Глава 30
«Ночь нежна» — название этого великого романа все время крутилось у меня в голове в ту ночь. Вернувшись домой, я долго не могла уснуть и вертелась в кровати, пока, решительно накинув на плечи пеньюар, не вышла на балкон.
Теплый воздух таинственного цвета индиго словно обнимал меня за плечи, а звезды, дружески подмигивая сверху, из бездны ночи, нашептывали то слова полузабытых старых песен, то доносили слабые отголоски сегодняшних фраз, прозвучавших под мелодии кул-джаз.
…Высокое, восторженно-возвышенное и одновременно — диктующее, менторское сопрано Виктории, которое, казалось, заглушало все вокруг, так что реплики других персонажей доносились лишь слабым эхом.
«Он настоящий волшебник! Денежное дерево нужно поливать не чаще раза в неделю и желательно…»
И тут же — глухой, негромкий голос Павла.
«Я испугался. Всем известно: когда случаются такие убийства, первый подозреваемый — муж…»
Круговерть реплик, голоса и интонации гудели в моей голове, среди них победно солировал голос Виктории.
«А как он танцует! Сто лет я так не танцевала…»
«Давайте выпьем за Константина!..»
«Константин, а что вы скажите о…»
«Невероятно! Мы с Костиком сейчас снова станцуем!..»
И, тем не менее, для меня стократ важнее и значительнее казался голос Павла где-то на втором плане.
«Марго — умница и красавица, а я — скучный тип…»
«Я выпил немного виски из домашнего бара и завалился спать…»
«Тем более наш случай…»
«Признаться, когда и в семь утра Марго не оказалось дома, я разозлился. Подумал: ну, вот, начинается — теперь она даже не будет мне звонить, чтобы сказать, что осталась у друзей…»
«Прошу меня извинить…»
«Остальное вы знаете…»
Между тем, как и мудрец Сократ, я знала только то, что ничего не знаю. Марго изменяла мужу, а он, судя по самому тону рассказа о последнем дне своего общения с женой, об этом и не подозревал, растаяв только от того, что она его расцеловала. Каждый раз, отвечая на мой вопрос, он словно возвращался в те часы и минуты, когда Марго была еще жива, находилась рядом с ним, смеялась и болтала — глаза его моментально теплели, а губы невольно расплывались в блаженной улыбке.
Он любил жену! И, кажется, априори готов был простить ей любые грехи. Ведь он отдавал себе отчет в том, что для блестящей Марго он — не пара. Недаром ведь практически слово в слово повторил вслед за ней свою характеристику: «Марго — умница и красавица, а я — скучный тип».
Тут в моей памяти неожиданно всплыл другой фрагмент нашего разговора с Павлом — того, первого, когда он пришел ко мне по собственной инициативе. Его пустые глаза, признание в том, что он — живой труп, и тут же, неожиданно и ярко — его фраза о розе на груди мертвой Марго: выходит, и его задела эта «картинка»? Выходит, и он ощутил в ней привкус любви?
«Вы, должно быть, знаете, что Марго была сиротой, росла в интернате. Она не любила об этом вспоминать. Но один случай все же рассказала, еще когда мы с ней только встречались. У них была одна воспитательница — по словам Марго, «головокружительная» красавица. За ней ухаживал молодой человек, и все девчонки интерната, затаив дыхание, наблюдали за свиданиями парочки тут же, на территории приюта. Каждый раз, приходя на свидание, парень первым делом протягивал девушке алую розу…»
Его глаза — серые, мертвые, в которых постепенно и мучительно просыпались чувства — тоска, одиночество…
И ведь было еще что-то сегодня, в эту самую ночь, в клубе, что-то, напрямую связанное с розами. Чья-то фраза, брошенная вскользь. Розы. Алые розы…
«Как только Марго рассказала мне эту историю, я тут же поклялся, что буду приносить ей розы. Это было непросто — мы с мамой никогда не жили роскошно. А уж после свадьбы я дарил Марго розу по особенными датам, а иногда просто так — внезапно, по наитию. Каждый раз она так радовалась и благодарила меня, будто в одно мгновение вновь становилась той девочкой из интерната, которая наблюдает с восторженной завистью за свиданиями воспитательницы в саду…»
Господи! Мне тут же, совершенно не к месту вдруг вспомнилось, как я бросила кости, едва переговорив по телефону с Викторией. Что там у меня выпало?
Много страхов, проблем, переплетение работы и личного, но все завершится благополучно, если я не побоюсь рисковать — «Кто не рискует, тот не пьет шампанского»…
Вот именно! «Переплетение работы и личного». Быть может, имелось в виду, что Павел — в какой-то мере мой клиент — влюбится в меня?..
Боже мой, я абсолютно пьяна, в стельку! Ведь, пожалуй, это я, как последняя дура, влюбилась в этого сероглазого молчуна и затворника, хранящего верность своей мертвой жене. Не потому ли я бесконечное количество раз вспоминаю каждый эпизод, связанный с ним, и на первом плане каждый раз — его прозрачные серые глаза?
Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король…
Господи, это уже было, совсем недавно, звучит, как заезженная пластинка. Ну, конечно, это — школьные годы, уроки литературы, творчество Анны Ахматовой. К реальному Павлу Трубникову стихи не имеют никакого отношения! Павел жил, Павел жив, Павел будет жить…
И снова меня занесло не в ту степь. Я тряхнула головой, решительно поднялась и отправилась в кухню, где по старой доброй традиции принялась священнодействовать с туркой.
Кофе, кофе — волшебный аромат, возвращающий силы и бодрость и (добавим между прочим) трезвость духа. Стоит почувствовать эти дивные волны теплого изысканного аромата, и тут же разум проясняется, а вместе с этим жизнь по новой наполняется миром, и уютом, и верой в то, что всегда и непременно сбываются все наши благие мечты и надежды.
Кофе на плите подошел, пышная пенка задышала, и я понесла турку вместе с чашкой на балкон, наполняя кофейным духом все пространство вокруг — пространство таинственно шепчущих что-то непонятное и волнующее звезд, сияющего диска священной Луны и густого воздуха цвета индиго.
Я вновь с комфортом устроилась в кресле на балконе и сделала первые осторожные глотки кофе. Пора было выбросить из головы глупые размышления о влюбленности в клиента и направить поток мыслей в нужное русло.
Итак, был в нашем последнем разговоре с Павлом еще один интересный момент. Уже под самый конец, собираясь отбыть домой, я неожиданно для самой себя задала ему вопрос.
— …Павел, а вам ничего не говорит название «Лестница на небеса»?
Он улыбнулся все с той же ноткой легкой грусти, ни капельки не удивившись, не вздернув брови, словно в самом названии — «Лестница на небеса» — не было ничего странного.
— Говорит. Это была одна из самых любимых песен Марго. Кажется, «Лед Зеппелин» — как-то, чтобы не отставать от супруги, я специально несколько часов просидел в Интернете, пока не нашел всю информацию об этой группе. Действительно красивая мелодия, и текст — я неплохо знаю английский — выше всяких похвал… Кажется, у Марго было связано что-то ностальгическое с этой песней — из студенческих времен ее учебы в театральном институте. Но это — я уже вам говорил — было в другой ее жизни, до меня, а потому — как за закрытой дверью.
И вновь — эта его печальная улыбка…
Что ж, я не могу сказать, что хорошо знаю английский и всю англоязычную рок-культуру. Но спасибо Павлу за подсказку — мне поможет продвинуться в этом плане великий маг и кудесник — Интернет!
Я сходила в комнату и принесла свой ноутбук. Удобно устроившись с ним и вставив флешку «Мегафона», я открыла свою страничку на Яндексе и вбила название: «Лестница на небеса». Моментально открылось множество всевозможных сносок. Боже мой, чего тут только не было!
Разумеется, больше всего было ссылок на Ютьюб: всевозможные клипы и музыкальные импровизации на тему музыки легендарной рок-группы.
О-кей! Для начала я прослушала оригинальное исполнение — здесь не было клипа, еще не те времена: под удивительный голос лидера группы Роберта Планта на экране просто сменяли друг друга фотографии членов «Лед Зеппелин» — молодых, длинноволосых, в потертых джинсах…
Признаюсь и повторюсь: стиль хиппи не слишком мне близок — чисто стилистически я предпочитаю VIP-моду. Но здесь все удивительно подходило одно к другому — музыка, голос, одежда, настроение.
Я подумала, что мы с Павлом и в этом плане удивительно совпадаем — ни у него, ни у меня ничего «ностальгического» с рок-хитами шестидесятых-семидесятых годов связано не было. В то время как Марго…
Стоп-стоп-стоп! Господи, неужели все это будет прокручиваться бесчисленное количество раз, как заевшая карусель, и я каждый раз вновь и вновь буду ловить себя за руку — ту самую, которая все время тянется обнять сероглазого короля?
Я нахмурилась, допила чашку кофе и постаралась сосредоточиться на конкретных деловых задачах: найти нечто, напрямую связанное с простым названием «Лестница на небеса».
