Глава 1
Мимо проносились деревья и дома, подернутые влажным туманом. Погода уже целую неделю напоминала сумасшедший дом — бледное марево навевало тоску. Середина июня называется. Тусклое солнце пригасило свои лучи в ожидании дождя, но его все не было. Только порой накрапывала какая-то карикатура на осадки — в час по чайной ложке. Никакой свежести после такого дождя не было.
Моя «девятка» юрко лавировала среди машин, а я внимательно смотрела сквозь лобовое стекло, курила, небрежно сбрасывая пепел за окно, и размышляла. Новое задание, полнейшая банальщина на первый взгляд, начиналось… с посещения редакции.
Понедельник — день тяжелый. И началась новая трудовая неделя с нового дела. Сегодня утром, едва я, с трудом оторвав голову от подушки, взялась варить себе кофе, в дверь позвонили.
— Простите, — глядя на меня с удивлением, прошептала женщина, — не могла бы я поговорить с Татьяной Ивановой?
— Это я, — представилась я, рассматривая посетительницу.
Невысокая хрупкая блондинка с серыми глазами. Большая родинка на щеке напоминала черную слезинку. На лице — минимум косметики.
— Мне нужна ваша помощь. Простите, — снова извинилась женщина, — мы не могли бы поговорить в квартире?
Тут я решительно взяла инициативу в свои руки.
— По какому поводу я вам понадобилась?
Женщина растерянно заморгала, потом серьезно сказала:
— У меня пропал муж.
— Кто вас направил ко мне? — спросила я, опершись рукой о косяк.
Такая осторожность на первый взгляд может показаться излишней — но не в моем случае. Я предпочитаю знать, каким образом нашел меня тот или иной потенциальный клиент.
— Мне посоветовал обратиться к вам подполковник Кирьянов. Сам он помочь мне пока не может — прошло слишком мало времени. В милиции примут заявление не раньше чем через три дня после исчезновения, а прошла всего ночь. Кирьянов сказал, что я могла бы обратиться к частному детективу, и дал ваш адрес.
Ну, Киря, ну молодец! Послал женщину ко мне, дал ей надежду… Володька Кирьянов — мент и мой давний друг. Он неоднократно мне помогал. И теперь «помог».
Я поморщилась, демонстрируя всем своим видом неприязнь к подобного рода делам. Но женщина смотрела на меня так жалобно… Сочувствие в работе вообще-то не очень мне свойственно, но в данном конкретном случае что-то откликнулось в моей душе, и я отошла от двери…
— Проходите. Будете кофе? И представьтесь, пожалуйста.
Женщина суетливо расстегнула ремешки на босоножках из светлой синтетики и ступила на ковер так осторожно, будто ожидала увидеть на полу клубок змей.
— Меня зовут Анна Владимировна, можно просто Аня. Татьяна… простите, не знаю вашего отчества…
— Таня, — сразу отрезала я.
Терпеть не могу, когда меня называют по имени-отчеству. Тем более с Анной Владимировной мы почти одного возраста — ну, может быть, она лет на пять постарше.
— Таня, понимаете, мой муж…
— Садитесь, Аня, и рассказывайте. Но сразу предупреждаю: не могу вам ничего обещать.
Посетительница тяжело вздохнула, потом кивнула в знак согласия, опустилась на стул, оперлась локтями о столешницу и приступила к повествованию.
Говорила она около часа. И я узнала, что муж Анны Владимировны, Валентин Арсеньевич Клюжев, работает в «Тарасовских ведомостях». Он — заведующий отделом, ведущий рубрику «Политики и политика». Сегодня он должен был лететь в командировку в Москву, но не полетел — вчера не вернулся с работы. Помимо этого, Анна засыпала меня информацией, на первый взгляд к делу совершенно не относящейся: ее муж не водил машину, терпеть не мог водный транспорт и все такое прочее. Словесный поток я не прерывала потому, что сразу заметила: рассказывая о муже, женщина заметно успокаивалась.
— Почему вы решили, что ваш муж пропал? — удивилась я. — Вполне ведь мог загулять с друзьями, например.
— Нет! — возразила женщина. — Он не мог… Он всегда звонил мне и предупреждал.
— Простите, Аня, но это не довод. — В тот момент я почти решила не браться за дело. — Какие-то более веские доказательства у вас есть?
— Ну, я не знаю… Мой муж… Понимаете, он готовился к этой командировке чуть ли не за неделю. Его вещи заранее упакованы в чемодан, документы, которые он собирался взять с собой, лежат на видном месте. И вот его нет, а все это лежит на столе! Сегодня, совсем недавно, — женщина бросила взгляд на наручные часики, — мне позвонил Михаил Валерьевич, редактор газеты. Оказывается, Валечка должен был вчера вечером зайти за билетами, получить командировочные — но не сделал этого, что чрезвычайно странно, поскольку поездка важна для Валентина, для газеты.
— В воскресенье? — удивилась я.
— Да, да, у них там очень напряженная работа, без выходных трудятся, — пояснила женщина.
Я медленно потягивала кофе и курила, пытаясь решить для себя, стоит ли браться за это дело. Обдумывала полученную информацию, почти не слыша лепет женщины, истерично доказывавшей, что все серьезно, что я просто обязана вмешаться, что она знает о моих расценках, оплатит все необходимые расходы. А в глазах ее бушевал океан отчаяния. И только клубы дыма отгораживали меня от боли Анны.
Вообще-то ее доводы были не слишком вескими. Но они были. И я решила для начала «проконсультироваться» у своего главного советчика.
— Аня, — прервала я женщину, — я оставлю вас на минуту?
Посетительница напряженно кивнула, и я вышла из кухни.
В своей комнате я взяла в руки замшевый мешочек с магическими «косточками» и достала из него три двенадцатигранника. Конечно, кто-то может сказать, что все это мистика и не имеет отношения к реальности. Но не я! «Косточки» не раз спасали меня, а уж предупреждали сколько раз! И я, Татьяна Иванова, лучший, между прочим, тарасовский детектив, постоянно советуюсь с волшебными додекаэдрами и не стыжусь этого.
Вот и теперь, сформулировав четкий вопрос: «Стоит ли мне заниматься данным делом?», я перемешала «косточки» и бросила их на стол.
Выпало сочетание 30+16+7. А это означает следующее: «Никто не делается злодеем без расчета и ожидаемой выгоды». Вот что мне ответили звезды. Ну и как это расценивать?
Впрочем, я и не ожидала, что «кости» скажут: «Танечка, берись за это дело». Или наоборот: «Татьяна, даже не вздумай разыскивать журналиста!» А значит, как всегда, нужно поработать головой. И пришла в нее такая мысль: если я откажусь, то ничего не потеряю, но ничего и не приобрету. Если же отвечу «да», могу получить гонорар.
И я решила согласиться, попутно пожелав, чтоб черти порвали друга Кирю, советчика добренького. У него небось «висяков» выше крыши скопилось, вот и поспешил еще от одного явного за мой счет избавиться.
Вернулась я на кухню — моя ранняя гостья встретила меня взглядом, полным надежды.
— Анна, я займусь этим делом. Но повторю: в успехе уверена быть не могу. И у меня к вам несколько вопросов.
Анна была вся внимание — она преданно смотрела на меня и теребила в руке ремешок сумки, перестав даже морщиться от сигаретного дыма.
— У вашего мужа были недоброжелатели? Кто-то, не слишком его любивший?
— Нет, кажется, нет…
— И ничего странного в последнее время вы не замечали?
— Н-нет, — протянула Анна смущенно. — Кажется, все было как всегда…
Она задумалась. Я ждала продолжения и молча курила, изредка делая глоток уже порядком остывшего кофе.
— Знаете, — минуты через три вернулась к разговору посетительница, — не думаю, что это важно, но все же скажу… Валечка в последнее время был раздраженным, говорил, один сотрудник хочет выжить его с места и стать заведующим отделом…
— Анна, надеюсь, вы захватили с собой фотографии вашего мужа? — спросила я, обдумывая полученную информацию. Две версии уже начали вырисовываться.
Клюжева с готовностью открыла сумку и выудила несколько прямоугольников. Положила их передо мной на стол:
— Вот, это мой муж. А это мы вместе… — тыкала она пальцем в глянцевые изображения.
Надо отдать ей должное: Анна выбрала отличные фотографии. И ее муж оказался великолепным образчиком мужской привлекательности — он был высок, на полторы головы выше жены. Тронутые сединой виски, светлые пронзительные глаза на привлекательном овальном лице, которое портила только одна деталь — выпуклый, очень заметный шрам, пересекавший подбородок. Такой не замаскируешь ни одним гримом — все равно будет видно.
— Что это? — заинтересованно спросила я.
— Знаете, Валечка еще в молодости подрался с кем-то и заработал удар ножом. Он пытался отращивать бороду, но шрам не удавалось замаскировать, — пустилась в пространные пояснения Анна Владимировна. — Одно время муж комплексовал, пытался пользоваться моим тональным кремом и даже театральный грим покупал. Но ничего не помогало, шрам под косметикой был еще больше виден, если честно. Ну а потом Валечка свыкся с этим, перестал его замечать…
Я выспросила еще некоторые подробности и проводила Анну Владимировну Клюжеву, получив аванс за неделю. После чего собралась, сложив в сумку то, что может оказаться необходимым, и отправилась в путь. Таким было утро этого понедельника, и приведшее меня к зданию редакции.
Вывеска «Тарасовских ведомостей» замаячила впереди, и я припарковала машину. Моя бежевая «девяточка» тем и хороша, что не бросается в глаза. Обычная машина.
— Здравствуйте, — с улыбкой проговорила я, войдя в просторный офис.
Редакция тарасовской газеты занимает весь третий этаж высотного здания в центре. Как и положено в любом уважающем себя учреждении, за столом гордо восседала секретарша. Девчонка с глубокомысленным видом подтачивала ногти. Когда я вошла, она окинула меня внимательно-ревнивым взглядом и вернулась к тому же важному занятию. Я уже привыкла, что именно так на меня смотрят женщины — чувствуют соперницу. Тем не менее я лучезарно улыбнулась и спросила:
— Могу я поговорить с Валентином Арсеньевичем Клюжевым?
— Его нет, — сухо ответила девушка, не поднимая взгляда от собственных ногтей. — А зачем он вам нужен?
— Когда он будет? — вновь спросила я, проигнорировав вопрос.
— Не знаю, — ответила секретарша спокойно.
— Тогда я хотела бы поговорить с Михаилом Валерьевичем, — не отставала я.
— Он занят, — покосившись на обитую деревянными планками дверь кабинета, буркнула девчонка.
Так, значит, редактор газеты сидит за этой дверью. И занят. Как бы мне проникнуть к нему?
— Девушка, у меня важное дело, — нагло блефовала я. — Боюсь, вам влетит, если не доложите начальству.
Вероятно, на лице моем была написана такая уверенность, что девица «прониклась». Она отклеилась от стула и, грациозно покачиваясь на высоких шпильках, вошла в кабинет.
— Михаил Валерьевич хочет узнать, по какому вопросу вы пришли, — через минуту сообщила секретарша, выглядывая из-за приоткрытой двери.
Тогда я молча прошествовала к кабинету и, отодвинув девицу со своего пути, вошла. Иногда действовать нахрапом бывает полезно.
Увидев редакционное начальство, я поняла, что не ошиблась. Он был полным, добродушным и явно падким на женщин. Глазки его сразу же заморгали, словно Михаил Валерьевич захотел съесть частного детектива Татьяну Иванову с потрохами.
— Вы ко мне? — с трудом поднимаясь из кресла, осведомился он. И кивком головы отослал секретаршу: — Милочка, иди.
— Да, — очаровательно улыбнулась я.
Привлекательная блондинка с ногами от ушей, а именно так я выгляжу, не оставит равнодушным ни одного мужчину. Знаю по собственному опыту. Особенно если эта блондинка предусмотрительно надела узкую и довольно короткую юбку.
Я опустилась в кресло и закинула ногу на ногу, скромно опустив глаза. Редактор газеты восторженно пялился на меня, забыв даже спросить, что мне понадобилось. Я тоже молчала, предоставив инициативу ему.
— По какому вопросу вы хотели говорить со мной? Кстати, как вас зовут? — наконец Михаил Валерьевич перешел к делу.
— Меня зовут Татьяна, и я хотела побеседовать с Валентином Арсеньевичем Клюжевым, — сказала я таким тоном, словно это все объясняло. — Но мне сказали, что его нет. Где он?
— Зачем вам нужен Клюжев, Таня? — спросило начальство, умильно сложив руки на брюшке. — Объясните. Вы буквально ворвались в мой кабинет, значит, Валентин Арсеньевич вам действительно очень нужен. К сожалению, его нет, но я хотел бы помочь вам.
— А когда он появится? Я хотела показать ему свою статью. Проба пера, так сказать…
Я вдохновенно врала, но интуиция подсказывала, что я попусту теряю время. Выносить сор из избы здесь, по всей видимости, не принято. К тому же неизвестно, куда делся Клюжев. Поэтому я встала и прошлась по кабинету, на мгновение задержавшись у телефона.
— Понятия не имею, — усмехнулся Михаил Валерьевич. — Но может быть, вы дадите мне вашу статью?
— Ну что вы, я не могу, — быстро отреагировала я. — Валентин Арсеньевич сам обещал ее посмотреть. Думаю, будет лучше, если я дождусь его.
— Чем я лично могу вам помочь? — осведомился Михаил Валерьевич.
— Позвольте мне позвонить от вас, — заулыбалась я.
— Конечно, пожалуйста, — сказал он и, чтобы не мешать мне — вот воспитанный мужчина! — даже отодвинулся в сторонку, подальше от своего стола.
Я смущенно посмотрела на него, улыбнулась и как бы случайно приподняла юбку еще на пару сантиметров. Редакционное начальство обалдело рассматривало мои ноги.
— Простите, Михаил Валерьевич, мне очень неловко… — заговорила я, еще подпуская в голос скромности.
— В чем дело? — покраснев, удивленно спросил редактор газеты. — Таня, не стесняйтесь.
— Понимаете, разговор очень-очень конфиденциальный. Можно, я минуты на две останусь одна? — И я доверительным жестом прикоснулась ладонью к пухлой руке Михаила Валерьевича. Тот просто растаял.
— Ну конечно, Танечка, я выйду.
— Это не будет для вас слишком сложно? — для порядка спросила я у него. Но он с готовностью поднялся и вышел, прикрыв за собой дверь.
Понимаю, повод дурацкий, но ведь действует! Особенно с подобными бабниками.
Конечно, мне не составило труда поставить «жучок»: мгновенно я открутила крышечку на телефонной трубке, и «жучок», щелкнув, ловко разместился под мембраной. Еще один «жучок» занял укромное место на внутренней поверхности редакторского стола.
Нашпиговав таким образом кабинет Михаила Валерьевича техникой и для вида набрав наугад пару телефонных номеров, я покинула эти гостеприимные стены. Конечно, ничего интересного я не узнала. Но может быть, впоследствии узнаю?
— Танечка, я думал, мы с вами кофейку попьем… — Михаил Валерьевич перехватил меня на выходе.
— Простите, думаю, в другой раз, — мило улыбнулась я. — Спасибо за телефон.
Выходя из редакции, я пришпилила еще один «жучок» к стулу, стоявшему у дальнего окна — там, судя по всему, находилась местная курилка. А мы, русские, где чаще всего обсуждаем животрепещущие проблемы? Уж конечно, не в кабинете…
Выйдя из офиса, я плюхнулась на сиденье «девяточки» и прижала к уху сразу два наушника. В одном из них раздавался лишь отдаленный звук — видимо, пока в курилке никого не было. Поначалу и «жучки» в начальственном кабинете молчали, потом Михаил Валерьевич пообщался с секретаршей — навел критику относительно формулировок в деловой переписке. Чуть позже хлопнула дверь, и снова раздался его голос с мягко-властными интонациями:
— Послушай, кто заходил в мой кабинет в последние дни?
Тут возник другой голос, приторно-обволакивающий, бархатистый:
— Понятия не имею. А что произошло?
— В принципе… — задумчиво-тревожно начал фразу редактор газеты.
— Михаил Валерьевич, что же все-таки случилось? — спросил обладатель приторного голоса.
— Представляешь, пропали деньги, — пожаловался хозяин кабинета. — Заглянул в сейф и вижу — нет их. Я уже голову сломал — куда они могли деться?
— Михаил Валерьевич, а не могло быть ошибки? Может, вы их куда-то перепрятали?
— Иди к черту! — несдержанно откликнулся редактор газеты. — Я ничего никуда не девал.
— А Борис Иванович? — спросил бархатистый голос.
— Да его найти невозможно — укатил куда-то, наверное, — со вздохом буркнул Михаил Валерьевич. — Да он и не стал бы брать, особенно — не предупредив.
— Много денег-то? — вежливо поинтересовался обладатель сладкого голоса.
— Довольно-таки, — сухо бросил директор. — Зарплата всех сотрудников, включая мою собственную, и гонорары. И чертов Клюжев исчез.
— Валентин? Вы же не думаете… — ахнул собеседник. — Да нет, на него не похоже.
— А пропадать перед командировкой похоже? — ехидно протянул Михаил Валерьевич.
— Ну что тогда? Ментов приглашать?
— Думаю, пока не стоит, — вздохнул редактор. — И чтобы никому, понял?
— Естес-сно! — шутливо, но неожиданно твердо ответил неизвестный мужчина. Разговор на этом прервался.
Впрочем, пищи для размышлений и без того было достаточно. Если принять за факт хищение денег Валентином Клюжевым, автоматически высвечивается несколько вариантов. Он мог стремительно исчезнуть из города, прежде всего. Ну что ж, дальнейшее обдумаем позднее, а пока… И я завела машину, попутно размышляя, как бы я поступила на месте Клюжева, если бы выкрала из кабинета директора кучу денег? А судя по всему, денег и впрямь была куча. «Тарасовские ведомости» — достаточно процветающее издание, и оплата труда там выше средней. К тому же Михаил Валерьевич говорил о гонорарах…
Итак, что бы я сделала с крупной суммой денег на руках? Естественно, смылась бы из города как можно скорее. Машину журналист не водил. Следовательно… Остается два выхода — поезд и самолет. Но с поездами в нашей стране все время случается одна беда — опаздывают они безбожно. Да и мало ли задержек в пути? К тому же сейчас, в сезон отпусков, вряд ли можно быстро достать билеты. Значит, вероятнее всего, — самолет. И оперативно, и можно быстро оказаться очень далеко. То есть это наиболее удобный выход, если нужно побыстрее исчезнуть из города.
Придя к такому выводу, я отправилась в аэропорт. Вчера вылетал лишь один рейс, причем утром. Это сразу же отпадает — ведь утром Клюжев был на работе. Ночью и сегодня утром было еще два рейса. Я расспросила тех, кто оформлял билеты улетавших. Надо же, как на всех действует удостоверение работника нашей бравой милиции — ответы получила исчерпывающие. В общем, узнала, что высокий седоватый брюнет средних лет со шрамом на подбородке не садился ни на один из рейсов. Вывод напрашивался простой — господина Клюжева в аэропорту не было.
— Мы всегда обращаем внимание на наших пассажиров, — уверенно сказала одна работница, хрупкая молодая женщина в ладно сидевшем форменном костюмчике, а затем добавила: — И человек со шрамом породил бы массу легенд и предположений.
— Нет, такого человека не было, — посмотрев на фотографию и выслушав мое устное описание, столь же уверенно заявила другая работница аэропорта. Она улыбнулась и красивым небрежным жестом перекинула через плечо длинную черную косу. — Я бы заметила — у меня фотографическая память на лица. Однажды увижу — обязательно узнаю человека.
— А бородатые мужчины были?
— Знаете, — с сожалением сказала эта моя собеседница, — сейчас бороды отчего-то не в моде. Был только седой старик ниже меня ростом, вот у него борода длиннющая. Все остальные мужчины — гладко бритые или с усиками. Бородатых точно не было.
Поблагодарив девушек от души и от имени родной милиции, я вышла из здания аэропорта и вновь окунулась в удушающую атмосферу улицы. Милый наш город Тарасов сегодня напоминал одну большую баню — влажный воздух был до неприличия раскален, а с неба печально светил обжигающий солнечный шар.
Итак, Клюжев не покинул город в спешном порядке. Впрочем, он мог скрыться у друзей или любовницы. Кстати, была ли у него любовница? Необходимо выяснить. Еще одна версия: его могли просто подставить — тот же глава редакции, например, или любой другой сотрудник, похитивший деньги. Тогда мало вероятности найти Валентина Арсеньевича в живых. Следующий вариант, касающийся денег, — журналиста перехватили и деньги у него «перекрали». В этом случае финал столь же легко предсказуем — где-нибудь в отдалении появится неопознанный труп. И не стоит упускать из виду слова Анны Владимировны о том, что на место Клюжева метил какой-то человек. Как бы дико это ни звучало, сей претендент также мог освободить для себя вакансию.
«Что это у меня сегодня одни кровожадные версии рождаются? — задумалась я на мгновение. И сама себе ответила: — Судя по всему, к тому дело и идет».
Притормозив у ларечка Роспечати, я купила несколько номеров «Тарасовских ведомостей» и бросила их на заднее сиденье. И в этот момент ахнула, сообразив, что, перебирая всевозможные вероятности, пропустила на поверхности лежащую версию, столь же банальную и само собой разумеющуюся, как и побег с деньгами. Ведь Клюжева могли убрать в связи с командировкой — мало ли, вдруг некто ужасно не хотел, чтобы журналист отправился в Москву. Следовательно, необходимо узнать, зачем Клюжева должны были отправить в столицу.
Вернувшись домой, я как будто пережила второе рождение — освежающая прохлада душа сняла накипь усталости с тела и мозга. А чашечка свежесваренного кофе довершила эту метаморфозу. Кстати, никогда не стыжусь признаваться: я настоящая кофеманка и терпеть не могу все многочисленные суррогаты в банках, а признаю исключительно черный кофе из только что смолотых зерен.
Теперь, вооружившись сигаретой, я уселась на кухне и положила перед собой стопку газет. Как из книг можно многое узнать об их авторе, так и из статей — о журналисте, который их писал. Вот и пришлось заинтересоваться тарасовской прессой.
При чтении всего написанного Клюжевым у меня появилось и успело окрепнуть странное ощущение, как будто я начала читать между строк. Статьи Клюжева касались политиков и политической обстановки в Тарасове. Причем политические наши деятели описывались очень кратко и осторожно, словно автор старался никого не задеть и не обидеть.
Когда я докурила пятую по счету сигарету и выпила, наверное, целый литр кофе, в голове прояснилось окончательно и у меня сформировалась еще одна версия. Если говорить проще, у меня появилась идея фикс — Валентин Арсеньевич писал гораздо меньше, чем знал, следовательно, собирал компромат на политиков. А что, очень даже возможно, что так оно и было. Дальше логика такая: человек, узнавший о компромате, решил избавиться от журналиста. В самом деле, кому приятно оказаться раскрытым? У всех свои тайны…
Ну и к какой же версии мне обратиться сначала? Думаю, к простенькой, о любовнице. В конце концов, всегда надо надеяться на лучшее. Может быть, господин Клюжев тихо-мирно сейчас отдыхает и мечтает, как будет тратить деньги. Найти его — задача для меня не столь уж и трудная.
Звонок Анне Владимировне дал необходимую информацию: Клюжева назвала имена и адреса друзей своего мужа — тех, о ком она знала. И я отправилась по этому пути. А корочки следователя, имевшиеся у меня для подобных случаев, вещь незаменимая. Они помогают с полным правом задавать вопросы.
* * *
На заданный «в лоб» мой вопрос первый по списку клюжевский приятель неуверенно заявил:
— Кажется, у него была баба…
Приятель этот был высоченный блондин, стриженный под «бокс». Он чем-то напоминал большого ящера или игуану. Похожим на это пресмыкающееся его делал взгляд совершенно невыразительных глаз, неподвижно-каменный.
— Николай Игнатьевич, вам ка-жет-ся? — процедила я по слогам. Меня поразила эта неуверенность во всем, что он говорил о Клюжеве. Надо же — настолько мало знать собственного друга!
— Вот именно, — буркнул он. — Валентин не особо откровенничал со мной.
На этом и пришлось закончить нашу короткую беседу.
Разговор с другим приятелем пропавшего журналиста тоже мало что прояснил. Георгий Ростиславович Юркин, приятный мужчина, выглядевший гораздо моложе своих сорока с чем-то лет, принял меня радушно и с места в карьер заявил:
— Называйте меня Гариком, если не сложно. Не люблю, когда меня по имени-отчеству величают.
Сложно мне не было — ему и впрямь шло это имя. Если бы не пробивавшаяся на висках седина, Юркину невозможно было бы дать больше тридцати. Лукавый и насмешливый взгляд, очаровательная улыбка довершали его портрет.
Новой информации капля — Валентин Арсеньевич, как оказалось, не откровенничал вообще ни с кем. Единственное, что я выяснила, было следующее: у господина Клюжева и впрямь была любовница, только ее никто не видел и не знает, а живет она вроде бы где-то в Ленинском районе. Ленинский район — один из самых больших в Тарасове, и пытаться по столь скудным данным найти там эту самую любовницу равносильно тому, чтобы искать в Черном море старый валенок.
Опрос остальных друзей и знакомых Клюжева не прибавил к собранным мной сведениям совершенно ничего нового. И я без особых надежд отправилась по последнему адресу: на набережную Космонавтов, где жил друг детства, как сказала Анна Владимировна.
Я поднялась на девятый этаж многоэтажного дома и вдавила в стену кнопку звонка. За железной дверью раздалось мелодичное чириканье, после чего послышались осторожные шаги.
— Вам кого? — раздался приглушенный дверью не то детский, не то женский голос.
— Могу я поговорить с Юрием Антоновичем Никитиным? — спросила я спокойно.
— А зачем он вам? И кто вы?
Все же голос скорее детский. И ребенку этому впору проводить допросы у друга моего подполковника Кирьянова — был бы крутым следователем.
— Милиция, — четко отрапортовала я и продемонстрировала удостоверение перед кругляшком «глазка».
— Па-ап! — заорали за дверью, после чего наконец железная махина растворилась, впустила меня внутрь и захлопнулась за спиной с душераздирающим лязгом.
— Здравствуйте, — вежливо сказал очень высокий мужчина с накачанными мускулами, но уже проглядывающим брюшком. На мужчине самозабвенно повис маленький, лет пяти-семи, сорванец со светло-рыжими вихрами.
— Здравствуйте, — и я вновь продемонстрировала удостоверение. — Вы Юрий Антонович Никитин?
— Да, — почему-то натянуто усмехнулся он и галантно спросил: — Чем могу служить?
— Я бы хотела с вами поговорить о… Вы знакомы с Валентином Арсеньевичем Клюжевым?
— Да, я его друг. А что произошло с Валькой?
— Ничего страшного, — успокоила я. — Мне нужно кое-что уточнить. Надеюсь, вы мне поможете.
— Конечно, проходите. Игорек, иди в комнату, — стряхнув с себя мальчишку, приказал Никитин.
Пацанчик, окинув меня любопытствующим взглядом, скрылся за дверью, а мы с хозяином квартиры устроились в просторной кухне.
— Что все-таки произошло с Валентином? Почему им интересуется милиция? — спросил Никитин, в упор глядя на меня.
— Юрий Антонович, Клюжев пропал, и его жена беспокоится. Только будьте добры, пусть эта информация останется между нами — не хотелось бы огласки.
— Конечно, конечно, — с готовностью закивал Никитин. — А вы уверены, что Валентину не угрожает опасность?
— Мы над этим работаем, — уклончиво ответила я. — Можно задать вам несколько вопросов?
— Разумеется, я с удовольствием расскажу все, что знаю.
— Юрий Антонович, вам известно, что у Валентина Арсеньевича была любовница?
— Да, — недоуменно посмотрел на меня Никитин. — Он рассказывал мне.
— Вы видели эту женщину?
— А почему вдруг вас это интересует? — нахмурился Юрий Антонович.
— Мы ведь ищем вашего друга. И любая зацепка нам бы очень помогла. Конечно, Валентин Арсеньевич ваш друг и так далее. Только я не из полиции нравов и не собираюсь докладывать о том, что узнаю, его жене. Информация, которой вы со мной поделитесь, останется между нами.
— Извините, — с пониманием произнес Никитин. — Нет, я не видел его женщину. И вообще я не одобрял этого, — с несколько ханжеским видом добавил он.
— Что Клюжев вам рассказывал о ней?
— Живет в Ленинском районе, — буркнул мужчина. И рявкнул на сына, с неподдельным интересом заглядывающего в кухню сквозь щель неплотно закрытой двери: — Игорь, я же тебе сказал!
Мальчишка скорчил умильно-покорную рожицу и прикрыл дверь. За ней в коридоре тут же раздались шлепки — видимо, таким способом любопытный пацан хотел продемонстрировать, что уходит. Кого-кого, а меня он этой хитростью не обманул. Впрочем, пусть господин ханжа сам воспитывает свое чадо. Мне лично ребенок не мешает.
— Вот любопытный… — пожаловался Никитин.
Я улыбнулась, закивала, но поддерживать тему не стала — времени у меня не так уж много.
— Адрес женщины вы, конечно, не знаете? — продолжала я расспросы.
— Нет, — со спартанским спокойствием буркнул Юрий Антонович.
— А имя?
— Не помню, — сухо бросил Никитин. — Кажется, Валька и не называл свою… женщину по имени.
Вот человек — находка для разведки: ничего не знает и не помнит. Каждое слово из него клещами вытягивать приходится. Что-то не верилось мне в такое беспамятство. У меня даже зубы от бессильной злобы на подобное упрямство заныли. Но я самоотверженно сдерживалась и продолжала:
— А где бывал Клюжев со своей любовницей?
— Откуда я знаю? — спросил Никитин. — Я что, за ним по пятам ходил, что ли?
— Не нервничайте, прошу вас, — вздохнула я.
— Пап, а дядя Валя говорил, что они классно в «На троих» зависали, — решительно заявил мальчишка, снова заглядывая в кухню.
— Игорь, — не дав Никитину выгнать свое чадо, стремительно спросила я, — а что еще говорил дядя Валя? Понимаешь, все очень важно! И если ты еще что-то вспомнишь, то очень нам поможешь.
Мальчишка старательно наморщил лоб и взъерошил рыжие вихры пятерней. Отец нахмурился, глядя на него, но Игорь не обратил на грозного родителя внимания.
— Еще он говорил, — звонко заявил мальчишка, — что в «Драконе» очень хорошо кормят и выпивка ничего, а в «Соколе» потанцевать можно и знакомых мало, ни на кого не нарвешься. Больше ничего не помню!
— Спасибо тебе, Игорь, ты очень ценный помощник, — польстила я парнишке и, поднявшись, пожала хрупкую мальчишескую ладошку. Он покраснел и гордо удалился с сознанием прекрасно выполненного долга. А я перевела взгляд на его отца: — Юрий Антонович, вы точно ничего не можете вспомнить?
Никитин буркнул обиженно:
— Нет, не могу. У вас еще вопросы есть? А то мне надо обед готовить!
— Нет, спасибо за помощь. Извините, что отняла у вас время. — И я вышла из квартиры.
«Вот это дети пошли! — думала я, сидя в машине и с наслаждением наконец-то дымя сигаретой — в доме Никитина пепельницы не были предусмотрены, поэтому, находясь там, я решила воздержаться от сигарет. — Все знают, во все нос суют!»
Надо признать, порой это детское всезнайство бывает очень полезно. Как в данной ситуации.
Что ж, пора совершить паломничество по барам.
