Глава седьмая
Допрос в кровати
Поспать нормально мне, разумеется, не дали.
– Таня, просыпайся! – настойчиво потребовал мужской голос. – Это я, Володя.
– Доброе утро, – ляпнула я, потягиваясь и с трудом разлепляя глаза, – то есть добрый вечер.
«Московское время – пятнадцать часов двадцать минут!» – ехидно ответило радио, начиная какую-то там передачу.
Я села на диване и огляделась.
Нет, квартира не кишела вооруженными людьми в черном, и никто не зыркал на меня, высматривая черные мысли супротив главы Предприятия. Очевидно, тактичный Володя оставил своих людей за порогом. Только Боец сидел в моем любимом кресле, словно у себя дома.
– Как спала? – заботливо спросили оба – в один голос и, переглянувшись, усмехнулись. Довольно нервно. Значит, пока я спала, что-то успело произойти.
Я зевнула, убрала волосы, мешавшие обзору, и спросила в свою очередь, что случилось.
– То, что ты предсказывала, – ответил Владимир Георгиевич. Лицо у него было злое и одновременно довольное.
– А… Эти двое все-таки напали! – поняла я. – Расскажите, пожалуйста.
– Ты бы умылась, – подал голос Боец, – а то сидишь как сонная ворона.
Метнув на него яростный взгляд, я пошла в ванную.
Умывалась минут десять.
Интересно, что теперь эти мужчины обо мне думают? Как в их скептически настроенных головах смешались почтительность с удивлением и недоверием?
Я мысленно оценила собственные успехи. Совсем неплохо. За три с половиной часа поймала нехорошего дядю, узнала о предательстве и предупредила о покушении. Можно сказать, спасла жизнь. И, главное, непонятно им, когда и как я все это успела.
Поставив чайник на плиту, я вернулась к своим гостям.
– Вот теперь – совсем другое дело, – ухмыльнулся Боец.
«Рот до ушей, хоть завязочки пришей!»
– Так что все-таки произошло?
– Все, как ты говорила: они попытались обстрелять машину по дороге. Только не на стройке, а у пригородного СМУ. Там место безлюдное, глухое. Только бомжи на свалке роются, – ответил Владимир Георгиевич, садясь на диван.
Я присела на креслице и понимающе кивнула: мол, слушаю.
– Только мои были предупреждены, – тобой, да и вообще ситуация назревала… в общем, я ехал в необычной машине, так сказать, в пуленепробиваемой. А вместе со мной – еще четверо. Справились.
– Ну и замечательно. А дальше-то что?
– Да ничего, в общем-то, – пожал плечами Володя, – одного ранили, другого убили. («Слышишь? – гаркнул Боец в сторону спальни. – Пришибли твоего молодчика! Помер, дурак, молодым, несмотря на все твои хлопоты!») Раненый сейчас в нашей больнице… – Он внимательно глянул на меня, ожидая вопросов.
Я пожала плечами в ответ.
– Таня, – сказал он тогда, устало и искренне, – спасибо тебе.
– Не за что, – ответила я, отчего-то смущаясь. Мерзкая рожа Бойца искривилась в очередной усмешке. Ладно, хорошо смеется тот, кто вообще не смеется. – А! – внезапно вспомнила я. – Как там наш водопроводчик?
– Кто? – спросил Боец, и я поняла, что еще не успела познакомить их с кое-какими подробностями.
– «Язык», я имею в виду.
– А-а-а… – он почему-то снова усмехнулся. А Володя вздохнул.
– Это не водопроводчик, Таня, – проронил он, – это секретарь главы экономического отдела. Помнишь, я говорил тебе, что голос чем-то знаком…
– Ну и ну! – удивилась я. – Ловко подстроено. А знаете, это именно он приходил к тетке вашей жены под видом слесаря и как-то ее раззадорил.
– Твою мать! – бросил Володя, и мрачность на его лице стала особенно заметна.
«Да что, черт возьми, происходит?!»
– Вот дрянь! – продолжал шеф. – Его из дерьма вытащили, из плохонького актеришки сделали доверенным человеком, а он через пяток лет такой сюрпризец подбросил!..
– Вы уже поговорили с ним?
– Тебя ждали.
– Вот это правильно, – довольная, заявила я, – ну так что, пойдемте?
– Давай сначала чаю попьем, – предложил Володя. Я кивнула.
Пошли, сели.
– А ЭТИ не звонили?
Он отрицательно качнул головой, погруженный в свои думы.
Тут я не выдержала.
– Владимир Георгиевич! – Он вскинул голову, удивленный моим требовательным тоном. – Я вижу, вы чем-то страшно озабочены. А чем, не могу понять! Если вы мне не скажете, а это важно, я могу упустить суть происходящего.
– Извини, – кивнул он, – я просто никак не могу сообразить: если они хотят получить программы по органическим полимерам, зачем они пытались меня убить?!
– Ага! – воскликнула я. В одно мгновение мир стал сверкающим, красочным и реальным. – Господи, как же я туго соображаю со сна! – Хлебнула горячего чаю, ощутила, как тепло разгоняет сонливость. – Как же сразу не подумала?! – Пригубила еще, прикрыла глаза. Долго молчала.
Боец с Володей не мешали.
– Непонятно, – заговорила я наконец, – здесь может быть две версии. Или кто-то противостоит вашим врагам, не желает, чтобы к ним в руки попала эта программа и потому хочет вашей смерти. В таком случае это действительно может быть кто-то из ваших давних конкурентов. Или, второе предположение, все требования о новом денежном переводе – фарс. И направлены только на завлечение вас в ловушку.
– Не понял.
– Они пять раз пытались вас убить, и каждый раз это были верные способы, при которых вроде бы не избежать смерти. И всякий раз вы оставались невредимы. А раз они не могут взять Предприятие штурмом и вырезать всех до одного или сбросить на наши головы ядерную бомбу, им приходится действовать через заложника. Ваша жена – приманка.
Боец поднял большой палец вверх. Но тут же крамольная мысль о том, что я тоже могу ошибаться, пришла ему в голову. Он высказал то, о чем думал:
– А зачем было устраивать это покушение силами двух человек, когда достаточно набрать десяток и взять шефа, когда он придет за женой?
– Тпру, – отрезал Володя перед тем, как я успела открыть рот для ответа, – их и было около десятка: кроме двоих «наших», еще семеро молодчиков. Только действовали они очень хреново. Неумело. От твоих бывших напарников я ожидал большего.
– Главного с ними не было, – отвечает Боец, и в голосе его слышится напряжение.
– А главного с ними и не будет, – заверила я, – и вообще, давайте-ка я вам все расскажу. Все, что знаю. А потом пойдем пытать нашего дружка-актера.
Я быстро и по сути изложила им свои «почти уверенности» по поводу нынешнего бедственного положения начальника отдела безопасности. Боец побледнел, у него на лице аж желваки заходили.
Когда я сказала насчет Володиного брата, пришла очередь шефа.
Потом определяли гостиницу. Явно, что под апартаменты, в которых я видела художника, сорвавшего свою заграничную выставку, подходило всего три «постоялых двора» в городе. Мы почти сразу же остановились на «Словакии».
Володя позвонил Алеку, дал указания проверить тех, кто там жил. Через десять минут выяснилось – искомые съехали позавчера.
– Скорее всего на дачу, – решила я, – кстати, там уже побывали ваши люди?
– Да, – кивнул Володя, в котором расстройство сменилось бешенством и желанием действовать. – Они уехали. Марка машины – «Вольво». Ее ищут.
– Володя, еще раз обращаю ваше внимание: они действуют довольно открыто. Мне кажется, они или не осознают ваших сил, или просто непрофессионалы.
– Возможно, – буркнул он. – Нам надо найти их поскорее, пока весть о провале покушения не заставила их перебраться в другое место. Пошли к «другу»!
Он по-прежнему лежал в моей спальне, примотанный к кровати. Боец, узнав работника Предприятия, не потрудился поднять упавший на бок стальной остов. Пленнику, кстати, уже удалось справиться с несколькими скотчевыми лентами и даже бельевой веревкой – одной из пяти.
– Ловок, сволочь, – одобрительно кивнул Владимир Георгиевич. – Сам все расскажешь или у братца спросить?
– У какого братца? – нагло выпучив глаза, поинтересовался бывший секретарь, как только я вернула ему способность говорить, вместе с половиной едва пробившихся усов содрав скотч со рта. – У меня нет братца… и не было.
– У моего братца, Сашеньки, – сладенько так, с улыбочкой пропел Владимир Георгиевич, – который с тобой в «Словакии» дневал. Что в гости не зашли? Я бы тебя поздравил. Со счастливым спасением из обломков самолета.
– Я только катапультировался – и сразу к вам. Брата по дороге встретил. Зашли, водочки выпили. И потолковали, как человек с человеком…
– Понятно, – кивнул Володя, – значит, сразу сюда… – Лицо его обострилось, скулы выступили, и голос отдавал змеиным шипением, был страшен: – Где Наташа, сладкоголосый мой? Скажешь – отпущу. Пожалею.
– Да, пулей в спину, – попытался кивнуть лежащий.
– Нет. – Всякая насмешка и злость исчезли из Володиного голоса. Сейчас опытный купец торговался со своим соперником: – Поможешь – отблагодарю. Не поможешь – получишь по заслугам. Выбирай осторожно. Но выбирай. Промолчишь – многое испытаешь, прежде чем на тот свет отправишься. Скажешь правду – никто лишний не узнает. Уйдешь на пенсию. Будет у тебя крыша… над головой. До конца жизни будешь жить спокойно. Обещаю.
В обещании главы Предприятия была, очевидно, загадочная и непонятная правда: предатель поверил сразу же. Впрочем, навряд ли Володя врал.
– Ну как? – спросил он.
Неудачливый секретарь нервно облизал прикушенную губу.
– Подумай, – разрешил Владимир Георгиевич, – даю тебе пять минут.
– Они в доме живут, на краю города, где холмы. Сняли у одной бабули, – быстро ответил тот и нервно рассмеялся, – все по-честному.
– Адрес.
– Боец, запиши, – не поворачиваясь, попросила я, он тихо угукнул и принял протянутый блокнот с ручкой.
– Шелковичная, сто восемьдесят семь.
– Квартира какая?
– Там нет квартир, это маленький частный дом. На окраине города. У холмов.
Пока диктовался адрес, я внимательно глядела в глаза предателя. Пыталась понять, что из сказанного – правда. Вроде бы он не врал.
Затем мне в голову пришла интересная мысль:
– Там есть телефон?
– Есть, – нехотя кивнул «дружок» и назвал номер.
– Замечательно. Володя, пусть он позвонит своим и скажет, что ты взят, причем ранен в живот и без сознания. Таким образом проверим, что нужно твоему брату: твоя смерть или что-то еще.
– Деньги ему нужны, – тускло отозвался водных дел мастер, – а еще Наташа.
Володя зыркнул на него.
– Приставал? – только и спросил он.
– При мне – нет.
– Хорошо, – вмешалась я, – забудем эту мысль. Лучше расскажи, как вы устраивали теракты?
– Да очень просто, – ответил он, – ведь мне многое было доступно. Да и Леха постарался… – тут, судя по лицам Бойца и Владимира Георгиевича, он сказал лишнее.
– Гаворков? – переспросил Володя, в голосе которого послышалось чуть ли не тиканье часового механизма.
– Он самый, – обреченно кивнул экономист, – кто еще знает ваше личное расписание так хорошо…
– Понятно. Среди моих личных парней есть кто-нибудь еще?
– Если есть, я о них ничего не знаю. А в плановом отделе есть глупая женщина, которая, ничего не подозревая, выдавала запрещенную информацию.
– Хорошо, – кивнул Володя. Тут же набрал двузначный номер. – Гер, ты? – спросил он. – Да, я. Не смотри на Гаворкова. Никак не реагируй. Леха – предатель. Сейчас вы аккуратно и без разговоров возьмете его. Целым. Принесете к Тане. Осторожно, чтобы из прохожих никто ничего не видел.
– Спросите, звонил ли он кому? – неожиданно подсказал Боец.
Шеф посмотрел на него и, кивнув, спросил:
– Ах, звонил?.. Припомни, Гер, говорил ли он о какой-либо неудаче, например так: «Нет, сделка с углем сорвалась, покупатель не стал брать» – или что-то в этом духе… А-а-а, вот как. Про удобрения… Значит, предупредил своих. – Володя задумался. – Ну хорошо. Когда спросит, кто звонил, скажи, что я просил подъехать прямо к подъезду, мол, Ведьму повезем к подруге. Ну, астрологине той. Все понял? Действуй.
Потом отключил телефон и обернулся к нам.
– Сейчас привезут. А этот – молодец, – кивнул в сторону связанного, – уже заработал большую скидку… А теперь, скотина, рассказывай, как все было: кто у вас главный, зачем все, кто затеял, кто что предлагал, как осуществляли… Все, полностью.
Секретарь смиренно кивнул.
Не стану перечислять излишние подробности этого рассказа. Где-то посредине «Реквиема по заговорщикам» трое ребят, похожих на Бойца, но не таких киногероичных, позвонили и внесли второго предателя – смазливого молодого человека, сейчас в несколько помятом костюме-тройке и в отключке. Я разместила новых гостей, которых мне торопливо представили, и мы продолжили наше слушание.
Выходило, что всем заправлял брат Володи, который давно уже запланировал и разработал план действий. Водопроводчик был его первым помощником, Леха – вторым. Спланировано все было очень тщательно, и «…если бы не она, – он кивнул на меня, – мы вряд ли бы попались».
Наташу взяли ее собственные телохранители, злополучные Игореша и Андрей Арсеньевич. Взяли, оглушив своего начальника. Но художник приказал оставить его в живых. Потом несколько раз говорил с ним, но только один раз – при свидетелях. Уговаривал перейти на их сторону. Стать вторым после него человеком, когда он займет пост главы Предприятия.
– С чего такие надежды? У вас пост передается по наследству? – спросила я, удивленная.
– У него есть основания полагать, что оттуда, – палец вверх, – на его кандидатуру придет «добро», – только и ответил Владимир Георгиевич.
– Значит, сейчас Михайлов жив? – уточнил почти белый Боец. Я решила, что тот приходится ему не иначе как родным отцом.
– Последний раз я видел его позавчера. Покойный Игорь повез его куда-то за город, не знаю куда, они не распространялись по этому поводу.
– Скорее всего на малую дачу, – сказал Володя, повернувшись к Бойцу, – она принадлежит Сашеньке. Когда он в отъезде, стоит пустая.
– Надо проверить! – бросил телохранитель и, когда шеф кивнул, обернулся к своим: – Езжайте туда. Только осторожнее, вы мне нужны живые.
Троица удалилась. Мой тонкий слух различил фыркающий старт машины.
«Язык» продолжил свой рассказ.
Они нанимали левых людей из малых банд, не достигших широкой известности и популярности – ни в народе, ни в соответствующих кругах. Это у них было «пушечное мясо». Платили наличкой, поэтому понадобились деньги «на расходы». Но больше двух третей перечисленной суммы художественно настроенный младший брат потратил почти тут же, скупив на анонимных аукционах около сотни произведений искусства и переправив их за границу. Очень быстро.
(В принципе я была рада услышать, что и в нашей стране можно добиться сервиса на международном уровне, хотя при этом за товары и услуги нужно платить цену почти двойную.)
Наташу, по словам секретаря, никто и пальцем не трогал: сам братан был к ней ой как неравнодушен. Они о чем-то беседовали вдвоем, но опять же без свидетелей.
Когда Володя потребовал подробностей, ответчик наморщил лоб и смог вспомнить лишь полуподслушанный обрывок разговора типа: «Будь моей, детка!» – «Ни-за-что!!!» – «Тогда твой любимый умрет!» – «Ах!!!» – «Ха-ха!» – «Я верю в него, он меня спасет!!!»
Ужас и убожество.
Похоже, детское соперничество братьев с годами переросло в более взрослую неизлечимую стадию. И младший ревновал старшего ко всему, в том числе и к жене. Скорее всего поэтому и влюбился в нее. Вернее, возжелал…
Удовлетворившись рассказом, который занял около получаса, Володя позвонил на Предприятие и приказал, чтобы прислали отряд.
– Чувствую, придется все-таки повоевать, – сказал он.
– Так он будет звонить своим? – спросил Боец.
– Вряд ли это поможет, – пожал плечами шеф, указав на обездвиженного и до сих пор не пришедшего в себя Леху, – если этот уже позвонил… Хотя чем черт не шутит?! Набирай номер. Скажешь, что Таня предлагала, понял?
– Понял, – послушно кивнул мужчина, освобождаемый от пут Бойцом.
Снова раздалась музыка Володиного сотового телефона.
– Алек, – сказал он, – проследи и запиши звонок. Определи адрес и всякое такое. Номер…
Затем набрали координаты искомого адресата.
Секретарь стал произносить заготовленную речь, как вдруг судорожно вздохнул и начал медленно сереть.
– Что? – в три голоса спросили мы.
– Вас к телефону, – ответил он, – братик все знает…