Глава 13
Я вошла в здание аэропорта Шереметьево, неся в руке небольшой чемодан, в котором находилось самое необходимое для поездки.
Рейс в Цинциннати осуществлялся транзитом через Франкфурт-на-Майне. Я заплатила полную стоимость билета до конечного пункта моего путешествия, что обошлось моим клиентам в тысячу двести долларов.
Алексею Владимировичу удалось собрать нужную сумму с помощью друзей, родственников и просто добрых людей, которые не отказали дать в долг несколько сотен тысяч российских рублей, чтобы их обменяли на американские деньги.
До Москвы я добралась на поезде. Слава Богу, что существует прямой поезд из нашего города до столицы. Целый день пришлось посвятить Москве, потому что самолет на Франкфурт вылетал из аэропорта в восемь тридцать по московскому времени и в семь часов утра уже нужно было прибыть в аэропорт.
Я провела ночь у своих друзей, а рано утром меня посадили в машину и отправили в Шереметьево.
Здание аэропорта было еще пустынным. Вскоре подъехал автобус, который высадил группу российских бизнесменов, отправляющихся на стажировку в Соединенные Штаты, причем именно в Цинциннати. Об этом я узнала позже, разговорившись с одной дамочкой, победительницей конкурса, устроенного организацией «BUZYNESS FOR RUSSIA», получившей право поехать в этот город, чтобы усовершенствовать свое образование.
Объявили посадку на Франкфурт.
Аэропорт Шереметьево представляет собой огромное здание в два уровня. Нижний уровень предназначен для приезжающих, а верхний для тех, кто желает вылететь в нужном ему направлении.
Я прошла по большому холлу, мельком взглянула на огромное табло, на котором высвечивались ближайшие рейсы. В том числе и на Франкфурт.
У контрольного пункта уже выстроились мои будущие попутчики. Когда подошла очередь, я заполнила декларацию. Молодой работник таможни внимательно просмотрел ее. Личные вещи он пока досматривать не стал.
Пока таможенник проверял мою декларацию, я обернулась и посмотрела назад. С ужасом я увидела, что к нашему терминалу приближаются Боб и Патерсон.
Я похолодела.
Таможенник заметил мое волнение.
— Что-нибудь не так?
— Нет-нет, все в порядке. Просто очень душно, а я не совсем хорошо себя чувствую.
Я повернула голову так, чтобы гоблины не могли опознать меня. Краем глаза я заметила, что убийцы пристроились в конце очереди. Между нами было человек двадцать.
Если они меня увидят, то за мою жизнь не дадут и доллара. И даже это будет слишком большой ценой.
Таможенник продолжал пялиться на меня с подозрением. Господи, только бы не задержали!
— Откройте багаж.
Дьявол. Мне стало совсем плохо. На лбу выступили капельки холодного пота.
Я открыла свой чемодан. Таможенник принялся рыться в моих вещах.
Я попыталась спасти положение.
— Я приехала из другого города, меня просквозило в поезде. Поверьте, это просто недомогание. Никаких наркотиков и других запрещенных вещей я не везу.
Таможенник для очистки совести вскрыл пакет с прокладками «LIBRESSE INVISIBLE», прощупал содержимое пальцами и немного успокоился.
Я боялась, как бы эти действия не привлекли внимания остальных пассажиров. Это — как цепная реакция. Передается от человека к человеку.
Видимо, все были заняты своими проблемами или же привыкли к происходящему, поэтому не слишком интересовались моими затруднениями.
— Закрывайте.
Я вздохнула с облегчением.
— Я могу идти?
— Да, сдавайте багаж.
Я подхватила свой чемодан и поспешила дальше, стараясь не привлекать к себе внимания. Не думаю, что мне это удавалось слишком хорошо. Сердце колотилось от страха, а ноги почему-то стали подгибаться.
Я сдала чемодан в багаж и быстрым шагом направилась к пункту паспортного контроля.
Пограничник проверил мой паспорт, поставил отметку о выезде из страны, и я оказалась в тамбурной зоне Шереметьево-2.
Дьюти-фри шоп, бар и закусочная меня уже не интересовали. Надо было спасать свою шкуру. И как получилось, что гориллы попали на этот же рейс? Воистину, невезение есть величина независимая.
Я поспешила скрыться в женском туалете. Уже второй раз меня выручало это заведение.
Оставила приоткрытой дверь, чтобы следить за ситуацией. Надо пропустить горилл вперед, а самой оказаться сзади. Так легче наблюдать за ними, оставаясь невидимой.
Ждать пришлось недолго. Боб и Патерсон благополучно прошли все этапы контроля и оказались в накопителе. И тут же отправились в бар. Чувствуется, что деньги у них есть. Как здорово прокатиться в Америку за чужой счет.
Я вышла из туалета и заняла другой наблюдательный пункт. Важно было не пропустить момент посадки.
Вскоре пригласили на посадку.
Я подождала, пока гориллы присоединятся к толпе пассажиров, и последовала за ними, надев темные очки и втянув голову в плечи.
Предъявив посадочный талон, я прошла на борт «Боинга-747». Меня провели в средний отсек самолета, так называемый бизнес-класс.
Я успела заметить, что гориллы следуют во Франкфурт, а затем уже в Америку в эконом-классе. Видимо, получили приказ не особенно швыряться деньгами. Слава Богу, что мы будем лететь в разных отсеках.
Стюардесса указала каждому пассажиру его место. Я плюхнулась в свое кресло у прохода и облегченно вздохнула. Пока можно расслабиться.
— Уважаемые пассажиры, — прозвучало обычное приветствие командира, — вас приветствует экипаж самолета «Боинг-747», авиакомпании «Дельта», следующего рейсом до Франкфурта-на-Майне. Время в полете два часа. Просим пристегнуть ремни и не курить.
Самолет быстро набрал высоту, и мы очутились в воздухе. «Боинг» поднялся над уровнем облаков, и смотреть больше было не на что.
В ручке моего кресла обнаружилось гнездо для наушников. Я перебрала музыкальные программы от рока до классики, но слушать ничего не стала. Мысли были далеко.
Я взглянула на экран телевизора, установленного в салоне. Демонстрировался какой-то боевик. На экране белокурая девушка отбивалась от огромного гангстера, который лез на нее с кривым блестящим ножом.
Я невольно усмехнулась. Нечто подобное предстоит и мне.
Я немного задремала. Сказалось то, что пришлось рано вставать. Мой сон в прошлую ночь был довольно тревожным. Это меня удручало. Я хотела быть в хорошей форме.
Утром в аэропорт я ехала на частнике. Пришлось отдать двадцать долларов. Зато никто не видел, как я следую в Шереметьево-2.
Я очнулась от того, что кто-то, проходя мимо, вскользь коснулся моей руки.
Я открыла глаза и посмотрела поверх своих темных очков. Боюсь, что мне придется провести в них остаток жизни.
То, что я увидела, заставило меня вжаться в кресло и зажмурить от страха глаза.
В сторону первого отсека шел один из гоблинов. Я узнала его со спины. Это был Серж. Или Боб, как я его окрестила. Теперь мы были на американской территории, и я могла называть его на американский манер.
Что ему здесь нужно? Проверяет, нет ли знакомых лиц? Единственное знакомое лицо, которое не очень понравится убийцам в данный момент, — мое.
Боб скрылся из виду. Я лихорадочно соображала, что мне делать. Снова прятаться в туалете? Нет уж, увольте. К тому же он может оказаться занятым, и мы столкнемся с гориллой нос к носу в проходе между креслами. Как говорится, на узкой дорожке.
Я надвинула очки плотнее на нос, свесила голову набок и притворилась спящей.
Я надеялась, что Боб не узнает меня. Кое-какие меры, направленные на то, чтобы изменить внешность, я предприняла. Но не особенно увлекалась этим, потому что меня должны узнавать по фотографии на загранпаспорте пограничники той и другой стороны.
Боб появился снова, на этот раз следуя в обратном направлении. Он шел медленно, внимательно разглядывая пассажиров. Осторожные, сволочи. Не любят конкурентов.
Я тут же закрыла глаза и прикинулась спящей красавицей. Правда, героине известной сказки не приходилось спать в кресле самолета в надвинутых на глаза темных очках и неестественно вывернув голову, что было характерно только для трупов, появлявшихся в современных сказках с помощью бережных объятий Стивена Сигала.
Гоблин приближался. От страха я даже забыла, что надо ровно дышать и громко сопеть, чтобы быть похожей на спящую леди.
Боб остановился рядом со мной.
Я медленно приоткрыла левый глаз и сквозь темные стекла попыталась рассмотреть, что поделывает убийца. Это было довольно трудно.
Боб стоял и разглядывал меня.
Это конец!
Я соображала, что буду делать, если он опознает меня и захочет тут же разобраться. Но не станет же он набрасываться на меня у всех на виду. Он же не сумасшедший.
Боб двинулся дальше, оставив меня с колотящимся от страха сердцем и огромным желанием выброситься головой вперед через иллюминатор «Боинга».
Узнал он меня или нет? Если узнал, то что собирается предпринять?
Стюардесса объявила, что пора пристегивать ремни.
Самолет начал снижаться. Вытянув голову, я увидела плотные застройки, перелески, ленточки шоссе. В общем, это была уже Германия.
Посадка прошла мягко. Было около одиннадцати часов, когда мы оказались на немецкой территории.
До вылета на Цинциннати оставалось еще два часа.
По специальному передвижному коридорчику, подогнанному к борту самолета, пассажиры прошли в зал ожидания.
Я не забывала соблюдать правила секретных агентов, которые не хотят, чтобы их раскрыли в ближайшие пять минут. Двигалась вместе с толпой пассажиров, стараясь не терять из вида Боба и Патерсона.
По-моему, убийца не узнал меня. По крайней мере по его поведению я бы этого не сказала.
Аэропорт Франкфурта-на-Майне был поистине величественным сооружением, с прекрасной внутренней отделкой, столпотворением народов всех рас и национальностей и трамвайчиком, перевозившим пассажиров. Я увидела даже велосипедистов, которые использовали свой любимый вид транспорта для передвижения по территории аэропорта.
Буквально на каждом углу было что-то вроде бара и одновременно киоска, где можно выпить пива и купить рубашку или какой-нибудь сувенир.
В другое время я обязательно осмотрела бы все достопримечательности аэропорта, но сейчас мне было не до этого. Я следила за тем, чтобы меня не раскрыли в самый неподходящий момент.
Через два часа на немецком и английском языках объявили посадку на рейс сорок девять до Цинциннати.
Лайнер «М-20», компании «Макдауэл-Дуглас», что-то вроде нашего «Ил-86», такой же большой и величественный, принял нас на борт после того, как пассажиры прошли уже знакомую процедуру с посадочными листами и побывали в накопителе.
Полет длился девять часов. Это было несколько утомительно, и я не удивилась, что мои закадычные враги на этот раз не стали мотаться по самолету и заглядывать в лица пассажиров.
Аэропорт Цинциннати также поражал своими размерами, внутренним убранством и удивительной чистотой.
Таможенный и пограничный контроль был довольно жестким. Тщательно досматривался багаж, проверялась виза, задавались не совсем приятные вопросы. Да и американский вариант замечательного английского языка немного раздражал. Даже побывав в Нью-Йорке, я не смогла привыкнуть к американскому жующему произношению.
Я пропустила мимо себя Боба и Патерсона, чтобы следить за ними издали. Мысленно я пожелала, чтобы к ним придрались особенно тщательно.
Так и случилось. Явно бандитские рожи вызвали подозрение у таможенников. Багаж посланцев Германа Петровича досматривали особенно скрупулезно, а вопросы задавали так долго, что за это время можно было выучить английский язык, которого гоблины не знали. Так что им пришлось общаться через офицера, владевшего русским в достаточной мере.
И вдруг я подумала, что если бандиты освободятся раньше меня, то я не успею проследить, куда они направятся.
Это меня напугало. Я даже пожалела, что осталась далеко позади.
Пришлось сделать вот что. Я подкатила к моей новой знакомой, которая прибыла в этот город на стажировку и с которой мы проболтали почти все время перелета из Франкфурта.
— Кто руководит вашей группой?
Я узнала имя старшего, подошла к нему и стала просить:
— Извините, вы не пропустите меня вперед? Меня уже ждут мои американские друзья, а вам все равно нужно быть с группой.
Руководитель согласился.
Хорошо, что пунктов досмотра было несколько. Я старалась вести себя как можно незаметнее, вежливо отвечала на подозрительные вопросы, учтиво улыбалась, когда перетряхивали мои вещи и интересовались, не везу ли я наркотики.
Наконец тягостная процедура была позади. Я проследовала через терминал и оказалась в Америке. Как говорится, ВACK IN USA.
До города Цинциннати оставалось около тридцати или сорока километров. Трудно судить об американских расстояниях в километрах, если они измеряются в милях, ярдах и дюймах.
Я подошла к желтому такси, за рулем которого сидел толстый негр.
— Can you help me? (Вы можете мне помочь?)
— Sure. (Конечно.)
Я опустилась на заднее сиденье. Водитель повернулся ко мне.
— What can I do for you? (Чем я могу помочь вам?)
— My two friends will go out soon. I want you to follow them. (Двое моих друзей скоро выйдут из здания аэропорта. Вы должны поехать следом за ними.)
— Can\'t they go in my car? (Почему бы им не сесть в мою машину?)
— No, they will take another car. (Они возьмут другое такси.)
Водитель пожал плечами. Видимо, он уже привык ничему не удивляться.
— We gotta wait a little. (Придется немного подождать.)
— O\'kеy. (Хорошо.)
Мы стали ждать. Пока шло время, чернокожий водитель задавал мне вопросы. Прямо как на таможне.
— Where are you from? (Откуда вы прибыли?)
— Russia. (Из России.)
— Russia? O, yes. You\'re speaking English well. (Из России? О, да. Вы хорошо говорите по-английски.)
— Thanks. (Спасибо.)
В этот момент на американскую территорию вышли Боб и Патерсон. Я даже машинально нагнулась, чтобы спрятаться за сиденье.
— Here they are. (Вот они.)
Водитель показал пальцем на горилл.
— Аre they? (Это они?)
Я выглянула из-за сиденья.
— Don\'t do it with your finger. (Не показывайте пальцем.)
От волнения я даже не сумела правильно выразиться.
— O\'kay. Your bucks — my ride. (Хорошо. Деньги — ваши, работа — моя.)
Водитель замолк, видимо, предоставив мне всю полноту действий.
И тут я вспомнила о самом важном — оплате.
— Sorry, how much will the fare be. (Извините, надо договориться об оплате.)
— My cab has a meter. The flat rate is a dollar and a quarter. (В моей машине установлен счетчик. Он накручивает по доллару двадцать пять центов.)
— O\'kеy.
Боб и Патерсон о чем-то совещались, затем сели в свободное такси и начали что-то объяснять водителю, вырывая друг у друга какой-то листок и размахивая руками.
Затем их автомобиль тронулся с места и стал выворачивать на главную автостраду.
— Come on ride? (Едем?)
Это был вопрос водителя.
— Sure… Just after them. (Да… Следом за ними.)
Мы последовали за машиной, в которой ехали убийцы.
— You\'re a detective? (Вы детектив?)
Вопрос был, что называется, в лоб.
— Something like that… (Что-то вроде того…)
Мы следовали на расстоянии метров ста от другого такси. Нас обгоняли автомобили, мы объезжали другие машины. В общем, старались не отрываться.
— What are they? (Кто они?)
— My friends? (Вы имеете в виду моих друзей?)
— Yes. (Да.)
— Killers. (Убийцы.)
— Oh… (Ого…)
— Don\'t worry. It\'s my business. (Не беспокойтесь. Это дело касается только меня.) Мы въехали в город. Здесь следить за бандитами было сложнее. Мы долго петляли по улицам Цинциннати, пока автомобиль горилл не остановился возле какой-то закусочной, витрина которой поразительно напоминала столовую провинциального городка средней полосы России.
Боб и Патерсон вышли из такси, расплатились с водителем и скрылись внутри закусочной.
Я долго соображала, что мне делать.
— Shall I wait? (Вас подождать?)
Я решила отпустить такси. Неизвестно, сколько негодяи пробудут здесь, а платить придется по установленному тарифу.
Я расплатилась с водителем, не забыла и про чаевые.
Напротив закусочной находился супермаркет, в гостеприимные двери которого я вошла и заняла позицию для наблюдения.
Что это было? На ночной клуб совершенно непохоже. Что они собираются делать в закусочной? Просто перекусить? Для этого необязательно ехать так далеко.
Пришлось обратиться к картам.
Я достала колоду из тридцати двух карт, перетасовала ее незаметно для окружающих, сняла и вытянула три карты.
Восьмерка червей.
Король треф.
Девятка бубен.
Все ясно. Ребята навестили друзей, вернее, друга со смуглой внешностью, надежного и щедрого. От него они должны получить какой-то подарок.
Вот еще новости! Откуда у негодяев здесь друзья? Хотя…
А вдруг это мафия? Гориллы одни в незнакомом городе, в незнакомой стране, без поддержки им нельзя.
