Глава 5
На другой день, а это было воскресенье, я отправилась в офисное здание на улице Стрелковой. Двери были закрыты, но я начала стучать, и наконец подошел охранник, открыл дверь и спросил, что мне надо, ведь в здании никого нет. Я сказала, что мне нужен охранник по имени Макс. Парень ответил, что это он. Я уточнила, есть ли у него девушка по имени Маша. Он подтвердил, да, именно с Машей он и встречается.
– В таком случае нам надо поговорить, – сказала я, протискиваясь мимо него в холл. Макс, должно быть, обалдел от такой наглости, он удивленно уставился на меня, но пошел за мной, предварительно заперев дверь.
Мы прошли в комнату охранников, где стояли диван, стол и два стула. На столе был маленький телевизор, чайник, пачка чая, стакан.
– Куда можно сесть? – спросила я и, пока Макс открывал рот, опустилась на один из стульев.
Молодому человеку не оставалось ничего другого, как сесть на другой.
– Меня зовут Татьяна Иванова, я частный детектив. Я веду расследование убийства Кати Авериной, знаете такую?
Макс кивнул, продолжая вопросительно смотреть на меня.
– Ваша девушка Маша была ее подругой. Вы знаете, что…
– Что Катю убили? Да. Мы с Машей были на похоронах.
– Можете сказать что-нибудь об этом деле? Может, слышали от Маши про Катю?
– Да ничего особенного не слышал. Так, девчачья трепотня.
– Но ведь вы, кажется, дружили…
– Это Маша дружила с Катей. А мы… Да, первое время пытались парами дружить, потом разбежались.
– А что так? Катя чем-то вам не нравилась?
– Да Катя тут ни при чем. Обычная девчонка. А вот парень ее, этот Артем…
– А что Артем?
– Да понимаете, он какой-то мутный. Деньги у него всегда с собой большие. Он ведь не олигарх, не сын Рокфеллера. Ну таксист, ну и что? Так, как он живет, это по сотке в месяц надо получать. Квартиру, говорит, сам купил. И машину. Я как-то спросил его, откуда у него такие деньги, он посмеялся, сказал: нужно уметь зарабатывать. А еще он рисоваться любил. Мы несколько раз вчетвером в кафе ходили, так он всегда расплачивался за всех, причем так небрежно деньги кидал официанткам и всегда говорил: сдачу, мол, не надо. А однажды… да, в прошлом году, у Кати как раз день рождения приближался, так вот у нее у туфли каблук сломался. Артем достает из кошелька пять тысяч, дает ей и говорит так небрежно: «На, купи себе новые. Это тебе от меня на день рождения». Ну, Катька-то обрадовалась, целоваться к нему кинулась. А я на Машку свою посмотрел, мне так неудобно стало. Я ей не могу такие подарки делать. Для меня это большая сумма. А Маша, она, я видел, Кате в тот момент позавидовала. Если б Артем дал деньги Кате наедине, так, чтоб мы не видели, тогда это другое дело, а рисоваться перед друзьями… Зачем?
– Макс, а про гостиницу, где Катя работала, ничего такого не слышали? – спросила я и посмотрела на него внимательно.
Он тоже посмотрел на меня внимательно.
– Ничего хорошего не слышал. А плохое… так… сплетни разные…
– Какие именно?
– Да это к смерти Кати отношения не имеет.
– Макс, позвольте мне самой решать, что имеет отношение, а что не имеет. Если что-то слышали, расскажите, не бойтесь. Я ведь не следователь, протокола не веду, все, что скажете, останется между нами. А делу может любая деталь помочь. Вы поймите, мне зацепиться не за что, а в тюрьме сидит невиновный человек, молодой парень, мальчишка совсем. И вся его вина в том, что оказался не в том месте не в то время…
– Да я не знаю, может, это только разговоры…
Макс смотрел на меня. Молодой парень, лет двадцать шесть на вид, ну, может, чуть больше. Он был высок, но худощав, защитная форма висит на нем, как на вешалке. Светлые волосы, голубые глаза, открытое приятное лицо. Он колебался. Должно быть, боялся оговорить невиновных людей. Но наконец решился:
– Я слышал, что в гостинице номера сдают… ну, как это… нелегально, что ли? Короче говоря, деньги в карман администратору идут. И сдают по часам, а не на сутки. Я слышал, это Катя Машке моей говорила. Она такие «левые» номера убирала, а администратор ей деньги давала, делилась, в общем. Катя это калымом называла.
Макс смотрел на меня выжидательно, как будто хотел понять, какое впечатление произвело на меня его сообщение. Но это не было для меня шокирующей новостью. Я спокойно сказала:
– Ну, это не такой уж большой криминал. Руководство гостиницы разберется со своими махинаторами.
– Но это еще не все.
Макс поколебался секунду и сказал мне доверительно:
– А еще в эту гостиницу привозят девушек… легкого поведения. И, между прочим, привозит их… Кто бы вы думали?
– Да я уж не знаю…
– Артем! Это я сам видел. Я случайно шел мимо, смотрю: он остановился у гостиницы, из машины девица выскочила вся такая… юбки почти нет и декольте до пупка, и шмыг в дверь, да шустро так. А он круто развернулся и быстро уехал. Я потом только услышал… тоже Катя говорила, что возят некоторым клиентам девушек по вызову… Правда, она не говорила, кто именно возит. Вот отсюда у Артема и деньги. Я думаю, они там все в доле: и администратор, и горничные, и Артем этот. Целая организация!
Макс победно смотрел на меня. Ну, как, мол, я вам выдал! Да, здесь было над чем подумать.
– Теперь понятно, почему вы не хотели с ним дружить…
– И не только поэтому. Знаете, он мне пару раз предлагал… дозу. Да, героин! Что вы на меня так смотрите? У нас вечеринка была, у него дома. Конечно, поддатые все были. Он мне начал предлагать… а я сразу даже не понял что. Потом дошло до меня: наркоту предлагает. Давай, мол, ничего страшного, все употребляют. Короче, уговаривает. Я ему: нет, ты что, офигел?! В общем, он меня не уломал, только сказал, что я слабак. А потом еще раз предлагал, сказал, что сам он иногда балуется – и ничего, все нормально. Но я-то знаю это «нормально», у меня один друг года три назад… от передоза… Так что я с Артемом этим не то что дружить, я б ему морду набил, сутенеру этому!
– А вы думаете, он сам употребляет наркотики или распространяет?
– Я не знаю, я вам факт говорю – наркота у него есть.
– Понятно. Кстати, как фамилия этого Артема, не знаете случайно?
Макс наморщил лоб:
– Семенов? Нет, что-то похожее… Кажется, Семенков… Да, точно, Семенков. Отчества не знаю.
– Да это и не надо. Спасибо, Макс. Кстати, полное ваше имя – Максим?
– Да, а Максом меня друзья называют, ну и Мария тоже.
– Она, кажется, тоже в этом здании работает. В какой фирме?
– Фирма «Хозяюшка», оптовые закупки товаров для хозяйственных магазинов. Она там бухгалтер. Офис тридцать девятый, это на третьем этаже.
– А-а… да, я слышала. У них директор – мужчина средних лет, на темно-серой «Калине» ездит?
Максим кивнул:
– Алексей Львович.
– Понятно. Ну что, Максим, если сказать больше ничего не хотите…
– Да я вроде все сказал. А с Артемом этим разобраться надо.
– Разберемся. Ну… Спасибо, что время уделили.
Я направилась к выходу. В дверях остановилась, спросила Максима:
– А почему ваша Маша по субботам работает?
– Да она не всегда, только когда работа срочная. Не успевает, бумаг всяких много…
– А вы запретите. Поставьте вопрос ребром: никакой работы в выходные – и точка! Иначе, скажите, брошу.
Максим улыбнулся:
– Я ее не брошу, она девчонка клевая, мне такие нравятся.
Я вышла на улицу и посмотрела на небо. Оно было такое голубое! И птицы пели так звонко и радостно! Весна в этом году – самое то, не поздняя, не ранняя. Я взглянула на дерево, что росло у крыльца здания. Почки на нем уже набухли, готовые вот-вот раскрыться и выпустить на волю зеленые молодые листочки. Я посмотрела на свою машину. Даже не хочется садиться в нее, сейчас бы погулять, подышать весенним пьянящим воздухом! Но… дела, дела! Надо срочно позвонить Андрею Мельникову.
– Алло, Андрюша? Привет, как жизнь молодая?
– Привет. По-всякому.
– Что делаешь?
– Отдыхаю в свой законный выходной.
– Как продвигается расследование по делу горничной?
– Идет понемногу.
– Слушай, Андрюш, здесь такая интересная картинка нарисовалась. Ты знаешь, кто у убитой горничной был жених?
– Откуда я могу знать? Мне не до женихов, я занимаюсь работниками гостиницы.
– Вот и хорошо, мне эти сведения тоже понадобятся. А я тебе сюрприз приготовила. То, что я сейчас скажу, тебе очень даже пригодится…
– Ну, давай, посмотрим, что ты там нарыла, – в голосе Андрея слышалось сомнение.
– А может, в кафе встретимся? Ты перекусить не хочешь?
– Вообще-то я кран чиню. Течет третью неделю, а у меня все руки не доходят…
– Андрюша, потом починишь свой кран. Вечером. Давай сейчас подходи в то кафе, где мы с тобой в среду ужинали. Поверь, мне есть что тебе сказать!
Андрей что-то проворчал себе под нос, но я уже знала: сейчас он соберется и пойдет в кафе. Поэтому я поспешила туда, чтобы к его приходу занять столик и заказать что-нибудь вкусненькое.
Я сидела за столом, когда появился Андрей. Он зашел в зал, я окликнула его. Салаты и мясо уже стояли перед нами, так что ему ничего другого не оставалось, как вооружиться ножом и вилкой.
– Ну, давай, колись, чего такого особенного ты нарыла про этого жениха?
– Значит, так. Жених нашей горничной – Артем Семенков. Работает таксистом…
– Ну, за это много не дадут!
– Андрюш, подожди, дай договорить. Конечно, то, что он таксист – это не криминал. Но у нашего жениха есть одно интересное хобби, точнее, даже два. Первое – Артем снабжает сексуально неудовлетворенных постояльцев гостиницы девушками, не обремененными моральными предрассудками. А также привозит парочки в гостиницу, где администратор Юля гостеприимно предоставляет им номер на час-два. Сам понимаешь, плата за такую услугу в кассу не попадает. Второе хобби даже интереснее первого – Артем предлагает своим знакомым попробовать героин, говорит, что сам употребляет его, но, я думаю, надо проверить: употребляет или только распространяет. Скорее даже второе. И я готова подтвердить мои слова снимками.
– Ты его фотографировала?
– Да, пока следила за ним. Так что, Андрюшечка, пожалуйста, пробей по базе данных этого Семенкова. А снимки, когда будут готовы, я покажу.
– Ладно, жениха пробьем, может, что и всплывет. Что-нибудь еще интересное накопала?
– Да как сказать… Слушай, Андрюш, а ты Дениса Долгова не хочешь отпустить? Разумеется, под подписку…
– Тань, какую подписку?! Кто мне разрешит его отпустить?! У парня в номере труп нашли!
– Андрюш, вот давай спорить на что угодно: это не он! Мальчик невиновен и сидит напрасно. Отпусти его, пожалуйста…
– Ты что, шутишь?
– Да ты сам подумай: стал бы он убивать у себя в номере девушку? Тем более в гостинице, где его все знают, где он не раз снимал номер. Он ведь прекрасно понимал, что его посадят…
– Если бы я даже захотел его отпустить, кто мне разрешит? Надо мной начальство есть. Адвокат, кстати, тоже пытался его под подписку… Отказали.
Я вздохнула. Мне было жалко Дениса, этого вундеркинда, этого Маугли. Я рассказала Андрею, как разговаривала с ним, когда мы с адвокатом приходили в изолятор.
Андрей выслушал и покачал головой:
– Если твоего Маугли и подставили, то сделали это очень хорошо. При таком раскладе никто его не отпустит, поверь мне. Артемом этим я, конечно, займусь. Но меня сейчас больше интересуют работники гостиницы. Чую я, там надо рыть… Кстати, за стеной у этого Дениса, в номере четыре, жила дама, которая сразу после того, как узнала о случившемся, смылась.
– Да? Я до нее пока не добралась. А вообще знаешь, Андрюш, это могли сделать не только работники гостиницы. Мог кто-то с улицы зайти и…
– Не смеши, Тань! С какой улицы? У них там пропускная система – в Кремль легче попасть.
– Да? А ты знаешь, как я пробралась в гостиницу без ведома администратора? Рассказать?
Андрей усмехнулся и недоверчиво посмотрел на меня:
– Ну?
– Помнишь, мы с тобой в среду были в гостинице? Так вот, а в четверг я поехала туда одна, познакомилась с управляющей и другим администратором, поговорила с ними. А на выходе я столкнулась с одним господином, бизнесменом в дорогом костюме. Ну, это ладно. Он со мной поздоровался и, я думаю, меня запомнил. А на другой день я еще раз поехала в гостиницу (я вообще туда уже как на работу езжу, каждый день), этот бизнесмен открывал дверь своим магнитиком, я встала рядом, роюсь в сумочке, делаю вид, что свой ключ ищу. Тут он находит свой, открывает дверь и пропускает меня. Вот так я попала внутрь. Кстати, администратора Юли в тот момент на ресепшн не было. Скорее всего, она пила чай в баре. Но сам факт, Андрюша: я попала в гостиницу, не имея ключа. И еще один эксперимент мы с Юлей провели (это еще до того, как я зашла в гостиницу без ключа): Юля стояла в баре спиной к двери. Она сказала, что всегда так стоит, когда греет чай. Чайник был включен, очень шумел, я прошла мимо бара, и Юля не услышала моих шагов. Ты видел, какая там ковровая дорожка? Отлично заглушает шаги. Отсюда делаем вывод: буквально любой человек с улицы мог зайти в гостиницу, пройти мимо администратора, находящегося в баре, задушить девушку и выйти на улицу.
– Как у тебя просто все получается! Этот человек по меньшей мере должен знать внутреннюю планировку, это раз, и иметь причину избавиться от горничной, это два.
– Согласна, – кивнула я, – и таких людей по меньшей мере… пять! Или шесть. И это только те, кого мы знаем.
– Да… – Андрей отодвинул пустую тарелку.
– Ты мне скажешь, кто жил в номере четыре? Чтоб мне опять в гостиницу не тащиться?
– Верстакова Вера Николаевна, пятидесяти лет, живет на улице Волгоградской. Индивидуальный предприниматель. Кстати, имея свою квартиру, периодически снимает номер в гостинице. Пожалуйста, разрабатывай.
– Взамен могу дать тебе еще такую информацию: подруга убитой Кати Маша Меер, бухгалтер фирмы «Хозяюшка», периодически приезжает со своим шефом в вышеупомянутую гостиницу… на пару часов. Как тебе такое?
– Хм, и подруга там отметилась! Жених, подруга… Не удивлюсь, если выяснится, что все родственники и соседи убитой периодически наведывались в эту гостиницу. Что их туда тянуло? Прямо как мух на мед.
– Андрюш, а господин, проживающий на втором этаже? И с ним дама. Ты эту влюбленную парочку успел прощупать?
– Вот ими я как раз и занимаюсь. Ну, дама оказалась личностью известной: проститутка по кличке Цыганочка Аза…
– Она что, правда цыганка? – удивилась я.
– Она такая же цыганка, как я японец. Да нет, просто жгучая брюнетка. И смуглая. Активная жизненная позиция этой дамы просто шокирует. Где только и с кем только она не отметилась! Бывает в гостиницах, ресторанах, барах, умудряется влипать в такие истории, что выпутываться потом приходится с адвокатом. Мы, конечно, показания с нее сняли. Клянется, что ничего не видела, не слышала. Господин, который ее привел, сам приезжий, в нашем городе по делам своей фирмы. Человек семейный, очень испугался, когда понял, что засветился. Умолял не сообщать супруге.
– Испугался, говоришь? Или сделал вид, что испугался?
– Да черт его знает! Я им занимаюсь, занимаюсь. Поверь, я делаю все, что могу.
– Андрюш, если ты найдешь убийцу, считай, что ты сделал одолжение лично мне.
– Хорошо. Так, мать, мне пора, завтра на работу, а дома дела еще надо поделать. Сегодня за обед плачу я. Не спорь. Если тебя это утешит, обещаю: в следующий раз снова заплатишь ты.
– Ладно, Андрюша. Созвонимся.
Я вышла из кафе и села в машину. Надо было собрать мозги в кучку и хорошенько ими поработать. Я достала сигарету и закурила. Так удобнее думать, с сигаретой мыслительный процесс протекает быстрее. То, что я сегодня узнала про Артема, конечно, требовало проверки. Надо будет за ним еще последить. И послежу, обязательно послежу и сегодня, и завтра. Вот чует мое сердце: этот крендель имеет непосредственное отношение к смерти девушки. Кстати, а ведь сегодня девять дней, как она умерла. Нужно вечерком наведаться к ее родителям. У них сегодня поминки, вот и помянем Катю, поговорим о ней.
А пока мне предстоит поискать Соню, что-то тревожит меня долгое ее отсутствие. Я на всякий случай еще раз набрала ее номер и услышала, что «абонент находится вне зоны досягаемости». Так, как говорится в рекламе: «Пора действовать!» Я взяла телефон и набрала номер гостиницы.
– Гостиница «Приют странника». Администратор Елена, добрый день! – услышала я уже знакомый мне голос Леночки.
– Елена, здравствуйте. Это частный детектив Татьяна. Я к вам заходила…
– Да, да, я помню. Что вы хотели?
– Скажите, горничная Соня не появилась на работе?
– Нет, вы знаете, она пропала. Юля ей звонила, и я тоже – не можем дозвониться.
– Да вот и я не могу. А хотелось бы с ней поговорить. Леночка, вы можете дать мне ее домашний адрес? У вас, конечно, есть сведения на всех сотрудников?
– Да, одну минуту.
Было слышно, как Леночка положила трубку на стол и защелкала клавишами компьютера. Через несколько секунд ее голос снова раздался в трубке:
– Татьяна? Записывайте: улица Новоселов, 16, квартира 2.
– Ой, спасибо вам, Леночка. Вы мне опять помогли.
Я завела машину и поехала на эту улицу, которая находилась в новом микрорайоне. Дома здесь были большие, десятиэтажные, а вот дорога… Нет, она не то чтобы совсем плохая, ямы и рытвины попадались не так уж часто, но зато она была чересчур узкой, и машины двигались по ней в один ряд слишком медленно. Только мой природный оптимизм помогал мне в подобных ситуациях. Иначе, потеряв полтора часа на дорогу, я была бы в скверном расположении духа.
Дом, в котором жили Соня с мамой, как сказала администратор Юля, был построен одним из первых. Он был уже не совсем новый, подъездная дверь успела приобрести обшарпанный вид. Возле нее стояли бабушки, греясь на весеннем солнышке, перемывая косточки всем, кто проходил мимо них в подъезд или выходил на улицу. Я остановила машину возле первого подъезда и вышла из нее. Головы всех бабушек как по команде повернулись в мою сторону. Я подошла к ним.
– Здравствуйте, женщины! – бодрым голосом сказала я.
– Здравствуйте, – ответили они, довольные тем, что их назвали именно женщинами, а не бабушками.
– Не подскажете: вторая квартира в этом подъезде? – спросила я, хотя точно знала, что она находится именно здесь. Но мне нужен был предлог, чтобы начать разговор.
– Здесь, здесь, на первом этаже, как зайдете – налево, – опять дружно затараторили бабушки.
– А вы к кому идете-то? – спросила одна из них.
– Мне нужна Соня Гладышева.
– Ой, милая! С Соней беда: в больнице твоя Соня.
– Да?! А что с ней? – удивление мое было более чем искренним.
– Машина ее сбила!
– Да не машина, а «газелька»!
– Во вторник с работы шла и под машину попала!
– А, ну тогда я с мамой ее поговорю, – сказала я.
– Это вряд ли: мама в больнице около дочери.
– А что, все так серьезно? – опять спросила я.
– Да уж куда серьезней! Соня до сих пор без сознания. Валентина, ее мать, три дня дочь по моргам и больницам искала. Нашла в травматологии, в реанимации, только Соня никак в себя не приходит.
– Говорят, травмы тяжелые, ушиб головного мозга.
– Да, это Валя мне сама говорила, я соседка ее, – сказала одна бабушка в сером плаще, – я в первой квартире живу. Так что она весь день в больнице, а домой придет вечером попозже. Часов в восемь приезжай.
– Ну, в восемь так в восемь, – согласилась я. – А полное имя Валентины…
– Валентина Сергеевна, – сказала соседка из первой квартиры.
– Ладно, спасибо вам, женщины, – сказала я и направилась к машине.
– Пожалуйста, – хором ответили бабушки, довольные тем, что сделали доброе дело.
Я села в машину. Вот так так! Соня в больнице. Теперь понятно, почему ее сотовый не отвечает. Сбила машина во вторник. Интересное получается кино. В субботу убили Катю. Во вторник Соню сбила маршрутка. Хорошо, что не насмерть, а то было бы два трупа. Две девушки за четыре дня… И обе горничные, и обе из одной смены… Что-то уж больно много происшествий для одной маленькой гостиницы! Ни за что не поверю, что Соня попала под машину случайно. Но ее сбил водитель «Газели» на улице, а Катю задушили поясом от халата в гостиничном номере. Слишком разные эти случаи, не мог это сделать один человек. Или мог? А мог водитель проникнуть в гостиницу? А почему нет, если я это сделала? Так, все запутывается еще больше. Список подозреваемых, вместо того чтобы потихоньку уменьшаться, – увеличивается.
Я выжала сцепление и завела машину. Для начала надо выехать из этого района. Полтора часа на обратную дорогу не показались мне такими уж долгими: я была занята мыслительной деятельностью. Я ехала к Катиному дому, сетуя на пробки и светофоры, которые мигали мне красным глазом каждый раз, как только я к ним подъезжала. Но вот я выехала на нужную мне улицу и повернула во двор Катиного дома.
Я остановила машину и набрала номер ее домашнего телефона.
– Алло, Анатолий Романович? Это частный детектив Таня Иванова. Я к вам приходила, помните? Я хотела бы опять поговорить с вами, если можно…
Анатолий Романович неожиданно быстро согласился:
– Да-да, приходите, мы дома.
Хозяин встретил меня в дверях. Сегодня он был гладко выбрит, и рубашка у него застегнута на все пуговицы. Мы прошли в комнату, и Анатолий Романович предложил мне сесть на старенький диван.
– Сегодня, я знаю, девять дней… – начала я.
– Да. Сегодня у нас поминки были в столовой. Дома не стали собирать: сорок человек в квартире не поместятся.
– Вы заказали поминальный обед на сорок человек?! – удивилась я.
– Не мы. Артем заказал. Мы бы не потянули. Артем заказал и все оплатил. – Анатолий Романович был сегодня немного выпивши и потому разговорчив не в пример прошлому разу.
– Какой он молодец! – сказала я с восхищением, и оно было искренним.
– И не только поминки заказал. Он и памятник установил Катеньке! Да какой! Артем вчера с утра за нами заехал, повез в контору эту… как ее… ну, которая памятники делает. Выбирайте, говорит, любой. Мы с матерью выбрали один подешевле, а Артем против… Не буду, говорит, на любимой экономить! Хоть и на умершей. Сам выбрал памятник, дорогой, красивый. Забыл я, как камень этот называется… А, потом вспомню. В общем, очень красивый, под мрамор. А сегодня уже установили. Мы с утра на могилку-то приехали – а он стоит! – Анатолий Романович заплакал. – Вот теперь вместо доченьки нашей, красавицы, будем на эту каменную холодную плиту любоваться…
Анатолий Романович утирал слезы, но они снова катились у него из глаз. Он смущался меня, ему, я видела, стыдно было плакать перед чужим человеком. Но он ничего не мог с собой поделать. Слишком еще была свежей рана, слишком сильной боль.
Я терпеливо ждала. В это время из спальни вышла его жена. Это была женщина лет пятидесяти пяти, следы былой красоты еще сохранились на ее осунувшемся лице, темные круги под глазами и бледность лица выдавали ее состояние. На ней было темно-коричневое платье, на голове – черная косынка. Она медленно прошла к креслу и села.
– Вот, Наденька, эта девушка расследует… – Анатолий Романович запнулся, очевидно, так и не смог сказать слово «убийство». И, повернувшись ко мне, добавил: – А это жена моя, Надежда Ивановна.
– Примите мои соболезнования, – сказала я как можно мягче.
– Я вот Татьяне рассказываю, как Артем поминки заказал и памятник. На поминки-то людей сколько пришло, мы и не ожидали! Человек пятнадцать только одноклассников да столько же из подъезда. Катеньку здесь все знали, она родилась тут, выросла у всех на глазах. А еще сестра моя с мужем приезжали, это крестная Кати. Да бабушка с дедушкой, да брат двоюродный из Самары… Мы-то думали, зря такое большое помещение Артем снял, а оказалось, народу столько пришло, что официанты еще стулья приносили…
Анатолий Романович снова вытер слезы, жена его тихо раскачивалась взад-вперед, глядя перед собой невидящими глазами.
– А Артем приходит к вам? – спросила я.
– Да. Сегодня вот тоже приходил после поминок. Говорит: можно я посижу в Катиной комнате? Зашел, минут пять сидел, я даже заходить не стал, там везде Катины фотографии, думаю, пусть он побудет с ней наедине. Потом вышел, чуть не плачет. Говорит: отец, можно я иногда буду приходить, я вам мешать не стану, только в комнате ее немного посижу… Да разве ж мы против? Чем он нам может помешать? Приходи, говорю, сиди, ты нам теперь не чужой…
Анатолий Романович опять стал вытирать слезы.
– А из гостиницы кто-то был на поминках? – спросила я.
– Сегодня нет, а на похоронах была девочка одна да управляющая. Эта управляющая нам восемь тысяч дала. Тут, говорит, и зарплата Катина, и от руководства гостиницы деньги… Работала она хорошо, ценили ее. И вообще, она у нас девочка хорошая была, матери вон по дому помогала, сготовить там или полы помыть. Сейчас молодежь не очень-то стремится старшим помочь, а Катя не такая была, она нас уважала. После школы работать пошла, потому что видела, как нам с матерью трудно. Но если б учиться пошла – мы бы вытянули, как бы тяжело нам ни было… Я ей говорил: учись, Катюша, вон Машка-то учится на бухгалтера. А она не захотела. Успею, говорит, на заочный потом пойду. Вот и пошла… Как же нам теперь с матерью жить?! Осиротели мы, одни под старость остались… Растили, растили на забаву маньяку этому…
Анатолий Романович заплакал уже в голос. Надежда Ивановна так и сидела, раскачиваясь, в стареньком кресле. Я извинилась, попрощалась и ушла. Я спускалась по лестнице, и внутри у меня все кипело. Ну, я не я буду, если мразь эту не найду. Сколько людей страдает…
В машине я закурила и посидела некоторое время, пытаясь привести мысли в порядок. Так, Анатолий Романович сказал, что на похоронах была одна девочка из гостиницы. Я думаю, это была Соня. Все опять возвращается к Соне. Ну что, надо ехать к ее маме и выяснять, что там за авария произошла и каково состояние потерпевшей. Время еще не позднее, и откладывать это дело нельзя.
Я завела машину и снова поехала на улицу Новоселов.
Я позвонила в дверь квартиры номер два. Через некоторое время встревоженный женский голос спросил:
– Кто там?
Я объяснила, кто я. Дверь открылась, на пороге стояла женщина в домашнем халате и испуганно смотрела на меня.
– Валентина Сергеевна, вы извините, что не даю вам отдыхать. Я знаю, вы приехали из больницы, но дело очень важное.
Женщина отступила в прихожую:
– Проходите.
И провела меня на кухню. Она готовила ужин, запах жареной картошки просто кружил мне голову. Тут только я поняла, как голодна. А ведь я ела в кафе, когда еще даже время обеда не подошло.
– Чай будете?
Сразу после ужина, хотела сказать я, но, разумеется, ответила только:
– Спасибо, буду.
Хозяйка налила мне чаю, поставила на стол вазочку с крендельками. Я бы, конечно, предпочла мой любимый напиток, но, поскольку мне его не предложили, начала пить чай. Приходилось довольствоваться тем, что есть.
– Так что вы хотели у меня узнать, Татьяна… как вас, простите, по отчеству?
– Просто Татьяна. Валентина Сергеевна, давайте, наверное, начнем с самого начала. Мне так будет легче прослеживать цепочку событий. В прошлую субботу у Сони в гостинице случилось несчастье, Соня говорила об этом?
– Да, она со мной всегда делилась. Сонечке моей уже тридцатый годок идет, а личной жизни все нет. Не везет ей. Вот она ко мне и тянется. Мы все друг другу рассказываем. Две одинокие женщины. Я с мужем лет двенадцать как разошлась, Сонечка как раз школу окончила, квартиру мы разменяли и переехали сюда. Где бы она ни работала, всегда мне все рассказывала, что за люди рядом с ней, какие отношения в коллективе. Вот и тогда, в ту субботу, Сонечка поздно пришла. Я еще удивилась, в выходные дежурства раньше заканчиваются, ведь в гостинице народу мало, ну убрала пару номеров, ну в магазин сходила, чего еще делать в пустой гостинице? Смотрю: время шесть, ее все нет, семь… полвосьмого… Я звоню ей на сотовый, а она мне: «Мама, у нас тут такое! Катю Аверину убили! Здесь милиция, я показания давала, но приехать пока не могу, нас не отпускают». Мне аж с сердцем плохо стало. Я про Катю эту со слов Сонечки знала, она мне и про нее рассказывала, и про жениха ее. Они ведь с Катей дружили. И вдруг такое… Ужас! Соня в тот день в десятом часу приехала. Все плакала, я ее валерьянкой отпаивала. Конечно, не спали мы с ней всю ночь. Потом она в понедельник на похороны ходила, одна, между прочим, от работы. А управляющая только деньги родителям принесла, а на похоронах не была и на поминках тоже. Что за люди! Катя эта целый год в гостинице проработала, а они так отнеслись… Ну, вот. А после поминок Соня домой пришла, расстроенная была, я на работу уходила, просила ее щи сварить, я-то поздно с работы должна была прийти, так она даже щи не сварила. Сидит сама не своя… Я ей: «Соня, ну что ж ты так сильно переживаешь, как за родного человека?» А она мне: «Мама, я, кажется, знаю, кто это сделал». Они мальчика там какого-то арестовали, а Соня сказала, что зря они его… не он это.
– А Соня сказала, кого именно она подозревала?
– Нет, только сказала, что «эта сволочь за все ответит».
– Она больше ничего не говорила? Ну, может, имя какое-то все-таки назвала? Валентина Сергеевна, я вас очень прошу, вспомните! Это очень важно!
– Да нет, ничего больше… только говорила, что он за все ответит.
– Так, дальше.
– А во вторник она на работу ушла – и… Время ночь, ее нет. Я ей звоню – без результата. Я давай все морги и больницы обзванивать. Нигде ничего… Только на третий день в одной больнице сказали, что лежит у них девушка в тяжелом состоянии без сознания. По описанию вроде похожа на Соню. Я поехала – а это она! В реанимации лежит, вся голова забинтована, через бинты кровь проступает. Ключица сломана, в гипсе, да еще, врачи говорят, позвоночник поврежден, не знают, будет она ходить или нет.
Валентина Сергеевна заплакала.
– Скажите, а что врачи говорят, когда она в сознание придет?
– Не знают они. Только говорят: состояние стабильно тяжелое. – Женщина вытирала слезы и сморкалась в платок. – Да, вот еще. Меня в милицию вызывали. Водителя, что Сонечку сбил, задержали. Он такие странные показания дает, мол, она сама ему под колеса шагнула. И что еще непонятнее: двое пассажиров, что рядом с ним сидели, его слова подтверждают. Ну скажите, как это может быть? Зачем Сонечке под колеса маршрутки бросаться? Она не собиралась жизнь самоубийством кончать, я бы знала! А они говорят: шагнула!
Валентина Сергеевна опять заплакала.
– Вот теперь и сижу рядом с ней в больнице, отпуск взяла на работе, ухаживаю.
Хозяйка встала и выключила картошку.
– А вы что расследуете? Вас кто нанял? – вдруг спросила она.
Я ответила.
– Так, значит, и вы считаете того мальчика невиновным?
– Считаю. И пытаюсь найти истинного убийцу. Поэтому мне очень надо поговорить с вашей дочерью. Я вас прошу: как только она придет в себя, сообщите мне сразу же, слышите, Валентина Сергеевна: немедленно, в ту же минуту. И еще: не отходите от постели вашей дочери никуда. Я сейчас позвоню в милицию, попрошу, чтобы у палаты вашей дочери выставили охрану. Если кто-то будет звонить и интересоваться ее состоянием, позвоните мне, пожалуйста, вот мой телефон…
Женщина смотрела на меня разинув рот.
– Вы думаете, все так серьезно?
– Думаю, да. Скорее всего, Соня узнала что-то об убийце или догадалась, кто он. И этот человек захотел, чтоб она унесла эту тайну в могилу.
– Но ведь она сама попала под машину, водитель сказал, сама шагнула…
– Вы сами-то в это верите? Я выясню, что явилось причиной такого поведения вашей дочери, а вы пока сделайте, как я сказала, хорошо?
– Хорошо…
– От вас можно позвонить?
Валентина Сергеевна показала мне, где у нее телефон. Я набрала домашний номер Андрея.
– Андрюша, привет! Извини, что опять беспокою…
– Тань, мы с тобой сегодня уже виделись. И в кафе ночью я не пойду….
– Андрюша, слушай, дело срочное. Напарница убитой Кати Соня попала в больницу. Во вторник она шла с работы и, как говорят очевидцы, шагнула под маршрутку. Сейчас она в больнице в тяжелом состоянии, без сознания. Я нахожусь дома у ее мамы. Так вот, Соня сказала своей маме, что догадывается, кто убил Катю. Понимаешь? Она догадывалась или знала, потому что сказала, что эта сволочь за все ответит.
– Так-так…
– Андрюш, я думаю, если убийца узнает, что Соня осталась жива, он может повторить попытку в больнице.
– Ты хочешь, чтобы я поставил охрану?
– Вот за что я тебя и люблю – за догадливость. И еще… я тебя очень прошу: узнай, что там за ДТП, в котором пострадала Гладышева Соня. Девушка попала под маршрутку. Случилось это во вторник.
– Охрану, разумеется, поставим. А завтра я узнаю про ДТП и сам тебе позвоню.
Я вышла от Валентины Сергеевны поздним вечером. Все, теперь домой, отдыхать! Я переделала сегодня столько дел, что уже давно честно заслужила свой отдых. Жареная картошка, которой все-таки накормила меня Сонина мама, приятно урчала в желудке, по животу растекалось тепло, и хотелось лечь и полежать. Домой я ехала быстро – машин на дорогах было мало. Вдруг на одном перекрестке я заметила машину Артема. Рядом с водителем сидел пассажир – значит, Артем работает. Я переставила машину в другой ряд и поехала за ним. На улице Тупиковой пассажир вышел из машины, а Артем медленно поехал в сторону центра. Неожиданно он затормозил и остановился у тротуара. Я медленно проехала мимо него и увидела, что он говорит по телефону. Через некоторое время Артем рванулся с места, обогнал меня и поехал в сторону городского парка. Он остановился у одного из новых домов, и вскоре к его машине подошел мужчина и сел в нее. Пару минут он посидел в машине Артема, потом вышел. Артем поехал в тот тихий дворик, где уже однажды встречался с компанией молодых ребят, и, как в прошлый раз, один из них подошел к машине Артема, и они чем-то обменялись через окно. После этого Артем поехал к себе домой. Я держалась от него на небольшом расстоянии.
Он поставил машину во дворе своего дома, но едва вышел из нее, как к нему приблизился мужчина бомжеватого вида. Он что-то говорил Артему, но, как видно, в намерения последнего не входила беседа с подобным типом. Артем толкнул подошедшего, да так сильно, что тот едва не упал. Но мужчину это не остановило. Он повторил попытку поговорить с Артемом, но тот снова толкнул его в грудь. Когда человек в третий раз приблизился к таксисту, он получил внушительный удар в челюсть. Мужчина отлетел и упал навзничь. Артем подошел к нему, за грудки приподнял его и снова ударил в челюсть. Я наблюдала эту картину из своей машины, находясь метрах в тридцати от места драки, и даже сделала несколько снимков на всякий случай, скорее по привычке. Я подумала о том, что, может быть, стоит вмешаться. Я боялась, что Артем нанесет этому человеку серьезные травмы, но не хотела себя рассекречивать раньше времени. Пока жизни мужчины ничто не угрожало, я оставалась в машине. Если увижу, что дело принимает серьезный оборот, тогда обязательно вмешаюсь. А пока только наблюдала за происходящем. Отпустив бомжеватому мужику серию ударов в лицо, Артем скрылся в своем подъезде. Я вышла из машины и приблизилась к человеку, лежащему на земле. Он был пьян. Пытался встать, но попытки его кончались неудачей. Я спросила его:
– Вам помочь?
Он что-то бормотал, пытаясь встать на ноги. Я помогла ему подняться. Его одежда была в грязи, лицо – в крови.
– Кто это вас? – спросила я.
– Сынок, сынок мой, – плакал мужчина.
Я была в шоке.
– Это ваш сын? Сын избил вас? Мужчина, вы не ошиблись? – спрашивала я в надежде, что ослышалась.
– Да, сынок, Артем…
– За что? Что вы ему сделали?
– Не хочет он со мной знаться, не велит приходить к нему… – бормотал мужчина, вытирая кровь с лица.
Нет, я, конечно, видела всякое за время своей работы, но такое!..
– Вы что, не с ним живете? – спрашивала я мужчину.
– Нет, нет, – бормотал тот, – я в бараке живу, там, далеко… Это сынок мой в таких вот хоромах. И хорошо, что он так живет, он молодец, много зарабатывает. А я… я свое отжил, я… со мной все кончено. Только хотел вот на сыночка посмотреть, а он не велит мне сюда приходить… Стыдно ему… Отца стыдится… Отца!
Мужчина повернулся к окнам дома и прокричал:
– Сынок! Артем! Я ж только посмотреть на тебя хотел… Порадоваться за тебя…
Он опустил голову и пошел, что-то бормоча себе под нос. А я села в машину и поехала к себе домой.
Когда я переступила порог своей квартиры, было уже за полночь. Я в изнеможении опустилась на стул, понимая, что ничего делать сегодня уже не в состоянии. Добраться бы до постели. Все сегодняшние события и информация требовали для переваривания свежих мозгов. Сегодня я уже ни на что не способна. Я разделась и буквально рухнула в свою кровать…