Глава 8 Госпожа удача
— Проверим, по мою ли ты душу, голубчик. Если это так, то тебе не повезло. На всякого мудреца довольно простоты.
Начинаю бесцельно бродить по микрорайону, внезапно меняя направление, останавливаясь.
— Все-таки ведут!.. Ладно. Тебе же хуже. Не знаешь ты еще, дружок, Таню Иванову. А не зная броду, не лезь в воду. План на данном этапе очень прост: оторваться от преследователя.
Трубный район для меня как дом родной, я тут прекрасно ориентируюсь и все места, где можно уйти, знаю очень хорошо. Сначала веду его на четвертый жилучасток, причем пешком. Мне это — раз плюнуть, а вот с непривычки тяжеловато. Я, конечно, не знаю еще, насколько он выносливый, но по виду на спортсмена не тянет.
Невысокий, брюшко намечается. Такие обычно страдают одышкой. Надо его как следует потаскать, оплывший ливер порастрясти. Иду быстро, почти бегу. Он, бедняжка, с трудом за мной поспевает. У меня ноги длинные и тело тренированное. Скачу себе зайчиком и в ус не дую.
На четвертом сворачиваю за гаражи и брожу среди них, как будто бы бесцельно. Так это выглядит со стороны. На самом деле я жду, когда клиент созреет: устанет как следует, и бдительность его притупится. А еще — появится раздражение… Там и давление поднимется, и ему станет совсем плохо. Вот такая я вредная.
Пускай я потеряю время, но конкурирующая фирма, наступающая на пятки, мне нужна, как козе баян. Итак, пора: ускоряю шаг, держа курс на базарчик.
Жители Трубного района называют его «Шариком». Быстрое перемещение в толпе должно окончательно сломить волю моего преследователя.
Почему я сразу решила, что он слабак? Да потому, что раз наняли меня, значит, самим дело не по плечу, значит, не профессионалы.
Но в толпе скинуть его не удалось. Цепкий оказался, зараза. Ну, не страшно. Сюрприз напоследок я ему приготовила.
Вхожу в ворота и, потолкавшись меж прилавков, съев по пути мороженое, направляюсь в общественное место, куда моему преследователю путь закрыт. Даже если нужда припрет, ему все равно придется идти в другую половину, где на двери буква другая.
Он, конечно, уверен, что из кабины мне другого выхода нет, кроме как через дверь. И совершенно напрасно.
Одна стена женского туалета является как бы частью бетонного забора. За ним — железнодорожные пути.
Но нырнуть в туалет мне не удалось. Только я взяла за ручку двери, как она распахнулась и я нос к носу столкнулась со своей подругой, Ленкой-француженкой. Ну, повезло. Пока я буду разбираться с назойливым сопровождающим, она выполнит часть моей работы. В ее согласии я почти не сомневалась. Ленка жутко любознательная и ради того, чтобы разузнать о моих делах, обычно хоть к черту на рога отправиться готова.
— О господи, Таня! Как ты меня напугала.
— Сейчас еще больше напугаю. Слушай меня внимательно… — Но я ничего не успела сказать: Ленку окликнули:
— Елена Михайловна! Здравствуйте.
К нам подошли два рослых парня. Оба светловолосые, довольно приятной наружности. Точнее, смазливые. Только у одного из них, как мне показалось, глаза были разные. Присмотревшись повнимательнее, я поняла, что так кажется из-за того, что зрачок правого глаза у него как бы растекшийся.
Одеты они были в спортивные майки и шорты. Сначала мне показалось, что оба пьяны. Глаза какие-то странные. Я старательно принюхивалась, но ничегошеньки не унюхала. Вроде и упрекнуть ребят было не в чем, а раздражали они меня ужасно.
Главное, мне не нравилось, что они беспардонно влезли в наш разговор. У меня же все-таки срочное дело. Ну, ничего, надо спокойно дождаться, когда они выскажутся и удалятся.
Один из них молчал, зато другой рассыпался мелким бисером. Ленка сразу растаяла:
— Сереженька, мальчик, как я рада тебя видеть! Ну как твои дела? Где ты, как ты? Как же давно я вас всех не видела! Боже мой! Какой ты стал взрослый. И красивый.
У меня и на нее зуб появился. Тоже мне, внимательная подруга! Видела же сама, что я спешила ей сообщить нечто важное. Могла бы отделаться от них побыстрее.
— Растем, Елена Михайловна. У нас в классе почти все уже переженились. А вы все там же, в пятой школе?
Лично меня его развязность просто бесила. А драгоценную Елену Михайловну, по-видимому, нисколечко. Она вовсе не спешила закруглить разговор.
— А где ж еще мне быть? Я там корни пустила. У меня куча новых балбесов, похлеще, чем вы были. Я как раз оттуда. Смотр кабинетов сегодня устроили. Зашла сюда чебурек купить. Есть хочу — умираю.
Выражение «краткость — сестра таланта» уж точно не про мою подругу, особенно когда речь зайдет про ее любимую работу. Будь она неладна!
— Давайте я вас угощу.
Ленка рассмеялась:
— Ну что ты, Сережа. На чебуреки моей зарплаты хватает. Спасибо.
Я молча жду, пока люди наговорятся. Что поделаешь? Не надо гневить судьбу. И так повезло. Туалет никуда не сбежит. Жалко только, что преследователь отдышаться успеет. Зато пусть думает, что я как бы ничего не подозреваю.
— Елена Михайловна…
Он берет ее за руку, и я вижу… Часы…
— Ты извини, Сережа, меня подруга ждет. У нас срочный и важный разговор.
Слава богу, вспомнила про меня. Надо же!
— Счастливо вам, Елена Михайловна.
Он уже повернулся, чтобы уйти. И вдруг, словно в голову ему пришло нечто очень и очень важное, вновь окликнул ее:
— Елена Михайловна, за всех сказать не могу, но я и мои друзья вас помним и любим. Спасибо вам за все.
— П-пошли, Серый. Человек же т-торопится.
Вот это да! Просто неслыханно! Похоже, что сегодня мой день. Это же один шанс из тысячи! Спасибо Ленке за ее словоохотливость. Что бы я без нее делала? Я же их нашла! А могла бы потратить гораздо больше времени, не заведи она с ними разговора.
Стоят передо мной, голубчики, и ничегошеньки не подозревают. Уверена, что это те самые Косой и Серый, которые убили Нину Еремеевну и похитили сумку с огурцами.
Во всяком случае, приметы сходятся: один заикается, у другого часы на правой руке, а значит… Ну, да, левша, конечно же.
Почему я решила, что это именно они? Да просто потому, что, когда ведешь расследование, всех начинаешь подозревать, а тут такое совпадение. Совершенно невероятное. Раз в жизни бывает.
Друзья заруливают в другую половину того самого заведения, куда я так спешила.
— Где живет этот Сережа, — скороговоркой шепотом спрашиваю подругу, — знаешь?
— Проспект Тружеников, шестьдесят, квартира номер двадцать восемь, — как на экзамене, четко рапортует Ленка.
Несколько минут назад я хотела просто отправить ее побеседовать с «бдящими» бабами у подъезда. Теперь Ленке предстояло сделать кое-что посложнее.
Объяснив, что от нее потребуется, я спокойно зашла туда, куда давно уже собиралась. В этом заведении было маленькое окошко под самым потолком. Высоковато, конечно, но не для Тани Ивановой. У меня всегда с собой подручные средства: веревка и маленький крюк. Мой вес он выдерживает — проверено, и не один раз.
А из окошка я приземлюсь уже за забором. Тому, кто вел меня, понадобится не меньше десяти минут, чтобы только обежать этот самый забор. Даже если он и увидит, как я выпрыгну в окно. Забор-то для такого коротышки явно высоковат. Ему, бедолаге, уж точно свое брюхо на такую высоту не затащить. А мне этих самых десяти минут хватит, чтобы добежать аж до китайской границы.
Со всех ног мчусь к Марии Ивановне. Или к Вере Кирилловне, неважно. Надеюсь, что они так рано свой пост не оставили. А если оставили, значит, дома сидят, и я их все равно найду.
* * *
— Бабулечки, милые вы мои, у кого из вас есть дециметровый канал?
Бабушки опешили немного, судорожно пытаясь вспомнить, что это такое.
— Бабулечки, ну, блок ДМВ есть у вас или нет?
— Это в телевизоре, что ли?
Я быстро закивала:
— Да-да.
— А-а, ну так бы сразу и сказала. Внучек у меня этим увлекается. День и ночь телевизор смотрит. А по этому самому диметровому каналу-то одни глупости и кажут, — высказалась Вера Кирилловна. — А зачем он тебе?
— Вера Кирилловна, голубушка, скорее к вам. Мне срочно этот самый канал нужен.
— Дык внука-то дома нет, а я настраивать не умею. У нас антенна-то — горе одно. Он на нее банок из-под пива понавешал, говорит, что так лучше кажет. И уж вертит там чевой-то, вертит каждый раз.
— Не беспокойтесь, я разберусь.
Кирилловна нехотя встала. Все-таки наркоманов на чистую воду выводить — это одно дело. А глупое кино смотреть — это совсем другое. По ее мнению, недостойно звания детектива (милиционера то бишь) такой ерундой заниматься.
— Ой, ноженьки мои. И зачем только это тебе надо? Иду только потому, что ты нам, доченька, слава богу, помочь обещала. А раз так, то и я уважу.
* * *
Благо дома у нее никого не было. Уже поймав нужный канал, я подумала, что гораздо проще было бы услугами Виктора Ивановича воспользоваться. Впопыхах я о нем и не вспомнила. Может, и к лучшему: у него, наверное, по плану танцы в клубе или еще что-нибудь, такое же неотложное.
Видимость нулевая. Но так и должно быть. Они пока в пути. Кассета в сумке. И Ленка говорит и говорит безостановочно, как я ее инструктировала. Ее голос — это маяк для меня.
— Да ты лучше на другой канал-то переключи. Вишь, ниче не видать. — Вера Кирилловна, кажется, решила, что я развлекаться к ней пришла. Я по-быстрому ввела ее в курс дела, чтобы под руку не вякала.
* * *
— Ты уж извини, Сережа, что я к тебе так пристала, — распиналась Елена. — Ты понимаешь, фильм тут очень хороший, а к вечеру эта дамочка кассету у меня заберет. Она терпеть не может, когда ее вещи у кого-то находятся больше двух часов. С ней невозможно договориться. А я пока еще до своего дома доберусь…
Сергей, как истинный джентльмен, просил ее не беспокоиться:
— Ничего страшного, Елена Михайловна. Мы с другом все равно ничем не заняты. Наш рабочий день уже закончился. Спокойно пойдем ко мне. Предков дома не наблюдается. Так что никаких проблем.
— А ты где работаешь сейчас?
Парень усмехнулся:
— Да у меня непыльная такая работенка: и времени свободного много, главное, платят неплохо.
— Неужели бывает такая работа?
Ребята дружно засмеялись:
— А как же?
— Вот бы мне такую!
— Ой, Елена Михайловна, да вас разве от оболтусов ваших оттянешь. А мы с другом плату за торговлю на базаре собираем.
— Вы, значит, рэкетиры? Так надо понимать?
— Не совсем так. Мы же не сами по себе, мы на администрацию рынка работаем. Жизнь заставляет. А где еще работать, Елена Михайловна? Зарплата везде мизерная, да и ту не платят. На дядю пускай дураки пашут. А мы с Колькой лучше в тепле пересидим. А что это у вас за кассета?
Тут даже Ленка, наверное, немного растерялась. Она, как, впрочем, и я, понятия не имела, что там, на этой самой кассете. Вот будет здорово, если там порнуха обнаружится. Впрочем, я надеялась, что друзьям все равно не доведется досмотреть ее до конца.
— А что бабушка твоя, жива еще? — Елена, кажется, перебрала уже все возможные и невозможные темы.
Они, вероятно, сейчас войдут в квартиру. Теперь ее задача навести парней на разговор о том, что интересовало меня.
— Ребята, а вы не слышали про старушку, которую тут в парке неподалеку убили?
— Слышали. У нас тут, как в большой деревне, слухи сразу разносятся. Все удивляются, зачем эта бабуська в такое время в таком безлюдном месте оказалась? А вы-то откуда знаете об этом?
Ленка пропустила вопрос мимо ушей и продолжала гнуть свою линию:
— Говорят, из-за наркотиков, которые она носила в притон, убили. С ума сойти можно: старый человек и вдруг такое. Ей о душе думать пора бы, а она наркотиками торгует. То есть, я хотела сказать, торговала.
— Д-да ерунда в-все это. С-сплетни небось. М-может, н-не из-за н-наркотиков, — предположил молчавший всю дорогу товарищ Сергея. — М-может, ее п-просто ограбили.
Четких инструкций мне давать подруге времени не было, но импровизировала она очень даже неплохо. «Молодец», — мысленно похвалила я ее. Главное — цель была достигнута. Это только и волновало меня на данном этапе.
— Нет. Это уже известно. Моя подруга как раз это дело расследует. Поэтому я и в курсе. Старушку два парня каких-то убили. А они тоже наркотиками балуются и в этой самой квартире, куда она банки носила, часто бывали.
Наконец-то они оказались в квартире, и моя Ленка пристроила подкассетник так, что лучшего и желать не надо было. Теперь я могла без труда обозреть жилище Серого и, главное, убедиться, что это тот самый Серый, которого я ищу. Правда, я и так была почти уверена: все приметы сходились. Жалко, что я не взяла с собой магнитофон, но кто же знал, что мой поход к Виктору Ивановичу увенчают такие важные события?
Ленка вместе с парнями уселась на диван.
— Только звук потише сделайте, ребята, а то оглохнем. — Это она тоже обо мне позаботилась. Молодец, Елена!
— О господи, что ж я наделала! Какой ужас! Я же пакет с библиотечными книгами на прилавке забыла! Я скоро! Вы без меня пока смотрите, — с этими словами моя подружка испарилась.
Вот так. Если они причастны к убийству и похищению наркотиков, то сейчас не устоят перед искушением обсудить все, что услышали от Ленки.
Один из парней действительно сразу заметался по квартире:
— Ш-што же делать, С-серый?
— В смысле?
Серый не спеша встал, исчез ненадолго из пределов видимости, вернулся и что-то протянул другу:
— На, закури и успокойся.
— В-в смысле… Т-ты же в-видишь, что п-про нас уже в-все почти з-знают.
— Что знают? И кто знает? Милиция? Это, братишка, на воре шапка горит, как говорится. Мало ли парней на «Радуге»? Что ты вообще паникуешь? Сейчас не об этом думать надо, а о том, как товар свой из-под носа у ментов вытащить. Угораздило этого салагу в наш тайник забраться. Холера!
— Мы еще р-радоваться д-должны, что уз-знали об этом. С-спасибо, что В-витек разболтал. М-маманька-то ему никому говорить не в-велела. З-зазря, п-получается, мы с-старуху крякнули.
— Не ной. Правильно моя бывшая класснуха сказала, что ей о душе бы молиться, а не наркотики транспортировать. В пятницу пойдем к алма-атинскому поезду и у другой старухи разживемся. А менты пускай пасут то дупло до посинения.
— Т-только н-не надо б-больше убивать.
Дальше я слушать не стала. Все и так яснее ясного. Нина Еремеевна, по словам ее внучки, часто ходила на вокзал. Наверняка именно к этому поезду из Алма-Аты. И, похоже, не одна она так подрабатывалаа.
Эти самые банки, видно, доставлялись в Тарасов в вагоне-ресторане, и именно по пятницам.
Самым ужасным во всей этой истории было то, что мой клиент ко всей этой мерзости имел самое непосредственное отношение. И хоть я много раз зарекалась вмешиваться в чужие дела, простить Евгению Петровичу такое я не могла, не имела морального права. Деньги деньгами, а совесть совестью.
А еще, скотина, влюбленным прикинулся! Да и я хороша: развесила уши, как наивная идиотка. Всегда надо прислушиваться к голосу интуиции и советам костей. А они меня слаженным дуэтом предупреждали.
Все это я уже по дороге к дому Серого в голове прокручивала. Настало время действовать. Нельзя было допустить, чтобы произошло еще одно убийство. Это во-первых. Во-вторых, нельзя позволить, чтобы до них добрался этот оборотень: надо дать мальчишкам шанс спасти свою шкуру, а если повезет, — души тоже.
Пусть они отвечают по закону. Законы нашего государства все-таки, что ни говори, гораздо гуманнее, чем законы мафии.
Так что я бежала сломя голову. Вот и нужный мне подъезд. Лифт, конечно, не работает. Закон мирового свинства, ничего не поделаешь!
Я взлетела наверх и, отдышавшись немного, позвонила в квартиру двадцать восемь.
Дверь мне явно открывать не хотели. Не понимали, что уж лучше иметь дело со мной, чем кое с кем покруче.
За дверью слышались какие-то странные звуки: шепот, возня, шарканье шагов. Я подумала, что молодцы обсуждают, стоит ли открывать дверь подруге Елены Михайловны, раз та почти все знает про убийство старухи.
Наконец щелкнул замок, и дверь распахнулась. На пороге стоял Серый, в глазах его застыл неподдельный страх. Здорово я их напугала. С чего бы так? Еще ничего не сказала и не сделала.
— В-вы Елену Михайловну ищете? Она уже ушла.
Парень тоже заикаться начал.
— Нет, ребята, я к вам. Давно вас ищу. Целых два дня, если мне память не изменяет.
— Зачем? — тихо, почти шепотом, спросил он.
— Очень уж вы мне нужны. И не только мне. Есть еще люди, которые тоже вами интересуются.
— Какие люди? Для чего?
При этом он отступил в глубь прихожей, пропуская меня.
— Проходите в комнату. — И, повернувшись ко мне спиной, пошел впереди.
Я остановилась в дверях, разглядывая обстановку, с которой в общих чертах была уже знакома по милости Виктора Ивановича с его изобретением.
Что-то мне не нравилось. То ли какое-то ощущение тревоги, которое я воспринимала всеми пятью чувствами, то ли еще что-то, не поддающееся описанию. Не знаю.
Косой сидел на диване, наклонившись вперед и сцепив руки. Увлеченный рассматриванием собственных ногтей, он даже не взглянул в мою сторону, словно не заметил. Вид у него был совершенно потерянный. Волосы взъерошены. На левой скуле солидный фингал. Серый подошел к нему и уселся рядом.
Что-то произошло, пока я сюда бежала. И, видимо, что-то очень важное.
Мой чуткий слух уловил едва слышный шорох сзади. Скорее я почувствовала просто движение воздуха, почувствовала каждой клеточкой организма. Только слишком поздно. Мне в спину уперлось дуло пистолета. Через легкую ткань блузки я ощутила противный холод металла.
Хриплое дыхание за спиной. Похоже, что позади меня мой старый уличный знакомый, которого я заставила-таки сегодня побегать.
— Спокойно, девочка. Будь умницей и не дергайся.
Я не дергалась. Я стояла неподвижно и лихорадочно соображала, что мне делать.
Против лома нет приема, если нет другого лома или если вы не владеете боевыми искусствами. Другого лома у меня, правда, не было, зато были гибкость и ловкость.
Бью противника пяткой правой ноги в пах и, мгновенно нагнувшись, хватаю его за щиколотку и дергаю на себя.
Ну, точно: это тот самый господин, который вел меня. Куда ему с его-то пышными формами и рыхлыми мышцами на Таню Иванову нападать!
Взвыв от боли, он рухнул на пол и ударился головой о тумбочку, которая стояла в проходе. Звук был такой, словно шкаф упал. Шмякнулся и затих. Кажется, отключился.
Пистолет вывалился у него из рук и отлетел в сторону. Я бросилась к нему в надежде завладеть оружием, но оказалось, что все не так просто.
