходит. Я сопоставила ее гороскоп с картой Заворожного — так вот, они пересекались полтора года назад, после чего Гаранина перестала с ним работать. Теперь же она вновь объявилась в жизни Геннадия Владимировича. А так как Скорпион — знак, символизирующий мстительный характер, вполне возможно, что Гаранина объявилась, дабы отомстить Заворожному.

— А Логинов? С ним что?

— О-о, здесь картина еще интереснее, — протянула Маргарита с легкой лукавинкой. — Логинов Телец, с Заворожным они пересекаются постоянно, и здесь существует какая-то женщина. То есть ревность. В принципе это тоже мотив, — задумчиво проговорила Маргарита.

А я вскинулась, неожиданно вспомнив о том, какими глазами секретарша Заворожного смотрела на своего босса. Ведь ее фамилия Логинова, она вроде бы жена администратора.

Я сказала об этом Маргарите, и она кивнула:

— Ты знаешь, Лилечка, все может быть. Хорошо бы выяснить и ее дату рождения, только можешь пока не торопиться, если у тебя другие планы. Я очень хочу спать. — Прикрыв рот ладошкой, подруга зевнула. — А тебе могу посоветовать: будь осторожнее. Знаю, ты займешься расследованием, просто будь внимательнее.

— Разумеется, — закивала я. И Ритка ушла в спальню. Бедняга, она еле передвигала ноги. Надо же, почти сутки она не спала.

А я задумалась. Надо найти Гаранину, как ее там, Владлену Сергеевну и побеседовать с ней. Может быть, что-то и удастся выяснить. А возможно, и нет — кто знает.

Я подошла к компьютеру и влезла в базу данных, намереваясь отыскать адрес Гараниной. Но такой фамилии в базе данных не было, почему — не знаю.

И я отправилась к телефону, собираясь позвонить Дмитриеву и обратиться к нему с новой просьбой. Пусть даст мне адрес Гараниной, если эта дама никуда не смоталась. И кстати, неплохо бы навести о ней справки.

— Ты с ума сошла, Лилия, — возмутился Андрей, когда я изложила ему свою просьбу. — У меня совершенно нет времени! В конце концов, я и так пошел на должностное нарушение, дал вам базу данных по населению!

— Но адрес-то ее ты мне отыскать можешь, — возразила я. — А справки наведешь, когда время появится. И кстати, почему в твоей базе данных нет адреса Гараниной?

— Ну, база данных же не новая, — оправдался Дмитриев. — Может быть, эта твоя дама не была прописана, или выписалась, или что-то в этом духе.

— Ну так что, отыщешь мне адрес? — снова попросила я.

И, естественно, Дмитриев не стал со мной спорить. Он неохотно, но все же согласился поискать адрес Владлены Сергеевны Гараниной. Впрочем, ничего удивительного в этом я не находила — Андрюшка Дмитриев все еще надеялся, что наш былой эпизодический роман возродится, подобно Фениксу, из пепла, как сказала бы филологиня Маргарита. Но надеялся он зря: прежде всего, я не хочу связывать свою жизнь с мужчиной, а потом, Маргарита как-то сказала, что мы с Дмитриевым совместно жить не сможем.

Тем не менее эта дружба была мне полезна.

Я простояла с телефонной трубкой минут семь, наконец в мембране раздался голос Андрея — он продиктовал мне адрес, по которому прописана Гаранина. Заодно я выяснила дату рождения Елизаветы Логиновой, потом сообщу Ритке, пусть рассчитывает свои астрологические карты. Я аккуратно занесла информацию в блокнот и распрощалась с ним. Отлично, теперь у меня есть план на сегодня. Просто замечательно.

Первым делом надо навестить мадам Гаранину, только вот под каким соусом мне подать этот визит? Надо подумать.

Чем я и занималась, стоя под душем, а потом надевая летние светло-серые брюки и бирюзовый топ, подчеркивающий голубизну моих глаз. Если бы знать хоть что-то об этой женщине, было бы значительно проще. Впрочем, полагаю, разберусь на месте.

Прихватив ключи от машины и захлопнув дверь, я вышла на улицу и поехала к Гараниной.

Гаранина, как оказалось, проживала в удаленном от центра, но перспективном районе новостроек. Дома там были роскошные. По аллейкам — молодые пока топольки и каштаны, уже сейчас чувствуется, что лет через десять район станет более чем эффектным, переполнится зеленью, и квартиры в домах будут продавать по бешеным ценам.

Улыбнувшись собственным мыслям, столь далеким от расследования, я припарковалась у нужного мне дома и вошла в подъезд, прохладный и пока еще не «разукрашенный» любителями граффити. Лифт здесь еще не работал — дом был новый, недавно достроенный, так что мне пришлось подниматься пешком аж на тринадцатый этаж. Впрочем, это оказалось совсем несложным — сыграла свою положительную роль физическая подготовка, — и через несколько минут я стояла перед новой металлической дверью, казавшейся массивной и неприступной. На косяке красовалась кнопочка звонка, на которую я, недолго думая, и надавила. Из-за двери донеслись едва слышные трели — все-таки звукоизоляция здесь определенно на высоте. И через какое-то время я услышала:

— Кто там? — произнесенное высоким женским голосом.

Стандартный вопрос всех современных жителей, за исключением особо наивных или самоуверенных. И я выдала столь же стандартный ответ, не нуждающийся в дополнениях:

— Я.

Дверь открылась. Может быть, мой голос не показался подозрительным, а может, обитательница квартиры с кем-то меня спутала… А я как раз на это и рассчитывала.

Передо мной стояла невысокая полноватая женщина лет тридцати или около того, у нее были удивительно красивые карие глаза с чуть зеленоватым оттенком и пушистые, коротко стриженные волосы пепельного тона, явно крашенные, но смотревшиеся на редкость естественно. Узкая классическая юбка до середины колена подчеркивала крутые бедра, а легкая блузка скрадывала очертания излишне пышной груди. На лице женщины витала еле заметная улыбка, которая испарилась, едва взгляд вперился в мою скромную персону.

— Вам кого? — мягким и высоким голосом негромко осведомилась хозяйка квартиры.

— Могу я поговорить с Владленой Сергеевной Гараниной? — поинтересовалась я, вежливо улыбаясь.

— Это я, а кто вы? — изумилась Гаранина, при этом тонкие брови ее взлетели чуть ли не на середину гладкого, слегка прикрытого челкой лба. — И по какому вопросу ко мне? Впрочем… Заходите. Не беседовать же на лестнице, — несколько неуверенно предложила Владлена Сергеевна. Я, не колеблясь, вошла в изящную светлую прихожую, сбросила туфли и вслед за хозяйкой прошла в комнату.

— Присаживайтесь, — вежливо, но сдержанно предложила Владлена Сергеевна Гаранина, испытующе поглядывая на меня. — Итак, кто вы и по какому вопросу ко мне пришли? — едва я опустилась на элегантный светло-кремовый диван, спросила она.

— Меня зовут Лиля, — и я словно в омут бросилась в разговор, понимая, что, если с самого начала совершу ошибку, о доверительной беседе не стоит и мечтать. — Я знаю, что вы работали в ночном клубе «Монстера», который принадлежит моему любимому человеку.

— Да-а? — насторожилась Гаранина. При последних моих словах в ее глазах промелькнула вспышка злости, а лицо едва заметно исказилось — видимо, даже само слово «Монстера» вызывало в памяти женщины неприятные ассоциации. — И откуда у вас такие сведения?

Я покраснела, во всяком случае, надеюсь на это, и неуверенно проговорила:

— Просмотрела в документации об уволенных работниках…

— И какое же у вас ко мне может быть дело? — спросила Владлена Сергеевна. Сразу видно, истинный бухгалтер, въедливая как невесть кто.

И тут я рассказала жалостливую историю. Честно говоря, даже не предполагала у себя актерского таланта, а он, оказывается, присутствует. Я минут пятнадцать распиналась о том, что Заворожный («Геночка») — мой вроде как бы жених, только я его совсем мало знаю, он практически ничего о себе не рассказывал, а интересоваться им у его теперешних сотрудников как-то неловко. Вдруг Заворожный об этом узнает? Он же может обидеться. Вот я и подумала — что, если поговорить с кем-то из бывших сотрудников моего «жениха»? Они, наверное, с шефом общались, неплохо его знают, а следовательно, могут хоть что-то рассказать. Именно поэтому я и пришла к Гараниной.

Владлена Сергеевна терпеливо выслушала мою пылкую речь, после чего грустновато сказала, сдобрив слова чисто женским сочувствием:

— Милая Лиля, к сожалению, ничем не могу вам помочь. Я с Геннадием Владимировичем практически не сталкивалась, только по работе. На слухи и сплетни у меня просто не было времени.

Я попыталась расспросить Гаранину о «Монстере», о сотрудниках ночного клуба и причине ее увольнения — конечно, очень тактично, — но ничего полезного не выяснила. Теперь оставалось только слежку за ней устроить.

— Извините, что отняла у вас время, — улыбнулась я, поднимаясь.

— Ничего страшного. — Владлена Сергеевна словно бы отмахнулась от меня этой своей фразой, лицо ее явно расслабилось. И дверь ее квартиры захлопнулась за моей спиной с металлическим лязгом.

М-да, интересно, чего ради Гараниной скрывать свое прошлое, если она не имеет отношения к Заворожному и его проблемам? Надо обязательно выяснить, почему Владлена Сергеевна уволилась из «Монстеры»? А может быть, ее уволили?

Я спустилась вниз и уселась в машину, решив посидеть здесь с часок — вдруг Гаранина после беседы со мной куда-нибудь отправится? Чтобы скоротать время, я купила в ближайшем магазине пакет апельсинового сока и теперь медленно потягивала его, задумчиво вглядываясь в сгущающиеся сумерки. На небе потихоньку зажигались звезды, тусклые и почти неразличимые. Зато фонари вспыхивали ярко, один за другим, и от деревьев падали длинные темные тени.

Я была почти уверена, что не дождусь ничего интересного. Тем не менее сидела. И правильно делала, надо сказать.

Минут двадцать прошло с того времени, как я покинула квартиру Гараниной, и она вышла на улицу. Все в той же темно-серой юбке и лимонного цвета блузке, как я разглядела в сумерках. Женщина завернула за угол дома, и я медленно поехала за ней — выходить из машины не рискнула, вдруг она отправится куда-то не пешком, тогда мне ее ни за что не догнать. А пронаблюдать за действиями Гараниной я просто обязана — она показалась мне подозрительной. Фар я не включала и почти кралась на своей раздолбанной машине.

Владлена Сергеевна прошла в арку, уселась в машину и поехала куда-то. Только благодаря оживленному движению она меня не заметила. Гаранина раскатывала по городу на новехоньком серебристом «Ауди».

Мы двигались к центру города, что меня не на шутку насторожило, потому как именно в центре находились как ночной клуб, так и жилище Заворожного. Может быть, дамочка решилась еще на одно покушение? Вот было бы замечательно поймать ее с поличным прямо на месте преступления и отправить за решетку — тогда Геннадий Владимирович просто обязан будет нам с Маргаритой поверить. Впрочем, возражения у него все равно найдутся.

Я ехала за гаранинской машиной, радуясь, что неплохо вожу. Мы какое-то время мчались по оживленнейшим улицам, потом свернули в темный переулок, и я выключила фары и подотстала, потому что не хотела попадаться Владлене Сергеевне на глаза. Еще не хватало, чтобы она насторожилась и отказалась от своих планов.

«Ауди» Гараниной остановился у частного дома, даже скорее небольшого коттеджа в тихом и сумрачном дворике. Милое местечко — практически в центре, и в то же время улочка тихая и безлюдная. Неужели у Владлены Сергеевны хватило денег еще и на «конспиративную» квартиру? Или она к знакомым приехала?

Выскользнув из серебристого «Ауди», Гаранина настороженно огляделась, словно могла что-то рассмотреть в сгустившейся тьме. Видимо, ее ничто не взволновало, потому что женщина, легко постукивая каблучками, подошла к металлической двери дома и позвонила. Дверь распахнулась, на Владлену упала полоса медово-желтого теплого света, женщина стремительно вошла внутрь дома и захлопнула за собой дверь. Тогда я вышла из машины и тоже подошла к коттеджу. Он был двухэтажный, но на втором этаже, к моему счастью, окна не светились. Так, может быть, при максимальной осторожности мне удастся увидеть того, к кому приехала Гаранина?

Я подкралась к окнам и заглянула в комнату. Там были Гаранина и мужчина, и я вынуждена была присесть, потому как взгляд его обратился к окну. Но все же успела его рассмотреть — высоченный широкоплечий блондин с квадратной физиономией, лет тридцати пяти — сорока на вид, на роже несокрушимая уверенность в себе и скепсис по отношению к остальному миру, на волосатой и тоже блондинистой груди золотая цепь с крупным крестом. Интереснейший тип.

Тут над моей головой что-то скрипнуло еле слышно, и я всем телом вжалась в стену под окном. И услышала голоса.

— Представляешь, ко мне, кажется, снова менты цепляются, — воскликнула Гаранина возмущенно. Ее голос звенел. В нем проскальзывали истеричные нотки — видно, менты не на шутку потрепали дамочке нервы.

— Да с чего ты взяла? — глухим утробным басом откликнулся блондин — во всяком случае, ему этот голос очень даже подходил. — Что произошло, Владя?

— Саша, это просто дурдом. Представляешь, сижу сегодня дома, никого не трогаю, тут заявляется странная девица и начинает мне лапшу на уши вешать: дескать, она обожает Заворожного, а он ее, вот только дамочка не знает, какой он человек.

«Да, Лилечка, и кого, спрашивается, твоя „легенда“ обманула?» — немного ошалела я от таких слов. Значит, Гаранина сразу же меня раскусила и насторожилась, но вида не подала. А я-то распиналась со своими глубокими романтическими переживаниями! Ну да ладно, и на старуху бывает проруха.

— Я, конечно, ничего о нем не стала рассказывать. Но, Саша, она явно неспроста пришла. Мне кажется, меня подозревают…

Тут я почувствовала, как по спине ползет что-то очень противное, передернула плечами, чтобы это нечто стряхнуть, оступилась и услышала грохот — какой-то камень упал. Голоса за окном стихли, а шаги направились к окну. Я осторожненько переползла в ближайшие кусты и затаилась там, поглядывая на светящиеся окна. Но тут свет погас, а вскоре зажегся на втором этаже. Все ясно, люди решили не рисковать. Вот вам и Гаранина! Осторожная дамочка. Хорошо еще, что никто не выскочил наружу и не бросился на поиски, иначе, боюсь, я бы посочувствовала себе.

Так, сюда надо будет еще и завтра приехать, побеседовать с соседями этого Саши. Мне кажется, этот тип как-то замешан в этом деле. Не знаю, с чего я это взяла, но все же… К тому же Александр выглядит самоуверенным, такие на многое способны, в том числе и на преступления.

Решив, что более мне сегодня ничего не светит, я отправилась домой. Конечно, можно было посидеть в кустах и подольше, но, во-первых, все равно я ничего не услышу, а во-вторых, спина у меня ужасно затекла, а ноги ныли от неподвижности. Так что я предпочла сохранить здоровье, чтобы суметь продолжить расследование.