Глава 3

За окнами офиса группы компаний «Авангард» зеленел сквер с фонтаном в центре, аккуратными вкраплениями клумб, ярким газоном и белоснежными скамейками. Дорожки покрывали узоры тротуарной плитки, декоративные садовые фонари отбрасывали длинные тени. Скверу было не больше трех лет. Не так давно здесь находился пустырь, огороженный кривым забором из разномастных досок. Яковлев выкупил землю у города и вложил средства в хороший вид за окнами кабинета.

Офис оказался неожиданно уютным. Чьи-то заботливые руки настойчиво превращали его в оранжерею: вдоль коридоров, у окон, рядом с диванами для посетителей – повсюду находились живые растения, большинство из которых было цветущими. Офис-менеджер Виктория была в просторном хлопчатобумажном свитере и мягких туфлях, а не закована в доспехи дресс-кода. Ее улыбка казалась вполне искренней и непринужденной. Сотрудники, проходя мимо ее стола, общались с ней, задавали вопросы в дружелюбной манере. Большинство из них были одеты так же просто и удобно, как она.

Не скрою, я ожидала иного. Мне представлялись строгие люди в классических костюмах, предельно вежливые и непроницаемо холодные. Обстановка в офисе Влада оказалась более чем располагающей. Не сомневаюсь, что работать здесь было приятно. Виктория предложила мне кофе и просто, в двух словах, извинилась за то, что ожидание затягивается.

За окнами собирались грозовые тучи, дневной свет таял, и мягкий диван под сенью тропической пальмы казался еще более уютным в преддверии дождя. Я выпила кофе, оказавшийся по качеству немногим выше среднего, поставила чашку на блюдце. Виктория не встала, чтобы немедленно убрать посуду. Она подняла голову от бумаг на столе, улыбнулась и снова занялась делами. Яковлев явно не был образцом строгости.

Дверь кабинета открылась, и в холл вышел молодой привлекательный брюнет с короткой стрижкой в простом синем свитере, на руке – очень дорогие часы. Его внимательный взгляд остановился на мне. Увиденное произвело на него впечатление.

Я одевалась, ориентируясь на то представление об офисе успешного бизнесмена, что у меня было. Коричневые туфли на каблуках, сумка в тон, серое платье с оранжевой отделкой. К тому же я знала, что приходить на работу в офис с голыми ногами неприлично, поэтому надела чулки с едва различимым рисунком, но совершенно забыла о них, закидывая ногу на ногу, когда пила кофе. Взгляд брюнета упал на обнажившееся кружево и на секунду подернулся пеленой. Весна!

Я поднялась с дивана и оправила платье. Брюнет пришел в себя, шагнул навстречу, дежурным движением протягивая ладонь для рукопожатия.

– Здравствуйте, я – Игорь Малышев, заместитель Влада, – представился он неожиданно мягким высоким голосом. – Можно просто Игорь.

– Татьяна, – ответила я, пожимая протянутую руку, – Татьяна Иванова, лицензированный частный детектив. Можно просто Татьяна.

– Пройдемте, – улыбнулся Игорь, указывая на дверь кабинета.

Я послушалась, с каждым шагом ощущая волшебную силу каблуков, превращающих быструю спортивную походку детектива в волнующее дефиле роковой женщины. Кабинет Игоря оказался просторной светлой комнатой с минимумом мебели. Живых растений здесь не оказалось, зато были кондиционер и кулер. На столе царил образцовый порядок. Расположение папок на полках стеллажа оказалось упорядочено не только по алфавиту, но и по цвету. Малышев был ответственным и организованным сотрудником. Для того чтобы к тридцати годам стать правой рукой бизнесмена вроде Влада Яковлева, нужно обладать множеством ценных качеств.

– Прошу вас, присаживайтесь, – предложил Игорь, располагаясь в кресле рядом со столом, а не за ним, и указывая мне на место напротив себя.

– Вы не будете против диктофона? – задала я дежурный вопрос.

– Это конфиденциально? – уточнил Малышев, делая предостерегающий жест рукой.

– Согласно клиентскому договору, все материалы следствия конфиденциальны, – заверила я. – Запись будет сохранена только на время работы по делу.

– Тогда все в порядке, – кивнул мой собеседник, закидывая ногу на ногу.

– Вам известна цель моего визита?

Игорь задумался, затем откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.

– Влад поручил вам расследовать версию организации покушения на его жизнь, – спокойно произнес он.

– Что вы думаете по этому поводу?

– Я говорил Владу, что думаю. – Я молча ждала, и он продолжил: – Это кризис среднего возраста.

– Вы считаете, что его симптомы из-за кризиса среднего возраста?

– Я не врач, – слегка повысил голос Игорь, – и не могу поставить диагноз.

– Говоря о кризисе среднего возраста…

– Таня, – я сосчитала до трех и выдохнула, – я имею в виду то, что сказал.

– Вы не врач, потому не ставите диагноз, – как можно более нейтральным голосом сказала я. Игорь кивнул. – Вы психолог?

Малышев снисходительно улыбнулся.

– Нет, я не психолог. Я бизнесмен. Мы все здесь занимаемся очень серьезными вещами, Татьяна.

Камень в мой огород! Так скоро! Кажется, мне снова не рады. Я перешла в активное наступление.

– Кто на предприятии выигрывает от смерти Влада? – будничным голосом произнесла я, доставая из сумки блокнот.

– Никто, – ответил Малышев.

Он протянул руку к письменным принадлежностям, лежащим на столе, и подал мне шариковую ручку с логотипом группы компаний «Авангард». Я приняла ее с вежливой улыбкой. С каждой секундой голубь все более походил на хищного ястреба.

– Кто займет его место во главе холдинга?

– Исполняющий обязанности генерального директора, – отчеканил Малышев, – то есть – я. На какое-то время.

– Что будет после?

– Процедура банкротства, – тоном учителя начальной школы продолжил объяснять Игорь, – судебные разбирательства, продажа всего имущества компании, заморозка активов.

Эта информация застала меня врасплох. На несколько секунд я превратилась в соляной столб и лишь после заметила, что сижу с открытым ртом, и поспешно сомкнула губы. Игорь внимательно следил за моей реакцией, поглаживая подбородок.

– Влад вам не сказал? – спросил он и, не дождавшись ответа, продолжил: – Если он оставит дела, кредиторы разорвут фирму на части. Без Влада Яковлева у руля группа компаний «Авангард» ничего не стоит. Не вдаваясь в детали, мы полностью обескровлены. Влад полгода выкачивал из бизнеса деньги, переводя их в офшоры, распродавал имущество, приносящее доход, расформировывал целые направления деятельности.

– Зачем он это делал?

– Никто не знает, – ответил Игорь. – Он намекал на реорганизацию, прорыв, новый дорогостоящий проект, который озолотит всех нас. Детали не сообщал. Собственно, он и не обязан этого делать. Влад является единоличным владельцем предприятия.

– Как к этому отнеслись вы?

– Я? – Игорь выглядел взволнованным. Плохо сдерживаемая злость, копившаяся неделями, вот-вот готова была излиться на случайную жертву.

– Дайте оценку действиям Влада, – предложила я, опуская глаза в блокнот.

– Рискованно, – начал Малышев. Его голос чуть звенел от напряжения. – Непредусмотрительно, опасно, губительно – мне продолжать?

– Общая мысль ясна, – не удержалась я от язвительной ремарки.

Игорь встал с кресла и вышел из кабинета с такой стремительностью, что страницы моего блокнота поднялись вверх под действием потока воздуха.

– Вика, оставь это и принеси два черных чая…

– Кофе, – автоматически перебила я.

Малышев рассеянно обернулся, его лицо выражало раздражение.

– Кофе, пожалуйста, – улыбнулась я. – Не люблю чай.

Игорь повернулся к офис-менеджеру, нервно сглотнул и уже более спокойным голосом попросил:

– Кофе и черный чай, пожалуйста.

– Да, Игорь Петрович, сейчас сделаю, – ответила девушка.

Малышев вернулся в кабинет и занял исходную позицию. Его лицо практически вернуло то выражение дружелюбия и спокойствия, что было на нем при встрече.

– Могли ли его решения послужить причиной для кого-то из сотрудников…

– Таня, – перебил он снова, – вы не поняли.

Я была близка к тому, чтобы вскипеть, как чайник.

– Видеть Влада живым и здравомыслящим в интересах всех сотрудников и партнеров фирмы. Группа компаний «Авангард» в Тарасове – как рождественский гусь на столе. Мы зарабатываем, и вместе с нами зарабатывают другие. В нас заинтересована городская администрация, мы платим налоги и занимаемся благотворительностью. Каждый месяц сотни людей получают достойную заработную плату. И все нити идут к одному человеку. Все завязано на Владе. Какими бы сомнительными ни были его действия за последние полгода, в чем бы ни состоял этот таинственный треклятый новый проект – Влад Яковлев способен восстановить ситуацию. Это может сделать только он один.

– Иными словами, никто из партнеров по бизнесу Влада не стал бы его травить.

– Конечно, нет, – ответил Игорь, снова повышая голос. – Не сейчас, по крайней мере.

– С чем вы связываете последние решения Влада?

– С кризисом среднего возраста, Таня, – отчеканил Малышев, и дверь кабинета открылась.

Вика принесла две чашки, не используя поднос. Она аккуратно поставила кофе передо мной, а чай перед своим руководителем, не сказав ни слова. Вероятно, резкость Малышева, когда тот просил ее приготовить напитки, не прошла бесследно. Губы Виктории были обиженно поджаты. Игорь сделал вид, что не заметил этого.

– Спасибо, – произнес он холодно, изучая свои туфли. Вика промолчала в ответ и вышла.

– Влад сказал, что у него нет врагов, – сказала я, внимательно наблюдая за лицом Игоря, которое не выражало в данный момент никаких эмоций, – вы с этим согласны?

– Влад всегда умел заводить друзей, – ответил Игорь, – у него возникали трения, не без того, но вражда – это преувеличение.

– У него случались романы с сотрудницами?

– Никогда, – ответил Малышев безапелляционно.

– Вы в этом уверены? – я удивилась.

– Влад в состоянии сдерживать свои порывы, – смерил меня презрительным взглядом Игорь. – Он не водит романов со своими сотрудницами.

Акцент на слове «своими» был очевиден. Только что в мой огород кинули еще один камень.

– Кто-то из девушек, работающих здесь, был в него влюблен?

– Да, – произнес Игорь, как прописную истину. – Все.

Наверное, впервые в жизни я чуть не подавилась кофе.

Причин задерживаться в офисе у меня не было. Разговор с Малышевым получился коротким и нервным. Версия о конфликте с партнерами по бизнесу отходила на второй план, но отказываться от нее вовсе было рано.

– Что по поводу конкурентов? – спросила я, предполагая, каким будет ответ.

– Их у нас нет, – сказал Игорь, зябко поводя плечами.

Ему хотелось поскорее вернуться к делам, но выставить меня из кабинета означало бы нарушить прямое распоряжение Влада.

– По десятибалльной шкале, – начала я, и Малышев возвел глаза к потолку, – на сколько вы бы оценили профессионализм Яковлева?

– Двенадцать, – ответил Игорь, не раздумывая.

Вне всяких сомнений, заместитель Влада видел в нем не только талантливого бизнесмена, но и пример для подражания. Исполнительный и аккуратный Игорь во всем полагался на Яковлева. Какими бы спорными он ни считал его решения, принятые в течение последних шести месяцев, Малышев ни разу не назвал их глупыми. Его оценка была подчеркнуто профессиональной. Я встала с кресла.

– Спасибо, что уделили мне время, – сказала я, протягивая Игорю руку. – К кому мне обратиться за данными по проведенным за эти полгода сделкам?

– Ко Владу лично, – ответил Малышев во время короткого рукопожатия. – Я вам такой доступ предоставлять отказываюсь.

Наконец, открытая враждебность. Мой огород закидали градом камней. Несмотря на то что разговор вышел не из приятных, я чувствовала расположение к Малышеву. Мне импонировала его честность. Было очевидно, что будущее компании и состояние здоровья ее владельца играли для моего собеседника важную роль.

– Я понимаю вашу озабоченность, – кивнула я.

– Не принимайте на свой счет, – отмахнулся Игорь. – Ситуация сложная.

Малышев обошел стол, сел в свое кресло и открыл ноутбук. Уже у самой двери я обернулась, чтобы задать вопрос.

– Скажите, Игорь, какую сумму вложил Влад в этот таинственный новый проект?

– По приблизительным подсчетам… – Я видела, как тень сомнений пробежала по его лицу, и все же он решил ответить, а не отсылать меня к Яковлеву. – Думаю, порядка десяти миллионов долларов.

– Как вы думаете, что это может быть?

– Не представляю, – сокрушенно покачал головой Малышев, погружаясь в дела.

Было очевидно, что этот вопрос он задавал себе бессчетное количество раз. Я вышла из кабинета, закрыла за собой дверь, простилась с Викторией и покинула офис.

На улице шел сильный дождь, но вдалеке, над крышами уже синели островки чистого неба. Весенние ливни не длятся долго. Под шорох воды, под шепот струй под козырьком у входа в здание я думала о том, для чего на самом деле Влад использовал эти деньги.

Казино? Карточные долги? Незаконные махинации? Приобретение наркотиков или оружия? Десять миллионов долларов – сумма, которую не так просто потратить в Тарасове. Тем более, так, чтобы этого никто не заметил. Быть может, он приобрел тропический остров? Стоило спросить у него, чем я и планировала заняться.

Ливень стих. Глянцевые лужи задрожали под ударами моих каблуков. Надень я сегодня одни из горячо любимых текстильных балеток – давно промочила бы ноги. Я села за руль и направила свой бюджетный седан в сторону больницы, где ждал чуда Влад Яковлев. Движение в городе было затруднено. На мосту произошла авария, перекрывшая две полосы. Впереди белела карета «Скорой помощи», мигали сигнальные огни ГИБДД.

Я думала о том, как тяжело работать над делом без доверия со стороны клиента. Влад пытался ограничить круг поисков. Требование исключить из числа подозреваемых многочисленных любовниц и их мужей звучало благородно, но глупо. Любимцы женщин часто становятся жертвами чужой ревности. Выиграть в конкурентной борьбе за самку у такого мужчины, как Влад, было нелегко – сложнее, чем устранить его с арены.

Между тем десять миллионов долларов, где бы они ни были в данный момент, представляли собой серьезный мотив. Множество людей были убиты за меньшее. Влад оказал бы помощь самому себе, рассказав мне об этом вложении при первом посещении больницы. Для человека, у которого не было врагов, Яковлев хранил слишком много тайн.

Я припарковалась на стоянке возле больницы и направилась ко входу. Машина жены моего клиента стояла неподалеку. Впереди меня ожидала очередная неприятная встреча.

Быть женщиной прекрасно. Проводить ладонью по коже и чувствовать нежность и мягкость, наслаждаться собственной чувственностью, ощущать, как легкая ткань летнего платья скользит по ногам, открывая колени. И все это ничего не стоило бы, не будь на планете мужчин. Особенно приятно быть прекрасным полом в компании пола сильного. Кокетничать, капризничать, обольщать и обольщаться. Но когда речь заходит о работе частного сыщика, открывается оборотная сторона медали: приходится добиваться того, чтобы тебя воспринимали всерьез.

За годы работы в сфере деятельности, по всеобщему признанию – мужской, я привыкла не делать драмы из неловких ситуаций. Яковлев и его жена как будто задались целью это изменить.

Благоухающая цветами палата Влада оказалась пуста.

– Переведен в реанимацию, – бросила через плечо медсестра.

– Как?

– Обыкновенно, – фыркнула та, удаляясь по коридору со стопкой постельного белья в руках.

Аркадия Степановича Ряжского, врача Влада, в кабинете не оказалось. Персонал не видел его на этаже за последние несколько часов, а внутренний селектор больницы был неисправен. Оставалось искать доктора самостоятельно, и я отправилась в отделение реанимации в надежде встретить его там. Пропустив два переполненных лифта, я решила воспользоваться лестницей.

На вопросы о состоянии пациента персонал отделения реанимации отвечать отказался. Такие данные доступны только родственникам.

– Ходят тут табунами, – проворчала зрелая женщина необъятных размеров, бросая неодобрительный взгляд на вырез моего платья. – Посещения запрещены!

Двери отделения реанимации, за которые меня не впускали ни под каким видом, раскрылись, и из них вышла Наталья Яковлева в компании Аркадия Степановича. Жена Влада плакала, врач ее утешал. Медленно повернувшись спиной к этим двоим, я попыталась услышать их разговор, но они беседовали слишком тихо. Осторожно повернув голову так, чтобы супруга моего клиента и его врач снова оказались в поле зрения, стараясь не привлекать внимание, я терпеливо ждала, пока Ряжский останется один.

Наконец Наталья тепло коснулась его плеча, грустно улыбнулась и удалилась в сторону выхода. Аркадий Степанович, казалось, тут же забыл о ней, погруженный в собственные заботы. Засунув руки в карманы и ссутулившись, он направился к лифту. Я хотела окликнуть врача, но не была уверена, что Наталья отошла достаточно далеко, чтобы не услышать мой голос. Ряжский не смотрел по сторонам, поэтому я устремилась за ним настолько быстро, насколько это было возможно в туфлях на каблуках. Уж лучше бы это были мокрые текстильные балетки!

Ряжский остановился и обернулся на стук моих каблуков. Врач узнал меня не сразу. Наверное, мой сегодняшний наряд сбивал с толку.

– Аркадий Степанович, здравствуйте, – начала я.

– Да, здравствуйте…

– Татьяна, – напомнила я, – меня зовут Татьяна Иванова, и я – частный детектив.

– Вас нанял Влад, я помню, – закивал Ряжский.

– Мне сказали, что его перевели в реанимацию.

– Все верно.

– Могу я с ним увидеться?

– Правила это запрещают, – ответил Ряжский, но, заметив скептическое выражение моего лица, продолжил: – Теоретически можете, но зачем это вам? Пациент без сознания.

– Вы!

Я вздрогнула от неожиданности, Аркадий Степанович выглядел озадаченным. Обернувшись, я увидела Наталью Яковлеву с лицом, перекошенным от ярости.

– Да как вы смеете сюда приходить, стервятница!

Надо отдать Наталье должное: даже в этом состоянии ее речь выдерживала самую строгую цензуру.

– Наташа, в самом деле… – начал было Ряжский, но его проигнорировали.

Яковлева остановилась в двух шагах. У нее в руке я слишком поздно заметила пластиковый стаканчик с чаем. Одно движение, и содержимое выплеснулось мне на подол. Ряжский ахнул. Это семейство поставило себе цель перепортить все мои платья.

– Это уже слишком, – произнесла я твердо, стряхивая ладонями горячую жидкость.

– Купите себе новое, – парировала Яковлева, – с гонорара. На распродаже.

– Вы обожглись? – вежливо поинтересовался Ряжский, протягивая мне платок. Этот жест вызвал новый приступ агрессии у Натальи.

– Чтобы больше ноги этой женщины не было в больнице, – отчеканила она.

– Вы забываетесь, – как можно тише ответил Аркадий Степанович, приближаясь к Яковлевой. – Наташа, постарайтесь успокоиться, люди смотрят.

А люди действительно смотрели – и с большим интересом. Пациенты, медсестры, уборщица, забыв о швабре, ловила каждое слово разгорающегося конфликта. Яковлева была не в том состоянии, чтобы замечать это.

– Аркадий Степанович, – произнесла она леденящим душу голосом, – если эту женщину пустят в палату моего мужа, я не остановлюсь, пока на улице не окажутся все сотрудники больницы, которые это допустили. Я выразилась ясно?

– Наташа…

– Я выразилась ясно?! – повысила голос Яковлева.

– Я вас понял, – спокойно ответил Ряжский.

– Отлично, – кивнула Яковлева, затем развернулась и ушла.

Аркадий Степанович нахмурил брови и продолжил свой путь к лифту. Он изо всех сил старался сохранить невозмутимое выражение лица, но ситуация была слишком унизительной, и на шее врача проявлялись алые пятна. Ряжского предавало собственное тело. Я проследовала за ним.

– Аркадий Степанович, – обратилась я, протягивая платок, – спасибо большое.

– Пустяки, – отмахнулся врач, – оставьте себе.

– Простите, – Ряжский сделал жест, предлагая мне продолжить, – у меня к вам просьба.

– Слушаю вас, – напрягся Аркадий Степанович.

– Сообщите мне, когда Влад придет в себя.

Ряжский хотел что-то ответить, передумал, на секунду погрузился в собственные мысли.

– Татьяна, вы слышали супругу вашего клиента, – начал Ряжский.

– Я не прошу вас провести меня к Владу, – заверила я.

Ряжский задумался. Лифт остановился на этаже, дверцы разошлись, выпуская людей. Аркадий Степанович кивнул, и я протянула ему визитку. Теперь оставалось только ждать. Я зашла в больничный туалет, чтобы попытаться избавиться от пятна на платье. Замерев в неудобной позе перед умывальником, с помощью воды я боролась с расползающимися разводами. Две пациентки, курящие в открытую форточку, с интересом наблюдали за мной. Разводы побеждали.

Досадуя на себя за неосмотрительность и на Наталью Яковлеву за грубость, я села в машину и отправилась домой. У входа в подъезд разлилось целое море дождевой воды. Преодолев огромную лужу, я наконец оказалась в своей квартире, сохраняющей запах цветов. Розы выглядели несвежими, в отличие от лилий. Я решила поменять вазы местами. Пышущий жизненной силой букет лилий после замены воды отправился на журнальный столик в гостиной. Розам, как и Владу, требовалась реанимация. Я набрала в ванну немного холодной воды, взяла ножницы в шкафчике, подрезала каждую розу и аккуратно уложила их на дно.

С платьем оказалось сложнее: судя по информации на ярлычке, его нельзя было стирать, только химчистка. Счет Яковлеву вырос. Клиент и его супруга взяли дурную моду портить мою одежду. Я планировала раз и навсегда отучить их от подобных поступков, хоть и не вполне представляла себе, как именно.

Облачившись в удобные брюки и голубую блузку из ткани, нежной, как масло, я забралась с ногами на любимый кожаный диван в гостиной и включила ноутбук. Нервный разговор с Игорем Малышевым занял почетное место на жестком диске. Открыв текстовый документ с заметками по делу, я вынесла отдельной строкой и выделила цветом сумму, которую, по мнению заместителя Влада, он намеревался вложить – или уже вложил – в некий загадочный проект. Десять миллионов долларов.

Потратив целый час на исследование рынка через Интернет, я не приблизилась к разгадке. Ответ на вопрос, куда вложил свои миллионы Влад, мог бы расширить круг поисков потенциального отравителя. Поиск проектов, близких по стоимости, успехом не увенчался. Яковлев говорил Игорю об одном крупном вложении, но что если на самом деле сумма была раздроблена на несколько частей? В таком случае число возможных вариантов становилось астрономическим. Доступ к финансовым операциям за последние полгода мне бы не повредил, но единственный человек, который имел власть его предоставить, находился сейчас в больнице без сознания. Поэтому я надела кеды, упаковала испорченное чаем платье и отправилась в химчистку.

Прогулка по лужам подействовала на меня благотворно. Свежий воздух и яркая зелень окрыляли. Вернувшись домой, я распечатала счет за ту часть работы, что уже была проделана, и подшила к нему чек из химчистки.

Звонок Аркадия Степановича застал меня во время такого прозаического занятия, как мытье полов. Отложив в сторону тряпку, я откинула волосы со лба и подбородком нажала кнопку приема.

– Да, слушаю.

– Татьяна, добрый вечер, – зазвучал в трубке вежливый голос врача, – я звоню, чтобы сказать, что состояние Влада стабилизировалось. Он пришел в сознание.

– Ему лучше?

– Трудно сказать, – Ряжский кашлянул. – Простите. Пациент слишком слаб, чтобы делать какие-то прогнозы.

– Но то, что он пришел в себя, можно расценивать как положительную динамику?

– Думаю, да, – осторожно ответил Аркадий Степанович.

– Скажите, супруга уже посещала Влада после того, как он очнулся?

– Да, она покинула больницу несколько минут назад, – ответил Ряжский. – Почему вы спрашиваете?

– Аркадий Степанович, не беспокойтесь, я не стану просить вас провести меня к моему клиенту, – заверила я врача. – Спасибо, что позвонили.

– Всего доброго, Татьяна.

– До свидания.

Завершив вызов, я набрала следующий номер. Под аккомпанемент фенов мне ответил звенящий, веселый голос Светы.

– Алло, – пропела в трубку подруга.

– Здравствуй, хорошая моя, – ответила я с улыбкой.

– Ого! – воскликнула Света. – Какой голосок медовый! Что-то тебе от меня срочно понадобилось, не иначе.

– Угадала, – рассмеялась я. – Очень нужна скорая помощь стилиста.

– По работе, наверное?

– Угадала. Когда сможешь выехать?

– Сейчас провожу клиентку на кассу и отменю следующую…

– А ты можешь это сделать по телефону? Вызывай такси, я оплачу поездку.

– Ох, даже не знаю, – Света на секунду замешкалась, но любопытство взяло верх. – Какой образ создавать будем?

– Жертва собственной наивности, – сформулировала после недолгой паузы я.

– Ух ты! Будет интересно, – азарт в голосе Светы был заразителен, это воодушевило меня еще сильнее. – Пойду собираться.

– До встречи, дорогая! Спасибо, что никогда не подводишь меня.

– Ну что ты, милая, мы же подруги. Скоро буду!

Последовали короткие гудки. Итак, уборка подождет. Прислонив швабру к стене, я поспешила в ванную. Следующим в плане было волшебство преображения.

Света позвонила в дверь через пятнадцать минут. К этому моменту я успела надеть цветные линзы и накладные ресницы, и теперь любовалась в зеркале своим изменившимся отражением. Огромные карие глаза мне, определенно, шли.

– Вот это да! – не замедлила оценить новый имидж Света, горячо расцеловав меня в обе щеки. – А я как будто знала – смотри, что привезла.

Светлана вошла в гостиную, поставила пакет на журнальный столик рядом с букетом и аккуратно вытащила из него парик из темно-каштановых волос с густой длинной челкой.

– Замечательно, – улыбнулась я.

По всему дивану была разбросана косметика – следствие спешки. Мне пришло в голову добавить новую деталь. Я открыла небольшой аккуратный кожаный футляр и достала из него накладную мушку. Капля клея, пара точных движений, и на моем лице появилась деталь, концентрирующая внимание собеседника на себе: на левой щеке довольно крупная темно-коричневая родинка вполне натурального вида.

– А тебе идет, – заметила Света, расчесывая парик щеткой.

– Волосы настоящие? – поинтересовалась я.

– Ну конечно, настоящие, – сверкнула глазами Светлана, – поэтому никаких перестрелок и окопов. Парик дорогой, я его под свою ответственность взяла. Испортишь – придется платить.

– Не беспокойся, перестрелок не будет, – заверила я.

– И окопов, – уточнила подруга, грозя мне указательным пальцем.

– И окопов, – смиренно кивнула я.

– Одевайся, и будем парик примерять, – скомандовала Света.

Скрывая улыбку, я вышла в спальню и плотно затворила дверь. Свету ожидал сюрприз: мой сегодняшний образ должна была дополнить вещь, которую я украла в торговом центре около года назад. Наконец она пригодилась.

Пару минут спустя я распахнула дверь.

– Тадам!!!

Света с париком в руках обернулась на мой голос и ахнула от удивления. Перед ней в бежевом трикотажном платье для беременных стояла женщина на седьмом месяце. Накладной живот из плотного поролона натягивал ткань спереди. Я встала на носочки простых и милых светлых балеток из мягкой натуральной кожи и покрутилась перед смеющейся в голос подругой.

– Не ожидала! Ну и фантазия у тебя! – Света подошла поближе и с интересом потрогала живот. – Почти как настоящий.

– Так и задумано. Надеваем парик?

Я села на диван с зеркалом в руке, а Света занялась моей прической. Пара минут, и я превратилась в милую кареглазую беременную с родинкой на щеке и длинными бархатными ресницами.

– Только вот женщины в положении так резво не скачут, – увещевала меня Света, сбрызгивая прическу лаком. – Спина устает, ноги отекают, голова кружится.

– Некоторые женщины легко переносят беременность, – вставила я.

– Это скорее исключение, чем правило. Не вертись!

– Разве еще не готово? – нетерпеливо заерзала я.

– Кто из нас парикмахер, а? – легонько стукнула меня расческой по плечу Света. – Сейчас сзади поправлю…

– Мне нужно, чтобы прическа выглядела естественно, Светка, – не сдержала волнения я, – не так, будто я только что от стилиста вышла.

– Ну ладно, ладно, готово, – неохотно отпустила меня подруга. – Нет-нет, не так!

Света не позволила мне бойко вскочить с дивана и понестись в бой. Присев рядом, она изобразила, как встают беременные. Закрыв глаза, я представила усиленную нагрузку на поясницу, несколько килограммов, смещающих центр тяжести, усталость от ежедневного дискомфорта и тревогу за будущие роды и здоровье малыша. Стараясь не переигрывать, я встала с дивана, демонстрируя привычное усилие, и аккуратно сложила руки на накладном животе. Взгляд Светы изменился. Раньше ей было просто весело – сейчас моя подруга выглядела растроганной.

– Неужели настолько натурально? – улыбнулась я.

– Я вот о чем сейчас подумала, – ответила Света, и ее голос источал тепло, – тебе очень идет быть беременной.

– Да ведь это бутафория, – подпрыгнула я так, как ни одна будущая мать не сумела бы. – Потому и идет. Мои гормоны в норме, волноваться не о чем, живу полной жизнью свободного молодого частного детектива женского пола. А будь этот живот настоящим, неизвестно, насколько умилительно я выглядела бы сейчас.

– Женщину красит материнство, – изрекла Света, складывая расчески в пакет. – Бабушка всегда говорила: «Та курочка красна, которая несется».

Я подошла к подруге и тепло обняла ее.

– Света, у тебя замечательная бабушка, и с внучкой ей повезло.

Света положила ладонь на мои руки, обвивающие ее плечи.

– Я тебя тоже люблю, – сказала она трогательно. – Парик повесишь на манекен, я тебе оставила. Не бросай как попало.

Она указала безликую пластиковую голову на журнальном столике. Несмотря на лирическое настроение, Света была практичной женщиной. Разбросанная по дивану косметика вызывала у нее молчаливое неодобрение: мои товарищи знают, как я отношусь к воспитательным речам и призывам к бессмысленному марафету.

– Договорились, – кивнула я, перекладывая мобильный телефон и кошелек в другую сумочку. – Держи, это за такси.

Несколько купюр отправились к новому хозяину.

– Шикарный букет, – промурлыкала Света, вдыхая перед уходом аромат лилий.

– От благодарного клиента, – на ходу солгала я. – Тебя подвезти? Я в третью городскую, на такси.

– Нет уж, – решительно отказалась Света. – Конспирация – значит конспирация. Я пойду, а ты вызови себе машину через оператора.

Мы простились у двери, и я последовала совету подруги. В любом случае пришлось бы сделать крюк, чтобы доставить ее к салону, а времени у меня было в обрез. Со Светой несложно, и я это очень ценю.

Такси припарковалось у входа в больницу, и я, не забывая о своей якобы беременности, с видимым трудом выбралась из автомобиля и не спеша направилась к двери. Здесь меня ожидала встреча. Ряжский беседовал на крыльце с женщиной в белом халате. Он проводил меня взглядом, в котором не отразилось и тени узнавания. Маскировка действовала.

На самом деле, немногое требуется, чтобы оставаться неузнанной среди людей. Другая походка, накладной живот, парик и родинка, отвлекающая внимание от исследования черт лица, неуместная розовая помада как раздражающий фактор – и вуаля!

Я поднялась на этаж хирургического отделения и принялась прогуливаться напротив двери в ординаторскую. Оставалось удачно выбрать мишень. Мимо меня прошли две сердитые дамы бальзаковского возраста. Отправился к внукам и, возможно, правнукам пожилой медик с землистым цветом лица, и наконец из двери вышел молодой врач с сигаретой в руке и ключом, намереваясь запереть дверь на время перекура. Я мобилизовала актерский талант и направилась к двери. Произошло столкновение, которое трудно назвать случайным.

– Да что ж вы… ой, простите, пожалуйста, – смутился мужчина, заметив мой живот. – Я вас не задел?

– Доктор, что вы, все в порядке… – промямлила я.

Врач выглядел смущенным и заинтересованным. Я ему понравилась, и сигарета лежала, забытая, на полу. Что ж, это именно то, что доктор прописал. Мое лицо было, казалось, без косметики. На самом деле тональный крем сделал его чуть бледным, а с помощью темных теней появились небольшие круги под глазами, зрительно подчеркивающие размер и глубину глаз.

Я облизала губы, чуть закатила глаза, качнулась и практически упала в руки молодого врача. Он среагировал быстро, подхватив меня за плечи. Уронив голову на его плечо, я открыла глаза, с доверием и благодарностью взирая на своего спасителя в белом халате.

– Девушка, аккуратнее, пройдемте, сейчас…

Толкнув бедром дверь ординаторской, врач провел меня внутрь и усадил на диванчик.

– Так, откиньтесь назад, я сейчас стул вам под ноги поставлю.

– Так неловко… простите… – мяукала я нежнейшим голосом, позволяя проверять мой пульс, поднимать мои ноги и оказывать всяческую заботу.

– Пульс вроде в норме, – озадачился эскулап.

– Можно вас попросить? – сказала я, чистым взглядом взирая на врача.

– Да, конечно.

– Мне бы стакан воды…

– Да, сейчас!

Секунду спустя он уже подавал мне стакан воды. Не забывая о том, что спина беременной женщины должна требовать большего внимания к себе, я поднялась, взяла стакан и тут же зажмурилась, вцепившись пальцами в лоб.

– Как-то мне нехорошо…

Врач метнулся за нашатырным спиртом, а я использовала воду, чтобы создать несколько правдоподобных слезинок. Резкий запах ударил мне в нос, врач отобрал стакан и помог занять прежнее положение. Несколько секунд я просто сидела, выслушивая его заботливую бессодержательную болтовню.

– Спасибо вам большое, – пролепетала я чуть позже, – но мне нужно идти. Так неловко.

– Ну что вы, какая еще неловкость, я же медик!

Я вновь коснулась виска, сощурившись.

– Не стоит вам торопиться. Вы мужа навещаете?

– Нет, – ответила я обессиленным голосом.

– Так позвоните ему, – предложил врач, указывая рукой на стационарный телефон, – пусть заберет вас.

– Я не замужем, – изобразила смущение я.

– Давайте тогда вызовем вам такси, а я помогу в него сесть.

– Доктор, – пролепетала я, глядя в лицо спасителю мокрыми глазами, – помогите мне, я не знаю, к кому обратиться…

Я взяла его за руку и изобразила рыдания. Врач выглядел совершенно обескураженным.

– Что вы… как?.. Чем я могу?

– Отец ребенка в реанимации, – прорыдала я, – мы не женаты, меня к нему не пускают. Я всю ночь не спала… Что я буду делать, если с ним… если он…

– Ну что вы, что вы, не плачьте, вам вредно волноваться, ну же, ради ребенка!

Мои показные рыдания начали стихать. Врача это явно успокоило.

– Вам нужно высыпаться, – увещевал он, поглаживая мою ладонь.

– Доктор, если я его не увижу, я умру, – выдохнула я, доверчиво глядя врачу в глаза.

Кем бы ни была мама молодого хирурга, который провожал меня в отделение реанимации, она прекрасно его воспитала. Помогать женщине в беде было для него так же естественно, как дышать. Несмотря на сложности профессии, ожесточающей сердца, этот молодой мужчина, имени которого я так и не узнала, пришел, как он думал, на выручку даме, оказавшейся в трудной ситуации. Пара минут – и вот я уже стояла перед постелью Влада, который выглядел удивленным. Если и он меня не узнал, значит, маскировка удалась на славу.

– Я подожду вас у входа в отделение, – прошептал молодой хирург из-за двери, и я покорно кивнула.

– Добрый вечер, – улыбнулась я, присаживаясь на краешек постели ошарашенного Яковлева. – Вы меня узнаете?

– Что за… Таня! – воскликнул Влад с энтузиазмом, которого не ожидаешь от пациента отделения реанимации.

– И незачем так кричать, – улыбнулась я, прикладывая указательный палец к губам.

– Ну, надо же. – Яковлев все еще не мог прийти в себя от удивления. – И к чему этот маскарад?

– Дело в том, Влад, что твоя супруга запретила меня впускать под страхом увольнения персонала больницы.

Яковлев выглядел озадаченным.

– Как ты понимаешь, это осложняет ситуацию. Мне нужно вести расследование, но как это сделать, если я не могу с тобой видеться и говорить?

– Я решу эту проблему, – сказал Влад твердо.

– Она отказывается сотрудничать.

– Танечка, я уже сказал, все будет в порядке.

Оставалось поверить ему на слово. Я открыла сумочку и достала оттуда счет и шариковую ручку.

– Подпиши.

Влад внимательно прочитал документ, но задавать лишних вопросов не стал. Первой строкой в расходах значился злополучный ужин, затем отработанные часы с наценкой за время, проведенное с Гариком, когда я читала материалы по делу, и химчистка.

– Прости, что испортил твое платье, – смутился Влад, не без труда ставя подпись на листе бумаги.

– Прощаю, – ответила я, засовывая подписанный счет в файл, – только здесь имеется в виду не то платье, на которое тебя стошнило, а то, на которое Наталья выплеснула больничный чай.

– Извини ее, это все нервы.

– Постараюсь, – неохотно ответила я, пожав плечами. В конце концов, я и не рассчитывала на дружбу. – Я говорила с Игорем, Влад, – начала я разговор.

– Да. И?

Что ж, он занял позицию наблюдателя. Договорились.

– Десять миллионов долларов, – произнесла я, выделяя каждое слово. – О чем идет речь?

Влад опустил взгляд. По его губам пробежала загадочная, короткая улыбка.

– Это не имеет значения, Танюш, – ответил Яковлев.

– Если тебя пытаются отравить, это имеет значение, – отчеканила я. – Речь идет о десяти миллионах причин покушаться на твою жизнь.

– Это не так, Танечка. Речь идет об анонимном… вложении.

– Малышеву ты говорил другое.

– Танюш, ты хочешь доверия, но в этом вопросе должна сама довериться мне. Покушение не имеет отношения к этим двенадцати миллионам…

Двенадцати! Он оговорился, назвав мне настоящую сумму, но я не стала привлекать внимание к этому, мысленно поставив маячок. Разыскивая в Сети подходящие проекты, я рассматривала варианты близких ценовых категорий, и здесь уточнение суммы не сделало никакой погоды. Но то, что Влад назвал точную сумму в двенадцать миллионов, добавляло конкретики. Если это не вложение, может быть, цена? Пообещав себе обдумать эту идею, я продолжила разговор.

– Время сужать круг подозреваемых, – сказала я твердо. – Мне нужна информация по всем финансовым сделкам за последние полгода, корпоративного и личного характера. Так я смогу определить круг людей, имевших доступ к тебе через деловое знакомство.

Влад задумался. Он не хотел рассказывать о будущем грандиозной суммы, полученной в результате серии сделок по продаже недвижимости и бизнеса, но причина, которую я назвала для получения доступа, звучала разумно.

– Хорошо, – подытожил Яковлев, – у тебя будет эта информация. Мне потребуется твой мобильный телефон.

Я протянула мобильный Владу, он набрал номер и поднес телефон к уху.

– Алло, Вася, это Влад… Спасибо, я в порядке, иду на поправку. У меня распоряжение: предоставить Татьяне Ивановой, лицензированному частному сыщику, доступ в мой кабинет. Лично отвечаешь… Девушка должна получить всю необходимую информацию, сколько бы времени ни потребовалось… Нет, не надо перезванивать на этот номер, это телефон Тани. Ты меня понял?.. Отлично.

Влад завершил вызов и снова набрал номер.

– Наташка, добрый вечер, – он старался говорить тепло, но в голосе чувствовался металл. – Послушай, я помню твою точку зрения по поводу частного детектива и покушения… Я сейчас говорю! Татьяна получает доступ к моему кабинету и с сегодняшнего дня может проводить там столько времени, сколько потребуется… Это мое решение, уважай его… Наташа!

Влад посмотрел на экран телефона.

– Положила трубку? – поинтересовалась я.

– Она меня поняла, – сказал Влад, передавая мне телефон. – Отдай счет Васе, он отвезет его в фирму.

Я забрала договор и поднялась с кровати пациента, по привычке изображая дискомфорт в спине. Влад наблюдал за мной с большим интересом. Я вспомнила, что у них с Натальей нет детей, и задумалась, насколько уместен мой маскарад? О чем думает мужчина, больной, возможно – смертельно больной, не имеющий наследника? А может быть, он не хотел становиться отцом? Не слишком популярное решение, но так бывает. Ведь за годы совместной жизни с Натальей Яковлев, будучи сыном сирот, которые встретились в приюте, так и не стал усыновителем.

– Знаешь, тебе очень к лицу беременность, – улыбнулся он.

И он туда же… Вселенная, завязывай со знаками.